ебя ждать всю жизнь, я прошу тебя подождать несколько часов. Он прикоснулся к ее щеке, - Давай не будем ссориться из-за нескольких часов.
     Она встала с кресла и крепко поцеловала его в губы.
     - Ты не поедешь в Афганистан, правда? - проговорил он.
     - Не знаю, - решительно проговорила Джейн. Он попытался изобразить подобие ухмылки.
     - По крайней мере, до ленча. Кивнув, Джейн ответила улыбкой.
     - До ленча уж точно нет.
     Прежде чем уйти, Эллис внимательно посмотрел на нее.

***

     Широкие бульвары Елисейских полей были запружены туристами и вышедшими на утреннюю прогулку парижанами. Они толпились под теплым весенним солнцем, как овцы в загоне. Все кафе на тротуарах были переполнены. Эллис стоял неподалеку от условленного места. За спиной у него был рюкзак, который он купил в дешевом магазине чемоданов. Эллис был похож на американца, который путешествует по Европе на попутных машинах.
     Зря Джейн выбрала это утро для серьезного разговора, сейчас она, наверное, вся в раздумьях и, когда он придет, будет во взбудораженном состоянии. Ну что ж, вначале придется ее успокоить.
     Эллис выбросил Джейн из головы и сосредоточился на предстоящем задании.
     В отношении личности "друга" Рахми имелось две версии. Согласно одной из них, он был свободолюбивым турком, который по политическим или личным мотивам счел оправданным применение насилия против военной диктатуры и ее сторонников. Такую постановку вопроса Эллис воспринял бы с разочарованием.
     По второй версии речь шла о Борисе. "Борис" был легендарной фигурой в тех кругах, в которых вращался Эллис. Это были революционно настроенные студенты, палестинцы-эмигранты, работавшие на полставки лекторы-политологи, редакторы неряшливо издававшихся экстремистских газет, анархисты и маоисты, армяне и воинствующие вегетарианцы. Говорили, будто он русский, агент КГБ, стремящийся финансировать любой леворадикальный акт насилия на Западе. Многие выражали сомнение в его существовании, особенно те, кто пытался и не сумел получить финансовые средства от русских. Но Эллис время от времени замечал, что группа, которая месяцами только и делала, что жаловалась на отсутствие денег на копировальную машину, вдруг переставала болтать об ограниченных финансах и проникалась важностью вопроса о безопасности, а затем, чуточку позже, случались похищения людей, стрельба или взрывы бомб.
     Эллис вполне допускал, что русские дают деньги таким группам, как турецкие диссиденты, едва ли они могли устоять перед тем, чтобы упустить такую простую и не связанную с большим риском возможность организации беспорядков. Кроме того, США финансировали похитителей людей и убийц в Центральной Америке, поэтому трудно было ожидать, чтобы Советский Союз проявил большую щепетильность, чем американцы. И поскольку деньги, задействованные в такого рода аферах, не снимались с банковских счетов и не переводились по телексу, требовался кто-то для получения в руки фактических банкнот, стало быть, требовался такой человек, как Борис.
     Эллису не терпелось познакомиться с ним.
     Рахми прошел мимо него ровно в десять тридцать. На нем была розовая рубашка фирмы "Ликост" и тщательно отглаженные рыжевато-коричневые брюки. Выглядел он как-то угловато. Окинув Эллиса пристальным взглядом, он отвернулся.
     Эллис последовал за ним, держась, как и было условленно, на расстоянии 10-15 метров. На ближайшей площадке открытого кафе восседал мускулистый тяжеловес Пепе Тоцци, в костюме из черного шелка, словно после мессы, что, возможно, так и было. На коленях он держал огромный портфель. Он встал и зашагал почти вровень с Эллисом, причем таким образом, что случайному наблюдателю трудно было бы понять, вместе ли они идут или каждый сам по себе.
     Рахми направился к холму в сторону Триумфальной Арки.
     Эллис наблюдал за Пепе краем глаза. Корсиканец обладал животным инстинктом самосохранения. Он незаметно проверял, нет ли за ним слежки - сначала, когда переходил улицу и, естественно, мог обернуться, окинув взглядом бульвар, пока стоял в ожидании разрешающего сигнала светофора, и потом, проходя мимо углового магазина, где мог наблюдать шедших сзади него людей по отражению в диагональной витрине.
