ин перелет. Сначала полет в Бостон, потом - в Лондон, а оттуда
- в Лидс. И столько же взлетов и посадок на обратном пути. Если меня  вообще
выпустят. Если меня не засадят в британскую тюрьму по обвинению в убийстве.
   Со все возраставшей паникой, она хваталась за соломинки.
   - Я в любом случае не могу уехать. Как я получу паспорт? Я  же  не  знаю,
кто я на самом деле.
   - Что ты делаешь обычно, чтобы получить паспорт? Ты лжешь.
   Когда Адам так грубо огрызнулся на нее, Лорен поняла, что  соломинка,  за
которую она отчаянно  цеплялась,  была,  с  точки  зрения  Адама,  последней
каплей, переполнившей чашу терпения.
   - О, Адам!
   Она потянулась к нему, но он отпрянул назад.
   - Нет, только не сейчас. Этот способ очень  легок  и  одновременно  очень
труден, чтобы примириться с этим.
   Она не поняла, что он имел в виду, но в его глазах  безошибочно  читалась
неумолимая решимость.
   - Мне нужно на какое-то время удалиться от тебя, уехать куда-нибудь,  где
ты не будешь маячить над каждой моей  мыслью.  Я  должен  все  обдумать  без
соблазна пойти с тобой в постель и забыть обо всех своих сомнениях.
   Лорен посмотрела на него с абсолютным неверием в то, что происходит.  Сам
Адам выглядел очень обеспокоенным, когда забирал свою куртку  из  гардероба.
Ничего не сказав Лорен на прощание, он вышел. Спустя  минуту,  она  услышала
шум заводившегося мотора, потом звук уезжавшей машины ее мужа.
   Адам покинул ее.
   Он вернется, говорила она себе. Он немного поездит на машине и  вернется.
Они оба успокоятся и все решат.  Он  уехал  не  потому,  что  не  любит  ее,
старалась убедить себя Лорен. Даже  если  он  покинет  ее,  то  потому,  что
слишком сильно любит.
   Теперь она знала, что означал тот его взгляд, который  она  так  часто  в
последнее время встречала. Это  была  боль.  Сколько  Времени,  думала  она,
провел он, размышляя о всех этих ужасных вещах, которые, предполагалось, она
совершила, и задаваясь вопросом, действительно ли она совершила их.
   Спустя несколько часов Лорен услышала хлопок автомобильной дверцы  и  тут
же выбежала на крыльцо.  На  ступеньках  ее  дома  стоял  Дэн  Райдер.  Дэн,
откашлявшись  и  явно  чувствуя  себя  очень  неловко,  попытался  объяснить
отсутствие своего брата.
   - Адам позвонил мне, - начал он. - Он не знает точно, когда  вернется.  Я
должен позаботиться о тебе, пока он отсутствует.
   - Почему, Дэн? Почему он уехал? Дэну стало еще больше не по себе.
   - Не знаю, Лорен. Просто не знаю.  Долгое  время  они  смотрели  друг  на
друга, не произнося ни слова. Потом Дэн опять откашлялся.
   - Так тебе что-нибудь нужно?
   - Мне нужен Адам.
   - Ну же, Лорен, успокойся. Он вернется. Я уверен: он вернется.
   Он повернулся, чтобы уйти, чувствуя, что с честью выполнил свой долг, как
вдруг вспомнил о другом поручении. Он вытащил из кармана длинный,  сложенный
пополам белый конверт.
   -  Чуть  не  забыл.  Сандра  просила  передать  вот  это.  Оно  пришло  с
сегодняшней почтой.
   Лорен  машинально  взяла  протянутый  ей  конверт  без  всякого  видимого
интереса узнать его содержимое.
   - Ладно, Лорен. Взгляни  на  светлую  сторону  происшедшего.  Адам  скоро
вернется. Тем временем ты можешь заняться вот этим. Помнишь того  профессора
в отставке, которого вы с  Сандрой  встретили  в  Нью-Йорке?  Это  ответ  на
письмо, которое она ему написала. Он выслал тебе список всех научных архивов
в Лидсе.
   Когда Дэн уехал, Лорен положила письмо на стол и тут же забыла о нем. Она
не могла думать ни о чем другом, кроме  того,  как  сильно  она  скучает  по
Адаму. Если бы такое было возможно, она бы, вероятно,  вернула  его  обратно
просто силой своего влечения.
