.
   - За что ты меня благодаришь?
   - А за то, что другие мужчины - в  случае,  если  их  потребности  не
удовлетворяются, - отправляются в загул.
   - Но это дурно с их стороны, поскольку женщина в таком положении тоже
лишена радостей любви, и не по своей воле. Ты,  к  примеру,  очень  даже
любишь это дело! Ox! - Он поймал ее кулачок, который  перед  этим  нанес
ему удар в бок, и поцеловал. - Кроме того,  детка,  к  чему  мне  искать
сомнительных радостей на стороне, когда рядом со  мной  лучшая  в  свете
женщина? Стоило немного подождать - и она одарила меня самыми  желанными
ласками.
   -  Желанными?  -  словно  эхо,  повторила  она.  Серьезность  Парлана
заставила ее таки понервничать.
   - Да. По-моему, я уже говорил тебе, что ты - лучше всех. Разве ты мне
не веришь?
   - Я иногда думаю,  что  со  временем  "самые  желанные"  ласки  могут
превратиться в самые обыкновенные.  Пламя  страсти  угасает,  а  новизна
теряется.
   - Верно. Кое-какие изменения могут произойти и в нашей семье. Но  что
бы ни случилось, ты все равно останешься лучшей на свете женщиной. Время
и долгая совместная жизнь не смогут ничего изменить. Мне не хотелось  бы
об этом напоминать, но у меня, как ты знаешь, было предостаточно женщин,
и я разбираюсь в таких делах. Когда  мы  встретились,  я  не  был  столь
невинным, как ты.
   - В таком случае, может быть, и мне следует взойти на ложе  с  другим
мужчиной - или даже мужчинами,  чтобы  толковать  об  этом  предмете  со
знанием дела?
   - В таком случае выбери себе мужчину, которого ни в грош не  ставишь,
поскольку он умрет сразу же после того, как отведает твоей сладости.
   Она едва не бросилась на него  с  кулаками,  но  поостереглась.  Хотя
Парлан говорил тихо и в его словах чувствовалась ирония, глаза его  были
темны, как никогда, и было ясно, что он не шутит. Ее заявление по поводу
будущего любовника было не очень удачной шуткой, но муж,  на  удивление,
отнесся к ее словам со всей серьезностью. Эмил стала думать о  том,  как
разрядить  обстановку,  поскольку  возникшая  напряженность  не   только
волновала, но и пугала ее.
   - Хочешь сказать, что я не вправе оставить за собой вереницу разбитых
сердец, вроде той, что тянется за тобой?
   Пытаясь изо всех  сил  справиться  с  охватившей  его  вдруг  бешеной
ревностью, Парлан даже  попытался  улыбнуться,  хотя  понимал,  что  его
улыбка в этот момент больше напоминала оскал.
   - Только попробуй. Вместо сердец за тобой потянется вереница  мертвых
тел.
   - А ты, оказывается, большой собственник. -  Хотя  подобное  открытие
доставило  Эмил  известное  удовольствие,  она  тем  не  менее  была  до
крайности удивлена, когда осознала  силу  клокотавшей  в  груди  Парлана
ярости.
   Он провел пальцем по ее лицу и коснулся губ поцелуем.
   - Да, я такой. Потому-то я  так  торопился  с  браком  и  то  и  дело
подгонял священника. Мне было необходимо знать, что ты принадлежишь  мне
на законных основаниях. Мне - и никому другому. В мои планы  не  входило
делить тебя с каким-нибудь другим мужчиной.
   - Хм, планы для того и составляются, чтобы потом было что менять.
   Прежде чем Эмил заметила, что на поляне появился еще  кто-то,  Парлан
уже вскочил. Одной рукой он затягивал шнурки на штанах, другой нашаривал
лежавший поблизости меч. Эмил до сих пор не  приходилось  видеть,  чтобы
человек вставал так проворно.
   Не рассуждая ни секунды, она нырнула за широкую  спину  Парлана.  Уже
оттуда, как из укрытия, она  с  ужасом  и  недоверием  широко  открытыми
глазами смотрела на Рори. Ее безмерно напугало не только его неожиданное
появление, но и выражение, застывшее, как маска, на  его  лице.  Ужасным
был и шрам,  до  неузнаваемости  изменивший  всю  левую  половину  лица.
Уродливый и грязный, этот человек почти ничем не напоминал  теперь  Рори
Фергюсона, с которым она когда-то была знакома.  И  выражение  его  глаз
стало другим.
   Теперь они полыхали, словно два костра, и в этом  взгляде  отражалось
безумие, испепелявшее душу.
