ольшая
неприятность  поджидала  меня,  когда  я  попыталась  открыть  дверь   в
вестибюль. Эта чертова штуковина оказалась заперта! Господи, и почему мы
с Эллен об этом не подумали? Я уже  решила  было,  что  тупость  -  наша
фамильная черта, но тут  вспомнила,  что  Эллен,  вообще-то,  племянница
моего покойного мужа Эда. Того самого, что подавился куриной костью.
   Ничего не оставалось, как призвать  отточенные  долгими  тренировками
способности  частного  детектива.  Я  порылась  в  окаменевшей  от  лака
шевелюре, выудила шпильку и в два счета расправилась с замком.
   Войдя в вестибюль, я пошарила вокруг глазами и наткнулась на лифт.  А
заодно и на табличку "Не работает".
   Боже всемогущий, неужто пешком  шкондыбать  на  четырнадцатый  этаж?!
Впрочем, можно, конечно,  вернуться  домой  и  свести  счеты  с  жизнью,
задохнувшись в парах масляной краски. Да, только сначала придется  снова
нырнуть под этот водопад, что зовется дождем... Но  добила  меня  мысль,
что я в одиночку поплетусь по  безлюдным  нью-йоркским  улицам.  Я  даже
впала в оцепенение. Ну уж нет! Без своего защитника восьмимиллиметрового
калибра (скажу по секрету, не очень-то я знаю, как  им  пользоваться)  я
вовсе не бесстрашный частный детектив, а самая обычная трусиха. Трусиха,
которая не умеет быстро бегать.
   Поэтому я сделала глубокий вдох и обреченно пошлепала к лестнице.

Глава вторая

   Подъем  на  четырнадцатый  этаж  стал  самым  изматывающим  и   самым
идиотским испытанием, какому я когда-либо себя  подвергала.  Оглядываясь
назад, я понимаю, что было бы куда менее рискованно заночевать на  улице
в компании головорезов, чем тащить все мои  фунты  по  этим  бесконечным
ступеням. Но мой интеллектуальный коэффициент никогда не  соответствовал
моему весу.
   Поэтому я полезла вверх.
   Уже на втором этаже  я  была  вынуждена  сесть  на  ступеньку,  чтобы
отдышаться. На третьем этаже я сидела немного дольше, а  дышала  намного
тяжелее.  По  пути  на  четвертый  споткнулась  и  растянулась   посреди
лестничного пролета. Не стану утомлять вас  подробным  описанием  своего
рискованного восхождения. Достаточно сказать, что время, необходимое  на
преодоление каждого следующего пролета, возрастало  в  такой  пропорции,
что я серьезно сомневалась, увижу ли  четырнадцатый  этаж  до  рассвета.
Если вообще его увижу...
   В довершение ко всему номера этажей на лестничных площадках  выцвели,
поэтому приходилось вести подсчеты самой.
   - Двенадцать... - едва пропыхтела я.
   - Тринадцать... - выдавила я,  глотая  воздух.  И  наконец,  как  мне
показалось, на последнем издыхании простонала:
   - Четырнадцать...
   Я открыла  дверь  в  коридор  и  в  дальнем  конце  разглядела  лифт.
Нечеловеческим усилием я дотащила себя до  ближайшей  к  нему  квартиры.
Рядом с дверью не было никакого коврика! Я попьггалась прочесть  фамилию
над дверным звонком, но в тусклом  свете  одинокой  лампочки  не  смогла
ничего разобрать. Ну почему у меня нет спичек!... Впрочем,  я  не  могла
ошибиться: рядом с лифтом находилась  одна-единственная  дверь.  Видимо,
просто что-то недопоняла. Возможно, Эллен положила ключ на притолоку над
дверью. Я встала на цыпочки, но до верха двери  не  дотянулась.  Я  была
такой уставшей, мокрой и выдохшейся, что находилась в состоянии  близком
к сильному и продолжительному приступу истерии. И тут раздался  шум.  Он
донесся из другого конца коридора.  Я  оглянулась  и  увидела  высокого,
худого и очень мокрого  мужчину  лет  тридцати.  Он  тащил  здоровенного
косматого пса. Со злобным удовлетворением  я  отметила,  что  незнакомец
дышит почти так же тяжело, как и я.