     Эллису нравился не Пепе, а Рахми, который отличался искренностью и принципиальностью. Так что люди, которых он убил, наверное, заслуживали того. Пепе был совсем другим. Он шел на это ради денег и еще потому, что был слишком грубым и тупым, чтобы выжить в мире законного бизнеса.
     За три квартала восточнее Триумфальной Арки Рахми свернул в боковую улицу. За ним последовали Эллис и Пепе. Рахми перевел их через улицу, и они вошли в отель "Ланкастер". Здесь было назначено свидание. Эллис надеялся, что встреча состоится в баре или ресторане отеля, в общественном месте он чувствовал бы себя увереннее.
     После уличной жары от мраморного холла повеяло, прохладой. Эллис почувствовал легкий озноб. Официант в смокинге презрительно оглядел его джинсы. Рахми вошел в крохотный лифт в самом конце Г-образного вестибюля. Судя по всему, они направлялись в гостиничный номер. Так оно и есть. Эллис прошел вслед за Рахми в лифт, а Пепе протиснулся сзади. Пока лифт шел вверх, нервы у Эллиса были напряжены до предела. Они вышли на четвертом этаже. Рахми подвел их к сорок первому номеру и постучал в дверь.
     Эллис старался выглядеть спокойным и безразличным.
     Дверь медленно открылась. Это был Борис. Эллису сразу стало ясно, как только он взглянул на этого человека. Он ощутил возбуждение триумфа и одновременно озноб страха. Понятие "Москва" присутствовало во всем этом человеке, начиная с его дешевой короткой стрижки и кончая сугубо практичными ботинками. Безошибочно угадывался стиль КГБ в его жестком оценивающем взгляде и в зверином оскале рта. Этот человек не был похож ни на Рахми, ни на Пепе. Он не был ни пылким идеалистом, ни грязным мафиози. Борис был твердокаменным, профессиональным террористом, который без колебаний проломит голову любому или всем троим, стоявшим сейчас перед ним.
     - Как долго я искал тебя, - пронеслось в мыслях у Эллиса.
     На какое-то мгновение Борис придержал дверь полуоткрытой, частично загораживая ею свое тело, изучая пришедших. Потом он отступил от двери и сказал по-французски: "Входите!"
     Они вошли в гостиную апартаментов. Она отличалась явной изысканностью, была обставлена креслами, столами и буфетом, скорее всего, восемнадцатого века. На изящном столике с изогнутыми ножками лежал блок сигарет "Мальборо" и стояла литровая бутылка бренди из магазина беспошлинной торговли. В дальнем углу гостиной полуоткрытая дверь вела в спальню. Рахми представил гостей нервозно и небрежно:
     - Пепе, Эллис, мой друг.
     Борис оказался широкоплечим мужчиной в белой сорочке с засученными рукавами, которые подчеркивали его мясистые волосатые руки. Его синие брюки казались слишком тяжелыми для такой погоды. На задней спинке кресла висел черный пиджак в коричневую клетку, который плохо сочетался с синими брюками.
     Эллис поставил на ковер свой рюкзак и опустился в кресло.
     Борис указал жестом на бутылку бренди.
     - Выпьете?
     У Эллиса не было желания пить бренди в одиннадцать часов утра.
     - Да, пожалуйста, кофе, - проговорил он.
     Борис измерил его жестким враждебным взглядом и сказал:
     - Мы все будем пить кофе, - и подошел к телефонному аппарату.
     "Он привык, чтобы все его боялись, - подумал Эллис, - ему не нравится, что я говорю с ним на равных".
     Рахми явно испытывал перед Борисом благоговейный страх, он нервно суетился и, пока русский вызывал официанта, то расстегивал, то снова застегивал верхнюю пуговицу своей розовой тенниски.
     Борис повесил трубку и, обращаясь к Пепе, сказал по-французски:
     - Рад с вами познакомиться. Надеюсь, мы будем полезны друг другу.
     Пепе молча кивнул. Он сидел в плюшевом кресле. Его мощные телеса в черном костюме производили довольно странное впечатление на фоне роскошной мебели, словно желавшей поглотить его.
