Ее, казалось, вполне устраивало общество Вонга, а у Дру не  было  настроения
ввязываться еще в один спор. Все, что бы он ни  говорил,  выводило  Тори  из
себя. Он не так на нее посмотрит, и это приведет ее в  ярость.  Кажется,  ей
доставляет удовольствие его ненавидеть.
   Держась поодаль, Дру опустился на землю, скрестив  ноги,  и  принялся  за
бобы. Кролика, которого  он  подстрелил  на  ужин,  утащил  какой-то  мелкий
хищник, а случай с медведем всем испортил аппетит. Дру угрюмо жевал  бобы  и
не произносил ни слова, уставившись в костер.
   Снова и снова он обдумывал спор с Тори, размышляя о том, что  произойдет,
если он действительно влюбится в  эту  дерзкую  девчонку.  А  вдруг  он  уже
влюбился и просто не признается себе в этом из боязни, что его чувства будут
безжалостно растоптаны. Тори искусно скрывала свои эмоции, и Дру никогда  не
мог сказать наверняка, о чем она думает. Боже всемогущий, как  бы  он  хотел
научиться читать запутанные  мысли  этой  женщины.  Если  она  действительно
любила его, как сказала однажды, то демонстрировала это  самым  удивительным
способом!

Глава 20

   - Долго нам еще терпеть эти жуткие  условия?  -  проворчала  Гвен,  всеми
силами пытаясь разогнать рой докучливых насекомых, кружащихся вокруг нее.
   - Худшая часть путешествия еще впереди, - сказал  Эдгар  своей  сварливой
жене. - Ты можешь остаться в Форте Ларами, а мы с Хубертом  продолжим  путь,
я...
   - Остаться здесь, в глуши? - в ужасе запротестовала Гвен. - И не подумаю.
Как ты мог высказать такое гадкое предположение!
   - Комендант сказал, что в этом районе было восстание индейцев,  -  мрачно
сообщил Эдгар. - Будет безопаснее, если ты...
   - Я не останусь и покончим с этим!  -  раздраженно  проговорила  Гван.  -
Скажи этому мужлану, чтобы он предоставил нам отряд для охраны. Они  обязаны
защищать  и  провожать  путешественников  на  этих  диких   землях.   Почему
правительство не заключило индейских варваров в резервации, это  выше  моего
понимания. Нельзя позволять им разгуливать на свободе!
   - Не думаю, что индейцы сиу и кроу  любезно  согласятся  с  тем,  что  их
сгонят в резервацию, - ответил Эдгар. - В конце концов, это их  земля,  даже
если политики ведут себя иначе. И я просил сопровождения у начальника, но он
настаивает, что...
   Гвендолин прервала его негодующим фырканием.
   - Ты  не  должен  ничего  просить  у  этих  мужланов,  Эдгар.  Ты  можешь
требовать. Предъяви свои права и пригрози  ему.  У  тебя  хватает  серьезных
связей в правительстве. Предложи коменданту взятку, да  что  угодно.  Только
вывези нас из этого гадкого лагеря прежде, чем я засохну,  как  вырванный  с
корнем сорняк! - Гвен прихлопнула комара, который приземлился на лоб Эдгара.
- Этот ужасный ветер и эти назойливые твари приводят мою  кожу  в  кошмарное
состояние. Мне до смерти надоело жить по-дикарски. Сделай хоть что-нибудь!
   Подавив тяжелый вздох, который говорил, что ему приходится призывать  все
свое долготерпение, имея дело с такой сварливой женщиной,  Эдгар  повернулся
на каблуках и отправился искать коменданта форта.  Путешествие  было  не  из
легких, но Гвен даже не пыталась отказаться на время от роскоши,  к  которой
так привыкла. По железной дороге они ехали в собственных вагонах Кассиди,  а
в Каунсил-Блаф  приобрели  закрытый  фургон  с  багажным  отделением,  чтобы
проделать следующий отрезок  пути  до  Форта  Ларами.  Но  Гвен  по-прежнему
стенала и жаловалась на невыносимые условия. Будучи столь  преданным  мужем,
Эдгар все же начал подумывать, не выиграл ли Калеб от их  соглашения.  Калеб
был волен жить, как ему угодно, а у Эдгара была Гвендолин. Десять лет  назад
Эдгар был готов на все, чтобы заполучить в жены  возлюбленную  детских  лет.
Теперь он подумывал, что, может быть, получил не совсем то,  что  заслуживал
за свою преданность миловидной блондинке. Гвен делала  и  без  того  трудное
путешествие по малонаселенной стране совершенно невыносимым!
