Подошедший мистер Райт оказал Дэну первую помощь и отвез к врачу.
     На следующий день в школу впервые была вызвана леди Джейн. После продолжительной беседы у директора она долго и удивленно смотрела на меня и, не найдя на моем лице никаких признаков раскаяния, впервые заметила отчаянную решимость и не приставала ко мне, ограничившись тем, что спросила, не перевести ли меня в другую школу. Я наотрез отказалась, потому что не могла потерять Кэти, это было бы для меня равносильно смерти. В то время никто в целом мире не был мне так нужен, как эта веселая выдумщица, которая никогда не унывала и не ведала страха. Рядом с ней я становилась другим человеком, я также никого не боялась, все делалось легким и простым, во мне что-то сдвинулось, и я стала хорошо учиться.
     Я ее часто видела во сне и, когда наступали каникулы или праздники и Кэти куда-нибудь уезжала, тосковала безмерно, так же сильно, как по матери.
     До тринадцати лет я была невзрачной, худой как щепка коротышкой. К пятнадцати годам я значительно подросла и округлилась. Кэти тоже изменилась. В том злосчастном году в нашем классе появился новичок Терри Дуглас.
     Войдя в класс, Кэти вдруг застыла на месте, я дернула ее за рукав, но она не отозвалась. Удивленная этим обстоятельством, я проследила ее взгляд, в конце которого обнаружила высокого незнакомого парня, который, похохатывая, что-то рассказывал Питу. Я подумала, что новичок не из слабаков, и села за стол. Кэти опустилась рядом. Я хотела что-то спросить, но она опять на что-то загляделась, я обернулась и наткнулась на пристальный взгляд новичка.
     "Что он так уставился? - с досадой подумала я. - Может, испачкалась где-нибудь?"
     Кэти осмотрела и ничего не нашла. Я успокоилась и все забыла.
     После окончания занятий мы как обычно забежали в туалет. Там Кэти вдруг выудила из сумки расческу, тушь и губную помаду, позаимствованные, как оказалось, у признанного школьного авторитета кокетки Лоретты Симпсон.
     - Зачем тебе? - удивилась я.
     - Отстань, - отмахнулась она, неумело рисуя себе губы и глаза. - Ну как? - победно улыбаясь, спросила она.
     - Блеск, - польстила я.
     Кэти выпрямилась, расправила и отвела назад плечи, отчего ее грудь рельефней обрисовалась под платьем. Когда, толкнув дверь, мы выходили из школы, от стены отклеился новичок и ленивой походкой направился к нам. Я бы не заметила этого явления, если бы не странное поведение Кэти: она вдруг остановилась и как кролик на удава смотрела на этого парня.
     Я разглядывала ее заалевшее лицо, когда подошедший ощутимо толкнул меня в плечо и сказал:
     - Эй, детка!
     Я непонимающе уставилась на него.
     - Я Терри Дуглас.
     - Ну и что?
     - А не прогуляться ли нам сейчас?
     Я захлопала глазами и недоумевающе посмотрела на Кэти, но она уже усиленно изучала кончики своих туфель.
     - Пошел к черту, нет желания, - буркнула я, смутно чувствуя: что-то здесь не так.
     С этого дня Кэти как подменили. У нее все время было плохое настроение, она нервничала, иногда не отвечала на мои вопросы, отчего-то злилась и, сославшись на какие-то дела, не прогуливалась как бывало со мной после школы, а убегала домой.
     Вот так однажды, уныло бредя после занятий, я остановилась у витрины с игрушками; не видя их, я задумалась о странном поведении Кэти.
     - Как тебе нравится та мартышка? - вдруг раздался рядом чей-то голос.
     Я увидела сначала отражение, а затем самого ухмыляющегося Терри.
     - Наконец-то твоя подруга поняла, что здесь лишняя, - сказал он.
     - Кто лишняя? - переспросила я.
     - Кэти, она втрескалась в меня по уши.
     - Ты врешь! - я не могла поверить в страшную правду.
     - Нет, я всегда знаю, когда девчонки клюют на меня, у меня есть опыт, но ты не бойся, ты мне больше всех нравишься, я балдею от тебя.
     - Гад, - задохнулась я от ярости, связав наконец все причины и следствия. - Козел вонючий, если ты когда-нибудь еще раз подойдешь ко мне, я не знаю, что с тобой сделаю!
