они разом пустили лошадей в галоп.
   Когда Парлан увидел скакавших  к  нему  во  весь  опор  конников,  от
удивления даже приподнялся. Его пальцы охватили рукоять меча, но тут  же
снова ее отпустили:
   Парлан узнал Лагана, возглавлявшего отряд. Однако  его  удивлению  не
было предела: во-первых, он не мог понять, каким  образом  Эмил  удалось
так быстро  привести  подмогу,  а  во-вторых,  его  поразило  количество
следовавших да Лаганом людей.
   - Должно быть,  ты  прямо-таки  долетела  до  Дахгленна,  дорогая,  -
произнес о", слабо улыбнувшись, когда Эмил оказалась с ним рядом.
   - Да нет. Летать мне до сих пор не приходилось.  Я  встретила  их  по
дороге. Кажется, отец догадался, что  человек,  которого  ты  похоронил,
вовсе не был Рори, и призвал к  оружию  всех  обитателей  замка.  -  Она
взглянула на людей, которые  стояли  на  краю  расщелины  и  внимательно
рассматривали что-то внизу. - Ну как? Уж теперь-то он точно мертв?
   - Да, детка, - ответил ее отец и перевел взгляд на Парлана. - Если вы
немного потерпите, Лейт спустится к нему и  лично  удостоверится  в  его
смерти.
   - Жду не дождусь, чтобы он удостоверился. Я хочу, чтобы Рори поскорее
закопали. И навалили поверх могилы как можно больше  тяжеленных  камней,
чтобы он не смог из нее восстать!
   При одной мысли, что это исчадие ада может ожить, Эмил  содрогнулась.
Потом она присела  рядом  с  раненым  мужем,  приподняла  его  голову  и
положила себе на колени.
   - Ты уверен, Парлан,  что  на  самом  деле  хочешь  это  видеть?  Мне
кажется, что ты вот-вот потеряешь сознание. - Она приложила руку ему  ко
лбу, но не обнаружила и малейшего намека на лихорадку.
   - Я просто ужасно устал, дорогая. Хороший сон - и я снова  стану  как
новенький. Но заснуть я смогу только после того, как увижу  собственными
глазами, что Рори опустили в глубокую могилу -  поближе  к  тому  самому
аду, куда попала его душа.
   Она даже не пыталась с ним спорить, но очень обрадовалась,  что  люди
поторопились, поднимая  тело  Рори  наверх  и  потом  -  закапывая  его.
Слабость Парлана беспокоила ее.
   Ведь он мог пострадать при падении куда больше, нежели думал сам, она
же не была столь искушенной в  искусстве  врачевания,  чтобы  на  взгляд
определить опасность его ушибов и ран, которые -  она  боялась  -  могли
оказаться смертельными.
   Эмил думала об этом всю дорогу до Дахгленна. Более того,  ее  тревога
еще возросла, так как Парлан не  мог  сидеть  в  седле  без  посторонней
помощи, а лицо его было белее мела.
   Когда же ее  любимого  передали  в  опытные  руки  старой  Мег,  Эмил
осталась  помогать  старухе,  тщательно  скрывая  свое   волнение.   Она
заговорила со старой женщиной только после того, как Парлан погрузился в
сон, а они вышли за дверь.
   - Он умрет?
   - Не думаю, девочка. Я не обнаружила на его теле ни одного ушиба,  ни
одной раны, которую не могла бы излечить. Хотя, сказать по правде, я  не
знаю, какие внутренние повреждения он получил и  насколько  они  опасны.
Нам остается только ждать и молиться.

Глава 26

   - Ты зачем это вылез из кровати, хотела бы я знать?
   Эмил смотрела на мужа со смешанным чувством радости и  ужаса.  Прошло
уже около месяца с тех пор, как они сражались с  Рори  и  победили  его.
Парлан  долго  не  мог  оправиться  от  ран,  и  Эмил  решила,  что   он
преждевременно оставил свое ложе. Она металась по комнате, не зная,  что
предпринять, чтобы снова уложить его. Именно "металась" - вряд ли другое
слово способно было охарактеризовать ее состояние.
   - Да вот собираюсь в путь, дорогуша, - сказал Парлан, подошел к ней и
поцеловал ее в нос.
   - В путь? Да ты с ума сошел. Еще совсем недавно ты был при смерти!
   - Ну уж не так близко от костлявой я был, как ты думаешь, -  произнес
Парлан, подумав, что Эмил очаровательна и в гневе.
   - Когда же это, интересно, ты стал тайком  подниматься  с  постели  и
разгуливать по замку?
