вию! И даже как-то
тянет устроить сцену. Ну, что же... (Идет за ширму и выносит чемодан.) Я уже
уложилась,  чтобы  не  терзать тебя. Дай мне, пожалуйста, денег на дорогу, я
тебе верну с Кавказа.
     Тимофеев. Вот сто сорок... сто пятьдесят три рубля... больше нет.
     Зинаида. А ты посмотри в кармане пиджака.
     Тимофеев (посмотрев). В пиджаке нет.
     Зинаида. Ну, поцелуй меня. Прощай,  Кока.  Все-таки  как-то  грустно...
Ведь мы прожили с тобой целых одиннадцать месяцев!..  Поражаюсь,  решительно
поражаюсь!

                          Тимофеев целует Зинаиду.

Но ты пока не выписывай меня все-таки. Мало ли что может случиться. Впрочем,
ты  такой  подлости  никогда  не сделаешь. (Выходит в переднюю, закрывает за
собой парадную дверь.)
     Тимофеев (тупо смотрит ей вслед). Один... Как же я так женился? На ком?
Зачем? Что это за женщина? (У аппарата.) Один... А впрочем, я ее не осуждаю.
Действительно, как можно жить со мной? Ну что же, один так  один!  Никто  не
мешает зато... Пятнадцать... шестнадцать...

         Певучий звук. В передней звонок. Потом назойливый звонок.

Ну  как  можно  работать  в таких условиях!.. (Выходит в переднюю, открывает
парадную дверь.)

                          Входит Ульяна Андреевна.

     Ульяна. Здравствуйте,  товарищ  Тимофеев.  Иван  Васильевич  к  вам  не
заходил?
     Тимофеев. Нет.
     Ульяна. Передайте Зинаиде Михайловне, что  Марья  Степановна  говорила:
Анне Ивановне маникюрша заграничную материю предлагает, так если Зинаида...
     Тимофеев. Я ничего не могу передать Зинаиде Михайловне, потому что  она
уехала.
     Ульяна. Куда уехала?
     Тимофеев. С любовником на Кавказ, а потом они будут жить в новом  доме,
если он не врет, конечно...
     Ульяна. Как с любовником?! Вот так так! И вы спокойно об этом говорите!
Оригинальный вы человек!
     Тимофеев. Ульяна Андреевна, вы мне мешаете.
     Ульяна. Ах, простите! Однако у вас характер, товарищ Тимофеев!  Будь  я
на месте Зинаиды Михайловны, я бы тоже уехала.
     Тимофеев. Если бы вы были на месте Зинаиды Михайловны, я бы повесился.
     Ульяна. Вы не смеете под  носом  у  дамы  дверь  захлопывать,  грубиян!
(Уходит.)
     Тимофеев (возвращаясь в свою комнату). Чертова кукла!

Нажимает  кнопки  в  аппарате,  и  комната  его  исчезает  и полной темноте.
Парадная  дверь тихонько открывается, и в ней появляется Милославский, дурно
одетый,   с   артистическим   бритым   лицом  человек  в  черных  перчатках.
                     Прислушивается у двери Тимофеева.

