тридцать девятая

   Готовясь к ужину с Биллом, я умудрилась растерять остатки уверенности
в себе.
   - Ну и дерьмовый у тебя вкус, подруга,  -  с  презрением  объявила  я
женщине, глядевшей на меня из зеркала в ванной.
   Та не  стала  спорить.  Странно  все-таки  устроена  жизнь.  Когда  я
покупала это платье, оно мне нравилось, а случилось это великое  событие
всего-навсего два дня назад. С чего это я  возомнила,  будто  выгляжу  в
этих тряпках стройнее? Ужас! Бедра выпирают чуть ли не до Нью-Джерси. Да
и цвет убьет кого угодно. Серый с  бежевым,  как  определила  услужливая
продавщица. А по-моему, так  больше  напоминает  осеннюю  грязь.  Девица
уверяла, что оттенок этой самой коричневой не пойми чего прекрасно  идет
к моим волосам. Возможно... Вот только она забыла упомянуть, что в  этом
платье я выгляжу позеленевшим от времени мертвецом. Что ж, с платьем все
равно теперь ничего поделать нельзя. А  надеть  мне  больше  нечего  (уж
поверьте на слово). Кроме того, переодеваться уже поздно.
   Но не только платье сводило меня с ума.
   Как ни смешно это прозвучит в моих устах,  но  оказалось,  что  я  не
способна и кусочка проглотить  в  присутствии  Билла  Мерфи,  разве  что
давясь и с риском помереть во цвете лет. И хотя по  большому  счету  для
такой упитанной особы это можно назвать благом, сегодня  была  опасность
вляпаться в крайне  неловкое  положение.  На  прошлой  неделе  я  как-то
исхитрилась  протолкнуть  в  себя  несколько  микроскопических  кусочков
гамбургера, хотя больше размахивала им перед лицом, чем ела, - дабы Билл
не заподозрил чего дурного. Впрочем,  даже  если  б  заподозрил,  ничего
страшного не случилось бы, - в конце  концов,  гамбургер  -  он  и  есть
гамбургер, не то это блюдо, от которого можно потерять голову  и  навеки
лишиться сна.
   Но сегодня...  Сегодня  -  совсем  другое  дело.  Вечером  меня  ждет
угощение, которое Билл приготовит самолично. И будет полной катастрофой,
ежели он решит, что его кулинарные шедевры не пришлись мне по нраву...
   Но как очень скоро выяснилось, зря я  беспокоилась.  Все  проскочило,
как говорит молодежь, со свистом: и платье, и угощение...
   - Замечательно выглядишь! - похвалил Билл, помогая мне снять  пальто.
- И платье очень тебе к лицу.
   Мы стояли в прихожей. Вешая пальто в шкаф, Билл оглянулся через плечо
на мою слегка ошарашенную физиономию и добавил с улыбкой:
   - Святая правда! Мне действительно нравится твое  платье,  цвет  идет
тебе бесподобно.
   У меня словно крылья  выросли,  и  я  невесомой  пташкой  порхнула  к
дивану. Билл открыл бутылку, покоившуюся в ведерке со льдом.  Шампанское
"Дом Периньон"... Вот это да!
   - Настоящая редкость. Подарок благодарного клиента, -  пояснил  Билл,
поймав мой восхищенный взгляд. - Приберегал для особого случая.
   После второго бокала я могла бы сожрать  весь  Нью-Йорк,  не  то  что
стряпню Билла.
   Он дважды исчезал на кухне, оставляя меня наедине  с  блюдом,  полным
увесистых пирогов с грибами и  миниатюрных  пирожков  по-лотарингски.  И
лишь благодаря романтическому настрою  я  не  опустошила  блюдо  в  один
присест.
