е огорчена его смертью.  Кроме
того, эта женщина  совершенно  обоснованно  боится,  что  ее  обвинят  в
убийстве, вот и пытается защищаться как может: враньем и шантажом. Да  и
в  том,  что  она  хочет  отвести   угрозу   от   дочери,   нет   ничего
неестественного. Но  как  бы  я  ни  сочувствовала  женщине,  перенесшей
душевную драму, способы,  которыми  она  действовала,  вызывали  у  меня
отвращение. Луиза до смерти запугала беднягу швейцара!
   В дверь я позвонила, преисполненная рвения ангела-мстителя.
   Луиза была одета в мешковатое светло-желтое платье, которое ничуть не
оттеняло ее блеклую красоту, да  и  неплохая  фигура  терялась  в  таком
балахоне. Странно, что муж-художник  не  привил  ей  понимания  цвета  и
линий.
   - Так что вы хотели сказать об Альме? - вопросил бесцветный голос, не
успела я расположиться на диване.
   - Швейцар признал, что вы шантажом заставили его  подтвердить  алиби,
которое сами же выдумали для Альмы и, разумеется, для себя.
   Я произнесла эти слова  спокойно,  сделав  сверхчеловеческое  усилие,
чтобы скрыть свою неприязнь.
   - Он лжет.
   - Не думаю. По крайней мере, не в этом случае. Как  бы  то  ни  было,
швейцар больше не подтверждает ваше алиби.
   - Этот человек - пьяница. Удивляюсь, как он вообще не забывает прийти
на работу. Кстати, в последнее время он и этим себя не утруждает.
   - У него грипп.
   - А что, по-вашему, он должен  был  сказать?  "Я  нажрался  в  баре"?
Впрочем, все это не имеет значения. Мы с Альмой провели ту ночь  вместе,
и нам не требуется, чтобы какой-то пьяница за нас ручался.
   - Альма рассказала вам, что мы на днях с ней обедали?
   Вопрос был явно излишним.
   - Рассказала. Вы позволили  себе  утверждать,  что  она  не  смотрела
фильм. Это не так! Если вы обвиняете ее во лжи, значит, вы  обвиняете  в
этом и меня.
   Мне  захотелось  воскликнуть:  "Точно!"  Но  я   ограничилась   более
расплывчатой формулировкой:
   - Похоже, ваша дочь  не  очень  хорошо  знает  фильм,  который  якобы
недавно видела.
   - Альма сказала, что возникло какое-то недоразумение из-за песни.
   - Никакого недоразумения! - категорически отрезала я.
   - Не сомневаюсь, что существует очень простое объяснение.  Почему  бы
вам не расспросить о фильме меня?
   - В этом нет необходимости. Уверена, что вы-то видели это кино...
   Я прикусила язык. Не  хватало  только  ляпнуть,  что  она-то  видела,
только гораздо раньше. Разумеется, Луиза рассказала дочери о фильме все,
что смогла вспомнить, но, очевидно, память ее несколько подвела.
   - Мы смотрели фильм в прошлый  понедельник  в  "Биографе",  вместе  с
Альмой, о чем говорили вам уже несколько раз. И  в  любом  случае  ни  у
Альмы, ни у меня не было никаких причин убивать бедного  Нила.  Если  вы
забыли, напомню: Нил был отцом Альмы. И девочка любила его!
   - А по ее словам, совсем не любила. Альма самолично поведала мне, что
ей всегда казалось, что отец бросил ее.
   В голосе Луизы  наконец-то  появилось  чувство.  И  какое!  Настоящая
страсть. Теперь это была львица, защищающая своего детеныша.
   - Господи, разве можно принимать за чистую монету все, что говорят  в
таком возрасте? В юности все мы максималисты! Кроме того, почему  это  у
Альмы вдруг возникло желание убить Нила по прошествии стольких лет?