     "У Пепе много общего с Борисом, - подумалось Эллису, - оба крепкие физически и жесткие, лишенные вежливости или сострадания. Если бы Пепе был русским, он оказался бы в КГБ, а если бы Борис был французом, он стал бы мафиози". - Покажи мне бомбу, - сказал Борис.
     Пепе раскрыл свой портфель. Он был набит брусками какого-то желтоватого вещества - примерно в тридцать сантиметров длиной и несколько сантиметров шириной. Борис опустился на ковер рядом с рюкзаком и ткнул указательным пальцем в один из кубов. Вещество подалось как замазка. Борис принюхался.
     - Наверное, это С-3, - сказал он Пепе. Пепе кивнул.
     - А где сам механизм?
     - У Эллиса в рюкзаке, - ответил Рахми.
     - Нет, у меня нет, - заметил Эллис.
     В комнате на мгновение воцарилась тишина. На красивом юном лице Рахми появилась паника.
     - Как это следует понимать? - спросил он с волнением в голосе. Его полный страха взгляд метался от Эллиса к Борису и обратно.
     - Ты сказал... Я сказал, что ты...
     - Заткнись, - грубо крикнул Борис. Рахми замолчал. Борис выжидающе смотрел на Эллиса.
     Эллис ответил с напускным безразличием.
     - Я боялся, что здесь могла быть устроена ловушка, потому и оставил сам механизм дома. Он может быть здесь уже через несколько минут. Достаточно позвонить моей девушке.
     Несколько секунд Борис пристально разглядывал его. Эллис, насколько мог, холодно ответил на его взгляд. Наконец Борис проговорил:
     - Почему ты решил, что здесь может быть подстроена ловушка?
     Эллис прикинул, что попытка самооправдания может быть воспринята, как желание уйти в оборону. В любом случае это был глупый вопрос. Он надменно посмотрел на Бориса, потом повел плечами и промолчал.
     Борис продолжал испытующе поглядывать на него. Наконец он сказал: - Я позвоню.
     Протест чуть было не сорвался с губ Эллиса, но он подавил его. Он не ожидал такого развития событий. Начиная злиться, Эллис осторожно продолжал изображать позу "а мне все равно плевать". Интересно, как Джейн среагирует на незнакомый голос? Жалко, что он использовал ее как заложницу. Но теперь жалеть об этом поздно.
     - А ты осторожный человек, - сказал он Борису.
     - Ты тоже. Какой у тебя номер телефона?
     Эллис назвал. Борис записал номер на блокноте около телефонного аппарата и стал набирать. Остальные застыли в ожидании.
     - Хелло, - проговорил Борис. - Я звоню по поручению Эллиса.
     Наверное, просто незнакомый голос не подействует на нее, подумал Эллис. В любом случае она ожидала какого-то эксцентричного звонка. "Ни на что не обращай внимания, главное - это адрес", - говорил он ей.
     - Что? - раздражительно спросил Борис, и Эллису подумалось: вот чертовщина, о чем она сейчас с ним говорит?
     - Да, да. Но это не так важно, - ответил Борис. - Эллис хочет, чтобы вы привезли механизм в гостиницу "Ланкастер" на улице Берри, комната сорок один.
     Наступила еще одна пауза. - "Продолжай свою игру, Джейн", - подумал Эллис.
     - Да, это очень приятная гостиница.
     "Кончай разыгрывать его! Просто скажи ему, что привезешь все, что надо. Пожалуйста!"
     - Благодарю вас, - сказал Борис и добавил не без сарказма: - Вы очень любезны. - Потом повесил трубку.
     Эллис делал вид, будто все в порядке вещей.
     - Она поняла, что я русский, - сказал Борис. - Как она догадалась?
     Озадаченный на мгновение, Эллис ответил:
     - Языки - ее специальность. Ей все стало ясно по акценту.
     - Пока мы тут ждем официанта, давайте разберемся с деньгами, - впервые напомнил о себе Пепе.
     Ладно, - сказал Борис и отправился в спальню. В его отсутствие Рахми шепотом заговорил с Эллисом.
     - Я не знал, что вы собирались провернуть этот номер!
     - Ясное дело, не знали, - ответил Эллис деланным тоном скучающего человека. Если бы вы знали о моих планах, не было бы никакой гарантии, понятно?
     Борис вернулся в гостиную с большим коричневым конвертом и передал его Пепе. Тот вскрыл его и стал пересчитывать сто франковые банкноты.