   В то время, как Эдгар  разыскивал  коменданта,  чтобы  добиться  военного
эскорта, который мог бы сопровождать их на северо-запад, Гвен жаловалась  на
то, что живет как  в  каменном  веке.  Хуберт,  который  приспосабливался  к
ситуации не лучше Гвен, в задумчивости сидел на своем месте. Его  ярость  на
Дру Салливана за последние три недели переросла  в  жгучую  ненависть.  Этот
ублюдок заплатит за все оскорбления и унижения, которые вытерпел Хуберт. То,
что Дру увел у него  из-под  носа  Викторию,  заставляло  Хуберта  постоянно
проклинать его. Он уничтожит Салливана, он клянется, что так и  будет!  Этот
негодяй пожертвует всеми своими владениями и заплатит Хуберту за то, что  он
перенес.
   Пережевывая эти мстительные мысли, Хуберт убил огромного москита, который
пытался им пообедать. Будь прокляты эти мерзкие насекомые.  И  будь  проклят
Дру Салливан, провалиться бы ему ко всем чертям!

***

   Наконец-то   дома!   Дру   задержался   на   гребне,   оглядывая   сверху
Вирджиния-сити. Шумный город жался  к  склонам  гор  и  был  задрапирован  в
пурпурные тени, отбрасываемые горными кряжами. Вирджиния-сити простирался на
четырнадцать  миль.   Здесь   царила   шумная,   многолюдная,   лихорадочная
деятельность золотоискателей. Миллионы  долларов  уже  были  добыты  в  этом
районе. К  счастью,  Дру  и  Калеб  напали  на  свою  щедрую  жилу  и  нашли
заработанным деньгам хорошее применение. Здесь  можно  было  сколотить  себе
состояние на поставке продовольствия  и  товаров  первой  необходимости  для
четырнадцати тысяч добытчиков, заполонивших  район  Ольхового  Ущелья  около
Вонючего Ручья и Ущелья Последнего Шанса. Банкиры, транспортники и  торговцы
делали хороший и быстро разрастающийся бизнес в этом регионе: салуны  росли,
как грибы после дождя. Шлюхи, последовавшие за  "тяжелым  золотом",  повсюду
устраивали  притоны  и   дома   свиданий,   получая   большие   прибыли   на
изголодавшихся по любви мужчинах.
   В последние два года в городе творилось много беззакония  и  беспорядков,
но Комитет бдительности, а Дру Салливан был одним из  его  основателей,  уже
довел до могилы двадцать самых закоренелых негодяев и  держал  буйный  город
под контролем. Конечно, там еще пошаливали бандиты  типа  Тайрона  Уэбстера,
которые  пускали  кровь  золотоискателям  и  горожанам  самыми   хитроумными
способами, какие только можно представить. Но после того, как в прошлом году
была по приговору местного  суда  перевешена  банда  Пламмера,  пользующаяся
дурной  славой  за  свои  многочисленные  преступления,   в   Вирджиния-сити
установился относительный порядок. Хотя у города были свои  недостатки,  Дру
нравилось участвовать в освоении новых территорий и владеть  ранчо,  которое
располагалось на прекрасных плодородных равнинах.
   Вздохнув, Дру еще раз  внимательно  оглядел  поросшие  деревьями  горы  и
шумный город. Ему казалось, что он не был здесь целую вечность. За это время
его чувства подверглись суровым испытаниям благодаря этому циклону в  образе
женщины, на которой  он  женился  из  чувства  долга.  Ну,  ничего,  он  еще
доберется до Калеба. У него найдется несколько отборных словечек  для  этого
подлого старого козла!
   Взгляд Дру как магнитом притягивала красавица в одежде из  оленьих  шкур.
Постоянно находясь на  солнце.  Тори  загорела,  ее  кожа  приобрела  теплый
коричневый оттенок и еще больше посветлели пряди ее  золотистых  волос.  Она
отлично приспособилась к  дикой  жизни:  стала  умелой  наездницей,  неплохо
владела оружием, научилась встречать опасность лицом к лицу.
   Собственно, этого Калеб и требовал от него - приучить его дочь к нелегким
условиям жизни в этих малообжитых местах. Только Дру не рассчитывал, что так
привяжется к своей бойкой маленькой ученице. Вместе они  пережили  множество
серьезных испытаний, и воспоминания об этом  не  так  скоро  поблекнут.  Дру
просыпался, видя перед собой фиалковые глаза, искрящиеся в солнечном  свете,
а ночью засыпал, испытывая желание, которого не мог утолить  со  времени  их
остановки у реки Йеллоустоун.