     Для вящей убедительности я толкнула его в грудь и плюнула ему под ноги.
     - И не смей больше пялиться на меня, урод паршивый!
     Я в сердцах отвернулась, но он схватил меня за плечи, развернул к себе и, покраснев от злости, прошипел:
     - Что ты сказала?
     - Я ненавижу тебя, какого черта ты появился у нас, ты все испортил!
     Я чуть не плакала, он оторопел и выпустил меня. Я побежала, чувствуя, что слезы вот-вот хлынут из глаз.
     Немного успокоившись, я решила сходить к Кэти объясниться, она поймет, и у нас будет все по-прежнему. Подгоняемая надеждой, я подлетела к ее дому и позвонила. Дверь открыла Кэти, но не впустила, а сурово спросила:
     - Зачем явилась? Я тебя не звала.
     - Кэти, впусти меня, я должна важное сказать, - умоляюще попросила я.
     - Проваливай, - буркнула она и хотела закрыть дверь, но я навалилась, не давая ей сделать это, тогда она не церемонясь оттолкнула меня и захлопнула дверь.
     Я ошеломленно посмотрела на закрытые ворота в рай и отчаянно забарабанила в них обеими руками.
     - Кэти, открой, я тебя очень прошу, - кричала я, но она не открывала.
     Уяснив, что она не откроет, я медленно сползла по двери и, усевшись прямо на пол, горько заплакала.
     Я не слышала, как дверь открылась, но Кэтин голос вдруг сказал:
     - Не реви как корова. Ладно уж, заходи.
     Продолжая всхлипывать, я вошла. Толкнув меня в кресло, она скоро вернулась со стаканом воды. Судорожно всхлипывая и клацая зубами, я сделала глоток и, поперхнувшись, сильно закашлялась.
     - Ну вот, ничего как следует делать не умеешь, - проворчала она, хлопая меня по спине.
     Отдышавшись, я поспешно начала:
     - Кэти, я послала этого дурака к черту, он больше не будет приставать ко мне. Точно, не будет. Его просто нет, не думай о нем. Он теперь меня ненавидит.
     С трепетом и надеждой я ела ее глазами, но она не смотрела на меня, избегая моего взгляда.
     - Лиз, дело не в нем. Понимаешь, ты стала слишком красивой. Рядом с тобой я кажусь замухрышкой, но не только я, ни одна девчонка в нашей школе в подметки тебе не годится. Ты не замечаешь, я знаю, но все парни теперь пялятся на тебя. Я не могу дружить с тобой. Это нестерпимо, когда ты пустое место. Я вообще уйду в другую школу.
     - Кэти, возьми меня с собой. Я что-нибудь сделаю, и на меня никто больше не будет пялиться, я стану совсем незаметной.
     - Что же ты сделаешь? - с интересом спросила она.
     - Я надену черные очки и что-нибудь такое, что меня не будет видно.
     Кэти рассмеялась и замотала головой.
     - Нет, Лиз, этот маскарад не по мне, я все равно буду знать, какая ты на самом деле, и буду всегда как обязана тебе чем-то. Нет, это не годится. Нам лучше расстаться.
     - Но можно мне хоть навещать тебя, а? - с последней надеждой спросила я.
     - Нет, - отрезала Кэти.
     Я видела по ее упрямому выражению, что упрашивать бесполезно, но продолжала сидеть, надеясь на чудо. Но чудо не произошло. Она встала и открыла дверь.
     В свою школу я больше не вернулась, а перешла в другую, перед этим впервые надев очки с темными стеклами, длинную юбку, широкую блузу и туфли самого топорного очертания.
     С Кэти я больше не встречалась, но даже сейчас иногда вижу ее во сне.
     После Кэти у меня не было подруг, кроме леди Джейн и Кэрол, с которыми я особенно сблизилась. Тогда-то я и пристрастилась к книгам и живописи. Уж чего-чего, а книг было предостаточно: мой дед, профессор древней истории, набил ими весь дом.
     С леди Джейн и Кэрол я рассталась первый раз, когда поехала в университет.
     В университете особенно и вспомнить нечего, я была прилежной и замкнутой, там даже никто по-настоящему и не приставал, впрочем, очки и мой особый стиль как-то не вдохновляли на подвиги, к тому же вполне хватало хорошеньких сговорчивых девушек.
