м ответить.
   - Ну.., в каком-то смысле. Как-то вечером я возвращалась с работы,  а
он слонялся рядом с моим домом. В тот день Нил пригласил на ужин Альму и
отправился ее встречать. Наверное,  Джек,  видел,  как  Нил  уходил.  Он
сказал, что хочет поговорить со мной. Мне не  удалось  отвертеться.  Это
было ошибкой. Мы начали ругаться, едва только вошли в лифт. В результате
я так разозлилась, что даже не впустила его в квартиру.
   - А из-за чего вы поругались?
   - Как обычно... Джек просил вернуться к нему. Но на этот раз  он  был
особенно настойчив.
   - И что именно он сказал? - вкрадчиво спросила я.
   - Точно не помню.
   - Думаю, что помните. Послушайте, Селена,  вы  хотите,  чтобы  убийца
Нила вышел сухим из воды?
   - Конечно, нет. Но Джек не убивал! Он даже не рыбачил никогда,  чтобы
не видеть, как страдают рыбы.
   Если Билла Мерфи девушка просто защищала,  то,  когда  речь  зашла  о
бывшем муже, она превратилась в настоящую фурию.
   - Никто и не говорит, что это сделал Джек. Но мы должны  изучить  все
возможности,  хотя  бы  для  того,  чтобы  исключить  Джека   из   числа
подозреваемых. - Селена с сомнением глянула на  меня,  поэтому  пришлось
прибегнуть к решающему аргументу:
   - Вы должны все рассказать ради Нила!
   Некоторое  время  девушка  молчала,  уставившись  в  пространство,  и
наконец ответила:
   - Ладно, вы победили.
   Глядя на нее, можно было подумать, что она  только  что  провела  три
раунда с Майком Тайсо-ном, и на какое-то мгновение я возненавидела себя.
Но чего я сейчас никак не могла себе позволить, так это быть добренькой,
а потому спросила:
   - Так что вам сказал Джек?
   - Кое-что такое о Ниле.., что мне не понравилось.
   - Хотелось бы точнее.
   - Он назвал Нила нахлебником и бездарным лентяем. Но  на  самом  деле
Джек, конечно же, так не считал. Он ведь даже не знал  Нила.  Эти  слова
вырвались у него в сердцах.
   - Когда это случилось?
   - Месяца два назад. В самом конце лета.
   - Вы рассказали Нилу об этом происшествии?
   - Частично... Сказала, что Джек хотел поговорить, но мы поругались  в
лифте и поэтому я его не впустила в квартиру. Но мне не следовало ничего
говорить. Нил и до этого ревновал. Он тут же объявил, что если хоть  раз
увидит, как Джек "шпионит" - он именно так  и  выразился,  -  то  крепко
отделает его. Но Джек больше не появлялся.
   Тут в разговор встрял Филдинг. И чего это они с Коркораном так  долго
помалкивали?
   - Ты позволишь, Дез? - любезно спросил он. - Не могу выразить, как мы
с Уолтом признательны за то, что ты делаешь  нашу  работу,  но  было  бы
нечестно оставаться и дальше в стороне.
   Признаюсь, я едва не приняла его слова за чистую монету, но улыбочка,
нарисовавшаяся на лице Тима, была на редкость ядовитой.
   - Миссис Уоррен, кто знал, что вас нет в городе?
   - Думаю, многие.
   - Джек знал?
   - Если и знал, то не от меня.
   - Но он часто звонил вам на работу?
   - Да.
   - И ему могли сказать, что вы уехали?
   - Наверное.
   - А как насчет жены Нила и его дочери? Как  по-вашему,  они  знали  о
вашем отъезде?
   - Возможно, Нил говорил об этом Альме, а она могла сказать матери.
   - А Билл  Мерфи?  Впрочем,  это  неважно...  В  телефонном  разговоре
накануне убийства Константин мог об этом  упомянуть.  Еще  один  вопрос,
миссис Уоррен, и это очень серьезный вопрос. Вы  или  мистер  Константин
были знакомы с миссис Гаррити, что жила наверху?
   Девушка покачала головой.
   - Вы знаете, кто такая миссис Гаррити?
   - Да. Нил  рассказал  мне  по  телефону...  Это  женщина,  которую..,
которую убили.
   По всей видимости, мы находились в полушаге от  нового  потока  слез.
Тим Филдинг тоже это понял и поспешил закруглиться. Селена  продиктовала
ему имена с адресами, и мы ретировались.
   Короткое расстояние до лифта мы  преодолели  в  угрюмом  молчании.  Я
первой нарушила его:
   - Этот список адресов может оказаться мне полезен, Тим.