     Милославский. Весь мир на службе, а этот  дома.  Патефон  починяет.  (У
дверей Шпака читает надпись.) Шпак Антон Семенович.  Ну  что  же,  зайдем  к
Шпаку... Какой замок комичный. Мне что-то давно такой не попадался. Ах  нет,
у вдовы на Мясницкой такой был. Его надо  брать  шестым  номером.  (Вынимает
отмычки.) Наверно, сидит в учреждении и думает: ах,  какой  чудный  замок  я
повесил на свою дверь! Но на самом деле замок служит только для одной  цели:
показать, что хозяина дома нет... (Открывает замок, входит в комнату  Шпака,
закрывает за собой дверь  так,  что  замок  остается  на  месте.)  Э,  какая
прекрасная обстановка!.. Это я удачно  зашел...  Э,  да  у  него  и  телефон
отдельный. Большое удобство! И какой аккуратный, даже свой  служебный  номер
записал. А раз записал, первым долгом нужно ему  позвонить,  чтобы  не  было
никаких недоразумений. (По телефону.) Отдел междугородних перевозок.  Мерси.
Добавочный пятьсот один. Мерси. Товарища Шпака. Мерси. Товарищ Шпак? Бонжур.
Товарищ Шпак, вы до самого конца сегодня на службе  будете?..  Говорит  одна
артистка... Нет, не знакома,  но  безумно  хочу  познакомиться.  Так  вы  до
четырех будете? Я вам еще позвоню, я очень  настойчивая...  Нет,  блондинка.
Контральто. Ну, пока. (Кладет трубку.)  Страшно  удивился.  Ну-с,  начнем...
(Взламывает шкаф, вынимает костюм.) Шевиот... О!.. (Снимает свой, завязывает
в газету, надевает костюм Шпака.) Как на меня шит... (Взламывает  письменный
стол, берет часы с цепочкой, кладет в карман портсигар.) За три года, что  я
не был  в  Москве,  как  они  все  вещами  пообзавелись!  Приятно  работать.
Прекрасный патефон... И шляпа... Мой  номер.  Приятный  день!..  Фу,  устал!
(Взламывает буфет, достает водку, закуску, выпивает.) На чем  это  он  водку
настаивает? Прелестная водка!.. Нет, это не  полынь...  А  уютно  у  него  в
комнате... Он и почитать любит... (Берет книгу, читает.) "Без отдыха  пирует
с дружиной удалой Иван Васильич  Грозный  под  матушкой  Москвой...  Ковшами
золотыми столов блистает ряд, разгульные за ними опричники сидят..." Славное
стихотворение! Красивое стихотворение!.. "Да  здравствуют  тиуны,  опричники
мои! Вы  ж  громче  бейте  в  струны,  баяны-соловьи..."  Мне  нравится  это
стихотворение.  (По  телефону.)  Отдел   междугородних   перевозок.   Мерси.
Добавочный пятьсот один... Мерси. Товарища Шпака. Мерси. Товарищ Шпак? Это я
опять... Скажите, на чем вы водку настаиваете?.. Моя фамилия таинственная...
Из Большого театра... А какой вам  сюрприз  сегодня  выйдет!..  "Без  отдыха
пирует с дружиной удалой Иван  Васильич  Грозный  под  матушкой  Москвой..."
(Кладет трубку.) Страшно удивляется. (Выпивает.)  "Ковшами  золотыми  столов
блистает ряд..."

  Комната Шпака погружается в тьму, а в комнату Тимофеева набирается свет.
 Аппарат теперь чаще дает певучие звуки, и время от времени вокруг аппарата
                            меняется освещение.

     Тимофеев. Светится. Светится! Это иное дело...

  Парадная дверь открывается, и входит Бунша. Первым долгом обращает свое
                         внимание на радиоаппарат.

     Бунша. Неимоверные усилия я затрачиваю на то, чтобы вносить культуру  в
наш дом. Я его радиофицировал, но они упорно  не  пользуются  радио.  (Тычет
вилкой в штепсель, но аппарат молчит.) Антракт. (Стучит в дверь Тимофеева.)
     Тимофеев. А, кто там, войдите... чтоб вам провалиться!..

                               Бунша входит.

Этого не хватало!..