   Отбросив эти раздражающие мысли, Дру  направил  своего  скакуна  вниз  по
склону. Он заметил нетерпение  в  глазах  Тори.  Ей,  видимо,  не  терпелось
поскорее встретиться с отцом. Зная ее отношение к их принудительному  браку,
Дру предчувствовал, что она воспользуется возможностью подольше погостить  у
отца после длительной разлуки. Дру чувствовал, как шаг за шагом теряет Тори,
и это оставляло неприятное ощущение незнакомой пустоты. Боже всемогущий,  он
так привык к этой дерзкой фее, что не мог и вообразить ни  единого  дня  без
нее.
   Довольно скоро он отвыкнет от нее,  уверенно  сказал  себе  Дру.  У  него
найдется миллион дел, чтобы занять себя. Так что, вероятно, он даже не будет
скучать по ней. "Знаменитые последние слова", - раздался тихий,  насмешливый
голос откуда-то из глубины души. Дру упрямо решил игнорировать  тихий  шепот
своего сердца.

***

   Калеб расхаживал по гостиной своего дома, который был связан переходом  с
холлом гостиницы. Ворча, он потирал свою левую руку, которую уже восемь дней
носил на перевязи.  Проклятье,  какими  длинными  и  беспокойными  были  три
последних месяца. Теперь уже Калеб раскаивался в том,  что  отправил  Дру  в
утомительное путешествие в Чикаго. Тайрон Уэбстер, этот жадный,  мстительный
мерзавец, выбрал насильственную тактику, чтобы убедить Калеба продать  столь
рентабельную гостиницу и ресторан.
   Когда Дру уехал из города, Тайрон приказал своей банде головорезов  выйти
из укрытия, и они разбушевались. После того, как в прошлом году  окружили  и
вздернули на виселицу банду Пламмера, преступность пошла  на  убыль.  Но  на
место каждого повешенного негодяя, казалось, встало по  двое  новых.  Золото
привлекало бандитов и мошенников, как свежее  молоко  котов,  и  Тайрону  не
терпелось наложить лапу на каждое прибыльное дело в городе.
   Десятью месяцами раньше Тайрон за гроши приобрел салун. Человек,  который
прежде владел самой посещаемой закусочной в городе, имел склонность садиться
за карты, когда выпивал немного больше, чем нужно. Ходили слухи, что  Тайрон
сжульничал, играя с ним в покер, и выиграл салун у владельца, который теперь
работал уборщиком в заведении, когда-то принадлежавшем ему самому.  Конечно,
никто не мог доказать, что Тайрон шулер, а те,  кто  распространял  подобные
слухи, жестоко поплатились за это.
   Но  Тайрону  Уэбстеру  было  мало  салуна.  Он  представлял,  как  станет
управлять всем городом и взвинчивать цены на все, что только  можно  продать
старателям. Тайрон бросал жадные взгляды даже на  ранчо  Салливана  -  самое
процветающее скотоводческое хозяйство в округе. А  крепкий,  просторный  дом
братьев Салливан, несомненно, представлялся ему подходящим местом для сборищ
бандитов,  которые  грабили  почтовые  дилижансы,  ничего  не  подозревающих
старателей и других прохожих.
   Две недели назад Тайрон нанес Калебу визит,  предлагая  поднять  цену  на
ресторан и гостиницу. Калеб твердо  ответил,  что  он  уже  отклонил  четыре
предложения и во всех горах не найдется столько  золота,  чтобы  купить  его
заведения. Тайрон потерял  самообладание  и  стал  угрожать,  на  что  Калеб
напомнил ему о старых  грехах  и  намекнул,  что  Дру  наладит  деятельность
Комитета бдительности в городе сразу же, как только вернется.
   Скоро Калебу пришлось пожалеть о сказанном. Двое суток спустя,  когда  он
ехал к ранчо Салливанов, неизвестный выстрелил  в  него.  Одна  пуля  задела
плечо, а другая свалила с коня. И пока Калеба штопал врач, он узнал, что  на
Билли Боба Салливана тоже напали из засады. Младший из Салливанов столкнулся
с шайкой разбойников, которые занимались тем, что крали скот,  и  Билли  Боб
попытался справиться с ними без посторонней помощи.
   Дру, вернувшись в Монтану, будет придираться к Калебу со всех сторон, это
уж точно. В  последнее  время  Калеб  стал  страшно  подозрительным.  Угрозы
Тайрона все же возымели свое действие. Подлый ублюдок дал  понять,  что  те,
кто  вставал  Тайрону  поперек  дороги,  неизменно  страдали  из-за   своего
вызывающего поведения.