   Ужин  был  настоящей  сказкой:  куропатка  в  вишневом  соусе;   рис,
запеченный с миндалем и смородиной; салат из зеленой фасоли  и  красного
лука, заправленный пикантной смесью уксуса и  прованского  масла,  а  на
десерт главное блюдо -  пышный,  ароматный  шоколадный  мусс.  Ох,  Билл
нисколько не преувеличивал, похваляясь своими кулинарными достоинствами.
   Поглощая все эти деликатесы, мы болтали о том о  сем.  Билл  заставил
меня корчиться от смеха, рассказав о своем первом свидании. А я поведала
о крайне странном свидании с сексуально озабоченным выпускником Йеля.
   Переместившись в гостиную, где нас ждал  кофе,  мы  перешли  к  более
серьезным темам. Началось все с того,  что  я  сообщила  о  новом  деле,
связанном с Луизой Константин.
   - Вижу, ты не очень жалуешь Луизу, - с мягкой улыбкой заметил Билл.
   - Спорить не буду.
   - Луиза прекрасный человек, Дез. Может, она чересчур сдержанная,  все
таит в себе, поэтому требуется время, чтобы ее узнать. Но поверь,  Луиза
очень и очень порядочный человек.
   - Может, оно и так, - с кислым видом согласилась я.
   Билл рассмеялся:
   - Вот и молодчина! Луиза не всегда была такой замкнутой, -  продолжил
он задумчиво. - Хотя ее никогда нельзя было назвать светской  дамой,  но
поступок Нила заставил Луизу еще больше уйти в себя.
   - Да ладно тебе. Это ж случилось десять лет назад.
   - Нил умел привязывать к себе женщин. - На лице Билла опять появилось
хорошо  знакомое  мне  выражение,  возникавшее  всякий  раз,  когда   он
вспоминал о Ниле Константине.
   Я поспешила сменить тему:
   - Ты мог бы стать поваром  высшего  разряда,  Билл!  Один  твой  кофе
сделал бы честь любому заведению. Тебе этого никто не говорил?
   Но Билл, казалось, не слышал меня.
   - Ты с ним никогда не встречалась? Нет, конечно нет,  что  я  говорю.
Должен заметить, эта скотина обладала редким  чувством  стиля.  Нил  был
чертовски талантлив.  Он  был  приветлив,  по  крайней  мере  внешне.  И
отличался  поразительным  чувством  юмора.  Ты  же  знаешь,  какая   это
редкость. А еще он умел притворяться добродушным и сердечным  человеком.
Очень удачно притворяться. Женщины находили его неотразимым.
   - Да и внешность наверняка помогала, - вставила я.
   - Да, Нил был красив, в этом ему не откажешь.
   - Дело не только в том, что он был красив. Он выглядел.., как бы  это
сказать.., приятным человеком. Я знаю, что на самом деле Нил был  жуткой
гадиной,  -  поспешно  добавила  я,  -  но  со  стороны  выглядел  очень
симпатичным. - И в ответ на недоуменный взгляд Мерфи пояснила:
   - Селена показала мне его фотографию.
   - Если б меня попросили описать Нила Константина, слово "приятный"  я
использовал бы в последнюю  очередь.  Особенно  когда  он  отпустил  эти
мерзкие  маленькие  усики.  С  ними  Нил  выглядел  каким-то  елейным  и
слащавым, наподобие негодяев из немых фильмов. Вот  таким  он  на  самом
деле и был: елейным и слащавым сукиным  сыном,  что  прячет  за  пазухой
увесистый булыжник. - Билл со стуком поставил чашку и  посмотрел  мне  в
глаза. - Хотел бы я сказать, что жалею о его смерти. Но тогда бы я  стал
таким же фальшивым, как и Нил.
   Мне вдруг показалось, что в комнате мы не одни. С нами  был  покойный
Константин, и комнату словно накрыло черной  тенью.  Никогда  еще  я  не
видела Билла Мерфи таким мрачным.
   Я отчаянно пыталась что-нибудь придумать, как-то  развеять  тоску.  И
тут Билл задал вопрос, от которого кровь застыла у меня в жилах:
   - Хочешь знать, почему я на самом деле его ненавидел?