   - Например, из-за наследства тетушки.., как  там  ее  зовут?  Крупная
сумма денег представляется мне не столь уж захудалым мотивом.
   -  Альме  плевать  на  деньги,  -  спокойно  возразила  Луиза,  снова
превратившись в бесстрастного сфинкса.
   - Да, вы хором твердите  об  этом.  Пусть  так,  Альме  наплевать  на
деньги. А как насчет вас, миссис Константин? Если бы ваша дочь  получила
наследство, то и вы, как я полагаю, в стороне бы не остались.
   - Если не ошибаюсь, я уже говорила, что во-первых, о завещании  тетки
ничего не знала, а во-вторых, в деньгах не нуждаюсь.  Десять  лет  назад
Нил, выйдя из компании, забрал свою долю, которая составляла кругленькую
сумму. И на  эти  деньги  он  совсем  неплохо  содержал  нас  с  Альмой.
Разумеется,  самого  его,  как  "человека  искусства",  бытовые  вопросы
заботили мало.
   Ровный  тон,  каким  были  произнесены  эти  слова,  противоречил  их
нескрываемой горечи.
   Несколько мгновений мы молчали, а затем Луиза снова заговорила:
   - И если вы считаете, что я убила Нила,  потому  что  он  связался  с
другой женщиной, то глубоко заблуждаетесь. Увы, я из  тех  дурочек,  что
долго живут иллюзиями. Можете думать что хотите, но я все еще  надеялась
вернуть Нила. - Два ярко-розовых пятна вспыхнули на  бледных  щеках.  Но
Луиза снова, в который уже раз, взяла себя в руки. - Послушайте,  вы  же
не из полиции. Не понимаю, зачем я вам это говорю.
   - Потому что вас  беспокоит  моя  осведомленность.  Вам  не  терпится
узнать, что  мне  известно.  Одну  вещь  я  могу  вам  сообщить,  миссис
Константин.  Ваш  бывший  муж  с  недавних  пор  пребывал  в  стесненных
обстоятельствах, и вам с Альмой наверняка тоже пришлось потуже  затянуть
поясок...
   - К вашему сведению, миссис Шапиро, после того как Нил оставил  меня,
я весьма разумно распорядилась своими средствами,  вложив  их  в  ценные
бумаги. И этих доходов, вкупе с  моей  бухгалтерской  зарплатой,  вполне
достаточно для безбедной жизни. И чтобы  уж  закрыть  эту  тему,  скажу:
последние четыре года я не брала у Нила ни цента.
   - Вы знали, что Нил - игрок, миссис Константин?
   - Да, знала. Но он никогда не играл по-крупному.
   - В прошлом году Нил занял десять тысяч долларов у Билла Мерфи, чтобы
покрыть карточный долг.
   - Десять тысяч? Нил?.. Вы уверены?
   - Совершенно.
   - Но почему он не обратился ко мне? Я бы с радостью его выручила.
   На это у меня не имелось ответа. Да Луиза его и не ждала.
   - Мы ведь оставались друзьями, - с грустью продолжала она. - Нил  мог
бы попросить деньги у меня.
   Казалось, она на мгновение забыла, что не одна  в  комнате.  Пришлось
напомнить о своем существовании:
   - Миссис Константин,  хочу  дать  вам  совет,  который  вы  наверняка
отвергнете, но надеюсь, вы все же  подумаете  над  моими  словами.  Ради
самой себя.., и ради Альмы... Отсутствие у вас алиби вовсе не  означает,
что  вас  непременно  обвинят  в  убийстве.  Необходимо  гораздо  больше
доказательств.  Гораздо  больше,  поверьте.  Однако  ложь,   посредством
которой вы пытаетесь себя обезопасить, идет лишь во вред. Особенно после
того, как швейцар признался, что вы шантажом заставили его солгать.
   - Повторяю еще раз: мы с Альмой  в  тот  вечер  ходили  в  кино  и  к
полуночи вернулись домой, где  оставались  до  утра.  Подтверждает  наши
слова этот пьяница или нет, значения не имеет.
