щество между дочерью и миссис Уоррен?
   Луиза медленно покачала головой. Она выглядела искренне пораженной.
   - Вы думаете, я его убила, потому что разозлилась из-за завещания?  -
выговорила она наконец. - Да я понятия об этом не имела.
   - А ваша дочь?
   - И Альма тоже ничего не знала. Иначе она бы мне сказала. Кроме того,
новое завещание ничего для нее не меняет, раз она остается наследницей.
   - Но ваш муж недавно и сам  унаследовал  крупную  сумму,  и  вот  это
действительно имеет значение.
   - Унаследовал? Нил? Мне  кажется,  здесь  какая-то  ошибка.  Кто  мог
оставить Нилу большие деньги? - Казалось, Луиза удивлена новостью.
   - Полтора года назад умерла его тетка, - объяснила я.
   - Тетя Эдна?
   - Это сестра его отца?
   - Да, но я первый раз слышу, что у нее водились деньги.
   Если Луиза Константин ломала комедию, то она  выступала  перед  очень
доверчивой аудиторией.
   - Как вы думаете, Нил мог сказать об этом дочери?
   - Нет. Точно нет.  У  нас  с  Альмой  нет  секретов  друг  от  друга.
Послушайте, мне действительно пора. - Луиза встала.
   - Вы мне очень помогли, но  я  хотела  бы  задать  последний  вопрос.
Может, если мы все выясним, мне не придется беспокоить Альму.
   Когда речь идет о том, чтобы вытянуть сведения, я  не  останавливаюсь
перед  откровенным  враньем,  умело   расставляя   лживые   приманки   в
стратегических местах.
   Луиза неохотно села.
   - Как ваша дочь отнеслась к тому, что вы разошлись?
   - Нормально. Она же продолжала регулярно  видеться  с  Нилом.  Честно
говоря, он стал уделять ей гораздо больше времени, чем когда работал  по
двенадцать-четырнадцать часов в агентстве. И не забывайте,  мы  с  Нилом
сохранили дружеские отношения. Это, наверное, тоже помогло.
   Луиза снова встала.
   - Безусловно, - быстро сказала я. - Прошу вас, еще один вопрос.
   - Простите, но...
   - Вы можете сказать, где были в понедельник вечером?
   Луиза рухнула на стул. Судя по всему, она  горела  желанием  сообщить
мне все мельчайшие подробности.
   - Сейчас вспомню.., сейчас, сейчас... Около семи я поужинала.
   - Одна?
   - Да. Несколько месяцев назад  Альма  поселилась  отдельно.  А  после
ужина.., а после ужина приняла душ  и  оделась.  Примерно  без  двадцати
девять я взяла такси до кинотеатра "Биограф", где встретилась с  Альмой.
Фильм начался в девять пятнадцать.
   - Что показывали?
   - "Рождение звезды".
   - А после кино?
   - Я сразу вернулась домой. Альма пошла со мной, так как я плохо  себя
чувствовала. Где-то в середине картины у меня ужасно разболелась голова,
а затем скрутило живот, наверное, какой-то вирус. Честно  говоря,  я  не
думала, что досмотрю фильм до конца, однако после пары отлучек в  туалет
смогла досидеть. Но чувствовала я  себя  так  отвратительно,  что  Альма
настояла на том, чтобы остаться у меня на ночь.
   - И когда вы вернулись домой?
   -  Наверное,  около  полуночи...  Можете  проверить  у   привратника.
Возможно,  он  вспомнит.  Его  фамилия  Энгельгард,  и  он   дежурит   с
одиннадцати вечера до семи утра.
   - И после этого никто из вас не уходил?
   - Нет. Я выпила пару таблеток аспирина, Альма приготовила мне липовый
чай. Через некоторое время я почувствовала себя лучше, и мы легли спать.
Где-то в начале второго. - Тут Луиза решительно встала, и на этот раз  я
не сомневалась, что беседа окончена. - Я принесу ваши вещи!