     Бунша. Это я, Николай Иванович.
     Тимофеев. Я вижу, Иван Васильевич. Удивляюсь я вам, Иван Васильевич!  В
ваши годы вам бы дома сидеть, внуков нянчить, а вы  целый  день  бродите  по
дому с засаленной книгой... Я занят, Иван Васильевич, простите.
     Бунша. Это домовая книга. У меня нет внуков. И если я перестану ходить,
то произойдет ужас.
     Тимофеев. Государство рухнет?
     Бунша. Рухнет, если за квартиру не будут платить. У нас в доме  думают,
что можно не платить, а на самом деле нельзя. Вообще наш дом удивительный. Я
по двору прохожу и содрогаюсь. Все окна раскрыты, все на подоконниках  лежат
и рассказывают такую ерунду, которую рассказывать неудобно.
     Тимофеев. Ей-богу, я ничего не понимаю! Вам лечиться надо, князь!
     Бунша. Николай Иванович, вы не называйте  меня  князем,  я  уж  доказал
путем представления документов, что за год до моего рождения мой папа  уехал
за границу, и таким образом очевидно, что я сын нашего кучера Пантелея. Я  и
похож на Пантелея.
     Тимофеев. Ну, если вы сын кучера, тем лучше. Но у меня нет денег,  Иван
Пантелеевич.
     Бунша.  Нет,  вы  меня   называйте   согласно   документам   -   Иваном
Васильевичем.
     Тимофеев. Хорошо, хорошо.
     Бунша. Заклинаю вас, заплатите за квартиру.
     Тимофеев. Я вам говорю, нет сейчас денег... Меня  жена  бросила,  а  вы
меня истязаете.
     Бунша. Позвольте, что же вы мне не заявили?
     Тимофеев. А вам-то что за дело.
     Бунша. Такое дело, что я должен ее немедленно выписать.
     Тимофеев. Она просила не выписывать.
     Бунша. Все равно, я должен отметить в книге это  событие.  (Отмечает  в
книге.) Я присяду.
     Тимофеев. Да незачем вам присаживаться. Как  вам  объяснить,  что  меня
нельзя тревожить во время этой работы?
     Бунша. Нет, вы объясните. Я передовой человек. Вчера  была  лекция  для
управдомов,  и  я  колоссальную  пользу  получил.  Почти  все   понял.   Про
стратосферу. Вообще наша жизнь очень интересная и полезная, но у нас в  доме
этого не понимают.
     Тимофеев. Когда вы говорите, Иван Васильевич, впечатление такое, что вы
бредите!
     Бунша. Наш дом вообще очень странный. Шпак  все  время  красное  дерево
покупает, но за квартиру платит туго. А вы неизвестную машину сделали.
     Тимофеев. Вот мученье, честное слово!
     Бунша. Я умоляю вас, Николай Иванович, вы насчет своей машины  заявите.
Ее зарегистрировать надо, а то во флигеле дамы уже  говорят,  что  вы  такой
аппарат строите, что весь наш дом рухнет. А это знаете... и вы погибнете,  и
я с вами за компанию.
     Тимофеев. Какая же сволочь эту ерунду говорила?
     Бунша. Я извиняюсь, это моя жена Ульяна Андреевна говорила.
     Тимофеев. Виноват! Почему эти дамы  болтают  чепуху?  Я  знаю,  это  вы
виноваты.  Вы,  старый  зуда,  слоняетесь  по  всему  дому,   подглядываете,
ябедничаете и, главное, врете!
     Бунша. После этих кровных оскорблений я покидаю квартиру и  направляюсь
в милицию. Я - лицо,  занимающее  ответственный  пост  управдома,  и  обязан
наблюдать.
     Тимофеев. Стойте!.. Извините меня,  я  погорячился.  Ну  хорошо,  идите
сюда. Просто-напросто я делаю  опыты  над  проникновением  во  время...  Да,
впрочем, как я вам объясню, что такое время? Ведь вы же не знаете, что такое
четырехмерное пространство, движение... И вообще... словом, поймите, что это
не только не взорвется, но принесет стране неслыханную пользу... Ну, как  бы
вам попроще... я, например, хочу пронизать сейчас  пространство  и  пойти  в
прошлое...
     Бунша. Пронизать  пространство?  Такой  опыт  можно  сделать  только  с
разрешения милиции. У меня, как у управдома, чувство тревоги от таких опытов
во вверенном мне доме. Стоит таинственная машина, запертая на ключ...
     Тимофеев. Что?! Ключ? Иван Васильевич, спасибо! Спасибо! Вы  гениальны!
Ключ! Ах, я рассеянный болван! Я работал при запертом  механизме...  Стойте!
Смотрите!  Смотрите,  что  сейчас   произойдет...   Попробуем   на   близком
расстоянии...  маленький  угол...  (Поворачивает  ключ,  нажимает   кнопку.)
Смотрите, мы пойдем сейчас через пространство во время... назад... (Нажимает
кнопку.)