   Эмил не могла понять, отчего он  не  зарубил  их,  пока  они  лежали,
заключив друг друга в объятия, не обращая внимания на то, что  творилось
вокруг. Прежде Рори не помышлял о том, чтобы скрестить с  Парланом  мечи
на равных. Тем не менее, объявив о  своем  появлении,  он  словно  давал
понять, что добивается именно этого. Охваченный безумием  и  ненавистью,
он, казалось, вдруг воспылал желанием драться. Признаться, это  открытие
не слишком порадовало Эмил, поскольку она не была  уверена,  что  Парлан
справится с Рори, хотя ее муж уже стоял с мечом в руке и, судя по всему,
был готов к бою.
   В глазах Парлана тоже полыхал огонь. Прежде всего он был страшно  зол
на себя - его опять застали врасплох.
   Парлан пытался убедить себя, что здесь нет его вины, -  ведь  он  был
уверен, что Рори мертв и лежит в могиле,  но  это  мало  помогало.  Рори
опять перехитрил его, сумев подобраться к ним неожиданно и вывести  его,
Парлана, из равновесия.
   Парлан решил, однако, не уступать и выиграть схватку во что бы то  ни
стало.
   Потом он едва не расхохотался - он-то привел Эмил к  Колодцу  Баньши,
чтобы она постаралась изгнать из памяти  тяжелые  воспоминания,  которые
были связаны с этим местом.
   Вместо этого дурные мысли с новой силой завладели его женой, а теперь
наверняка поселятся в ее душе навсегда. Впрочем, на сей  раз  Парлан  не
собирался отдавать ее в лапы Рори.
   - Эмил, ступай-ка ты отсюда подобру-поздорову.
   Эмил послушно повернулась,  чтобы  идти  прочь,  хотя  подумала,  что
оставлять Парлана с Рори не следует. Прежде всего,  подумала  она,  надо
съездить за помощью. Но взглянув в сторону перелеска, где  они  оставили
лошадей, не увидела их.
   - Лошади убежали, - беспомощно произнесла она.
   - Да-да, вы были настолько заняты друг другом, что не  заметили,  как
ваши кони ушли бог знает куда.
   Хихиканье,  вырвавшееся  при  этом  из  уст  Рори,   заставило   Эмил
похолодеть. Прижавшись к спине Парлана, она  ощутила,  1"к  по  ее  телу
пробежала дрожь. Достаточно было  услышать  только  этот  смешок,  чтобы
убедиться в полной невменяемости Фергюсона.  Она  вполне  отдавала  себе
отчет,  что  смех  сумасшедшего  может  разбудить  страх  даже  в   душе
бесстрашного человека, которому до сих пор не приходилось иметь  дела  с
умалишенными.
   - Не чини ей препятствий, когда она станет уходить, Рори, -  медленно
произнес  Парлан.  Он  ничуть  не  удивился,  когда  услышал   хихиканье
противника, но решил, что большого вреда не будет, если он попросит Рори
о любезности.
   - А еще говорят, что это я сошел с ума.
   - Говорят также, что ты умер. Неужели дьявол вернул  тебя  на  землю,
поскольку ты оказался слишком плох даже для ада?
   - Хотите вывести меня из себя? Не  получится!  Здорово  я  обвел  вас
вокруг пальца, - да? Мой план сработал, как я и ожидал.
   - И чью же невинную душу ты послал на тот свет, чтобы твой  план  мог
осуществиться? - проревел Парлан.
   - Душу какого-то болвана  из  местного  кабачка.  Несколько  монет  и
намек, что он сможет заработать больше, сделали свое дело, и он потрусил
за мной, словно пес.
   - И он умер, как пес, потому что тебе поверил. И Джорди умер  потому,
что доверился тебе.
   - Кровь Джорди на ваших руках. В том, что я его убил, - ваша вина,  -
отрывисто пролаял Рори.
   Последние слова умалишенного вывели Эмил из себя.
   - Ты не можешь винить нас за смерть  товарища.  Ты  лишил  его  жизни
собственными руками.
   - Да, все из-за вас! - выкрикнул Рори, потом с видимым  усилием  себя
сдержал. - Я не мог идти куда мне вздумается, не мог делать что хочу - и
все потому, что вы охотились за мной,  как  за  диким  зверем.  Пришлось
положить этому конец. Вы  должны  были  думать,  что  я  умер.  Это  был
единственный способ. Джорди меня понимает. Он знает, что мне  необходимо
вам отомстить, заставить вас заплатить по самому большому счету  за  то,
что вы мне сделали.