   Она вернулась с плащом и зонтиком, прежде чем я успела  выкарабкаться
из мягкого кресла.
   - Кстати, - спросила я уже на пороге, - вы не были знакомы с женщиной
по имени Агнес Гаррити?
   Луиза даже не попыталась скрыть свое нетерпение.
   - Нет! - сухо обронила она.
   -  Мистер  Константин  когда-нибудь  упоминал  при  вас  это  имя?  -
обратилась я к щели закрывающейся двери.
   - Нет! - рявкнула Луиза и в сердцах саданула дверью.
   До начала дежурства Энгельгарда оставалось еще два часа, а  киноцентр
на 34-й улице находился всего в двух шагах, поэтому  я  поплелась  туда,
хлюпая по лужам. Мне не повезло. Из четырех демонстрировавшихся  фильмов
только один из тех ужасных  боевиков  с  Арнольдом  Шварценеггером,  про
который я заранее решила, что никогда и ни за что не стану его смотреть,
начинался в это время. Но ведь в зале сухо и тепло, правда?
   Фильм оказался не таким уж и гнусным. А  к  тому  времени,  когда  он
закончился, прекратился и дождь. Я вернулась к дому Луизы  Константин  и
обнаружила  у  дверей  невысокого  коренастого  мужчину.   Это   и   был
Энгельгард. Безапелляционным тоном он  объявил,  что  миссис  Константин
вернулась в понедельник вместе со своей дочерью около  двенадцати  и  ни
одна из них в течение его смены из дому не выходила.
   - Может, вы не заметили, как они вышли? - предположила я.
   - Исключено!
   Он произнес это слово таким тоном, что у  меня  не  возникло  желания
возражать.

Глава четырнадцатая

   На следующий день после полудня я решила  наведаться  к  юной  Альме:
проверить, дома ли девушка, а заодно спросить, не желает ли она  принять
меня. Если просто позвонить, то девчонка начнет под  разными  предлогами
оттягивать встречу, а видит бог, такого я не выдержу.  Возможность,  что
кто-то из подозреваемых вообще откажется разговаривать  со  мной,  я  не
рассматривала. Не бывать такому!
   Девушка жила в районе Восточных Тридцатых улиц, неподалеку от матери,
в доме, рядом с которым жилище  Эллен  выглядело  настоящим  дворцом.  Я
готова была поспорить, что у Альмы даже нет камина!
   В вестибюле я сверилась со списком  жильцов  и  обнаружила  маленькую
табличку из черного металла с надписью "Константин/Уильямс". Я нажала на
звонок, и почти  тут  же  раздалось  жужжание  замка  в  двери.  Неужели
нынешняя молодежь не подозревает, для чего предназначены домофоны?
   Первое, что я ощутила, захлопнув за собой дверь, - страшную капустную
вонь. (Вы никогда не замечали, что в старых домах  почему-то  непременно
пахнет прокисшей  капустой?  Не  бифштексом.  Не  ветчиной.  И  даже  не
собаками. А именно капустой, к тому же обязательно прокисшей.)
   Я втиснулась в лифт, которому не доверился бы ни один  здравомыслящий
человек, и не дышала до тех  пор,  пока  этот  дребезжащий  саркофаг  не
остановился на втором этаже.
   У квартиры в дальнем конце коридора томилась молоденькая девчушка.  У
нее были светлые волосы и осиная талия, и она была такая прехорошенькая,
что я едва не  рванула  со  всех  ног  к  себе  домой,  дабы  немедленно
расколотить все зеркала.
   - Альма?
   - Нет, я Тесс Уильямс, мы вместе снимаем квартиру.
   - Мне хотелось бы повидать Альму. Я ее надолго не задержу,  несколько
минут. Она дома?
   Ответ был вежливым, но уклончивым:
   - Вы можете мне сказать, в чем дело?