   - Как только мои сиделки перестали следить за мной днем и ночью. - Он
развернул жену по направлению к двери и хлопнул ладонью пониже спины.  -
Отправляйся к себе и переоденься. Ты едешь со  мной.  -  Когда  же  Эмил
обернулась,  чтобы  испепелить  его  взглядом,  Парлан  в  ответ  только
улыбнулся.
   - Я не думаю, что тебе следует ехать куда бы то ни было, со мной  или
без меня. Не забывай, ты все еще на излечении.
   Он схватил ее в объятия и легко оторвал  от  пола.  Потом  поцеловал,
хотя это потребовало от него известной выдержки. В течение месяца он  не
прикасался к ней, и сейчас огонь желания, разгоравшийся жарче  и  жарче,
полыхал, будто пожар. Наконец он поставил жену на ноги и улыбнулся, хотя
больше всего на свете ему хотелось  отнести  ее  в  постель  и  заняться
любовью.
   - Ну как, дорогая? Это поцелуй больного - или, может быть, уже совсем
здорового человека, который жаждет любви?
   Эмил смотрела на него затуманившимися от страсти глазами. Более всего
ей хотелось близости с ним, но он, судя по всему, был настроен на что-то
другое. Она попыталась взять себя в руки и грозно нахмурилась.
   - Стало быть, ты долго всех нас дурачил?
   - Нет, детка. Просто хотелось тебя удивить. А теперь иди и готовься к
прогулке верхом - я хочу отметить свое выздоровление. - Он открыл  дверь
и выставил ее из комнаты. - Да,  не  забудь  сказать  Мэгги,  чтобы  она
перенесла сюда твои вещи. И пусть прихватит с собой колыбельку.
   Эмил вовсе не была против. Она терпеть не могла спать в  одиночестве,
но  Парлан  поначалу  спал  так  чутко,  что  им  с  ребенком   пришлось
перебраться в другую спальню. Он очень нуждался  в  целебном  освежающем
сне. Парлан тоже не протестовал. Но время  шло,  и  Эмил  стали  терзать
сомнения: хотя муж становился сильнее день ото дня, он  не  требовал  ее
возвращения. И вот теперь его предложение перебраться к нему  в  постель
весьма ее  порадовало,  нужды  нет,  что  оно  прозвучало  как  воинская
команда.
   Сейчас Эмил, однако, мучило другое: позволить или не  позволить  мужу
ехать на прогулку, ведь Парлан получил в схватке с Рори все  мыслимые  и
немыслимые травмы и ранения, за исключением смертельных. Кости  у  него,
правда, тоже остались целы. Хотя раны  затянулись  довольно  быстро,  он
потерял много крови и долгое время был  очень  и  очень  слаб.  Выглядел
Парлан неплохо, но Эмил не доверяла его браваде. К сожалению,  рядом  не
оказалось ни единого человека, с кем она могла бы потолковать о здоровье
мужа. Артайр, Латан, Малколм  и  старая  Мег  странным  образом  куда-то
исчезли. Эмил понимала, что без  посторонней  помощи  уговорить  Парлана
остаться  дома  ей  не  удастся.  Даже  Мэгги  воспользовалась  каким-то
надуманным предлогом, чтобы удалиться в неизвестном направлении.
   Все это заставило Эмил призадуматься.
   Седлая лошадей для себя и  Эмил,  Парлан  беззаботно  насвистывал.  В
течение нескольких дней он разрабатывал план верховой прогулки с женой и
продумал все до мелочей.
   Эмил вот-вот должна была появиться у конюшни,  и  Парлан  лишний  раз
порадовался, что желающих поддержать жену и заставить его отказаться  от
задуманного в замке нет.
   - Эй, долго нам еще здесь прятаться?
   Парлан поднял  глаза  и  посмотрел  на  Артайра  и  Лагана,  которые,
укрывшись на сеновале, поглядывали на него сверху вниз. Улыбнувшись,  он
произнес:
   - Потерпите немного, недолго осталось.
   - Не понимаю, зачем мы участвуем в этой глупой игре? - сказал Артайр.
   - Да потому что, поймай она хотя бы одного из  вас,  ей  не  составит
труда его убедить, что мне еще рано вставать и ездить на  прогулки.  Она
ведь считает, что я был чуть ли не при смерти. -  Парлан  ухмыльнулся  в
ответ на сдавленные смешки, послышавшиеся с сеновала.
   - Неужто ты снова собрался с ней к Колодцу  Баньши?  -  с  удивлением
осведомился Артайр.
   -  Да.  Это  отличное  местечко,  и  мне  не  хочется,  чтобы  дурные
воспоминания  лишили   нас   радости   наслаждаться   его   красотой   и
уединенностью. На этот раз нас не  ждут  там  никакие  дурные  сюрпризы.