   Вам обоим, между прочим. Ты должна была стать моей, Эмил, но  выбрала
дикого горца. Выбрала и принялась с ним  совокупляться  -  без  забот  и
стыда. Прямо как твоя мать. А потом твой дьявольский конь изуродовал мне
лицо. Так что тебе есть за что заплатить, милая моя шлюшка.
   - Я уже устал от твоей болтовни, Рори. Может, тебе лучше  заткнуться,
а не то я, прежде чем тебя убить, вырежу из глотки твой поганый язык,  -
вызывающе бросил Парлан.
   - Каков хвастун! Убить тебя мне не  составит  большого  труда  -  все
равно что муху прихлопнуть.
   - Осторожно, Парлан, -  сказала  Эмил,  коснувшись  мускулистой  руки
мужа. - Он хочет, чтобы ты снова впал в  ярость  и  твоя  рука  лишилась
твердости.
   - Я догадываюсь. - Он говорил очень тихо и почти не разжимал при этом
зубов, чтобы Рори не смог понять  смысла  сказанного.  Кроме  того,  так
Парлану было легче сдерживать эмоции. - Ты должна уйти,  когда  начнется
поединок. Я отвлеку его.
   - Я тебя не оставлю.
   - Тебе придется уйти, женщина. Подумай, как я смогу биться  в  полную
силу, зная, что ты рядом? Волнение за тебя ослабит мою руку. Лучше  беги
в Дахглеян и приведи помощь.
   - К тому времени как я добегу до Дахгленна, тебя могут убить. К  тому
же бегунья из меня никакая. Да за это время  он  успеет  тебя  зарыть  в
землю и привезти папу из Рима, чтобы тот помолился на твоей могилке!
   - Если даже такое и случится, ты по крайней мере останешься в живых.
   - Не уверена, что смогу пережить твою смерть, - тихо сказала она.
   Хотя положение, в которое они попали, было  трудным,  Парлан  ощутил,
как при этих ее словах у него сильнее забилось сердце.  Впервые  Эмил  -
возможно, сама того не желая, - позволила ему  заглянуть  себе  в  душу.
Однако ему пришла в голову мысль, что жена выбрала для этого не  слишком
удачное время. Вернее, самое неудачное.  Ему  захотелось  прижать  ее  к
себе, заняться с нею любовью и заставить рассказать все о  ее  чувствах.
Но вместо этого ему приходилось  стоять  лицом  к  лицу  со  смертельным
врагом. Если они с женой уцелеют, он задаст Эмил жару за то, что она  не
правильно выбрала время для объяснений.
   - Придется пережить. Хотя бы ради нашего ребенка.
   Подумай, что будет с нашим сыном, если он останется сиротой?
   Заявление Парлана болью отозвалось в сердце Эмил.
   При виде смертельной опасности, угрожавшей Парлану, она на  некоторое
время напрочь забыла о сыне. Но Парлан был прав - думать  об  этом  надо
было. Хотя Эмил знала, что Лайолфа - случись что - не бросят на произвол
судьбы и будут любить и заботиться о нем, она знала также, что никто  на
свете не смог бы заменить ему родителей.
   - Так вот. Нашему сыну, Парлан, нужны и отец и мать.
   - Я очень надеюсь, что еще долго-долго с ним будем мы оба - и ты и я.
И именно поэтому тебе придется уйти.
   Для поединка мне требуются абсолютное  спокойствие  и  уверенность  в
себе.
   Эмил ничего не ответила, и Парлан сделал вывод, что она согласилась с
его доводами. Тогда он  сосредоточил  все  внимание  на  Рори.  Фергюсон
всегда был прекрасным фехтовальщиком. А  в  случае  если  помешательство
придало  ему  храбрости,  можно  было  ожидать,  что  он  превратился  в
чрезвычайно опасного противника. Парлан не сомневался в своих бойцовских
качествах, но ему не  хотелось  переоценивать  собственные  возможности.
Исход поединка далеко т  всегда  зависел  от  одного  умения  сражаться.
Большую роль здесь играла  самая  обыкновенная  случайность.  Если  Рори
сделался равным ему по мастерству и смелости, малейшая ошибка в поединке
с ним могла оказаться роковой.
   - Хватит болтать, Макгуин. Ты готов встретить свою судьбу?
   -  Ты,  стало  быть,  намерен  противостоять  мне  и  даже  со   мной
разделаться?
   - А почему бы и нет? Я легко справился с твоей глупой  кузиной.  Как,
бишь, ее звали? Маргарет, кажется? Да, Маргарет. Слабая, вечно  скулящая
женщина - вот кто она была.