   Вдруг ее охватило внезапное и непреодолимое желание упаковать свои вещи и
убежать. Ее жизнь ломалась на мелкие кусочки, а  мысли  о  возможности,  что
Адам навсегда ее покинул, просто опустошали ее душу. Какой смысл  оставаться
здесь, если Адама нет с ней рядом? Без Адама  ничего  не  имело  смысла.  Он
должен вернуться. Он должен, несмотря на все, что происходило,  несмотря  на
все, что было не правильным в их жизни.
   Если она окажется на самом деле не Лорен Кендалл, они потеряют этот  дом,
служивший ей убежищем в течение стольких  лет.  Им  придется  вернуть  сотни
тысяч долларов в трастовый фонд Лорен Кендалл,  а  это  разорит  их.  Потом,
возможно, ее посадят в тюрьму за  мошенничество,  если  не  смогут  доказать
убийство.
   Адам постоянно твердил, что нет никаких доказательств, что она  не  Лорен
Кендалл; но чем больше она думала об этом, тем чаще она приходила  к  мысли,
что она не Лорен. Например, этот кот, Паунс, которого она помнила с детства.
Если у Лорен Кендалл была аллергия  на  кошек,  она  бы  не  смогла  завести
животное.
   С легкостью, которая стала уже естественной в  последние  недели,  память
нарисовала ей картину девочки с кошкой.
   ..Девочка сидела на улице в холодный зимний день, закутавшись в клетчатую
накидку из грубой шерсти. Материал тогда назывался плоден.  На  коленях  она
держала кота по имени Паунс, тощего,  противного,  с  вытаращенными  желтыми
глазами.
   Лорен прерывисто вздохнула.
   Паунс был домашним любимцем Джейн Малт...
   Внезапно Лорен поняла, что она не собирается никуда  бежать.  Что  бы  ни
произошло семнадцать лет назад, теперь у нее была  новая  жизнь.  И  она  не
собиралась сдаваться без борьбы.
   Она не собиралась терять Адама. Он был самой важной частью ее жизни.  Она
может потерять все, что угодно, даже свою свободу, но если у нее по-прежнему
оставалась любовь Адама, она выживет в любой ситуации.
   Он вернется, говорила она себе. А она будет  сидеть  здесь  и  ждать  его
возвращения.

***

   Адам без остановки гнал машину, пока не  устал  настолько,  что  перестал
видеть дорогу. Он остановился на ночь в каком-то мотеле. Следующим утром  он
снова сел за руль и бесцельно колесил по гористому побережью Мэна. Он въехал
на дамбу, ведущую на остров, не думая, куда она ведет, но когда он  добрался
до мыса, где дорога оканчивалась, то остановил машину  и  вышел  на  воздух.
Стоял морозный ноябрьский денек; место вокруг было безлюдно.  Летние  домики
пусты и заколочены. Весь скалистый берег был предоставлен одному Адаму.
   Он начал бесцельно бродить вокруг, но постепенно  окружающее  спокойствие
природы овладело им. Вдыхая свежий солоноватый морской воздух, он присел  на
холодную и шершавую поверхность какого-то валуна, глядя, как накатывается на
берег прибой.
   Жизнь в этом месте была далеко не райской. Поэтому здесь селились  только
мужественные люди, которые  никогда  не  сдавались,  каким  бы  не  казалось
ожидавшее их будущее. "А сколько людей, - думал он, - сидели на этом валуне,
вглядываясь в безбрежные просторы Атлантики и думая о зеленой и доброй земле
по другую сторону океана?"
   С Лорен что-то случилось в Англии. Это было самым главным. Чем больше  он
думал, тем чаще приходил к мысли, что лично побывав там, они смогут раскрыть
эту тайну. Проблема заключалась в том, какого рода будет разгадка.  Что  они
найдут, и как отразится это на их судьбах?
   Ему необходимо было физически  находиться  вдали  от  Лорен,  чтобы  быть
уверенным, что он рассуждает рационально. Даже после пяти лет их  брака  она
могла плести чувственные чары вокруг него. Она обладала  уникальной  женской
силой, о которой, возможно, даже не подозревала. Но он знал. Он знал об этом
с самого начала.
   Все началось со всепоглощающего желания быть рядом с ней каждую свободную
от работы секунду. Потом, после того, как они впервые занялись любовью,  она
буквально стала его второй сущностью. Теперь он  с  абсолютной  уверенностью
знал, что ни одна женщина не сможет  удовлетворить  его.  Идея  жениться  на
Лорен  полностью  овладела  им;  и  он  без  колебаний,  даже  с   некоторым
деспотизмом,  отмел  все  ее   слабые   возражения.   "Мы   только   недавно
познакомились", - говорила она. Он отвечал, что чувствует,  будто  знает  ее
всю жизнь.