Повода погоревать не представится!
   - Разумеется. Учитывая, что вокруг "колодца" чуть  ли  не  за  каждым
кустом прячутся Макгуины и Менгусы. Даже если Рори восстанет из  могилы,
сомневаюсь, что ему удастся пробраться сквозь ряды охраны. Я вот  только
думаю, что  скажет  Эмил,  если  узнает,  что  вокруг  вашей  уединенной
поляночки кишмя кишат вооруженные люди? - ехидно произнес Лаган.
   - Тогда мне остается одно: настоятельно  потребовать,  чтобы  они  не
высовывались ни при каких обстоятельствах.
   Но вам пора прятаться. Идет Эмил, и выражение ее лица  не  предвещает
ничего хорошего.
   Широкая улыбка Парлана  ив  самом  деле  была  встречена  не  слишком
милостиво.
   - Боюсь,  эта  прогулка  -  не  самое  разумное  из  того,  что  тебе
доводилось затевать, Парлан. К сожалению, мне не  удалось  обнаружить  в
замке ни одного человека, который бы  согласился  со  мной  и  поддержал
меня. Похоже, в Дахгленне вообще нет ни единой живой души. Ты не знаешь,
случаем, куда это все подевались?
   - Отличная погода сегодня, вот что.  Думаю,  что  мужчины  и  женщины
Дахгленна воспользовались ею в качестве предлога,  чтобы  уклониться  от
привычной работы и выбраться за  пределы  замка,  дабы  повеселиться  от
души.
   - Они проявили поразительное единодушие  -  если,  конечно,  меня  не
обманывает зрение. - Эмил отлично сознавала, что стала участницей  игры,
которую затеял Парлан, и попеременно то радовалась, то сердилась.
   - Было бы ужасно, если бы столь чудные глазки обманывали.
   Услышав льстивые слова из уст Парлана, Эмил передернула плечами. Было
ясно, что муж любой ценой хотел избавиться от дальнейших расспросов.
   - Судя по всему, на объяснения рассчитывать не приходится, так?
   - Все выяснится в самое ближайшее время, - жизнерадостно ответствовал
Парлан, приподнимая Эмил и усаживая в седло.
   Эмил тут же начала слезать с лошади.
   - Нет, погоди. Мне кажется,  я  имею  праве  узнать,  какую  игру  ты
затеваешь, Парлан?
   - Ага, ты, стало быть, решила для разнообразия  сделаться  несносной,
дорогая? Что ж, я был к этому готов.
   Парлан ухватил ее за запястья и, не обращая внимания на  протестующие
крики, стянул их мягким, но прочным шнуром.
   Кроме того, он повязал ей на глаза темную повязку. Хотя Эмил пришла в
ярость и недоумение, у  нее  возникло  и  окрепло  чувство,  что  Парлан
готовился поступить с ней так с самого начала.
   Избежать этого она могла только полным подчинением  его  воле,  чего,
разумеется, делать не собиралась.
   - Ты сошел с  ума?  -  коротко  осведомилась  она,  когда  муж  снова
приподнял ее и усадил на лошадь.
   - Вовсе нет, дорогая. Однако тебе  лучше  держаться  за  луку  седла,
иначе упадешь, - предупредил жену Парлан, тоже усаживаясь на лошадь.
   Эмил едва успела ухватиться за гриву Элфкинга, как Парлан тронулся  с
места. Женщине, разумеется, хотелось знать, куда они направляются. Ее не
слишком радовали действия мужа, как и манера его обращения с  нею.  Пока
они ехали, она непрерывно ворчала и еще больше сердилась,  отмечая,  что
он толком так ничего ей не объяснил, отделываясь большей частью  глупыми
шуточками. Когда они наконец остановились и Парлан  снял  ее  с  лошади,
терпение Эмил лопнуло. Она ждала только, когда он ее развяжет  и  снимет
повязку с глаз, чтобы влепить ему основательную затрещину.
   Парлан развязал ей руки и снял полоску темной ткани.
   Он понимал, что Эмил сильно на  него  гневается  и  разгневается  еще
больше, когда обнаружит, куда он ее привез.  Тем  не  менее  Парлан  был
уверен, что так или иначе должен избавить жену от  дурных  воспоминаний,
связанных с этим  местом.  Если  он  этого  не  сделает,  она  не  будет
чувствовать себя в безопасности на его землях.
   - Ну, вот мы и добрались до места, дорогая.