   - Я расследую смерть ее отца. К Альме у меня два-три вопроса - вот  и
все.
   - У вас есть какое-нибудь удостоверение?
   Все это время красавица Тесс ненавязчиво перемещалась, так что теперь
она находилась между мной и открытой дверью.
   Я порылась в  сумочке  и  с  третьей  попытки  выудила  удостоверение
частного детектива.
   - Вы подождете здесь?
   Девушка ушла, не закрыв дверь. Через пару минут она вернулась:
   - Альма просит вас пройти.
   Я последовала за Тесс в  гостиную,  обстановка  которой  состояла  из
нескольких  очень  старых  и   очень   натруженных   кресел,   обтянутых
грязно-бежевой тканью, и нещадно исцарапанного  деревянного  столика.  В
общем,   квартира   Альмы   Константин   была   обставлена    в    стиле
"мамаша-одиночка".
   В истерзанном кресле свернулась калачиком девушка в сползших  на  нос
очках. Видимо, это и была Альма. На ее  коленях  балансировала  открытая
книга.
   - Вот Альма, - произнесла Тесс излишнюю фразу  и  опустилась  на  пол
рядом с креслом.
   - Меня зовут Дезире Шапиро, - отрапортовала я, протягивая руку. Альма
вяло пожала ее и тут же выпустила.
   - О чем вы хотели спросить? Судя по всему, с воспитанием у девицы  не
ахти.
   - Не возражаете, если я сяду?
   - А-а.., да нет.
   Я подошла к  бежевому  дивану,  всю  поверхность  которого  покрьшали
декоративные подушечки, и сгребла их в сторону. И тут же  поняла,  зачем
здесь столько подушечек. Диван был практически изодран в клочья!
   Я плюхнулась  на  него  и,  делая  вид,  что  устраиваюсь  поудобнее,
принялась рассматривать Альму.
   Живости в ней было столько же, сколько  в  ее  родительнице.  Правда,
если Луиза изображала невозмутимого сфинкса, то Альма была из  тех,  кто
всем своим видом показывает: "А  мне  наплевать!".  Это  проявлялось  во
всем: от тонких темно-русых волос, которые последний раз мыли  не  позже
прошлой весны, до заляпанной футболки и грязных  босых  ног.  А  дабы  у
окружающих не осталось сомнений в ее жизненном кредо,  Альма  совершенно
не употребляла косметики. И  вовсе  не  потому,  что  сидела  у  себя  в
гостиной. Наверняка она и на вечеринки ходит в таком замызганном виде.
   - Ну? - Нет, это была вовсе не грубость. Просто  милая  Альма  давала
понять, что не собирается рассусоливать.
   - Я хотела бы  задать  несколько  вопросов  о  вашем  отце,  если  не
возражаете.
   Альма пожала плечами:
   - Валяйте.
   - В каких вы были отношениях?
   Она снова пожала плечами:
   - В нормальных.
   - Ваша мать говорит, что вы с отцом хорошо ладили.
   - Ей хотелось так думать.
   - Значит, это не правда?
   - И да и нет.
   Альма поелозила в кресле, и раскрытая книга с  шумом  упала  на  пол.
Она, казалось, ничего не заметила.
   - Послушайте, мне очень  жаль,  что  приходится  вмешиваться  в  вашу
личную жизнь, особенно в таких обстоятельствах, но моего клиента,  юношу
примерно вашего возраста, ложно обвинили в другом убийстве. И  от  того,
будет ли найден убийца вашего отца, зависит судьба мальчика.
   Я тут  же  пожалела  о  сказанном.  Теперь  Альма  разразится  градом
вопросов, а отвечать мне совсем не улыбалось. Да и  времени  нет.  Но  я
напрасно беспокоилась.
   - Ладно,  значит,  интересуетесь,  какие  у  меня  были  отношения  с
папиком? Он ушел, когда мне было восемь. И с тех пор я возненавидела его
всем сердцем.