   - Могу я вам чем-нибудь помочь? - прохрипел он, опуская свою лохматую
ношу.
   - Я ищу Эллен Кравиц, - сумела прохрипеть я в ответ,  привалившись  к
стене, дабы ненароком не рухнуть лицом вниз.
   Пальцы мои разжались, и на пол с  глухим  стуком  упали  новенькие  и
безвозвратно погибшие итальянские кожаные туфли, которые я сняла  где-то
в районе третьего этажа. Пес тут  же  с  урчанием  накинулся  на  них  и
принялся остервенело жевать.
   - Эллен - как, говорите, ее фамилия? - здесь не живет, - сообщил  мне
человек, показывая на квартиру, в которую я с таким  отчаянием  пыталась
проникнуть. - Это квартира Блайндера.
   - Она сказала, у лифта на четырнадцатом этаже. - Я  чувствовала,  что
вот-вот из глаз хлынут слезы.
   - Но это пятнадцатый...
   - О боже!
   - Спускаться намного легче, чем подниматься, - подбодрил он меня.
   Человек так тяжело дышал, что я едва разбирала слова. Тем не менее он
сделал  мужественную  попытку  оттащить  мохнатого   изверга   от   моей
многострадальной обуви.
   - Филип после девятого этажа отказался сдвинуться с места, - просопел
человек, протягивая мне то,  что  осталось  от  итальянских  лодочек.  -
Пришлось тащить его на себе...
   Я пробормотала что-то сочувственное, он только махнул рукой:
   - Ко всему привыкаешь. Этот чертов лифт все время ломается,  а  Филип
донельзя ленив. - Человек взглянул на собаку со смешанным чувством любви
и отчаяния. - Если так пойдет дальше, я скоро накачаю мускулатуру. -  Он
усмехнулся. - Если, конечно, не умру от разрыва сердца.
   Я выдавила из себя два едва слышных не очень веселых смешка. Затем не
смогла удержаться от вопроса:
   - А когда сломался лифт?
   Клянусь, если бы он сказал - четверть часа назад, я  бы  бросилась  с
пятнадцатого этажа в лестничный пролет.
   - Ну, нам, как видите, приспичило выйти погулять, когда лифт  уже  не
работал. - Он с притворным упреком зыркнул на Филипа,  который  явно  не
испытывал ни малейшего раскаяния. -  Сосед  несколько  часов  назад  уже
поднимался пешком.
   Ну ладно, не буду бросаться с пятнадцатого этажа. Я покинула Филипа и
его хозяина и почти на четвереньках сползла на четырнадцатый этаж.
   Перед   дверью   Эллен,   как   она   и   обещала,   имелся   коврик.
Сверхчеловеческим усилием я нагнулась и достала ключ.
   Через пять минут я спала. Не сняв нового, но истерзанного платья.

Глава третья

   Проснулась я, едва перевалило за полдень. Но наверняка провалялась бы
до вечера на этом жутком диване с выпирающими пружинами, если бы  в  мое
подсознание не проник аромат свежего кофе. Кофе - одна  из  бесчисленных
моих слабостей.
   Все тело отчаянно ныло. Вы, наверное, не поверите, но даже  в  бровях
что-то пульсировало от боли. Перевести себя  в  сидячее  положение  было
почти  подвигом.  Однако  каким-то  образом  мне  удалось  стянуть  свое
протестующее тело с дивана и дотащить его до кухни.
   Когда я появилась в дверях, Эллен подняла взгляд:
   - Доброе утро, тетя Дез... Боже мой! Что случилось?!