   Еще до того как Парлан снял с ее глаз повязку, она услышала  до  боли
знакомый вой, похожий на стенания. Она напрочь забыла о своем  намерении
ударить мужа и распахнула глаза, с ужасом озирая окрестности.
   - Бог мой, Парлан, только не здесь!
   - Здесь хорошо, дорогая,  -  проговорил  Парлан,  вручая  ей  в  руки
корзинку с припасами, и  принялся  расстилать  одеяло.  -  Чем  тебе  не
нравится эта поляна?
   - Она хороша, слов нет, но... - Тут Эмил замолчала и  последовала  за
мужем на то самое место, где им уже не раз доводилось расстилать  одеяло
и  уставлять  импровизированный  стол  яствами.  -  Мне  она  больше  не
нравится, хотя, возможно, тебе и покажется, что я говорю глупости.
   Устраиваясь на одеяле и помогая усесться  Эмил,  Парлан  коснулся  ее
щеки поцелуем и сказал:
   - Я не желаю, чтобы ты испытывала страх, пребывая на моих землях - то
есть  на  наших  землях.  Не  хочу,  чтобы  у  тебя  оставались   дурные
воспоминания даже о самом ничтожном уголке моих родовых владений. Правду
говорят, что человек не чувствует себя в безопасности,  куда  бы  он  ни
направлялся, но мне хочется, чтобы ты чувствовала себя защищенной здесь,
на родовых землях Макгуинов, - насколько это возможно  вообще.  Когда  я
впервые привез тебя сюда, мне хотелось превратить эту поляну в  заветное
место наших свиданий, и, будучи человеком  упрямым,  я  не  желаю  своих
замыслов менять.  -  Парлан  налил  Эмил  немного  вина  и  поощрительно
улыбнулся, призывая ее пригубить.
   - Заветное место свиданий?
   - Да, у каждой парочки должно быть такое. То самое  место,  куда  они
смогут пойти, чтобы отметить знаменательное событие в их жизни -  такое,
как, скажем, рождение ребенка.
   Эмил улыбнулась. Хорошее настроение уже возвращалось к  ней.  Тем  не
менее она оставалась настороже, поскольку на этой поляне - стоило  им  с
Парланом на ней оказаться - вечно происходило что-нибудь дурное.  И  все
же она постаралась расслабиться, не желая омрачать радость ни  себе,  ни
мужу.
   Сегодня - а это много значило для Эмил - Парлан был очарователен, и в
присутствии столь обаятельного господина оставалось одно - радоваться.
   Когда  с  едой  было  покончено,  Парлан  отер  руки  и  рот  влажной
салфеткой, после чего приник к Эмил и  принялся  обтирать  ее,  покрывая
поцелуями  каждое  местечко  на  ее  теле,  которого  потом  намеревался
коснуться влажной тканью. Заметив, что дыхание женщины сделалось быстрым
и неровным, а глаза потемнели от страсти, он понял,  что  настало  время
удовлетворить  желание,  которое   уже   долгое   время   сжигало   его.
Улыбнувшись, он отбросил салфетку в сторону и сразу же заключил  жену  в
объятия, уже  по  опыту  зная,  что  поначалу  их  любовные  игры  будут
торопливыми и неистовыми - чуть ли не на грани жестокости.  Таково  было
требование, которое предъявляла их плоть...
   Прошло немного времени, и Эмил открыла глаза и взглянула на мужа. Они
с Парланом даже не разделись до конца - взаимная тяга была столь велика,
что  об  одежде  они  как-то  позабыли.  Теперь  она  ощущала   приятное
успокоение и, улыбнувшись, приникла к мужу с новой  силой,  нежно  обвив
его руками.  Но,  несмотря  на  только  что  испытанные  радости  любви,
какая-то  часть  ее  сознания  пребывала  в  страхе.  Она   даже   стала
оглядываться вокруг, желая вовремя заметить опасность, которой просто не
могло не быть - об этом непрестанно твердил ее разум.
   - Ты в полной безопасности, дорогая, - произнес  Парлан,  приподнимая
голову и прикасаясь губами к ее губам. - На этот раз ничье вторжение  не
сможет прервать наше наслаждение. Все будет так, как  задумал  я.  -  Он
чуточку отодвинулся  вт  нее,  чтобы  видеть  ее  лицо,  но  по-прежнему
находился очень и очень близко.
   - Ты о чем? - спросила она, стараясь изо всех сил  отринуть  от  себя
надуманные страхи и поверить его словам о том, что им никто и  ничто  не
грозит.
   - Ну, кроме торопливого совокупления,  которое  я  замышлял  с  тобой
осуществить, - он ухмыльнулся, заметив, что жена  вспыхнула,  -  у  меня
имелось намерение с тобой побеседовать.