     Борис распечатал пачку "Мальборо" и закурил сигарету.
     Эллис подумал: "надеюсь, Джейн не стала выжидать и сразу позвонила "Мустафе". Надо было предупредить ее, что важно передать это сообщение немедленно.
     Некоторое время спустя Пепе сказал: "Все на месте". I Он положил деньги обратно в конверт, смочил языком намазанный клеем край, заклеил конверт и положил его на столик.
     Несколько минут все четверо сидели молча.
     - Далеко отсюда до вас? - поинтересовался Борис. Четверть часа на скутере.
     Раздался стук в дверь. Эллис напрягся.
     - Быстро она добралась, - проговорил Борис, открывая дверь.
     - Кофе принесли, - сказал он с отвращением и вернулся на свое место.
     Два официанта в белых куртках вкатили в номер тележку. Они выпрямились и повернулись к гостям. В руках каждый из них держал пистолет "Д"МАВ, табельное оружие французских детективов.
     - Не двигаться! - произнес один из них.
     Эллис почувствовал, что Борис приготовился к прыжку. Если бы Рахми сделал неверный шаг и застрелился, это поубавило бы желание Пепе с Борисом бросаться на вооруженных людей.
     Распахнулась дверь в спальню, и появились еще двое официантов, вооруженных как и их коллеги.
     Борис расслабился, на его лице была печать смирения.
     Эллис почувствовал, что задерживает дыхание. Он медленно выдохнул.
     Все закончилось.
     В комнату вошел офицер полиции в форме.
     - Западня! - взорвался Рахми. - Это западня!
     - Заткнись, - вскрикнул Борис, снова заглушив Рахми своим резким голосом. Обращаясь к полицейскому чину, он произнес:
     - Я самым решительным образом протестую против подобного акта грубого произвола. Прошу принять к сведению, что...
     Полицейский ткнул ему в лицо обтянутым перчаткой кулаком. Борис дотронулся до своих губ, потом посмотрел на пятно крови на руке. Весь его облик резко изменился, когда он осознал, что все это слишком серьезно, чтобы блефовать относительно его роли в этой истории.
     - Запомните мое лицо, - сказал он полицейскому чину голосом, полным могильного холода. - Вы еще увидите его.
     - Но кто же предатель? - воскликнул Рахми. - Кто нас предал?
     - Он, - проговорил Борис, указывая на Эллиса.
     - Эллис? - недоверчиво спросил Рахми.
     - Телефонный звонок, - сказал Борис. - И адрес.
     Рахми пристально посмотрел на Эллиса. Казалось, что это его задело за живое.
     Появилось еще несколько полицейских в форме. Офицер показал жестом на Пепе. - Это Гоцци, - сказал он. Двое полицейских надели наручники на Пепе и увели его. Офицер посмотрел на Бориса.
     - А вы кто?
     Борис сделал вид, что все вокруг ему наскучило.
     - Меня зовут Ян Хохт, - сказал он, - я гражданин Аргентины.
     - Не обращайте внимания, - сказал полицейский с отвращением. - Уведите его, - повернувшись к Рахми, он проговорил. - Ну так что?
     - Мне нечего сказать, - сказал Рахми, стараясь придать своим словам героическое звучание.
     Офицер хлопнул Рахми по голове, и на него тоже надели наручники. Пока его не увели, он свирепо смотрел на Эллиса.
     Арестованных по одному спустили в лифте. Портфель Пепе и конверт со сто франковыми билетами положили в полиэтиленовый мешок. Появился фотограф из полиции, который принялся устанавливать штатив. Офицер сказал, обращался к Эллису.
     - Неподалеку от гостиницы припаркован черный "Ситроен Д", - чуть помедлив, он добавил: - Сэр.
     "Я возвращаюсь в лоно закона, - подумал Эллис. - Жаль, что Рахми как мужчина гораздо привлекательнее, чем этот полицейский".
     Он спустился в лифте. По мере появления в холле гостиницы все большего числа полицейских, администратор в черном пиджаке и полосатых брюках застыл с обиженным выражением лица.
     Эллис вышел из гостиницы на солнце Черный "Ситроен" стоял на другой стороне улицы. За рулем сидел шофер, сзади устроился пассажир. Эллис сел сзади. Машина быстро рванула вперед.