                          Звон. Тьма. Потом свет.
     Стенка между комнатами исчезла, и  в  комнате  Шпака  сидит  выпивающий
Милославский с книжкой в руках.

(Исступленно.) Вы видели?
     Милославский. А, чтоб тебя черт... Что эта такое?
     Бунша. Николай Иванович, куда стенка девалась?!
     Тимофеев. Удача! Удача! Я вне себя! Вот оно? Вот оно!..
     Бунша. Неизвестный гражданин в комнате Шпака!
     Милославский.  Я  извиняюсь,  в  чем  дело?  Что  случилось?  (Забирает
патефон, свой узел и выходит в комнату Тимофеева.) Тут сейчас стенка была!
     Бунша. Николай Иванович, вы будете отвечать за стенку по закону. Вот вы
какую машину сделали! Полквартиры исчезло!
     Тимофеев. Да ну вас к черту с вашей стенкой! Ничего ей не  сделается!..
(Жмет кнопку аппарата.)

      Тьма. Свет. Стенка становится на место, закрывает комнату Шпака.

     Милославский. Видел чудеса техники, но такого никогда!
     Тимофеев.  О  боже,  у  меня  кружится  голова!..   Нашел,   нашел!   О
человечество, что ждет тебя!..
     Бунша (Милославскому). Я извиняюсь, вы кто же такой будете?
     Милославский. Кто я такой буду, вы говорите? Я  дожидаюсь  моего  друга
Шпака.
     Бунша. А как же вы дожидаетесь, когда дверь снаружи на замок закрыта?
     Милославский. Как вы говорите? Замок? Ах да... он за "Известиями" пошел
на угол, купить, а меня... это... запер...
     Тимофеев. Да ну вас к черту! Что за  пошлые  вопросы!  (Милославскому.)
Понимаете, я пронзил время! Я добился своего!..
     Милославский. Скажите, это, стало быть, любую стенку можно так  убрать?
Вашему изобретению цены нет, гражданин! Поздравляю вас! (Бунше.) А что вы на
меня так смотрите, отец родной? На мне узоров нету и цветы не растут.
     Бунша. Меня терзает смутное сомнение. На вас такой  же  костюм,  как  у
Шпака!
     Милославский. Что вы говорите? Костюм? А разве у Шпака у одного  костюм
в полоску в Москве? Мы с ним друзья  и  всегда  в  одном  магазине  покупаем
материю. Удовлетворяет вас это?
     Бунша. И шляпа такая же.
     Милославский. И шляпа.
     Бунша. А ваша фамилия как?
     Милославский. Я артист государственных больших и камерных театров. А на
что вам моя фамилия? Она слишком известная, чтобы я вам ее называл.
     Бунша. И цепочка такая же, как у Шпака.
     Милославский.  Э,  какой  вы  назойливый!..   Шляпа,   цепочка...   это
противно!.. Без отдыха пирует с дружиной удалой Иван Васильич Грозный...
     Тимофеев.  Оставьте   вы,   в   самом   деле,   гражданина   в   покое.
(Милославскому.) Может быть, вы хотите вернуться в комнату Шпака?  Я  открою
вам стенку.
     Милославский. Ни в коем случае. Я на него обижен. В самом  деле,  пошел
за газетой и пропал. Может быть, он два часа будет ходить. Я лучше  на  этот
опыт посмотрю, он мне очень понравился.
     Тимофеев (жмет ему руку). Я очень рад! Вы были  первый,  кто  увидел...
Вы, так сказать, первый свидетель.
     Милославский. Никогда еще свидетелем не приходилось быть! Очень,  очень
приятно!.. (Бунше.) Вот смотрит! Вы на мне дыру протрете!
     Тимофеев. Это наш управдом.
     Милославский.  Ах,  тогда  понятно!..  Шляпа,  цепочка...   ах,   какая
противная должность! Сколько я от них неприятностей имел, если бы вы  знали,
гражданин ученый.
     Тимофеев. Не обращайте на него внимания.
     Милославский. И то правда.
     Тимофеев. Вы понимаете, гражданин артист...
     Милославский. Как же не понять? Скажите, и  в  магазине  можно  так  же
стенку приподнять? Ах, какой увлекательный опыт!
     Бунша. Вы с патефоном пришли к Шпаку?
     Милославский. Он меня доконает! Это что же такое, а?
     Тимофеев (Бунше). Вы перестанете приставать или  нет?  (Милославскому.)
Поймите, дело не в стенке, это только первое  движение!  Дело  в  том,  что,
минуя все эти стенки, я могу проникнуть  во  время!  Вы  понимаете,  я  могу
двинуться на двести, триста лет назад или вперед! Да что на  триста!..  Нет,
такого изобретения не знал мир!.. Я волнуюсь!.. Меня бросила  жена  сегодня,
но понимаете... Ах!..
     Милославский. Гражданин профессор, не расстраивайтесь,  за  вас  выйдет
любая! Вы плюньте, что она вас бросила!
     Бунша. Я уж ее выписал.
     Милославский (Бунше). Тьфу на вас!.. Без отдыха  пирует  Иван  Васильич
Грозный... Ах, какое изобретение! (Стучит по стенке.) Поднял - вошел,  вышел
- закрыл! Ах ты, боже мой!..
     Тимофеев. У меня дрожат руки... я не могу терпеть... Хотите,  проникнем
в прошлое?.. Хотите, увидим древнюю Москву?.. Неужели вам не страшно? Вы  не
волнуетесь?
     Бунша. Николай Иванович! Одумайтесь, прежде чем  такие  опыты  в  жакте
делать!
     Милославский. Если ты еще раз вмешаешься в опыт гражданина академика, я
тебя! Что это за наказание? (Тимофееву.) Валяйте!