   - У тебя лифт  сломался.  Пришлось  тащиться  на  четырнадцатый  этаж
пешком, - осуждающе простонала я.
   - Боже мой!
   - Перестань твердить одно и то же как заведенная.
   Я поместила себя в кресло, и Эллен налила мне кофе.
   - У тебя ужасный вид.
   - Спасибо. Именно это я и хотела услышать.
   - Ты поняла, что я имею в виду. С тобой все в порядке?
   - Наверное. Во всяком случае, будет в порядке, когда мышцы перестанут
ныть, - буркнула я чуть любезнее.
   - Сейчас приготовлю завтрак, а потом наполню для тебя горячую ванну.
   Неудивительно, что Эллен моя любимая племянница. (Я бы сказала то  же
самое, если б имелись и другие)
   - Чудесная программа. - Я сделала пару хороших глотков  кофе.  -  Но,
пожалуй, я сначала позвоню в офис.
   Джеки была очень рада меня слышать, но, несмотря на это, в голосе  ее
чувствовалась несомненная натянутость.
   - Я чуть с ума не сошла от волнения. Все утро звонила к  тебе  домой,
но никто не отвечал. Ты же всегда предупреждаешь, когда задерживаешься.
   - Прошу прощения, Джеки. Честное слово, я не могла позвонить раньше.
   Мое  раскаяние  немного  смягчило  ее.  Она  продолжила  чуть   менее
раздраженным тоном:
   - Хорошо, что Стюарт мне позвонил, а то я уже  собиралась  мчаться  к
тебе домой. Он сказал, что ты переночевала у своей племянницы, только он
не знает  ее  телефона.  Я  сообщила,  что  тебя  еще  нет,  и  он  тоже
встревожился. - Джеки на мгновение замолчала.  -  Что-нибудь  случилось,
Дез?
   - Ничего особенного. Просто я провела ужасную ночь.  Увидимся  завтра
утром, и я все объясню.  Мне  действительно  жаль,  что  заставила  тебя
волноваться. И вот что еще,  Джеки,  сделай  милость,  позвони  Стюарту.
Скажи ему, что со мной все в порядке. Я позвоню ему позже...
   После неторопливого завтрака и  несметного  количества  кофе,  Эллен,
будь она благословенна, приготовила ванну и помогла мне в нее забраться.
Я отмокала в воде, пока кожа не стала похожа на губку.
   Когда я  вытиралась,  в  дверь  позвонили.  Послышался  неразборчивый
мужской голос. Я влезла в свое некогда роскошное платье, которое  Эллен,
как могла, отутюжила. К сожалению, у платья все  равно  был  такой  вид,
словно я в нем спала. Что, разумеется, было истинной правдой.
   Не знаю, кто испытал большее потрясение, когда я ковыляющей  походкой
ввалилась в гостиную, - гости Эллен или ваша покорная слуга. Там  сидели
два сотрудника из отдела убийств, сержант Тим Филдинг и детектив  Уолтер
Коркоран. Мы с Тимом Филдингом давние знакомые...
   Я познакомилась с Тимом, когда однажды  занялась  делом,  которое  он
расследовал. Это было еще до того, как он перешел  в  отдел  убийств.  А
потом я как-то упомянула его  имя  в  разговоре  со  своим  мужем  Эдом,
который тогда еще не  был  моим  мужем.  Перед  тем  как  стать  частным
детективом, Эд служил в полиции, и оказалось, что Филдинг работал в  том
же участке. В те дни они были очень дружны. Но после того как Эд оставил
работу в полиции, они постепенно  отдалились  друг  от  друга,  как  это
водится у людей.