   Я одеревенело кивнула.
   - Он убил мою племянницу.
   Моя нижняя челюсть с большим трудом удержалась на месте.
   - Не в юридическом смысле, - угрюмо продолжал Билл, - но в  моральном
смысле именно этот гад ее убил.
   Он с трудом сглотнул. Затаив дыхание, я смотрела на него.
   -  Моей  племяннице  Кэрол  было  всего  двенадцать,  когда..,  когда
выяснилось,  что  ей  нужна  пересадка  костного  мозга.  Это   она   на
фотографии. - Билл показал на снимок, который я заметила в прошлый  раз.
- Лейкемия, - мрачно сказал он. - Это произошло несколько месяцев назад,
в начале июня, почти через год после того, как я  одолжил  Нилу  деньги.
Мой брат Фрэнк, отец Кэрол, настоящий  подонок,  хотя,  наверное,  и  не
следует так говорить о  собственном  брате.  Он  законченный  алкоголик.
Подолгу не задерживается ни на одной работе. И я не очень удивлюсь, если
в один прекрасный день он убьет свою жену Диди...
   - Боже мой!
   - Вот  такой  молодчина  мой  братец.  Несчастная  Диди  работает  не
покладая рук, но благодаря Фрэнку им  не  удавалось  отложить  и  цента.
Поэтому,  когда  Кэрол  понадобилась  трансплантация,  у  меня  возникла
отчаянная нужда в деньгах. Вся эта волокита  с  исследованием  донорских
образцов стоит очень дорого, сама операция еще дороже, а почти  все  мои
деньги вложены в агентство.  Разумеется,  я  мог  бы  занять  под  залог
агентства, но беда в том, что к тому моменту я уже так  и  сделал.  Ради
Нила. Одолжил все деньги ему.
   - А взять заем в банке? - подсказала я, словно в этом еще был смысл.
   - Бесполезно. Я брал заем два года назад, на расширение дела. У  меня
еще есть маленькая дачка, но зимой я заложил и ее, с той же  целью.  Вот
такой я магнат, - горестно промолвил Билл.
   У меня сжалось сердце. Каким-то образом мне удалось  сохранить  почти
непринужденный тон:
   - Селена ни разу не упомянула о твоей племяннице, когда  рассказывала
о вашей вражде с Нилом.
   - Сомневаюсь, что она об этом знает. Мы никогда не говорили об этом в
ее присутствии. А Нилу не было смысла делиться с ней этим.  Пусть  он  и
скотина, но далеко не глупая скотина. Эта история выставила бы его не  в
самом лучшем свете.
   - Да, конечно.
   - Во всяком случае, когда я объяснил Нилу положение дел и сказал, что
хочу срочно получить обратно десять тысяч долларов, он начал нести  чушь
про то, что завещание еще не утверждено.
   - По словам Селены, так оно и есть.
   - Ну и что с того?! Ведь Луиза-то - обеспеченная женщина. Нил мог  бы
попросить ее вернуть мне деньги. Она ему никогда бы не отказала.  Только
не надо говорить, что этому подлецу, мол, было неловко, раз он  живет  с
Селеной. Ведь речь-то шла о жизни ребенка!
   - Ну...
   - Кроме того, у Нила есть сестра в Огайо, которая  замужем  за  очень
богатым типом. Если он стеснялся обратиться к Луизе, мог бы занять денег
у сестры.
   - Ты ему это предлагал?
   - Да тысячу раз! А он все твердил, что, если вопрос с наследством  не
разрешится к следующей неделе, он обратится к Луизе. Неделю  за  неделей
он твердил о "следующей неделе".
   - А почему тебе самому было не попросить Луизу? Ты думал об этом?