   Филдинг пробормотал что-то похожее на "только через мой труп".  Но  я
благоразумно решила, что ослышалась.
   - Мне совсем не хочется снова беспокоить бедную девушку...
   - Да отдай ты ей, Тим, - с отвращением проскрипел Коркоран.
   Филдинг  протянул  мне  список.  Со  скоростью  переписчика   древних
манускриптов я накорябала адреса в своей записной книжке.  А  тут  очень
кстати подошел лифт. Тим даже не взглянул на меня, когда я  ему  вернула
листок.
   Прежде я не раз задавалась вопросом, что  или  кто  способен  довести
Тима Филдинга до белого каления. Увы, теперь я это знала.
   В лифте я позволила себе поделиться одним наблюдением:
   - Селена действительно выглядит убитой горем, и я  уверена,  что  она
была в Чикаго. Но все равно кто-то должен проверить  ее  алиби,  как  вы
считаете?
   - Уже проверили, - проворчал Филдинг, -  алиби  у  девушки  в  полном
порядке.
   Разозлить его еще сильнее я не успела, так как мы приехали.
   Насколько я понимала, теперь доблестные стражи порядка отправятся  на
встречу с бывшей женой Нила Константина... Или с его  бывшим  партнером.
Или... Мне так и не удалось  узнать,  куда  же  поспешили  мои  коллеги.
Представляете себе, эти грубияны меня с собой не позвали!

Глава двенадцатая

   С недавних пор у меня  развился  маниакально-депрессивный  психоз.  И
сейчас   я   находилась   в   его   первой   фазе,    маниакальной.    В
маниакально-радостной фазе. Мне хотелось петь. Мне  хотелось  танцевать.
Мне хотелось летать. В результате я не стала ловить такси,  а  двинулась
пешком. Требовалось привести в порядок мысли,  пока  у  меня  ничего  не
выветрилось из памяти.
   Несколько кварталов я чуть ли не вприпрыжку неслась по направлению  к
центру города, затем свернула на  запад  и  пересекла  Лексингтон-авеню.
Стоял прекрасный  солнечный  день.  Воздух  был  свежим  и  бодрящим.  Я
размышляла над тем,  что  узнала  от  Селены.  Смерть  Нила  Константина
предоставила в мое распоряжение целую  группу  настоящих  подозреваемых.
Какая разница, что говорит Тим или противный Коркоран! Рано  или  поздно
второе убийство поможет доказать невиновность юного Джерри.
   Судя по всему, чудесное утро подействовало не только на меня, но и на
прочих горожан. Казалось, почти все население вывалило на улицу.
   А ведь было всего начало одиннадцатого, в  такой  час  имеешь  полное
право рассчитывать, что улицы будут если не пусты, то хотя бы не слишком
многолюдны. Но я и двух шагов не могла сделать, чтобы меня  не  толкнули
или не наступили на ногу. После третьего  тычка  под  ребра  я  проворно
юркнула в подвернувшуюся французскую кондитерскую.  В  поисках  убежища,
разумеется, а не гастрономических наслаждений.
   Заведение было небольшим, чистым и весьма приятным. Особенно приятным
был чудный аромат, такой изысканный,  такой  манящий,  что  я  его  даже
описывать не берусь. Я выбрала столик в уголке и осторожно  пристроилась
на хлипком стульчике. И почему в закусочных всегда такая чахлая  мебель?
Эти стульчики  вечно  протестующе  стонут,  когда  на  них  садишься.  И
как-нибудь один из них наверняка капитулирует подо мной.
   За столиком позади меня сидел  хорошо  одетый  мужчина  средних  лет,
увлеченно разгадывал кроссворд и потягивал кофе.  В  другом  конце  зала
облизывалась пожилая  пара.  Дама  при  этом  умудрялась  жаловаться  на
дороговизну. Голос у нее был почти такой же мерзкий, как у Коркорана:
   - Тоже мне Рокфеллер  нашелся!  Видите  ли,  не  мог  выпить  кофе  с
булочкой дома. Нет, нужно было затащить меня в этот  вертеп  и  накупить
всякой пакости, от которой у меня изжога. - Тут дама особенно  плотоядно
облизнулась и с отвращением уставилась на чек. -  Пять  долларов!  И  за
что? - Рокфеллер не ответил. - За изжогу, вот за что!  -  И  дама  снова
облизнулась.
   Пищеварительные проблемы товарки по истреблению пирожных не  помешали
мне заказать кофе и упоительный "наполеон". Если по какой-то причине  вы
никогда не ели этих жирных мучных кондитерских изделий, то позвольте вас
заверить, что изжога - сущие пустяки в сравнении с удовольствием.