   Так или  иначе,  надо  было  видеть  улыбку  на  лице  Эда,  когда  я
произнесла имя Филдинга. В тот вечер Эд несколько часов вспоминал старые
добрые времена и службу в полиции. А на следующее  утро  снял  трубку  и
позвонил  своему  старому  приятелю.  После  этого  они  довольно  часто
встречались и выпивали, а иногда к ним присоединялась и я. Потом,  когда
Филдинга перевели в отдел убийств, на эти встречи напросился  его  новый
напарник. Я сразу же решила, что Уолтер Коркоран - невыносимый нахал.  И
теперь этот невыносимый нахал посмел открыть свой нахальный рот.
   - Ей-богу, Дез, похоже, у тебя выдалась не  лучшая  ночка!  -  весело
хмыкнул Уолтер Коркоран, оглядывая меня.
   Коркоран - крупный детина с тоненьким голоском, трудно поверить,  что
этот писк издает такой громила. От его голоса меня вечно разбирает смех.
Но, будучи человеком воспитанным, я всегда сдерживаюсь.
   - Это не имеет отношения к делу, Уолт, - пожурил его Филдинг,  глядя,
как я падаю на первый подвернувшийся  стул.  -  Мы  должны  задать  тебе
несколько вопросов, Дез. Я слышал, ты вчера вечером пришла сюда где-то в
полночь.
   - Около того. А что такое?.. Случилось что?
   Филдинг (на мой взгляд,  один  из  любезнейших  полицейских  в  мире)
пропустил вопрос мимо ушей. Это было на него не похоже. Должно быть,  он
очень озабочен. Во всяком случае, ясно, что Тим  заявился  сюда  не  для
того, чтобы собирать деньги в пользу Полицейской спортивной лиги.
   - Ты видела кого-нибудь, кроме мистера Ламбета?
   - Мистера Ламбета?
   - Высокий и худой человек с пятнадцатого этажа. У него большая  белая
собака.
   - А, друг Филипа.
   - Кого-кого? - пропищал Коркоран.
   - Филип - это собака, - объяснила я, подавившись смешком. - Так вы не
собираетесь рассказать, что происходит?
   - Наверху совершено убийство. Мы беседуем со всеми, кто  находится  в
этом здании.
   - Боже мой! - Это, понятное дело, Эллен.
   - И кого убили? - деловито вопросила я.
   - Старушку из квартиры пятнадцать-D. Говорят, она была  с  причудами.
Затворница. Насколько я понял, ты ничего не видела.
   - Не будь болваном, Тим. Разве я бы не сказала, если б видела?  Когда
это случилось?
   - Около  часа  ночи.  Но  до  вскрытия  это  всего  лишь  более-менее
обоснованная догадка. А вы, мисс Кравиц?
   Тим повернулся к Эллен, которая  была  больше  похожа  на  испуганное
привидение, чем на человека.
   - Н-но я н-ничего не видела, - пролепетала она едва слышно.
   - Вы вчера вечером выходили из квартиры?
   - Н-нет.
   - Вы уверены?
   - Она же сказала вам, что не выходила! - перебила я решительно.
   - Дез, между прочим, твоя племянница умеет говорить сама.
   Теперь за допрос взялся Уолтер Коркоран:
   - Вы знали старушку из квартиры пятнадцать-D? Миссис Агнес Гаррити?
   - Н-нет. - Бедная девочка выглядела  столь  напуганной,  что  у  меня
сердце разрывалось от жалости.
   - Эллен живет здесь всего неделю. Кроме того,  вы  же,  ребята,  сами
сказали, что эта дама была затворницей, - заметила я.
   Коркоран что-то пропищал себе  под  нос,  наверняка  ругательство,  и
хмуро уставился на меня.
   - Как ее убили? - Я не собиралась позволять  этому  толстому  пискуну
запугать меня.
   - Застрелили. Похоже, взломали дверь, - недовольно ответил он.
   - Ограбление?
   - Пока неясно, - вмешался Филдинг, - но беспорядка  в  квартире  нет.
Если это действительно ограбление, то преступник знал, где искать.
   - Полагаю, вы побеседовали с соседями?
   - Только этим весь день и занимаемся.
   - Никаких зацепок?