     Два года назад неожиданно умерла леди Джейн, а через полгода Кэрол, и я осталась совсем одна. Вначале было тяжело, я долго не могла смириться с этим, но пережила, я оказалась вынослива.
     Деньги от продажи дома и небольшой капитал леди Джейн Нэнси очень быстро промотала на последнего хлыща, и нам пришлось бы туго, учитывая привычки Нэнси, но тут, как в сказке, позвонили из одной известной адвокатской конторы и попросили приехать к ним. Я прибыла, и мне прочитали завещание Эда Камерона. Так все и закрутилось.

ГЛАВА 4. ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ И ПАПА РИМСКИЙ

     Мой диплом не произвел никакого впечатления на директора и владельца престижной частной школы, кругленького мистера Кауфмана. Он еле взглянул на него и, не утруждая себя ни вводными, ни заключительными предложениями, сказал, как выплюнул:
     - Вы нам не подходите.
     Бросив диплом в сумочку, я успела сказать себе: "Спокойно, Лиз, в школе мистера Хама тебе действительно не место". Встала и закрыла дверь с другой стороны.
     Эта школа стояла у меня первой в списке, наверное, поэтому оказалась блином, который комом. Я ее вычеркнула и, зажмурившись, ткнула пальцем наугад: далековато, но зато не частная и судьба велит. Не раздумывая, я поехала туда.
     Юлий Цезарь был сопливым щенком по сравнению с Гарри Форманом, директором этой школы. Одной рукой он очищал складки одежды шмыгающего носом разочарованного паренька от дорогих его юному сердцу банки с пиявками, дохлой мыши (патентованных средств от воображал), кнопок, пистолета, мотка бечевки, магнита, трубочки с набором шариков и других совершенно необходимых вещей, второй рукой накручивал диск телефона. При этом он смотрел то на меня, то на начавшуюся внизу потасовку, рот тоже был при деле, он гонял сигарету из конца в конец и много чего говорил, например, специалист моей квалификации нужен им позарез, я могу приступать завтра же; что он проверял: платок вместо пальцев для носа полезнее; что миссис Уокер будет потрясена успехами младшенького; ах, она не может посетить их, очень жаль, тогда он сам посетит мистера Уокера. Разве не надо? Хорошо, он согласен подождать до завтра. В это время незанятый глаз его подмигивал мне, указывая на расписание.
     Бросив трубку, он подтолкнул разукомплектованного и разочарованного паренька к двери и выпрыгнул в окно. Это был второй этаж, но все равно эффектное приземление сорокалетнего, еще крепкого, тела мистера Формана впечатляло и даже где-то захватывало дух, тем более оно сразу перешло к активным действиям по рассеиванию орущей толпы.
     Не считая аудиенцию оконченной, я терпеливо дождалась возвращения триумфатора. Он появился не с пустыми руками, а рассортировав добычу по углам, подошел ко мне, без лишних церемоний освободил от очков, присвистнул, вернул назад и попрощался.
     Примерно через месяц, ближе к концу урока, чем к его началу я была оглушена внезапным восторженным ревом моих подопечных, до того еще вполне мирно склонявших свои озадаченные головы к тетрадям.
     Я оглянулась и увидела среднего роста крепкого юношу, на невозмутимом красивом лице которого не отразилось никаких ответных эмоций. Добросовестно изучив мои ноги, неспешно миновав все остальное, взгляд прибывшего задержался на моем лице без очков. После чего сам он упругой небрежной походкой прошел за свободный стол, который моментально скрылся за спинами всех присутствующих, исключая мою и Дика Сэливана, который на робкие протестующие действия в виде междометия "эй!" и взмаха руками как-то очень торжественно огласил:
     - Рэй Мэрфи!
     И я поняла, что это почти папа римский, а может быть, и больше, поэтому уже никак не протестовала и благоразумно закончила урок пораньше.
     Остальные разъяснения я получила из уст математички Майры Филипс и из других, которые все как один говорили восторженно и взахлеб.
     Из всего этого становилось ясно, что Рэй Мэрфи, несмотря на свои восемнадцать лет, так густо оброс мифами и легендами, что Джорж Вашингтон, Аль Капоне и остальные знаменитости Соединенных Штатов, даже вместе взятые, не могли составить ему конкуренцию в среде учащихся и учителей нашей школы, а также жителей прилегающих районов.