   Расправившись с пирожным и уговорив  себя  на  этом  остановиться,  я
попросила вторую чашку кофе и приступила к работе.
   Для начала я составила список подозреваемых. (А в тот момент я  почти
всех считала  подозреваемыми.)  Затем  напротив  каждого  имени  указала
мотив. Согласна,  в  некоторых  случаях  мотив  больше  походил  на  мои
измышления. Впрочем, какая разница?
   1. Селена Уоррен. Наследство (проверить алиби).
   2. Альма Константин. Наследство. А также  скрытая  неприязнь  к  отцу
из-за развода родителей, усиленная связью жертвы с Селеной.
   3. Луиза Константин.  Отвергнутая  женщина,  ее  место  заняла  более
молодая соперница.
   4. Джек. Уоррен. Ревность.
   5. Билл Мерфи. Вражда на почве денег.
   6. Шон Клори??? (Перепроверить алиби.)
   Я пробежала глазами список и рядом с именем Луизы Константин добавила
слово "наследство". (Вполне возможно, она не знала, что  ее  бывший  муж
переписал завещание) После чего вновь просмотрела список. Надо  сказать,
что одно имя  выглядело  неуместно.  Поэтому  со  слезами  на  глазах  я
вычеркнула шестой пункт.
   Еще одна чашка кофе, на этот раз без мучных  изделий,  после  чего  я
взяла такси и поехала в магазин Мартинеса.
   Сэл обслуживал посетителя. При моем появлении он помахал рукой.
   - Джерри придет через... - начал он и тут же кивнул на дверь.
   На пороге стоял Джерри собственной персоной.
   Он был ужасно бледный. И ужасно худой. Но я обрадовалась. По  крайней
мере, мальчик жив и здоров.
   - Мы можем где-нибудь сесть и поговорить?
   - Конечно. - Он повернулся и сделал пару шагов  в  сторону  подсобных
помещений. Вспомнив, на чем там  придется  сидеть,  я  схватила  его  за
рукав:
   - Ты не против, если я приглашу тебя пообедать?
   - Только спрошу мистера Мартинеса. - Джерри помедлил. - Обычно  я  не
ухожу на обед.  Приношу  из  дома  сандвич,  и  все.  Вдруг  понадобится
доставить срочный заказ.
   Ну, судите сами, хороший это парнишка или нет?
   Он подошел к боссу, тот энергично кивнул в ответ, и  через  несколько
минут мы с Джерри сидели  в  местном  "Макдоналдсе",  запихивая  в  себя
бигмаки, картофель и коктейли. (Поскольку недавно  я  отказала  себе  во
втором пирожном, то не испытывала никаких угрызений совести.)
   Джерри сам заговорил об убийстве Константина:
   - Наверное, вы слышали...
   - Ты имеешь в виду второе убийство?
   - Ага.
   - Да,  слышала.  Более  того,  сегодня  утром  я  вместе  с  полицией
беседовала с подружкой убитого.
   - Как вы думаете, мне это поможет? Я даже не знал этого человека.
   Его глаза вымаливали у меня подтверждение.
   - Убеждена, что поможет.  Есть  несколько  человек,  кто  мог  желать
смерти мистеру Константину. Так что  теперь  нам  остается  найти  связь
между этими людьми и  миссис  Гаррити,  и  после  этого  ты  будешь  вне
подозрений.
   Эта фраза прозвучала до смешного обыденно.  Но,  находясь  на  гребне
оптимизма, я не хотела примешивать такую низменную вещь, как реальность.
   - Надеюсь. Но копы уже спрашивали, где я был в понедельник вечером. Я
страшно боюсь, они и это убийство повесят на меня.
   - Не беспокойся, Джерри! Думаю, это самая обычная процедура.
   Казалось, мальчик совсем сник. Но вот он улыбнулся и шумно  втянул  в
себя коктейль. - А кстати, где ты был вчера?
   - Спал. Завалился в кровать в девять. Как же здорово было оказаться в
своей постели! И  проспал  до  восьми  утра.  Я  сказал  полиции,  чтобы
спросили у мамы. Она была так рада, что я снова дома, что раз десять  за
ночь заглядывала ко мне в комнату.
   Мама... Отличное алиби, ничего не скажешь.
   - Полагаю, тебе пока не удалось вспомнить, как твои пальцы  оказались
на дверце холодильника? - спросила я без особой надежды.
   Джерри хлопнул себя по лбу:
   - Какой же я глупый!  Господи,  бестолочь  настоящая!  Мне  следовало
сразу вам сказать. В каталажке у меня был вагон  времени,  и  я  кое-что
вспомнил.