   Тимофеев жмет кнопки у аппарата. Звон. Тьма. Внезапно возникает палата
                              Иоанна Грозного.
Иоанн,  с  посохом,  в  царском  одеянии,  сидит  в кресле, а перед Иоанном,
примостившись  у  стола,  пишет  Дьяк.  На  плечах у Иоанна наброшена поверх
одеяния  опричнинская  ряса.  Слышится  далекое церковное пение, колокольный
                                мягкий звон.

     Иоанн (диктует). ...И руководителю...
     Дьяк (пишет). ...И руководителю...
     Иоанн. К пренебесному селению преподобному игумну Козьме...
     Дьяк. ...Козьме...
     Иоанн. ...Царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси...
     Дьяк. ...Всея Руси...
     Иоанн. ...Челом бьет.
     Тимофеев. О боже! Смотрите! Да ведь это Иоанн!..
     Милославский. Елки-палки!..

Иоанн и Дьяк поворачивают головы, услышав голоса. Дьяк вскрикивает и убегает
                  из палаты. Иоанн вскакивает, крестится.

     Иоанн. Сгинь!  Пропади!  Увы  мне,  грешному!..  Горе  мне,  окаянному!
Скверному душегубцу, ох!.. Сгинь! (Ища выхода,  в  исступлении  бросается  в
комнату Тимофеева, крестит стены, мечется, бежит в переднюю, скрывается.)
     Тимофеев. Это  Иоанн  Грозный!  Куда  вы?..  Стойте!..  Боже  мой,  его
увидят!.. Держите его! (Убегает вслед за Иоанном.)

                        Бунша бросается к телефону.

     Милославский. Ты куда звонить собрался?!
     Бунша. В милицию!
     Милославский. Положь трубку, я тебе руки  обобью!  Не  может  жить  без
милиции ни одной секунды!

                        В палату врывается Опричник.