   Сознавая, что коса нашла на камень, я попрощалась  и  ушла.  И  очень
вовремя - наверняка через минуту-другую Луиза Константин сама  попросила
бы об этом.

Глава двадцать пятая

   Похоже, я выжала из истории со швейцаром все, что могла.  По  крайней
мере на данный момент. Возможно, Тиму Филдингу больше  повезет  с  этими
упертыми дамочками, но сильно сомневаюсь. В любом  случае  наступил  мой
черед поделиться сведениями. Вряд ли он обрадуется, если узнает о ложном
алиби от кого-нибудь другого.
   Вернувшись домой, я сразу же позвонила Тиму. Впрочем, от моей новости
он не пришел, что называется, в бешеный восторг.
   - Из твоих слов следует, Дез, что теперь у меня на двух подозреваемых
больше, чем было вчера. Отлично!
   - Я думала, ты скажешь спасибо за эти сведения, -  обиженно  буркнула
я.
   -  Ты  права.  Извини.  Просто  мне  больше  по  душе,   когда   круг
подозреваемых сужается. Но  все  равно  спасибо.  Без  всяких  шуток.  -
Последовала пауза. - Ну надо же! - добавил  Тим  со  смешком  и  повесил
трубку.
   После всех событий этого суматошного дня я  была  слишком  взвинчена,
чтобы думать об ужине. Но аскетический образ жизни не  для  меня  -  все
обычно  заканчивается  адской  мигренью.  Так  зачем  напрашиваться   на
неприятности?
   Словом, я приготовила себе омлет, предварительно покидав в сковородку
то, что нашла в холодильнике: болгарский перец, помидоры,  зеленый  лук,
швейцарский  сыр,  генуэзскую  салями  и  остатки   пармезана.   Знаете,
получилось совсем неплохо! А может, это мне с голодухи так показалось...
   Доев омлет и выпив вторую чашку кофе, я задалась вопросом: что делать
с объяснениями Билла Мерфи? Верю я им или нет?
   Не вызывал сомнений тот факт, что его часы и  в  самом  деле  были  в
починке. Но потерять  целых  два  часа  и  даже  не  заметить  этого?  А
вернувшись домой, не обратить внимания на время? Ну извините!
   С другой стороны, я за вкусной едой тоже обо всем на  свете  забываю.
Так что вполне возможно, что Билл мирно сидел в пивнушке, потягивал один
стаканчик за другим, решал с приятелями мировые проблемы и даже не думал
о времени... Кроме того, если у меня на кухне висят часы, это  вовсе  не
означает, что все нью-йоркские  кухни  оснащены  настенными  часами.  Во
всяком случае, это легко проверить...
   Нет! О чем я только думаю?! Больше и близко  не  подойду  к  квартире
Билла Мерфи! Да и кто сказал, что, если в помещении есть  часы,  на  них
надо обязательно смотреть? Хотя, вообще-то, это естественно...
   Все ясно. Этот несносный человек определенно мне  лгал.  А  может,  и
нет... Что, если я пытаюсь убедить себя в его  лживости  только  потому,
что мне  очень  хочется  ему  верить?  Господи,  просто  замкнутый  круг
какой-то!
   Я почувствовала, что подлая мигрень все-таки подбирается ко  мне,  и,
дабы отвлечься, включила телевизор. Попрыгала по каналам, но  выбор  был
никудышным, и я остановилась на "Золотых девушках". Похотливые  дамочки,
как обычно, рассуждали о  сексе.  Бриджит  разглагольствовала  о  чем-то
совершенно непристойном, а  Софи  вставляла  остроты,  которые,  на  мой
взгляд, даже в наши дни  поголовной  распущенности  нельзя  безнаказанно
произносить в эфире...