   Парлан едва сдержался, вспомнив, как выглядело  тело  его  двоюродной
сестры. Он подумал, что мать Эмил и Кэтрин  наверняка  были  изуродованы
так же. Распалившись, он готов был кинуться в атаку на Рори, но вспомнил
слова Эмил и удержался. Бросаться в бой в подобном состоянии было  очень
рискованно, и ошибка могла стоить жизни и ему и жене.  Он  пожалел,  что
плохо знает Рори и не имеет представления, как заставить  его  выйти  из
равновесия. Он помнил только о преступлениях этого человека, но вряд  ли
разговоры о них могли разволновать мерзавца.
   - Если она, как ты говоришь, вечно скулила, так это потому,  что  как
мужчина ты оказался несостоятельным!  -  Эмил  заметила,  как  при  этих
словах Рори покраснел, и поняла, что коснулась его слабого места.  -  Уж
не по этой ли причине она решила от тебя уйти? Когда выяснила, что  твои
мужские качества отнюдь не соответствуют красоте лица.
   Как говорится, смотреть приятно, а в постели скучно.
   Эмил была поражена, с какой быстротой и яростью Рори отреагировал  на
ее слова. Он очертя голову бросился на  Парлана,  выставив  перед  собой
меч. Тот встретил его выпад умелой  рукой.  Поединок  начался,  но  Эмил
видела, что Парлану больше всего на свете хочется,  чтобы  она  убралась
куда подальше.
   Судя по всему, Парлан думал, что убедил Эмил уйти с места схватки,  и
теперь недоумевал, отчего жена медлит. Она, признаться,  сначала  так  и
хотела поступить, но вдруг поняла, что не в силах этого сделать  -  даже
ради их единственного сына. Она и в самом деле кинулась было  прочь,  но
добежала лишь до края поляны. Затаившись  в  зарослях,  молодая  женщина
принялась наблюдать за происходящим. Парлан успокоится, решив,  что  она
поступила, как было велено, а она будет поблизости, чтобы помочь  ему  в
случае необходимости.
   Сбежать, так и не узнав, чем кончится схватка,  было  свыше  ее  сил.
Если Парлану суждено было пасть в бою - а эту мысль она всячески от себя
отгоняла, - она бы до смертного часа не простила себе того, что муж  мог
бы остаться в живых, если бы она была рядом и пришла  ему  на  помощь  в
нужный момент. Хотя ей было трудно наблюдать, стоя в  стороне,  за  тем,
как Парлан бился, защищая свою жизнь, она все-таки оставалась на  месте,
прижав кулачки ко рту, чтобы приглушить вырывавшиеся временами из ее уст
стоны.
   Парлан  сражался,   холодно   просчитывая   каждый   свой   выпад   и
оборонительный прием, но пришел к  неутешительному  выводу:  Рори  бился
хорошо, очень хорошо. Несомненно было одно: болезнь словно добавила Рори
сил, которых прежде ему тоже недоставало. Впервые за долгое время Парлан
вдруг  почувствовал:  у  него  нет  уверенности  в  том,  что   поединок
завершится его победой.
   - Отчего ты с такой силой противишься неизбежному?
   Ты обречен, Парлан Макгуин! Сначала я убью тебя, а  потом  отправлюсь
искать Эмил.
   - Она убежала от тебя, Рори. Тебе не удастся  наложить  на  нее  свои
грязные лапы. - Меч Рори коснулся его бедра, и Парлан выругался.
   - Поймать ее не так уж трудно. К тому же она  на  своих  двоих,  а  я
знаю, куда удрали ваши лошади.
   Страх за Эмил терзал душу Парлана, но он старался ему не поддаваться.
Страх мог лишить руку силы и твердости, а ему для борьбы  требовалось  и
то и другое. Хотя Парлан уже успел несколько раз задеть противника, Рори
ответил ему тем же и при этом не обращал  никакого  внимания  на  кровь,
которая текла из его собственных ран.
   Зато Парлан чувствовал, что кровотечение  подтачивает  его  силы.  Об
этом  свидетельствовала  и  зловещая  улыбка,   появившаяся   на   губах
сумасшедшего. Рори догадывался, что Парлан начал выдыхаться.
   Вдруг  Парлан  почувствовал,  что  земля  у  него  под  ногами  стала
осыпаться, и его охватил новый страх. Он настолько  был  поглощен  боем,
что не заметил, как оказался на самом краю дыры, именовавшейся  Колодцем
Баньши. На мгновение Парлан заколебался, пытаясь выяснить, как  избежать
новой напасти, но в этот момент Рори  разразился  дьявольским  смехом  и
сделал выпад. Отлично понимая, что отразить удар Рори  ему  не  удастся,
Парлан сделал шаг в сторону.