     Природа щедро одарила Рэя, дав ему помимо всего прочего феноменальную память, аналитический склад ума, силу, решительность, а также благосклонность фортуны. Все это и явилось солидным залогом его небывалых подвигов, которыми он изводил полицию, учителей и других пострадавших горемык. И те и другие давно поняли, что он им не по зубам, и относились к нему как к стихийному бедствию, то есть отказались от всякой борьбы, устраняя лишь последствия.
     В утешение каждый сообщил, что Рэй ненадолго, он только посадит кого-нибудь из учителей в лужу и отвалит; он это делал методом контраста, обнаруживая такие блестящие знания, на фоне которых любые другие заметно тускнели, несмотря на то, что были учительские. Трое самых нестойких жертв его, не выдержав этого испытания, разочаровались в выбранной профессии и оставили эти стены.
     Отец и мать Рэя давно умерли, есть брат, на его средства и существуют, и та новенькая спортивная штучка на четырех колесах - его собственная.
     Перспектива оказаться в упомянутой луже меня совсем не радовала, я была настороже и, несмотря на принятое решение, против воли с беспокойством и опаской посматривала на Рэя. Но он был тих, как-то задумчив, он просто смотрел на меня и не раскрывал рта. Опровергая все прогнозы, он стал ходить на занятия регулярно и никого не задирал. На этот счет сложилось несколько версий, самая правдоподобная из которых утверждала, что он наконец-то вырос и остепенился. Я успокоилась и перестала замечать его. И напрасно.

ГЛАВА 5. НАПАДЕНИЕ, ИЛИ ВТОРАЯ РАЗБИТАЯ ГОЛОВА

     Я вышла из ванной и, подойдя к зеркалу за щеткой для волос, вдруг обнаружила там кроме своего отражения еще и восхищенный взгляд, не принадлежащий мне. Он заставил меня стремительно повернуться. Замешательство мое было столь велико, что несколько секунд я простояла с открытым ртом, пока до меня дошло, что мне не мешает куда-нибудь удалиться, поскольку стоять голой даже перед Рэем Мэрфи, который удобно устроился в кресле и внимательно разглядывает меня, не совсем прилично. Что я тотчас и сделала.
     Но очень скоро уже в халате я выскочила назад. Любопытство, стыд и ярость одинаково дружно распирали меня:
     - Как вы здесь оказались?
     - Обычно, через дверь.
     - А где ключ взяли?
     - Ваш замок откроет ребенок.
     - Но как вы вообще посмели?
     - Я кое-что подозревал и рад, что не ошибся. Вы превзошли все мои ожидания.
     - И что же дальше?
     Он, казалось, задумался и медленно сказал:
     - Дальше я займусь с вами любовью.
     - Вы с ума сошли?
     - Нет, я был бы действительно дураком, упустив такую возможность, вы фантастически мило выглядите, Лиз Камерон.
     С этими словами он встал и двинулся ко мне. Я поняла по его алчному взгляду, что он совсем не шутит. В моем мозгу прошелестели самые черные страницы его легенд, и к ярости, бушевавшей во мне, стал примешиваться страх, который я не хотела обнаруживать и, пятясь назад, как можно тверже произнесла:
     - Рэй Мэрфи, немедленно убирайтесь вон, пока я... - больше мне ничего не удалось сказать, он уже достал меня.
     Я пыталась его оттолкнуть, но с таким же успехом я могла бы отталкивать статую Свободы. Очень скоро мы оказались вместе на кровати. Он - с нетерпеливым желанием освободить меня от излишней, по его мнению, одежды, а я с не менее нетерпеливым - освободиться от него самого.
     И не знаю, как я дотянулась, но настольная лампа точно опустилась на его красивую голову. Рэй успокоился, потому что вырубился. Сбросив его с себя, я села, тяжело дыша, пытаясь запахнуть разорванный халат. Я боялась взглянуть на него. Он дышал. Слава богу. И крови, кажется, нет. Дрожащей рукой я провела по его голове. Наверно, будет шишка, и большая. Это заставило меня сходить на кухню за льдом.
     Потом я опустилась на край постели и принялась лихорадочно соображать, что же мне с ним делать. Эти размышления склонили меня найти номер его домашнего телефона. К счастью, он отыскался.