     Опричник. Где демоны? Гойда! Бей их! (Бунше.) Где царь?
     Бунша. Не знаю!.. Караул!..
     Милославский. Закрой машину! Машину закрой!
     Опричник  (крестясь).  Ой,  демоны!..  (Бросает  бердыш,  исчезает   из
палаты.)
     Милославский. Закрывай! Ключ поверни! Ключ! Вот так машинка!..

Бунша  жмет кнопки, вытаскивает ключ. В то же мгновение - звон. Занавеска на
 окне вздувается, понесло бумаги, Буншу потащило в палату, он роняет очки.

     Бунша. Спасите!.. Куда меня тащит?!..
     Милославский. Куда же ты двинул, черт, машину?!

                           Понесло Милославского.

Тьма.  Свет.  Нет  палаты.  Стенка  на  месте.  В  комнате  нет  ни Бунши ни
Милославского.  Остался  только  патефон,  и  сверток,  и  очки.  Появляется
                                 Тимофеев.

     Тимофеев. Он на чердаке заперся! Помогите  мне  его  оттуда  извлечь!..
Боже, где же они? А? (Бросается к аппарату.) Они двинули стрелку в  обратную
сторону! Их унесло?.. Что же это будет?.. Бунша! Бунша! Иван Васильевич!

                            Дальний крик Иоанна.

Этот на чердаке орет!.. Но ключ? Где же ключ?.. Боже, они ключ вытащили! Что
делать, позвольте!.. Что делать-то, а?.. Нету ключа... Ну да, вынули ключ...
Иван  Васильевич!  Зачем же вы ключ-то вынули?! Впрочем, кричать бесполезно.
Они ключ захватили с собою. Вернуть того в комнату? (Убегает.)

                                   Пауза.
                 Открывается парадная дверь, и входит Шпак.

     Шпак. Какая-то тревога у меня с тех пор, как эта блондинка из  Большого
театра позвонила... Не мог досидеть на службе...  (Трогает  замок  на  своей
двери.) Батюшки!..

                         Комната Шпака освещается.

(Входит,  бросается  к  письменному  столу.)  Батюшки!  (Бросается к шкафу.)
Батюшки!  (По  телефону.)  Милицию!!  Милиция?!  В  Банном переулке десять -
грандиозная  кража,  товарищ!.. Кого обокрали? Конечно, меня! Шпак! Шпак моя
фамилия! Блондинка обокрала!

                          В радио заиграла музыка.

Товарищ  начальник...  Это  радио  играет!  Пальто  и  костюмы!..  Что же вы
сердитесь?  Слушаете?  Ну,  я  сам  сейчас  добегу до вас, сам! Батюшки мои,
батюшки!.. (Рыдая, бросается из комнаты и скрывается за парадной дверью.)

                           В радио гремит музыка.

                                  Занавес


ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

        Комната Тимофеева. В ней - Иоанн и Тимофеев. Оба в волнении.

     Иоанн. О боже мой, господи, вседержитель!
     Тимофеев. Тсс... тише, тише! Только  не  кричите,  умоляю!  Мы  наживем
страшную беду и, во всяком случае, скандал. Я  и  сам  схожу  с  ума,  но  я
стараюсь держать себя в руках.
     Иоанн. Ох, тяжко мне! Молви еще раз, ты не демон?
     Тимофеев. Ах, помилуйте, я же на чердаке вам объяснил, что я не демон.
     Иоанн. Ой, не лги!  Царю  лжешь!  Не  человечьим  хотением,  но  божиим
соизволением царь есмь!
     Тимофеев. Очень хорошо. Я понимаю, что вы царь, но на время  прошу  вас
забыть об этом. Я вас буду называть не царем, а просто Иваном  Васильевичем.
Поверьте, для вашей же пользы.
     Иоанн. Увы мне, Ивану Васильевичу, увы, увы!..
     Тимофеев. Что  же  делать,  я  понимаю  ваше  отчаяние.  Действительно,
происшествие удручающее. Но кто же мог ожидать такой  катастрофы?  Ведь  они
ключ унесли с собой!  Я  не  могу  вас  отправить  обратно