   Земля снова осыпалась, ноги Парлана  заскользили,  и  он  провалился,
едва успев при этом зацепиться пальцами за края чертовой ямы. Ругаясь на
чем свет стоит, он пытался подтянуться и вылезти из ямы  прежде,  чем  к
нему подоспеет Рори, но понял, что это  бесполезно,  еще  до  того,  как
безумец разразился новым взрывом хохота. Когда Рори ударил его  ногой  в
лицо, Парлан вскрикнул и провалился в Колодец Баньши.
   Ему показалось, что он услышал отчаянный вопль Эмил, потом он  ощутил
страшный удар и его окутала темнота.

Глава 25

   - Парлан! Нет!
   Эмил решила, что Парлан упал и разбился насмерть.
   Ничего другого она просто не могла себе представить. Она сорвалась  с
места, выскочила из своего укрытия и, пренебрегая опасностью,  помчалась
к проклятой яме, хотя отчасти осознавала, что уже не в силах помочь мужу
ничем. В глубине души она понимала, что сейчас должна бежать со всех ног
в Дахгленн, но как, спрашивается, мог победить в этом споре разум,  если
она собственными глазами видела, как Парлана поглотила земля?
   Ее стремительный бег к Колодцу Баньши остановил Рори.
   Он поймал женщину за руку и вынудил замереть на месте.
   Острая боль в  руке,  которую  Рори  едва  не  вывернул  из  сустава,
приглушила охватившую ее было истерику. Теперь Эмил наконец поняла,  что
она сама отдалась в руки Рори, хотя Парлан погиб, чтобы избавить  ее  от
такого ужасного финала.
   Стоило ей подумать о Парлане, как страх мгновенно перешел  в  ярость.
Ненависть  к  хохочущему   злодею   показалась   ей   живым   существом,
поселившимся у  нее  в  груди.  При  этом  рационально  мыслившая  часть
сознания Эмил самую капельку побаивалась того, что она может с легкостью
превратиться в умалишенную, еще почище Рори. Впрочем, ненависть ее  была
столь велика, что отметала даже самые разумные мысли.
   - Ах ты, сукин сын! - завопила она. - Будешь гореть в аду! За все!
   - Да ну? Уж не ты ли меня туда отправишь, миленькая моя шлюшка? -  Он
размахнулся и дал ей пощечину.
   Откинувшись и едва не упав, Эмил тем не менее сдержалась и не  издала
ни звука. Теплый  солоноватый  привкус,  который  она  ощутила  во  рту,
свидетельствовал о том, что Рори разбил ей губы, но она,  не  сказав  ни
слова, сплюнула кровь.
   Сейчас-то места вокруг было достаточно и уже не существовало на белом
свете Джорди, который мог бы ее остановить и не позволить ухватиться  за
первый  подвернувшийся  под  руку  предмет.  Сейчас  Рори  пришлось   бы
повозиться, прежде чем он снова получил бы  возможность  издеваться  над
ней. Сейчас, прежде чем  погибнуть,  она  могла  бы  даже  нанести  Рори
несколько добрых ударов - за Парлана!

***

   Парлан лежал на спине и смотрел вверх - туда, где в  вышине  виднелся
крохотный кружок света. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять,
где он находится и как сюда попал. Потом он вспомнил пронзительный крик,
который раздался в тот самый момент, когда Рори сапогом столкнул его  на
дно ямы. Значит, Эмил не подчинилась его приказу.
   Возможно, она теперь в руках убийцы. А это означало,  что  ей  грозит
неминуемая мучительная смерть. Одной этой  мысли  было  довольно,  чтобы
Парлан с усилием поднялся на ноги,  хотя  тело  почти  отказывалось  ему
повиноваться.
   Пока он пытался побороть охватившую его слабость,  в  ушах  продолжал
отзываться эхом пронзительный крик Эмил.
   В этом крике было нечто чрезвычайно для него важное. Эмил не  была  к
нему равнодушна. Может быть, она даже его любила. Только любящая женщина
могла так кричать, убиваясь по любимому.
   Потом Парлан решил, что выбрал неудачное  время  для  рассуждений  на
подобную тему, и, сжав зубы, предпринял попытку  выбраться  из  колодца.
Хотя стены ямы не были гладкими, глубоких щелей и выемок на них тоже  не
было, и потому подъем оказался  делом  далеко  не  простым.  Продвигаясь
вверх дюйм за дюймом,  Парлан  ругал