   - Послушай, я все перепробовал. Я даже вел переговоры  о  том,  чтобы
продать агентство. Но такие вещи за  одну  ночь  не  делаются.  А  время
поджимало. Близкие друзья сумели наскрести  несколько  тысяч,  что  было
непросто. У них примерно то же  положение,  что  и  у  меня:  дела  идут
устойчиво, но свободных средств не много. Во  всяком  случае,  собранные
деньги помогли,  но  их  хватило  только  вначале.  Требовалось  гораздо
больше. Помимо медицинских расходов, которые и  так  зашкаливали,  нужны
были деньги на переезд Диди и Кэрол в Нью-Йорк. Я не  говорил,  что  они
жили в небольшом городке в Миннесоте?..
   - По-моему, нет...
   - Я нашел им жилье. Превосходная квартирка. Самая уютная в городе.  Я
хотел, чтобы Кэрол получила все самое-самое... Мы были так... Она  много
значила для меня. Я... - У Билла перехватило дыхание. - Прости, мне  все
еще тяжело. - Еще одна пауза. Затем он неожиданно улыбнулся.  -  Вот  ты
говорила о Луизе. Да, точно... Осознав, что от Нила толку  не  будет,  я
решил  обратиться  к  Луизе  сам,  хотя  наши  отношения  к   этому   не
располагали. Но неожиданно... - Голос  его  оставался  ровным,  но  губы
задрожали, в глазах застыла боль. - Но неожиданно необходимость  звонить
кому-либо вообще отпала... Кроме Нила... Ему я продолжал звонить.
   - Понимаю, - нежно сказала я.
   Он с благодарностью посмотрел на меня.
   - Я не мог позволить ему так  просто  отделаться.  Хотя,  видит  Бог,
теперь это уже не имело для меня большого значения.
   Обычно  я  заливаюсь  слезами,  даже  когда  смотрю   душещипательные
мультфильмы, но сейчас умудрилась сохранить  самообладание.  Не  хватало
только, чтобы Билл меня утешал.
   - Мне очень жаль. Искренне жаль, - пробормотала я, беря его за руку.
   Он осторожно отнял ее и с иронией в голосе заметил:
   - Как насчет анисовой  настойки?  И  хватит  пичкать  тебя  грустными
историями. Эй, Дез, гляди веселей и никаких депрессий!
   - Насчет анисовой - целиком за. Прости за депрессию, - ответила  я  с
притворной серьезностью.
   Мы провели еще час за разговорами и бутылочкой анисовки. Но так и  не
смогли в тот вечер изгнать призраки Нила Константина и маленькой Кэрол.
   Билл настоял на том,  чтобы  проводить  меня  до  дому.  У  двери  он
спросил, действительно ли мне понравился ужин.  Я  уже  четыре-пять  раз
хвалила  его  кулинарные  способности,  но  ему  все  равно  требовалось
подтверждение.
   - Еда была изумительной!  -  воскликнула  я,  нисколько  не  покривив
душой.
   - Значит, я умею выбирать поваров, не так ли?
   Иногда я бываю жуткой тугодумкой. Секунды три-четыре  я  пялилась  на
него, разинув рот, прежде чем до меня дошел смысл этих слов.
   - Ты хочешь сказать?..
   - Угадала! Вся эта роскошь была  приготовлена  заранее  и  доставлена
прямиком из ресторана. Мне только и требовалось, что поставить  блюда  в
духовку. - Билл озорно улыбнулся. - Если  честно,  Дез,  повар  из  меня
никудышный.
   Признаюсь, я сочла его проделку весьма милой, но докладывать  ему  об
этом не собиралась. А сделала единственное, что пришло мне в  голову:  с
силой ткнула его в живот.
   - И вот что еще я хочу сказать, - продолжил он, проворно перехватывая
мою руку. - Если  ты  вдруг  спросишь  себя,  почему  я  сразу  не  стал
ухаживать за тобой, то знай: лишь потому, что не хотел  торопиться.  Мне
кажется, между нами происходит что-то особенное...  Надеюсь,  тебе  тоже
так кажется.