     - Хелло, Джон, - сказал пассажир, повернувшись к Эллису. В ответ Эллис улыбнулся. Более чем год спустя ему странно было услышать свое имя.
     - Как дела, Билл? - спросил он в свою очередь.
     - С облегчением! - заметил Билл. - За тринадцать месяцев до нас доходили от тебя разве что просьбы прислать денег. Потом раздается категорический телефонный звонок, с требованием за двадцать четыре часа подготовить команду, чтобы кого-то арестовать. Можешь себе представить, сколько понадобилось усилий, чтобы убедить французов провести эту операцию без указания причин. Этой группе необходимо было быть наготове вблизи Елисейских Полей, но чтобы узнать точный адрес, пришлось ждать телефонного звонка от неизвестной женщины, попросившей соединить ее с Мустафой. Вот и все из того, что нам известно!
     - Другой возможности просто не было, - сказал Эллис извиняющимся тоном.
     - Так вот, потребовалось немало усилий, и теперь я многим людям обязан в этом городе, но мы пошли на это. Так вот, скажи мне, пожалуйста, стоило оно того? Что мы получили взамен в этом мешке?
     - Борис - он русский, - произнес Эллис.
     Лицо Билла вытянулось в широкой ухмылке. - Быть мне сукиным сыном, проговорил он, - ты зацепил Бориса! Ты не шутишь?
     - Не шучу.
     - Боже праведный! Я бы предпочел забрать его у французов, прежде чем они разберутся, кто он такой.
     Эллис повел плечами.
     - В любом случае никто не собирается выжимать из него массу информации. Он бесконечно преданный своему делу тип. Главное, что мы вывели его из игры. Теперь им понадобится пара лет, чтобы подготовить контакты для внедрения нового Бориса. Между тем мы существенно замедлили проведение их операций. - Уж это точно. Это настоящая сенсация.
     - Пепе Гоцци - корсиканец, торговец оружием, - продолжал Эллис. - За последние два года его оружие использовалось при совершении почти каждого террористического акта во Франции, а еще чаще в других странах. Вот ему будет что рассказать на допросах. Отправьте французского детектива в Марсель побеседовать с его отцом Меме Гоцци. Я предсказываю: окажется, что старику никогда не была по душе идея участия семьи в политических преступлениях. Предложите ему сделку: неприкосновенность Пепе, если тот даст показания против почти всех политических деятелей, которым он поставлял оружие, исключая при этом обычных преступников. Меме наверняка согласится, потому что это не будет рассматриваться, как предательство друзей. И если Меме пойдет на это, Пепе отказываться не станет. Французы могут вести судебное расследование деяний за минувшие годы.
     - Потрясающе, - проговорил изумленный Билл. - За один день ты отправишь за решетку двух крупнейших организаторов терроризма в мире.
     - За один день? - ухмыльнулся Эллис. - На это потребовался целый год.
     - Это стоило того.
     - Молодой парень - это Рахми Коскун, - сказал Эллис. Он спешил, потому что был еще кое-кто, кому он хотел все это рассказать.
     - Рахми со своей группой пару месяцев назад устроили взрыв в представительстве турецких авиалиний, а до того они убили атташе посольства. Если ты взял всю группу, у тебя в руках наверняка все конкретные судебные доказательства.
     - Или французская полиция заставит их расколоться.
     - Да. Дайте мне карандаш, и я напишу все имена и адреса. - Все это надо сберечь, - сказал Билл. - Я собираюсь выслушать твой полный отчет уже в посольстве.
     - Я не собираюсь возвращаться в посольство.
     - Джон, не нарушай программу.
     - Я сообщу тебе эти имена, и тогда ты будешь располагать всей действительно существенной информацией, даже если сегодня вечером меня задавит какой-нибудь пьяный таксист. Если я выживу, мы встретимся завтра утром, и я сообщу тебе все подробности.
     - А почему надо ждать?
     - У меня свидание за ленчем. Билл выкатил глаза.
     - Я думаю, этим мы обязаны тебе, - проговорил он с неохотой.
     - И я так думаю.
     - А с кем у тебя свидание?
     - С Джейн Ламберт. Ты назвал ее имя, когда в первый раз инструктировал меня.
     - Припоминаю. Я сказал тебе, если