   Не  знаю,  что  подействовало  на  меня  сильнее:  искренность  этого
признания или обыденный тон, которым оно было сделано.
   - Но вы ведь часто виделись с ним, - промямлила я,  немного  придя  в
себя.
   - Ага. Это мама вечно заставляла меня таскаться к нему.
   - Но вы ведь навещали его, даже когда повзрослели и могли отказаться.
   - Ага. Но к тому времени мне  уже  было  на  него  начхать.  Да  я  и
привыкла, так что почему бы не встретиться с папиком.
   - Вы перестали его ненавидеть?
   - Ага. Но и любовью к нему не прониклась. Наверное, просто  научилась
его терпеть.
   - Когда вы видели его в последний раз?
   - В воскресенье.
   - В прошлое воскресенье?
   - Ага.
   - И как вы провели тогда время?
   -  Сначала  таскались  по  какому-то  задрипанному  музею,  а   потом
пообедали. В итальянской забегаловке. Названия не помню.
   - Вдвоем?
   - Понятное дело, вдвоем.
   - Как вы относились к Селене Уоррен?
   - Ну, раз он считал, что ему с ней лучше, то мне-то какое дело.
   - Значит, вы не испытывали к Селене неприязни?
   - Я ничего к ней не испытывала. Честно говоря,  я  вообще  о  ней  не
думала.
   - А ваша мама сказала, что вам  было  неприятно,  что  миссис  Уоррен
живет у вашего отца.
   - Небось вбила себе в голову, что мне должно быть неприятно.
   - Но насколько мне известно, первое  время  после  того,  как  Селена
поселилась в квартире вашего отца, вы избегали ходить туда.
   - Просто тогда у меня были экзамены, только и всего.
   - Альма, вам известно, что ваш отец составил новое завещание?
   - Я даже о старом ничего не знала.
   - Но вы ведь знали, что  он  недавно  получил  в  наследство  большие
деньги?
   - Да плевать мне на деньги!
   - Это правда. Никого деньги не волнуют меньше, чем Альму, - пропищала
Тесс со своего места на полу.
   На мгновение я оторопела. Совсем забыла о ее присутствии.
   - Это потому, что вы еще очень молоды, - отшутилась я.
   - Деньги - это дерьмо! - с пафосом объявила Альма. - Все несчастья  в
мире из-за них. Как вы думаете, зачем Селене понадобился мой папик?
   - Так вы все-таки знали про деньги?
   - Да знала, конечно. У вас все? А то у меня еще полно дел.
   - Я вас долго не задержу. Но была бы очень признательна, если  бы  вы
сказали, где находились в ночь убийства.
   - Ходила с мамой в киношку, в "Биограф".  Фильм  начался  в  четверть
десятого. А до этого мы с Тесс поужинали в заведении  на  углу  Тридцать
третьей улицы и Второй авеню. Мы закончили примерно в половине девятого,
и я отправилась к кинотеатру.
   - А после фильма?
   - Послушайте, мама наверняка вам уже все сказала, так к чему задавать
мне те же вопросы? Мне действительно надо заниматься.
   - Обещаю, что скоро уйду. Но у меня такая работа - все проверять.  Вы
мне очень помогли. Если вы уделите мне еще всего две минуты...
   - Ладно. Но только две минуты! -  Для  Альмы  "две  минуты"  означало
вовсе не фигуру речи. Я чуть ли не слышала, как у нее  в  голове  тикают
часы. - Что еще вы хотите узнать?
   Я невольно перешла на скороговорку:
   - Что-вы-делали-после-кино?
   - Пошли с мамой к ней  домой.  Она  отвратительно  себя  чувствовала,
поэтому я осталась у нее ночевать. Ушла около десяти утра, забежала сюда
за учебниками. В  двенадцать  у  меня  начинались  занятия.  Я  учусь  в
Нью-Йоркском университете.