     Набрав номер, я терпеливо ждала, так как было уже около часа ночи, наконец гудки прекратились и не самый ангельский голос выдал мне серию проклятий. Пока он набирал воздуха для следующей, я успела вклиниться:
     - Мистер Мэрфи? Это миссис Камерон, учительница вашего брата Рэя, не могли бы вы приехать сейчас ко мне?
     - Это не самое лучшее время для родительского собрания, - резонно рявкнул он.
     - Но вы должны забрать Рэя.
     - Что, он сам не может добраться домой?
     - Нет, я его стукнула по голове, и вот он лежит и не шевелится.
     В трубке на мгновение замолчали, потом голос, в котором явственно слышалась угроза, пообещал:
     - Эй, детка, если с Рэем что-нибудь серьезное, я оторву тебе голову.
     - Хорошо, - согласилась я и назвала свой адрес, затем сменила халат и села на краешек кровати.
     Свет падал сбоку на бледное лицо Рэя, которое от этого казалось еще тоньше и привлекательнее. Красота всегда рождает желание запечатлеть ее, и сама собой рука моя нашла карандаш и блокнот. Я набросала уже основные линии и принялась за растушевку, когда на плечо мне опустилась тяжелая рука.
     Я вздрогнула и обернулась. Второй Рэй Мэрфи, постарше лет на пятнадцать, на полголовы выше и на два размера больше, сердито смотрел на меня, затем склонился к Рэю, ощупал его голову и опустился в кресло, которое жалобно скрипнуло под его тушей. Не спуская с меня глаз, он закурил и буркнул:
     - Почему вы не сдали его в полицию?
     - Он ничего не успел сделать, и я его учительница.
     - Как он к вам попал? - Он чем-то открыл замок. - Где ваш муж?
     - Во Флориде.
     - Что он там делает?
     - Развлекается.
     - Без вас?
     Я пожала плечами.
     - Вы что разъехались?
     - Мне кажется, это вас не касается, - как можно мягче сказала я.
     - Не уверен, еще ни один Мэрфи не вламывался в квартиру, чтобы переспать с хорошенькой девочкой, обычно они сами затаскивали их туда, тем более не обрушивали тяжести в благодарность за удовольствие.
     - Не хотите ли вы сказать, что это я затащила вашего брата в постель? - оторопела я.
     - Нет, вот это и удивительно, потому-то я и задаю столько нелепых вопросов.
     Он поднялся, подошел к шкафам, открыл их, захлопнул, затем обыскал весь дом. Я следовала за ним по пятам, помогая ему: все-таки интересно узнать, что ищем и вдруг да найдем?
     Наконец, заглянув в холодильник, он выпрямился, повернулся ко мне и уверенно заключил:
     - Вы не живете со своим мужем, и на сегодняшний день у вас нет парней.
     - Но... - начала я, что там должно быть дальше, осталось тайной как для него, так и для меня оттого, что вся фраза обычно оформлялась у меня по частям по мере ее произнесения, а здесь процесс был прерван.
     Я хотела его оттолкнуть, но это было еще более безнадежно, чем с младшим. Рука моя потянулась к вазе, стоящей на холодильнике, но он оказался проворнее и смахнул ее на пол. Когда он, наконец, оторвался от моих губ, я все же влепила ему самую увесистую пощечину, но она привела его в хорошее настроение. Он рассмеялся и сказал:
     - Как тебя зовут, недотрога?
     - Лиз, - ответила я, дуя на ушибленную руку.
     - Лиз, я теперь знаю, кто в этом деле главный: виновник.
     - Неужели? - ехидно удивилась я.
     - Ты сама, детка.
     - Что?! - меня от возмущения немного подбросило внутри.
     - Да, твои удивительные глаза и все остальное, а главное, ты не должна позволять целовать себя, после этого чертовски трудно остановиться, представляю, каково было бедному братишке. Но не бойся, я ему вправлю мозги.
     Он вернулся в спальню, легко вскинул Рэя на плечо и пошел, у двери остановился и сказал:
     - Твоего мужа необходимо хорошенько вздуть, чтобы приглядывал за тобой и не вводил в искушение горячих парней, а если он не в состоянии, так пусть проваливает и предоставит такую возможность другим. Кстати, меня зовут Фрэнк.
     - Очень приятно. (Остатки воспитания леди Джейн).
     - Да? - приостановился он, с интересом взглянув на меня. - Ну раз так, то не расстраивай