   Очнулась  я  в   восемь   утра.   На   телевизионном   экране   вовсю
разворачивалось утреннее шоу.  Половина  моего  бедного  тела  угрожающе
свисала с дивана, шея вывернулась  под  немыслимым  углом...  Неужели  в
таком положении я провела всю ночь?! Странно, но уставшей я себя  совсем
не чувствовала. Наверное, мне  просто  очень  хотелось  забыться,  чтобы
окончательно не спятить на почве расследования. Да и скабрезные  шуточки
похотливиц из "Золотых девушек" наверняка способствовали здоровому сну.
   После теплого душа и аскетичного  завтрака  я  набрала  номер  Эллен.
Будем надеяться, что  она  уже  встала.  В  любом  случае,  ждать  я  не
собираюсь.
   - Ну? - спросила я, как только Эллен сняла трубку.
   - Тетя Дез?
   - Угу.
   - А я как раз собиралась тебе звонить, но боялась, что слишком рано.
   - А я думала, что ты еще спишь.
   - Ох, я почти не спала. Вскочила ни свет ни заря...
   - Ну, рассказывай!
   - Все чудесно! Он такой замечательный...
   - Куда вы ходили?
   - Сначала пообедали  в  Гринвич-Виллидж,  в  потрясающем  итальянском
ресторанчике, называется  "Эннио  и  Майкл".  Там  подают  самую  лучшую
телятину по-соррентски. Это, знаешь, мясо с...
   - Про меню расскажешь потом! Переходи к главному блюду.
   - Тетя Дез! - взмолилась Эллен.
   - Шучу-шучу. Что вы делали после обеда?
   - Пошли смотреть "Красотку". Восхитительный фильм!
   - А потом?
   - А потом ненадолго заглянули  к  Гербу  домой.  У  него  потрясающая
квартира с двумя спальнями!
   - Понятно.
   - Нет-нет, ничем таким мы не занимались.
   - А я разве что говорю?
   - Но подразумеваешь...
   - Когда у вас очередное свидание?
   - В среду вечером. Мы идем в "Каролину". Знаешь, это комедийный  клуб
на Бродвее. А как продвигается расследование?
   - Насчет швейцара ты была совершенно права! - И я ввела Эллен в  курс
дела. - Но, увы, это мне ничего не дало, - закончила я, поймав  себя  на
хнычущих интонациях.
   - Не беспокойся, тетя Дез, ты  раскроешь  эти  убийства.  Обязательно
раскроешь!
   Самое интересное, что Эллен всегда верит в то, что говорит.
   Остаток утра я провела, колошматя по  клавиатуре  старенькой  пишущей
машинки, - излагала свои достижения за последние  два  дня.  После  чего
затеяла генеральную уборку, поскольку моя домоправительница Чармен опять
шлялась неведомо где. Вечером мы мирно поужинали со Стюартом, после чего
отправились на спектакль одного независимого театрика. Большей  мерзости
мне видеть не доводилось. Что это  полная  катастрофа,  мы  со  Стюартом
смекнули в первые же десять минут, но из уважения к актерам дотянули  до
антракта.
   Рядом с театром, сразу  за  утлом,  обнаружилась  уютная  кофейня,  и
поскольку, торопясь на театральное пиршество, мы пропустили  десерт,  то
заскочили туда  угоститься  пирожными  с  кофе.  Целый  час  мы  взахлеб
обсуждали умственные  отклонения  драматурга,  бездарность  режиссера  и
тупость продюсера. Затем Стюарт спросил, как идет расследование.
   -  Никак  не  идет!  -  И  с  какой  стати  мне  напоминают  о   моих
неприятностях именно тогда, когда удалось на пару часов о них забыть?
   - Знаешь что, Дез... Иногда  бывает  полезно  уехать  куда-нибудь  на
несколько дней. Проветрить мозги и взглянуть на вещи под другим углом. А
то так у тебя скоро нервный срыв будет.