   Теперь она была его любовницей, его лучшим другом, самым важным человеком
в его жизни. В некотором роде он по-прежнему был  одержим  ею.  Защищать  ее
было его привилегией и обязанностью.
   Она же придавала огромное значение тому, что Нед предложил Джейн Малт яд,
чтобы облегчить ей расставание с жизнью, чтобы спасти ее от мук сожжения  на
костре. Она испытывала к нему жалость, потому что  он  был  бессилен  спасти
женщину, которую любил.
   Адам знал, что он далеко не так беспомощен.  Он  мог  работать  в  рамках
закона.., или вне их. Никогда в суде не будет слушаться  дело  об  убийстве,
никогда не будет вынесен приговор его любимой, даже если выяснится, что  она
помогла избавиться от настоящей Лорен Кендалл.
   Даже если Лорен и была повинна в убийстве или была сообщником, разве  это
меняло его к ней отношение? Изменило бы,  будь  он  человеком,  боготворящим
закон и порядок, посвятившим свою жизнь писанию законов  для  других  людей,
которые будут искать любые способы, чтобы уклониться от их исполнения.
   Не подозрение в том, что Лорен была убийцей,  отдалило  его  от  нее,  но
боязнь, что она лгала ему. Она так сильно воспротивилась поездке  в  Англию,
что все его старые сомнения возвратились. Он думал, солгала ли она  ему  про
амнезию?
   Вот почему  он  уехал  от  нее.  Было  бы  очень  легко  убедить  себя  в
искренности ее слов, будучи с ней в постели. Он должен был решить  все  сам,
один, убедившись, что ничто не влияет на ход его  мыслей.  Теперь,  когда  у
него появилась такая возможность, он пришел к заключению,  что  она  никогда
ему не лгала, что она не смогла бы солгать ему. Она знала о своем прошлом не
больше, чем знал он.
   Даже если она совершила убийство? Адам совсем недавно сам  говорил  Дэну,
что любой может совершить убийство, и он прекрасно знал, что это - правда.
   Он не любил вспоминать о ночи, когда он почти  послужил  причиной  смерти
другого человека, но этот же случай позволял ему взглянуть на дело  Лорен  с
новой точки зрения.
   Адам еще долго сидел на валуне, всматриваясь в море  и  размышляя,  потом
поднялся и пошел обратно к машине. Все в его голове встало  на  свои  места.
Неважно, что выяснится, неважно, сколько глупых законов им придется  обойти,
чтобы найти ответы, но он и Лорен докопаются до  правды.  Вместе,  какие  бы
ужасающие открытия они ни сделали, они будут смотреть в лицо  будущему.  Они
будут черпать силы и поддержку друг в друге.
   Дома его встретил аромат свежеиспеченного яблочного пирога,  доносившийся
из кухни.
   Он не сомневался, что она  будет  ждать  его,  но  несчастное  выражение,
написанное на ее бледном лице, очень его расстроило. Он не  хотел  причинять
ей боль.
   Адам не дал ей возможности заговорить. Он взял ее  за  руку  и  подвел  к
софе. Они сели, и он одной рукой обнял ее за плечи. Не было простого способа
начать разговор. Он выбрал наиболее безболезненный и начал издалека.
   - Однажды я чуть не убил человека. Я хочу рассказать тебе об этом, Лорен.
   Она напряглась, но потом расслабилась, нежно прижалась к нему.
   - Я знаю о некоторых деталях этого дела от Сандры. В случившемся не  было
твоей вины.
   - Нет, была. Ни газеты,  ни  жена  моего  брата  не  знают  всей  правды.
Позволь, я тебе расскажу, что случилось на самом деле?
   - Конечно, если это так важно для тебя.
   - Да, это важно для нас обоих. Опять  он  не  увидел  другого  пути,  как
сразу, без лишних предисловий, начать свой рассказ.
   - Это случилось незадолго до нашей встречи. Я тогда был  облечен  правами
шерифа, но у нас все равно всегда были связаны руки. Меня часто вызывали  на
место происшествия. Тогда я поехал по вызову одного  из  моих  заместителей.
Ему нужна была помощь, чтобы прекратить  шумный  скандал,  разгоревшийся  на
какой-то вечеринке. Но противоположные стороны  еще  не  остыли  и  не  были
готовы заключить мир. Один  из  дебоширов  ударил  меня,  я  ответил.  Я  не
отправил его в нокаут, только в нокдаун. Потом я надел на него  наручники  и
попел к полицейской машине.