   Он замолчал, ожидая моей реакции.
   Если он хотел произвести  эффект,  то  я  его  не  разочаровала.  Так
разволновалась, что поперхнулась бигмаком.  Пару  секунд  казалось,  что
меня придется откачивать, но Джерри дал мне воды, и кусок проскочил.
   - Ну? - спросила я, когда наконец смогла  выдавливать  из  себя  иные
звуки, кроме хрипа.
   - Я вспомнил один из дней, когда принес продукты миссис Гаррити.  Это
было то ли в предыдущий раз, то ли еще раньше...
   Он замолчал.
   - Ясно, - заверила я его. - Дальше. - Я была так взвинчена, что  едва
сдерживалась, чтобы не заорать.
   - Так вот, когда я ставил на стол пакет с продуктами, он порвался.  В
пакете были овощи, они покатились по полу, вот я и кинулся их подбирать,
несколько  помидорин  закатилось  под  холодильник.  Не   могу   сказать
наверняка, но я вполне мог  схватиться  за  дверцу  холодильника.  Когда
вставал. Это же довольно естественно, вы не находите?
   - Совершенно естественно! - вскричала я торжествующе.
   Самая важная улика против Джерри улетучилась.  Во  всяком  случае,  с
моей точки зрения. Я понимала, что для полиции эти объяснения  -  пустой
звук. Но все равно это важно, чертовски важно! Один узелок я развязала.
   В офис я заявилась около двух и сразу же позвонила Луизе  Константин.
После некоторых уговоров она согласилась принять меня в  восемь  вечера.
Должна сказать, особого энтузиазма Луиза не проявила.

Глава тринадцатая

   Вечер был дождливым, поэтому, предвидя трудности с такси, я вышла  из
дома заранее. Естественно,  прямо  у  подъезда  нахально  стояла  пустая
машина. К дому Луизы Константин я подъехала без четверти восемь.  Всегда
считала, что приходить раньше - это еще более опрометчивый поступок, чем
опоздание. Поэтому, чтобы не начинать наш разговор с  неверной  ноты,  я
ходила вокруг дома до тех пор, пока в туфлях не начало хлюпать, а  парик
не пропитался влагой.
   - Квартира пятьдесят пять, -  сообщила  я,  когда  наконец  предстала
перед очами привратника. - Миссис Константин меня ждет.
   Луиза Константин оказалась изящной блондинкой лет сорока с небольшим.
Здороваясь со мной, она  вежливо  улыбнулась.  Дама,  хотя  и  сохранила
миловидность, была на редкость  бесцветна.  Безжизненный  голос.  Пустые
глаза.  Манеры  отчужденные.  Даже  обстановка  гостиной  была  какая-то
безликая и пресная.
   Заурядная  комната,  отделанная  в  бежевых   и   коричневых   тонах.
Единственными светлыми пятнами были две ошеломляющие акварели - одна над
софой, другая над небольшим комодиком. Вообрази я себя  психотерапевтом,
сказала бы, что комната, если  не  считать  акварелей  (а  у  меня  было
большое подозрение, что они  созданы  покойным  и  потому  не  в  счет),
выдавала  мертвенную  пустоту,  таившуюся  за  вежливой   маской   Луизы
Константин. Это был дом женщины, которая  привыкла  сдерживать  чувства,
которая не верит в риск. Или же она нашла самого бездарного оформителя в
мире.
   Луиза изящным движением избавила меня от слипшегося от дождя  зонтика
и насквозь промокшего плаща, который я уже три  года  собираюсь  покрыть
водоотталкивающим составом. Но полностью скрыть свою  неприязнь  она  не
смогла.
   - Я повешу все это в ванной, - брезгливо проговорила она,  держа  мой
скарб двумя пальцами. - Присядьте. Я сейчас приду.
   Едва я успела устроиться в кресле, как хозяйка вернулась.
   Выразив сочувствие по поводу кончины ее мужа  (Луиза  незамедлительно
поправила: "бывшего мужа"), я приступила к делу:
   - В каких отношениях вы находились со своим бывшим мужем?
   - В дружеских. У нас же дочь, знаете.
   -  Знаю.  Вы  можете  сказать,  как  часто  встречались  с   мистером
Константином?
   - Довольно часто. Точнее, до тех  пор,  пока  у  него  не  поселилась
миссис Уоррен. До этого Альма постоянно  заходила  к  нему,  и  я  почти
всегда ее сопровождала. Особенно когда она была моложе.
   - Понимаю. Вы виделись с ним раз в неделю? Или раз в месяц?