   -  Ни  единой.  Нам  лишь  удалось  установить,  что   женщина   была
одна-одинешенька. Ни друзей, ни родственников.
   - А враги?
   - Сомневаюсь. Она была затворницей,  как  ты  любезно  напомнила  нам
несколько минут назад.
   - Думаешь,  дорогуша,  затворничество  исключает  преступление  из-за
страсти? - язвительно вопросил Коркоран.
   Филдинг не дал мне как следует отбрить нахала.
   - Пошли, Уолт, - сказал он, поднимаясь. - Мне  кажется,  Дез  и  мисс
Кравиц сказали нам все, что могли.
   - Зато мы не  сказали  Дез  все,  что  могли,  -  хихикнул  Коркоран,
вставая. - Послушай, Дез, может, ты еще что-нибудь хочешь узнать? Так ты
звони, в любое время дня и ночи, слышишь, дорогуша?
   Никто из нас не догадывался, что совсем  скоро  я  воспользуюсь  этим
советом.

Глава четвертая

   Переехав в новую квартиру, Эллен взяла на работе небольшой  отпуск  -
для обустройства, так что она предложила несколько дней  пожить  у  нее,
дабы она могла за мной "присмотреть". Честно говоря,  хотя  я  и  являла
довольно жалкое зрелище  после  великого  восхождения  на  четырнадцатый
этаж, трудоспособности все же не лишилась. Кроме того, несмотря  на  всю
свою привязанность к Эллен, я прекрасно сознавала, что недолго вынесу ее
суету вокруг моей особы. С другой стороны,  а  хорошо,  наверное,  когда
вокруг тебя прыгают, исполняют каждое твое желание... Ладно,  так  уж  и
быть, перекантуюсь еще ночку. Эллен так обрадовалась, что у меня  тотчас
закрались сомнения в бескорыстии  ее  мотивов.  Небось  боится  остаться
одна. Бедняжка все  еще  находилась  под  впечатлением  от  известия  об
убийстве по соседству.
   Около пяти часов Эллен спустилась в  магазин  -  купить  какой-нибудь
замороженной  пакости.  Кулинарные  таланты  моей   дорогой   племянницы
ограничиваются подгорелой яичницей и вполне сносным кофе.  Что  касается
меня, то я люблю готовить почти так же сильно, как и  поесть.  Но  Эллен
настояла,  чтобы  я  нежилась  на  бугристом  диване,  пока  она  станет
хлопотать по хозяйству. Спорить с ней сил у меня почему-то  не  нашлось.
Эллен вернулась минут через двадцать. Судя по всему, в магазине только и
говорили, что об убийстве. Оказалось, что покойная миссис Гаррити  часто
заказывала провиант по телефону  и  посыльный  несколько  раз  в  неделю
доставлял продукты к ее двери.
   - Полиция их тоже допросила.., я имею в виду миссис Мартинес, хозяйку
магазинчика, и Джерри Костелло, посыльного. Я сказала им, что ты частный
детектив и хорошо знаешь полицейских, которые  расследуют  это  дело.  -
Эллен весело улыбнулась. - Все были потрясены!
   Я невольно улыбнулась в ответ.  Эллен  двадцать  семь,  но,  как  вы,
наверное, догадались, ее смело  можно  назвать  сущим  ребенком.  Внутри
вполне   взрослой   оболочки   обитает   душа   десятилетней   девчушки,
восторженной и простодушной.
   - Брякнула небось, что  твоя  тетка  убийствами  занимается,  -  сухо
обронила я.
   Вместо ответа Эллен залилась густым румянцем.
   В среду утром я вскочила ни свет ни заря и помчалась к себе  домой  -
переодеться.
   Запах краски сшибал с ног, и, прежде чем улизнуть на работу, я широко
распахнула окна, впуская свежий воздух.