   - Во сколько вы добрались до маминой квартиры?
   - Где-то около полуночи, наверное.
   - Кино вам понравилось?
   По сей день не могу понять, зачем задала этот вопрос.  Может,  хотела
нащупать в девушке что-то человеческое.
   Вопрос ее удивил. И насторожил.
   - Ага.
   - "Рождение звезды", не так ли?
   -  Ага.  -  Тревога  ее  с  каждой  секундой  становилась  все  более
отчетливой.
   - Я видела его много лет назад,  и  мне  он  тоже  очень  понравился.
Помню, что прямо на следующий день пошла в музыкальный магазин и  купила
альбом с песней "Мужчина, который исчез". До  сих  пор  мороз  по  коже,
когда ее слушаю. Второй такой Джуди не будет, не правда ли?
   У меня перехватило дыхание, как всегда случается,  когда  я  думаю  о
своей любимой актрисе.
   - Джуди? - повторила Альма.
   - Джуди Гарланд .
   Да что такое творится с этой девчонкой?
   - Дело в том, что  в  фильме  "Мужчину"  пела  не  Джуди  Гарланд,  -
сообщила Альма, бросив на подружку быстрый взгляд. - А Барбра Стрейзанд.
Мы смотрели римейк.
   Я поняла  значение  этого  взгляда.  Альма  гордилась,  что  избежала
расставленной ловушки. Но все дело в  том,  что  я  не  ставила  никаких
ловушек, просто пыталась поделиться приятными воспоминаниями.
   - Надеюсь, вы не обидитесь,  Альма,  но  я  должна  задать  несколько
вопросов Тесс. - Я повернулась ко второй девушке:
   - Вы можете подтвердить слова вашей подруги?
   -  Да,  могу.  Мы  действительно  поужинали  вместе,  а  потом  Альма
отправилась на встречу с мамой.
   - Ив тот вечер она домой не возвращалась?
   - Тесс не может об этом  знать,  -  вставила  Альма,  прежде  чем  ее
подруга успела ответить.  -  Она  ночевала  у  своего  приятеля  и  сюда
вернулась лишь после занятий во вторник. Около четырех. Так ведь, Тесс?
   - Совершенно верно.
   - Ладно. Полагаю,  на  этом  можно  закончить.  Вы  обе  оказали  мне
неоценимую услугу, - сказала я, пытаясь вырваться  из  объятий  торчащих
диванных пружин. - И вот еще  что,  Альма.  Вы  когда-нибудь  слышали  о
женщине по имени Агнес Гаррити?
   - Ага. Я ведь читаю газеты. Но я никогда ее не видела,  если  вы  это
хотели спросить.
   Она многозначительно посмотрела на услужливую Тесс,  которая  тут  же
вскочила на ноги, готовая проводить меня до двери.
   Вернувшись в офис, я первым делом позвонила  в  кинотеатр  "Биограф".
Наткнулась на автоинформатор.  Остаток  дня  приводила  в  порядок  свои
записи и пыталась решить, что же я узнала, если вообще что-то узнала. Но
не особо преуспела в этом занятии.
   Из дома я снова позвонила в "Биограф". На этот раз трубку снял  живой
человек. Женщина подтвердила, что в понедельник 29 октября в  кинотеатре
давали римейк "Рождения звезды" с  Барброй  Стрейзанд  в  главной  роли.
Последний сеанс начался в 21.15 и закончился в 23.35.
   Позднее, сидя перед телевизором и пытаясь сломать зубы о замороженный
"сникерс", я вдруг смекнула: в квартире  Альмы  Константин  не  было  ни
одной отцовской картины.

Глава пятнадцатая

   На следующий день я позвонила  Джеку  Уоррену,  бывшему  благоверному
Селены.  Хорошо  бы  договориться  о  встрече   в   ближайшие   дни.   Я
рассчитывала, что без труда уломаю ревнивца, тем более что  в  запасе  у
меня имелся весьма убедительный аргумент.