   - Войдите, - сказал Калеб, услышав стук в дверь, но прежде  спрятался  за
стол на случай, если понадобится защита.
   Дверь легко отворилась, и Тори окинула взглядом кажущуюся пустой комнату.
Наконец над краем стола показалась лохматая голова.
   - Батюшки...
   Сбитый с толку, Калеб поднялся в полный рост, его широко посаженные карие
глаза уставились на очаровательную  молодую  женщину,  одетую  в  костюм  из
оленьей шкуры, со спутанными светлыми волосами, падающими на плечи блестящим
каскадом.
   - Тори?..
   Калеб поражался превращению, которое произошло с его маленькой  девочкой.
Он еще больше, чем прежде,  разозлился  на  Гвен,  которая  столько  лет  не
позволяла ему общаться с  дочерью,  насильно  разлучив  их.  Он  никогда  не
простит этого своей бывшей жене.
   - Папа?
   Фиалковые глаза Тори оглядели высокого, крепкого человека, чья левая рука
висела на перевязи.
   Мили и годы, разделявшие их,  наложили  отпечаток  на  изможденные  черты
Калеба. Он выглядел по меньшей мере на двадцать лет  старше  того  портрета,
который Тори хранила в памяти. Далекие  воспоминания  детства  нахлынули  на
нее. Она вспомнила, каким живым и шумным был отец, как он смешил  ее  и  она
хохотала без остановки, как он дразнил ее за детские  шалости.  Гвен  всегда
брюзжала на Калеба за то, что он валялся и кувыркался с Тори на ковре, будто
она была бойким и крепким мальчишкой. Но Тори обожала все, что было  связано
с отцом. И когда Калеб исчез из ее  жизни,  она  затаила  свое  недовольство
внутри и замкнулась в раковину, которая не раскрывалась до тех пор, пока она
не повстречалась с Дру Салливаном.
   Тяжелые, блестящие слезы наполнили глаза  Тори,  когда  она  бросилась  в
объятия отца. Глаза Калеба тоже повлажнели от чувств, пока он крепко обнимал
свою потерянную, но никогда не забываемую дочь. Он опасался, что Тори  будет
возмущена тем, что  ее  вырвали  из  безопасного  мира  высшего  общества  и
привезли в эту глушь. Но, казалось, она нисколько не разочарована.
   Наконец Калеб выпустил Тори.
   - Дай-ка мне поглядеть на тебя, малышка, - сказал он. Его любящий  взгляд
окинул ее стройную фигуру, изумляясь ослепительной красоте  дочери.  -  Боже
мой, ты совсем взрослая!
   Его взгляд остановился на нитке жемчуга, которая была на шее у  Тори.  Он
узнал свой подарок.
   - Ты надела это, чтобы напомнить мне о прошлых годах?
   - Я никогда не снимала  этот  жемчуг,  -  заверила  его  Тори.  -  Каждая
жемчужина - это драгоценное воспоминание о тебе, о детстве.
   В этот момент Калеб заметил обручальное кольцо на пальце  дочери.  Улыбка
на его лице сменилась разочарованием. Проклятье, по-видимому,  Дру  не  смог
добраться до Чикаго вовремя, чтобы помешать церемонии. Черт бы  побрал  "эту
женщину", она намеренно проинформировала Калеба слишком поздно, чтобы он  не
смог воспрепятствовать этому браку.
   - У вас замечательная дочь, мистер Фремминг, -  послышался  голос  Вонга.
Китаец высморкался в носовой платок и  затем  уважительно  поклонился.  -  Я
уверен, что вы очень гордитесь  Тори.  И  мы  с  мистером  Сарриваном  очень
довольны, что смотри доставить ее вам.
   Калеб взглянул поверх  головы  Тори  и  улыбнулся  невысокому  китайцу  и
возвышавшемуся над ним гиганту, стоящим в дверном проеме.
   -  Спасибо,  что  вы  привезли  мою  маленькую  девочку,  -  с   чувством
пробормотал Калеб. Он промокнул глаза платком и криво улыбнулся. -  Пожалуй,
мне больше не стоит называть ее маленькой девочкой... - Калеб еще раз  нежно
ее обнял. - Она совсем выросла и стала такой  красавицей,  какой  я  никогда
себе и представить не мог.
   До сих пор Дру молчал, небрежно прислонясь к дверному косяку. Его  острый
взгляд перебегал с раненой руки Калеба на его морщинистое лицо, а  потом  на
пленительные черты Тори.
   - Дру? Ты в порядке? - спросил Калеб. Нет,  черт  возьми,  какое  там  "в
порядке"! Несколько неприятных мыслей одновременно копошились в его  голове,
и ему не нравилась ни одна из них!