   Весь день я трудилась в поте лица, домой вернулась до смерти уставшая
и завалилась спать в несусветную рань - в начале десятого.  И  всю  ночь
стучала зубами от холода, поскольку окна  остались  открытыми.  Выбор  у
меня был небольшой - либо обзавестись морозостойкостью, либо  скончаться
от лакокрасочной вони.
   Неудивительно, что в четверг я проснулась разбитая. Горло саднило, из
носа текло, в голове шумело... Я чувствовала себя так паршиво, что  даже
не попыталась пойти на работу.  Приготовив  себе  чаю  с  горой  тостов,
заползла обратно в постель с намерением никогда из нее не вылезать.
   Когда зазвонил телефон, я уже начала засыпать.
   - Привет. - Это был Стюарт. - Я только что разговаривал с Джеки,  она
сказала, что ты заболела.
   - Так и есть, - прогундосила я. - У меня простуда.
   - Слышу. - Голос Стюарта дрогнул от сдерживаемого  смеха,  но  то  ли
сострадание, то ли трусость не позволили ему рассмеяться.  -  Знаешь,  я
звоню, чтобы выяснить, остались ли мы друзьями...
   - Не говори глупостей. Остались, конечно.
   - Отлично. Тогда как  ты  смотришь  на  то,  что  я  загляну  к  тебе
вечерком, а? Накуплю всякой вкуснятины...
   - Очень мило с твоей стороны, - перебила я, - но боюсь тебя заразить.
К тому же у меня начисто отшибло аппетит. Мне ничего  не  хочется,  даже
есть, только спать, спать и спать.
   - Ладно... Если ты считаешь, что так будет лучше...
   - Честное слово, считаю. Но все равно спасибо.
   - Тебе что-нибудь нужно?
   Я заверила Стюарта, что ничего не нужно, и мы повесили трубки. Я  уже
предвкушала, как вот-вот провалюсь в сон, но телефон затрезвонил  снова.
На сей раз это была Эллен.
   - Я только что звонила тебе на работу  и  знаю,  что  ты  плохо  себя
чувствуешь, тетя Дези, но нельзя ли мне заскочить к  тебе  сегодня?  Это
ужасно важно.
   Я снова завела песню о  том,  что  являюсь  разносчиком  смертоносной
заразы.
   - Тетя Дез, это ужасно, ужасно важно! К тому же  у  меня  превосходны
иммунитет - хвастливо добавила любимая племянница. - Клянусь, я  надолго
не задержусь.
   Меньше всего мне хотелось сейчас принимать гостей, но отказать  я  не
смогла. Расстраивать Эллен -  это  все  равно  что  воровать  леденцы  у
ребенка или давать пинка собаке. После совесть загрызет.
   - А-а.., а можно мне кое-кого с собой привести?
   Я не сдержала стон:
   - Господи, Эллен!
   - Я бы ни за что не стала просить, но  это  и  вправду  ужасно-ужасно
важно!
   - И кого ты намерена притащить?
   В конце концов,  имею  же  я  право  знать!  Эллен  прочирикала,  что
объяснять долго, и повесила трубку, посулив напоследок заявиться к семи.
   К вечеру с помощью горсти аспирина и еще какой-то дряни мне с  грехом
пополам  удалось  прочистить  нос.  К  сожалению,  зловредная  простуда,
покинув нос, набросилась на горло и насморк сменился мерзким кашлем.  На
чем свет стоит кляня любимую племянницу, я влезла в  парадный  (то  бишь
самый приличный) халат и с отвращением  мазнула  помадой  по  пересохшим
губам.
   Ровно в семь часов задребезжал дверной звонок. На пороге стояли Эллен
и темноволосый, коренастый и круглолицый человек лет сорока с лишком. Во
взгляде незнакомца читалось неподдельное изумление. Я провела  визитеров
в гостиную, где Эллен церемонно представила своего спутника. Потрясенным
господином оказался мистер Сэл Мартинес, счастливый владелец продуктовой
лавки.
   - И это частный детектив? -