   - О чем же?
   - О нас с тобой. - Он удивился, заметив, что по  ее  лицу  скользнула
мимолетная тень страха.
   Она  и  в  самом  деле  не  смогла  подавить  страх,  хотя   всячески
уговаривала себя  быть  более  сдержанной.  Но  уж  слишком  Парлан  был
серьезен.  И  еще  -  прежде  он  никогда  не   пытался   обсуждать   их
взаимоотношения. Поскольку он не заговаривал о чувствах и  даже  намеком
не давал ей понять, что  у  него  в  душе,  всякая  беседа  такого  рода
представлялась ей делом опасным. Но как бы Эмил ни  убеждала  себя,  что
Парлан слишком благороден для того,  чтобы  после  минут  любви  затеять
разговор о том, что его влечение к ней угасло, продолжала бояться этого.
   - И что же на счет  нас  с  тобой?  -  осведомилась  она  хрипловатым
шепотом.
   - Знаешь, Эмил, мне бы не хотелось, чтобы ты делала вид, будто то,  о
чем я собираюсь тебе сказать, самая неприятная для тебя вещь на свете.
   - Извини, я не понимаю.
   Он  вздохнул,  почувствовав,  что  его  смелость  начала  таять.   По
выражению глаз женщины он понял, что она не имеет ни  малейшего  желания
выслушивать его откровения.
   Но потом он вспомнил ее исполненный ужаса  крик,  когда  он  летел  в
бездну Колодца Баньши, не зная,  останется  ли  в  живых.  И  она  тоже,
разумеется, не могла об этом знать.
   Чувства, испытанные в тот миг, дали ему силы продолжить:
   - Дорогая, я уж не знаю, что ты думаешь о нашей  беседе,  но  заверяю
тебя: в ней  не  будет  ничего  особенно  для  тебя  неприятного.  -  Он
улыбнулся, поскольку Эмил покаянно склонила голову. -  Неужели  тебе  не
кажется, что нам и в самом деле пора кое-что обсудить?
   - Да, может быть. - Она подумала, что Парлану хочется вырвать  из  ее
груди признание, которое ей когда-то хотелось сделать, но для  которого,
по ее мнению, время уже прошло.
   - Миновало уже больше года со дня нашего знакомства, и за  это  время
мы обменялись всего несколькими словами  о  том,  что  мы  чувствуем  по
отношению друг к другу или что мы могли бы  друг  от  друга  хотеть  или
требовать. Мы разговаривали обо всем, что есть  под  солнцем,  но  когда
речь заходила о самых элементарных человеческих чувствах,  мы  низводили
беседу до болтовни об одной только страсти. Страсть - вещь великолепная,
отрицать не стану, но разве это единственное, что соединяло и  соединяет
нас, и разве одного  только  этого  мы  хотели  друг  от  друга?  -  Она
по-прежнему чувствовала себя не в своей  тарелке,  и  Парлан  улыбнулся,
чтобы ее приободрить, а потом поцеловал в щеку.  -  Не  надо  хмуриться,
Эмил. Неужто мои слова до сих пор тебя задевают?
   - Да. Не думаю,  что  на  свете  много  людей,  способных  откровенно
рассуждать о том, что творится в их сердцах.
   Нелегко выворачивать свою душу наизнанку.
   - Верно. Я собирался это сделать, когда мы останемся с тобой наедине.
Но позже.
   - Позже?
   - Ну да, после того, как исполнится  мое  первое  желание..,  которое
только что исполнилось. Уж больно мне стало  невмоготу  ждать,  когда  я
поцеловал тебя там, в Дахгленне, перед выездом.
   Она улыбнулась и привела кончиком пальца по его крутому подбородку.
   - Я тоже в тот момент подумала, что больше всего на свете мне хочется
затащить тебя в постель - но не для того, чтобы ты там валялся без дела.
   - Стало быть, по этой причине мне не пришлось тебя сегодня догонять?
   - А тебе вообще никогда не приходилось меня догонять, -  пробормотала
она, состроив гримаску. - Я ведь не сопротивлялась даже  в  первую  нашу
ночь, хотя по правилам,  о  которых  мне  твердили  всю  жизнь,  мне  бы
следовало это сделать - независимо от того, какого  рода  договор  мы  с
тобой заключили. Я откинулась для тебя на спину  с  не  меньшей  охотой,
нежели это сделала бы шлюха, завидевшая блеск золота.
   - И это до сих пор тебя беспокоит, да? Думаешь, я хотел тебя  меньше?
Да ты могла заполучить меня в любое время дня и ночи, стоило тебе только
глазом мигнуть.
   - У мужчин все