   - Что с рукой, Калеб? -  ответил  он  вопросом  на  вопрос,  указывая  на
повязку.
   - Наш общий друг Уэбстер со своими прихвостнями разбушевался, - проворчал
Калеб, огорченный темой разговора. - В последний раз, когда  Тайрон  пытался
купить меня, я отклонил  его  предложение,  и  он  напустил  на  меня  своих
бандитов. Но, разумеется, я не могу доказать его причастность.
   Тори молча вскипела, услышав эту новость. Она решила непременно разыскать
этого Уэбстера и пригрозить ему за то, что он осмелился напасть на ее  отца.
Тори проехала полстраны, чтобы встретиться с  ним,  и  не  потерпит  никаких
происков безжалостных негодяев, пытающихся разлучить их навеки!
   Калеб переминался с ноги на ногу. Он с ужасом думал о том,  как  сообщить
Дру о несчастье с его братом. Паренек чуть не умер от  потери  крови,  когда
Джон Генри нашел его на лугу. Билли Боб две недели не вставал с постели, ему
повезло, что он вообще остался жив.
   - В последнее время было полно краж скота, -  сказал  он,  видя,  как  на
суровые черты Дру набежало темное облако. - Билли  Боб  наткнулся  на  банду
воров, но через неделю он уже встанет на ноги...
   У Дру было чувство, будто кто-то ударил его кулаком в живот.
   - Он сильно пострадал? Лицо Калеба стало мрачным.
   - Он получил пулю под ребра, но док сказал, что он молод и здоров и скоро
поправится.
   Не сказав ни слова, Дру повернулся  на  каблуках  и  пошел  по  коридору,
соединявшему дом с холлом гостиницы. Его подгоняло стремление расквитаться с
Тайроном, у  которого,  как  всегда,  будет  отличное  алиби.  Хотя  Дру  не
терпелось самому увидеть, что Билли Боб жив и выздоравливает,  он  испытывал
жгучее желание немедленно добраться до Уэбстера. Поддавшись  искушению,  Дру
направился в салун "К вин Хай". Он отведет душу  с  Уэбстером,  а  уж  потом
сядет в седло и поедет на ранчо, пообещал он себе.
   Когда Дру бросился из дверей. Тори уставилась ему вслед, и душа ее ушла в
пятки. Дру даже не побеспокоился о том, чтобы попрощаться или  спросить,  не
хочет ли она пойти с ним. Конечно, она отказалась бы от предложения,  но  он
по крайней мере мог хотя бы спросить! Хотя она  и  намеревалась  остаться  с
Калебом, было обидно, что Дру так безразличен  к  ней.  Очевидно,  он  после
того, как почти шесть недель держал ее в подчинении, с облегчением  сдал  ее
на руки отцу и отдалился от нее.
   - Думаю, это было нелегкое путешествие, - размышлял вслух Калеб,  подводя
Тори к дивану и усаживая ее рядом с собой. - Ты, вероятно, больше не  хотела
меня видеть, но.., ну... Я боялся, что ты презираешь меня, и хотел, чтобы ты
услышала мои объяснения прежде, чем начнешь новую жизнь со своим мужем.
   - Я часто тебе писала, - вздохнула Тори, кладя голову  на  широкое  плечо
отца. Когда Калеб раскрыл рот, она посмотрела на него сквозь густые,  мокрые
ресницы. - Кажется, вся почта находилась под контролем у  мамы.  Дру  уверял
меня, что ты пытался писать мне, но я никогда не отвечала. Все  эти  годы  я
думала, что ты рад тому, что я исчезла из твоей жизни.
   - Зачем этой хитрой... - Калеб разразился чередой неразборчивых  эпитетов
в адрес Гвен и не мог остановиться целую минуту.
   Тори потянулась, чтобы смягчить хмурое и возбужденное выражение  на  лице
отца.
   - Теперь все это не имеет значения, папа. Я рада, что ты послал за  мной.
Я вижу тебя, и это искупает все непонимание и длинный путь.
   Калеб шумно выдохнул.
   - Хотя тебе и пришлось пожертвовать  роскошью  дворца  Эдгара  Кассиди  в
Чикаго, чтобы навестить меня?
   - Путешествие оказалось весьма поучительным, -  призналась  Тори.  -  Дру
обучил меня науке  выживать,  когда  я  очутилась  вне  привычной  городской
обстановки. И я нисколько не раскаиваюсь в том, что приехала.
   Калеб ничего не мог с собой поделать. Он еще  раз  се