   Чувствуя, как волнуется муж, Лорен молчаливо поддержала его, доложив руку
на его грудь. Она внимательно слушала этот неизвестный рассказ, стараясь  не
упустить ни единого слова. Она ни на секунду  не  отводила  взгляда  от  его
лица.
   -  Парень  был  очень  груб.  Бранился.  Сказал  пару  ласковых  слов   о
полицейских вообще и обо мне в частности. После четырнадцати лет работы  мне
бы следовало стать невосприимчивым к оскорблениям, но я  не  стал.  Все  эти
годы  я  сдерживался,  подавляя  в  себе  накапливающуюся  злость,  старался
игнорировать ее, даже когда она начинала разъедать меня изнутри.
   - Я понимаю тебя, - мягко сказала Лорен. Раньше  это  было  все,  что  он
рассказывал ей об этом случае, а она никогда не настаивала на деталях.
   - Ты понимаешь, Лорен, тот случай  стал  пределом.  Я  абсолютно  потерял
контроль над собой. Хотел только заткнуть  его  грязную  пасть,  и  меня  не
волновало, каким образом я сделаю это. Я схватил его за горло и  придушил  -
это был обычный способ заставить преступника подчиниться. Но в  этот  раз  я
был так разъярен, что приложил слишком много сил. Только увидев  лежащего  у
своих ног бездыханного человека в наручниках,  я  понял,  насколько  потерял
контроль над своими действиями. Весь  следующий  час  положение  было  очень
опасным. Я тут же начал делать искусственное дыхание. Оказалось, что у  него
была  болезнь  сердца.  Только  в  амбулаторной  машине  смогли  улучшить  и
стабилизировать его  состояние,  но  медики  сказали  мне,  что  если  бы  я
промедлил хоть несколько секунд с искусственным дыханием, все  было  бы  уже
напрасно.
   Лорен ничего не сказала, она оставалась рядом, молчаливо поддерживая его.
Понимала ли она, зачем он рассказывает ей  об  этом?  Адам  не  был  в  этом
уверен, но чувствовал, что ему нужно продолжать свой рассказ.
   - Я ушел с работы в полиции сразу же после этого случая. Я слишком близко
подошел к грани убийства человека, чтобы еще рисковать.  Полицейские  знают,
что в их работе случается убивать или быть убитыми, но если бы  тот  человек
умер, я был бы повинен в убийстве однозначно.
   Он замолчал и повернул к себе Лорен так, что их глаза встретились.
   -  Гражданские  лица  не  обладают  преимуществом  многолетней  службы  в
полиции, чтобы суметь  ужиться  с  подобным.  Любая  женщина  не  смогла  бы
справиться с этим. Это вполне могло бы  вызвать  шок,  послуживший  причиной
потери памяти о содеянном.
   - Памяти об убийстве. Ты можешь называть вещи своими  именами,  Адам.  Мы
говорим о моем участии в умышленном убийстве настоящей Лорен Кендалл.
   - Возможно. Я не уверен в этом, но хочу, чтобы ты  поняла,  для  меня  не
будет иметь значения, если обнаружится, что ты повинна в ее смерти.
   - Я понимаю, Адам.
   - Нам нужно поехать в Англию и выяснить, что же случилось на самом  деле.
Что бы мы ни нашли, мы справимся с этим.
   - Хорошо, Адам, - она попыталась улыбнуться. - Думаю, я  смогу  выдержать
все, даже перелет через Атлантику, пока ты рядом со мной.
   - Я позабочусь о твоей безопасности, Лорен.  Обещаю.  Вместе  мы  вынесем
все.

***

   Следующие дни недели промелькнули, как один день. Они получили паспорта в
назначенное время. Куп или два билета до Лондона на самолет,  вылетавший  из
Бостона накануне Дня Благодарения.
   Несмотря на всю суматоху сборов, Лорен была твердо  намерена  испробовать
еще один способ приоткрыть завесу тайны над своим  прошлым.  Она  рассказала
Адаму, куда и почему она едет, только  за  несколько  часов  до  назначенной
встречи и сказалась выслушивать его уговоры бросить свою затею. Не позволила
она ему и идти вместе с ней.
   Она очень нервничала, когда входила в кабинет; когда  же  все  кончилось,
выглядела очень сонной.
   Она посмотрела на Мэри-Ли Марли и спросила:
   - Получилось?
   Та пожала плечами.
   - Мы кое-что получили. Хотела бы я знать, что это такое.
   - Прокрутите пленку.