   - Возможно, ты и прав. Но у меня нет времени. К тому же  я  не  знаю,
куда ехать. А даже если б и знала,  все  мои  проблемы  все  равно  ведь
останутся со мной.
   - Ты неисправима! - досадливо воскликнул Стюарт. - Послушай, у  моего
брата есть небольшой домик на севере штата. Если передумаешь и  все-таки
решишь развеяться, то они с женой с радостью согласятся,  чтобы  ты  там
пожила. Сами они бывают там крайне редко. Да  и  я  бы  с  удовольствием
составил тебе компанию, но, увы, сначала надо  уладить  одно  запутанное
дело.
   - Спасибо за предложение, поверь, я очень ценю  твою  заботу.  Однако
единственный способ отстраниться от  этого  расследования  -  с  головой
погрузиться в городскую суету.
   - Знаешь, там такая тишина, ты не поверишь...  Просто  невозможно  не
расслабиться. Ты можешь взять с собой книги...
   - У меня на них не хватит терпения.
   - Или заняться рыбалкой.
   - Еще чего!
   - Тогда греблей.
   - Я плавать не умею!
   - А пешие прогулки?.. - сдался Стюарт. - Ладно, твоя взяла,  Дез.  Но
хотя бы подумай о моем предложении.
   - Обещаю.
   В тот вечер к нему домой я не поехала. Не смогла почему-то.  Сказала,
что слишком опустошена  и  измучена  неудачами.  Стюарт  выказал  полное
понимание и сочувствие, но я-то видела, что не очень-то он поверил. И ко
всем прочим моим невзгодам добавилось чувство вины перед Стюартом.

Глава двадцать шестая

   Спала я просто отвратительно. Вертелась с боку на бок аж до  половины
пятого, отключилась лишь под утро.
   И наверное, забыла с вечера завести будильник.  А  может,  просто  не
услышала его трезвон.  Без  четверти  десять  меня  разбудил  телефонный
звонок: ошиблись номером.  Я  буквально  заставила  себя  дотащиться  до
офиса, хотя не знаю, зачем так старалась. В тот момент  моя  способность
сосредоточиться была не лучше,  чем  у  недоразвитого  пекинеса  соседки
Харриет. К полудню я оставила даже видимость попыток изобразить трудовую
деятельность.
   - Схожу-ка в кино, - бросила я Джеки. Ее брови подпрыгнули чуть ли не
до корней светло-русых волос. - Увидимся часа в три.
   Не сомневаюсь, что  "Красотка",  которую  так  нахваливала  Эллен,  -
забавный и милый фильм. Но по моему  виду  этого  было  сказать  нельзя.
Пытаясь  сосредоточиться  на  экранной  жизни,   я   испытывала   просто
нечеловеческое напряжение. В голове вертелась  одна-единственная  мысль:
что я тут делаю?
   В офисе меня ждали три сообщения, на которые надо  было  ответить,  и
четыре стены, на которые надо было пялиться. Но хотя  я  по-прежнему  не
могла и пальцем  пошевелить,  теперь  я  по  крайней  мере  не  пыталась
получать от этого мазохистское удовольствие.
   Ровно в пять часов зазвонил телефон.
   - Сегодня работенка! - возбужденно прокричал Гарри Берджесс. - Только
что жена нашего Ньюмана сообщила,  что  разговаривала  с  ним  несколько
минут назад. У него намечен поздний ужин с мифическим клиентом!
   - Замечательно, Гарри. Держи все  под  контролем.  Я  буду  здесь,  в
офисе.
   - Хорошо. Скоро свяжусь!
   Звонок Гарри возродил меня к  жизни.  Откуда  ни  возьмись  появилась
способность действовать. Ура, есть дело! И, что  важнее,  дело,  которое
мне по силам! Ощутив приступ зверского аппетита, я заказала  в  соседней
кафешке сандвич и термос кофе. Ночь предстояла долгая.