   Луиза ненадолго задумалась.
   - Я бы сказала, один раз в несколько недель. Может, немного чаще.
   - Когда вы видели его в последний раз?
   - Наверное, в начале сентября.
   - Альма продолжала навещать отца, после того как  у  него  поселилась
Селена Уоррен?
   - Месяца  два  она  даже  близко  к  его  дому  не  подходила.  Альма
настаивала, чтобы Нил  встречался  с  ней  в  ресторанах,  в  театре,  в
кинотеатре, где угодно. Но потом у нее это прошло, хотя она  по-прежнему
чувствовала себя не очень уютно в его  квартире.  После  того,  как  Нил
сошелся с миссис Уоррен.
   Бесстрастный голос едва заметно подчеркнул слово "сошелся".
   - Вашей дочери не нравилась Селена?
   - Я бы так не сказала. Не думаю, что здесь есть что-то личное, просто
всему виной обстоятельства. Вы понимаете?
   Я кивнула.
   - Надеюсь, вы не откажетесь  ответить  на  следующий  вопрос,  миссис
Константин, но при расследовании убийства необходимо изучить  все  связи
жертвы...
   - Продолжайте. - В глазах Луизы впервые мелькнула какая-то искра.
   - Что вы чувствовали, когда разошлись с мужем?
   - Вы имеете в виду, когда он меня бросил? - Луиза улыбнулась. От этой
улыбки  у  меня  по  коже  пробежал  холодок.  -  Я   чувствовала   себя
преданной.., и брошенной. Я злилась. Может, даже подумывала об убийстве.
Но это  продолжалось  недолго.  Вскоре  мы  с  Нилом  поговорили.  И  он
объяснил, что причина его ухода не во мне, а в нашем образе  жизни.  Нил
ведь тогда же бросил свое дело. Вам это известно?
   - Да.
   - Нил решил  посвятить  себя  искусству.  Он  художник,  и,  как  все
говорят, хотя я в этом ничего не  понимаю,  хороший  художник.  Это  его
картины. - Плавный жест в сторону акварелей.
   - Красивые. Они меня поразили, как только я вошла. Вы  что-то  хотели
сказать?
   - Да нет... Просто мне помогло сознание того, что Нил ушел  не  из-за
меня. По крайней мере, он говорил, что не  из-за  меня.  -  Луиза  снова
улыбнулась. На этот раз улыбка получилась такой  грустной,  что  я  едва
удержалась, чтобы не похлопать ее по плечу и  не  прокудахтать:  "Ну-ну,
дорогуша, будет".
   Вместо этого я сказала совсем другое:
   - Вы продолжали любить своего муж.., бывшего мужа?
   - Должно быть, мне не  следует  в  этом  признаваться.  Наверняка  вы
решите, что это чувство могло стать мотивом, но да, я по-прежнему любила
его. И всегда надеялась, что вдруг... До встречи с Селеной  он  даже  не
заикался о разводе. Это о чем-то говорит?
   А  вот  это  было  настоящим  откровением.  Я-то  думала,   что   они
давным-давно в разводе.
   - Да все равно, - покорно добавила Луиза, нервно кусая нижнюю губу. -
Раз сразу ничего не вышло, то и во второй вряд ли удалось бы.
   Затем она взяла себя в руки, выпрямила спину и вздернула  подбородок.
Бац! - и Луиза снова превратилась в каменного сфинкса. Ну и слава богу -
мне только легче. Правда, не  намного...  Передо  мной  сидела  женщина,
которая старательно изображала  равнодушного  сфинкса,  но  на  короткое
мгновение она выдала себя,  показала  мне,  сколь  обижена  и  уязвлена.
Слабым утешением служило лишь то, что я могла приписать этот срыв своему
непревзойденному умению вытягивать из людей правду. Или, на худой конец,
умению сопереживать... Но на самом деле Луиза Константин  просто  искала
повода выговориться, а я подвернулась под руку.
   Теперь она то и дело посматривала на часы, удовлетворив, видимо, свою
потребность в душевных излияниях.
   - У меня назначена встреча, - произнесла она бесцветным,  но  твердым
голосом.
   - Я не отниму у вас много времени, всего один-два  вопроса.  Я  очень
признательна вам за помощь.
   - Хорошо, - согласилась Луиза с явственным вздохом. -  Но  прошу  вас
поторопиться. Я действительно должна скоро уходить.
   - Как вы отнеслись к тому, что ваш муж изменил завещание?
   Она недоуменно смотрела на меня.
   - Вы знали, что мистер Константин незадолго до смерти составил  новое
завещание, поделив иму