   Было очень рискованно позволить подвергнуть себя  гипнозу,  Лорен  хорошо
помнила о предупреждениях доктора Бьюмонта и о том,  что  в  ее  подсознании
могут храниться воспоминания о совершенном убийстве.
   Мэри-Ли без лишних слов перемотала назад пленку. Лорен  услышала  мягкий,
убаюкивающий  голос  гипнотизера.  Потом,  как  и  пожелала  Лорен,  Мэри-Ли
спросила, какие первые  слова  она  может  вспомнить,  после  того  как  она
очнулась в квартире в Лидсе.  Ее  собственный  голос,  цитируя  слова  Роба,
прошептал:
   - Теперь гораздо лучше. Я позабочусь о тебе, дорогая.
   - Что вы ответили ему? - спросил голос Мэри-Ли.
   Лорен прослушала свой ответ, думая о том, как странно для уха  звучит  ее
собственный голос, записанный на магнитофон. Она опять повторила слова Роба,
предлагавшего    ей    чем-то    смазать    ноги,     возможно,     каким-то
противовоспалительным кремом.
   - Я должен позаботиться о твоих ногах, дорогая, - прозвучал ее  голос,  в
точности передавая слова Роба. Потом его хихиканье:
   - Я люблю, когда мои женщины ходят на высоких каблуках.
   - Он был настоящей  свиньей,  -  пробормотала  Лорен,  бросив  взгляд  на
Мэри-Ли, чтобы получить от нее подтверждение своих слов.
   На лице гипнотизера была маска растерянности.
   - Лорен, - сказала она, - вы сами понимаете, что говорите?
   Обе женщины прислушались. Беседа между Лорен и Робом Сетоном, которую она
повторяла на пленке, была удивительно непоследовательна. Это скорее был даже
не диалог. Разговор состоял из бессвязных и неоконченных фраз,  которые,  по
мнению Лорен, только подтверждали то, о чем она уже  догадывалась:  что  Роб
был под действием наркотиков, а она  -  в  полубессознательном  состоянии  с
сильным жаром. Ничего из записанного на пленке не дало новых  сведений,  но,
по крайней мере, не давало повода для обвинения в преступлении.
   - Непохоже на раскрытие тайны, да?
   - Что вы сказали?
   Мэри-Ли остановила магнитофон, прокрутила запись назад, и они  прослушали
последний кусочек снова.
   - Вот сейчас. Скажите мне, что вы сказали только что.
   Лорен озадачила эта просьба, но желая угодить, она повторила свои слова:
   - Я голодна. Можно мне кусочек хлеба?
   - Прослушайте опять, - настояла Мэри-Ли и вновь прокрутила назад  пленку.
В третий раз Лорен поняла, в чем дело. Она переводила  слова  автоматически,
так что даже сама не осознавала, что делала это.
   Ее  голос  в  динамике  магнитофона   продолжал   говорить.   Он   звучал
по-американски, когда передавал слова Роба, но когда  она  произносила  свои
собственные слова, то говорила с каким-то иностранным акцентом.  Сейчас  она
сама их плохо понимала.
   Лорен тут же  остановила  магнитофон  и  выхватила  кассету.  Пробормотав
благодарность Мэри-Ли, она выскочила на улицу.
   Адам ждал ее дома.
   - Думаю, тебе нужно  прослушать  это,  -  сказала  она,  вытащив  кассету
Мэри-Ли из сумочки.
   Двадцать  минут  спустя  они  сидели  за  столом  напротив  друг   друга,
магнитофон стоял между ними.
   - Ну, что ты думаешь?
   - По-моему, это какой-то йоркширский  диалект?  Кажется,  что-то  похожее
звучало в одном эпизоде "И всякая тварь, великая  и  малая...".  Помнишь?  Я
тогда не мог понять, что говорили крестьяне,  но  у  тебя  с  этим  не  было
проблем.
   - Теперь мы знаем, почему.
   - Ты думаешь, что ты из окрестностей  Йоркшира?  Англичанка  и  вовсе  не
американка?
   - Это одна из возможностей.
   - Что ты имеешь в виду? Не отвечая на вопрос, Лорен взяла его руки в свои
и посмотрела прямо в глаза.
   - Допроси меня, - потребовала она.
   - О чем?
   - О чем угодно. У меня теперь нет от  тебя  секретов.  Ты  знаешь  каждую
деталь каждого моего сна, знаешь все, что я помню о трех годах,  проведенных
с Робом. Но, возможно, есть нечто большее - информация, о которой у меня  не
было причин думать. У тебя должны были возникнуть какие-то вопросы  ко  мне.
Если бы ты ра