   Очередное сообщение поступило без пятнадцати семь:
   - Он только что вошел  в  шикарный  ресторан,  неподалеку  от  своего
офиса! Наблюдаю в бинокль, пока он за столиком один.  Буду  смотреть  во
все глаза, об изменениях доложу.
   В восемь часов снова раздался звонок:
   - Ньюман поужинал в  одиночку.  Он  отъехал  несколько  минут  назад,
следую за ним.
   Последний звонок поступил в начале десятого:
   - Мы угодили в пробку. Но, похоже, мы на месте...
   - Где именно?
   Гарри продиктовал адрес в Бруклин-Хайтс.
   Я кубарем скатилась по лестнице,  выскочила  на  улицу,  впрыгнула  в
машину  и  спустя  сорок  пять  минут  свернула   на   жилую   улицу   в
респектабельном районе Бруклин-Хайтс. Здесь были как ухоженные особнячки
на одну семью, в которых обитал нью-йоркский средний класс, так  и  дома
на несколько семей.  И  машины,  машины...  Припарковаться  было  негде,
поэтому  я  остановила  машину  рядом  с  черным  "дацуном"  Гарри.   Он
перебрался в мой "шевроле".
   - Вот этот дом. - Гарри  ткнул  в  особняк.  Все  окна  были  закрыты
жалюзи, но между пластинками пробивался яркий свет. - Дверь нашему парню
открыла дамочка. Довольно молодая, по-моему лет  тридцати.  В  роскошном
вечернем  платье.  Потом  в  дом  вошло  еще  шесть-семь   мужчин,   все
разряженные в пух и прах. Последний тип  заявился  со  спутницей,  очень
приличной с виду.
   - Дверь открывала одна и та же женщина?
   - Пару раз я не смог разглядеть,  так  что  не  уверен.  Но  во  всех
остальных случаях та же самая.
   - Что думаешь?
   - Может, тут публичный дом высшего  разряда?  Меня  так  и  подмывало
проверить. Пойти туда, позвонить и спросить, нельзя  ли  воспользоваться
телефоном. Но я не хотел ничего делать, пока не получу твоего согласия.
   - Думаю, это отличная мысль. Действуй, Гарри!
   Гарри вернулся через три минуты.
   - Дверь открыла все та же дамочка. Говорю, мол,  так  и  так,  машина
сломалась, нельзя ли позвонить в техпомощь?  А  она  таким  извиняющимся
тоном: "Наш телефон неисправен, но на углу есть автомат".
   - Ты что-нибудь разглядел?
   - Ничегошеньки! Зато слышал сильный шум. Разобрать ничего не смог, но
там явно творится что-то бурное. Хочешь, чтобы я  остался  до  появления
Ньюмана?
   - Спасибо, Гарри. Дальше я управлюсь сама.
   - Я бы не возражал, Дез. Честно говоря, мне самому любопытно.
   - Я вовсе не против твоего общества, Гарри, но мне нужно твое  место,
чтобы поставить машину.
   - Да уж, тут с парковкой плохи дела... Слушай, Дез, я  тебе  говорил,
что ты шикарно выглядишь?
   - Наверное, заботы мне к лицу. Но все равно спасибо, Гарри.  Ты  тоже
отлично выглядишь. По-моему, даже поправился.
   Гарри всегда был такой маленький и тощий, что в стародавние  времена,
когда он работал в полиции, его прозвали Щепкой.
   - По-моему, за последний год я набрал килограммов семь. Мне  это  так
надоело, только и делаю, что набиваю желудок. А  ты,  старушка,  похоже,
немного скинула со времени нашей последней встречи.
   - Твоими бы устами... - вздохнула я и чмокнула его в жилистую шею.  -
А теперь поторопись, пока не подоспела дорожная полиция.  Неохота  штраф
платить.
   Когда Гарри уехал, я поставила кассету с Джони Митчелл   и  приглушила  звук.
Устроилась поудобнее, налила из термоса ароматного дымящегося кофе... Не
для того, ч