   С этими  словами  он  ткнулся  губами  мне  куда-то  в  область  шеи,
повернулся и ушел.
   О, в моей долгой жизни не было более сексуального поцелуя!

Глава сороковая

   В воскресенье, в десять часов утра, позвонила Эллен:
   - Я хочу слышать все! Как прошел ужин?
   Конечно, я горела желанием  поделиться  с  племянницей  и  в  красках
описать свое состояние. Но, памятуя о хандре Эллен, ограничилась  скупым
ответом:
   Совсем неплохо.
   - И это все? Неплохо?..
   - Именно неплохо!  -  И  дабы  доказать  этот  тезис,  я  поведала  о
розыгрыше   Билла.   Проделку   псевдоповара   Эллен    нашла    "просто
восхитительной". Хотя голос у нее при этом был удивительно безжизненный.
   - Но что ты чувствуешь, тетя Дез? Он по-прежнему тебе нравится?
   - Да, он мне очень нравится.
   - Послушай, если  твоя  сдержанность  объясняется  деликатностью,  то
прекрати миндальничать. Самое лучшее, что ты можешь для меня сделать,  -
это помочь ненадолго отвлечься. Поверь,  мне  сразу  полегчает,  если  я
услышу, что хотя бы у тебя все хорошо. Честное слово!
   Врать моя наивная племянница не умеет.
   - Давай я загляну к тебе, и ты расскажешь мне все  подробно.  Ничего,
что я напрашиваюсь на приглашение? - хихикнула Эллен.
   Хихикать тут было не над чем, но я поняла, что дела не так уж  плохи,
раз юная дева еще способна на смешки.
   Эллен приехала незадолго до полудня, бледная как смерть. За прошедшую
неделю она потеряла, наверное, килограммов пять. А если вспомнить, что и
прежде  была  как  тростинка,   то   нетрудно   вообразить   привидение,
материализовавшееся на моем пороге.
   Поверьте, ничто не удручает меня сильнее, чем осознание  собственного
счастья, если рядом тоскует живая душа.
   Я смешала несколько порций шампанского с  апельсиновым  соком  и,  по
настоянию Эллен, завела рассказ о минувшем вечере. Поначалу неохотно, но
тема и шампанское мало-помалу развязали мне язык,  и  я  заговорила  все
свободнее и свободнее. Эллен, казалось, тоже расслабилась.
   - Ты знаешь, что самое лучшее? - вопросила она, когда я замолчала.
   - Что?
   - Что суть не в деньгах! Выходит, Билл Мерфи ненавидел Константина не
из-за денег. Не то чтобы я осуждала людей, которые негодуют, когда им не
возвращают вовремя долги, но так сильно возненавидеть из-за этого своего
лучшего друга...
   - Знаешь, меня это тоже беспокоило, - призналась я, снова подивившись
сообразительности Эллен, которую привыкла считать тугодумкой.
   - Но теперь мы знаем, что дело было  не  просто  в  деньгах.  А  ведь
правда, если вдуматься, Нил  Константин  отчасти  сам  был  убийцей.  Не
вернув эти деньги, он обрек на гибель бедную девочку. Теперь  твой  Билл
Мерфи представляется мне гораздо более симпатичным человеком. Ну?  Когда
я с ним познакомлюсь?
   - Надеюсь, что скоро.
   - Правда, мне придется прийти одной, - откровенно сказала Эллен.
   Что ответить на это унылое заявление, я не знала, поэтому лишь  сжала
руку племянницы. Она была холодна как лед.
   Эллен ушла в пять, а в шесть позвонил Билл.
   - Раздобыл на среду два билета на Рейнджерс! - радостно сообщил он. -
Ты сможешь пойти?
   - Рейнджерс? - тупо повторила я.
   - "Нью-Йорк Рейнджерс". Хоккей!