   - Джек Уоррен слушает. - Голос был теплым, глубоким, звучным. По моим
представлениям, такой голос был у Казановы.
   Однако вся теплота испарилась, стоило мне только представиться.
   - Миссис Шапиро! - раздраженно рявкнул Джек. - Полиция уже  отняла  у
меня достаточно времени. Я сказал все, что знал, а именно ничего.  И  не
вижу причин, по которым должен повторять все это  человеку,  который  не
имеет официальных полномочий.
   Я объяснила, что  представляю  интересы  достойного  юноши,  которого
несправедливо обвинили в убийстве. Я  убеждена  в  наличии  связи  между
двумя убийствами, и единственный способ снять обвинение с моего  клиента
- это выяснить, кто  убил  Нила  Константина.  Но  Джек  Уоррен  остался
неумолим.
   - Повторяю. Об убийстве Константина я ничего  не  знаю,  ни-че-го!  А
потому до свидания, желаю всего хорошего.
   - Постойте! - закричала я, пытаясь предотвратить щелчок в  телефонной
трубке. Но Уоррен то ли не слышал меня, то ли не хотел слышать.
   Наступила время выложить свой главный козырь. Я вновь набрала номер.
   - Пока вы не повесили трубку, хочу  сообщить  одну  интересную  вещь.
Селена совершенно подавлена всем этим и...
   - Об этом мне известно. - Голос Уоррена отдавал арктическим  холодом.
- Мы с ней беседуем дважды в день.
   Я почувствовала, что до следующего щелчка  осталось  не  больше  двух
секунд, поэтому затрещала с рекордной скоростью:
   - Мистер Уоррен, ваша жена  очень  хочет,  чтобы  нашли  убийцу  Нила
Константина. Мне кажется, она плохо  воспримет  ваше  нежелание  помочь.
Если вы...
   Мой аргумент вернулся бумерангом.
   - И у вас хватает наглости меня шантажировать! - взорвался Джек.
   - Это не шантаж. Я просто пытаюсь...
   - Я знаю, что вы "просто пытаетесь", -  язвительно  передразнил  меня
Уоррен, - но это не поможет. Я не стану встречаться с вами,  я  даже  не
стану с вами разговаривать - ни сейчас, ни в  какое-либо  другое  время.
Вам ясно?!
   Вопрос был явно риторическим, но ответить мне  все-таки  хотелось.  К
сожалению, разговор закончился. С очередным громким щелчком.
   Пару минут я просто сидела, держа в руке трубку  и  рассеянно  слушая
монотонные гудки. Винить я могла только себя. Все испортила, восстановив
против себя Джека Уоррена. Ладно, пущу в ход тяжелую артиллерию.
   Вот только где найти Селену? Может, девушка уже вернулась в  квартиру
Нила?..
   Так оно и оказалось.
   - Это Дезире Шапиро. Мы с вами встречались в...
   - Да-да, конечно! Я вас помню. Вы были вместе с полицией у  Франни  в
среду утром.
   Я с радостью отметила, что, судя по  голосу,  Селена  вполне  владеет
собой.
   - Как вы себя чувствуете, дорогая? - мягко поинтересовалась я.
   - Лучше. Но иначе, наверное, и быть не могло.
   Последовала неловкая пауза. Я испытывала  угрызения  совести  оттого,
что втягивала Селену в свои махинации.  Ведь  бедняжка  до  сих  пор  не
оправилась от потрясения. (Если, конечно, не она прикончила Константина.
Но в таком случае потрясение тоже должно быть  немалое)  Однако  без  ее
помощи мне Джека Уоррена ни за что не уломать.
   Я рассказала о реакции Джека на мой звонок, после  чего  пустилась  в
долгие рассуждения,