   - Знаю, что хоккей, -  сварливо  отозвалась  я.  -  Просто  уточнила,
действительно ли ты сказал "Рейнджерс". А то слышно плохо.
   - Ну так как?
   Мой интерес к хоккею может сравниться разве что с тягой  к  боулингу,
но что с того?
   - Отличная идея!
   Если я и нервничала перед нашим  последним  свиданием,  то  это  было
ничто в сравнении с тем, как я чувствовала себя теперь. За понедельник и
вторник я совершенно измучилась, предвкушая встречу с Биллом.
   А затем все переменилось. И под "всем" я  имею  в  виду  именно  все,
абсолютно все...
   Во вторник, в начале шестого вечера, я еще сидела  в  офисе,  пытаясь
закончить  ерундовое  дело,  с  которым  ковырялась   с   самого   утра.
Телефонному  звонку   я   обрадовалась   как   долгожданному   перерыву.
Приглушенный голос пробормотал что-то нечленораздельное.
   - Что-что?
   Молчание в ответ. Я попробовала еще раз:
   - Кто это? Простите, я вас не слышу.
   - Это.., это.., я, тетя Дез, - прорыдала Эллен.
   У меня екнуло сердце.
   - Эллен! Что случилось?
   - Это... Герб...
   - Ты дома?
   - Да.
   - Никуда не уходи!
   Через двадцать минут я ворвалась в квартиру Эллен. Никогда не  видела
племянницу в таком  состоянии.  Глаза  у  нее  опухли,  превратившись  в
узенькие щелочки, и из этих щелочек струились потоки  слез.  Эллен  едва
успевала вытирать щеки. И едва могла говорить.
   - Так, Эллен, потом расскажешь! Давай-ка лучше приляг, - велела я.
   Она послушно подчинилась, я взбила подушки, подсунула ей под  голову,
после чего присела рядом на краешке дивана.
   - Ты что-нибудь ела?
   Я воспитана в убеждении, что нет  такого  несчастья,  которое  нельзя
смягчить едой. Эллен покачала головой.
   - Сейчас что-нибудь приготовлю.
   Эллен снова покачала головой.
   - Тогда чай с тостами? - не унималась я.
   Она равнодушно пожала плечами. Молчание, как известно, знак согласия.
Когда через несколько минут я вернулась из кухни с подносом, Эллен,  как
это ни удивительно, крепко спала.
   Я укрыла ее стареньким пледом, который бабушка  Эллен  связала  около
тридцати лет назад, отнесла обратно поднос с угощением, достала из сумки
газету и уселась в  кресло.  Примерно  через  час  зазвонил  телефон.  Я
бросилась на кухню и схватила трубку, надеясь, что Эллен не проснулась.
   - Алло, а Ивена можно? - проверещал  пронзительный  голосок,  который
мог принадлежать только юному созданию, не достигшему половой зрелости.
   Обругав  телефонную  компанию,  я  вернулась   в   гостиную.   Эллен,
разумеется, проснулась. Лицо ее по-прежнему  было  красным  от  недавних
слез, но она успокоилась. Я уговорила ее  переместиться  на  кухню,  где
заварила по новой  чай  и  приготовила  два  свежих  тоста.  Мы  немного
поскандалили по поводу, следует ей поесть или нет. После недолгих прений
Эллен уступила - как вы, наверное, могли заметить, иногда я бываю ужасно
настырной.
   Глядя, как Эллен через силу грызет тост, я напомнила себе,  что  ночь
впереди долгая, а потому мне тоже не помешает подкрепиться. Я пошарила в
холодильнике, надеясь отыскать хоть что-нибудь без признаков плесени,  и
в итоге остановилась на булочке  с  орехами  и  давным-давно  выдохшейся
кока-коле. Тем временем Эллен успела расправиться с тостами - второй она
прикончила с куда большим энтузиазмом.
   - Пожалуй, я действительно была немного голодна, - призналась она.
   - Еще что-нибудь съешь? Как насчет б