гла достойно попировать перед нашей свадьбой.
   Вонг оперся о дверной косяк,  чтобы  удержаться  на  ногах  после  такого
заявления.
   - Вы женитесь?  -  выдавил  он,  вытаращив  глаза.  Взгляд  Тори  выражал
стремление рвать и метать, но она  сдержала  себя  и  дождалась,  пока  Вонг
наконец поклонился и отправился выполнять поручение.
   - Мы ведь не собираемся делать этого? - проворчала  она  нерешительно.  -
Зачем тебе жена, когда  у  тебя  есть  Вонг,  каждую  минуту  сгибающийся  в
поклонах и готовый целовать тебе ноги?
   На эту колкость Дру ответил твердо и спокойно:
   - Ты хорошо знаешь, почему мы женимся. Опять это  преувеличенное  чувство
ответственности! Тори хотела, чтобы ее любили такой, какая она есть.  А  эта
сумасшедшая идея о свадьбе возникла у Дру скорее от чувства  долга,  чем  от
любви. Тори не дура. Она понимала, что Дру не слишком нуждается в жене, имея
такого преданного слугу, как Вонг. Дру Салливан  может  обойтись  без  жены,
потому что стоит ему улыбнуться, и женщины слетятся к нему, как мухи на мед.
Доказательство тому - мгновенное увлечение Анджелы Стип.
   - Не пытайся быть излишне благородным, - продолжала она. - Вспомни, это я
соблазнила тебя! У тебя нет никаких обязательств передо мной. Я решила найти
работу, чтобы зарабатывать на жизнь и содержать себя, а прожить свою жизнь я
собираюсь на задворках цивилизации.
   - И что же ты  будешь  делать?  Учить  всех  грамматике?  -  Он  натянуто
улыбнулся. - Подумай как следует, Чикаго, ты подходишь для жизни на  Западе,
как маргаритки для зарослей одуванчиков.
   - Я постараюсь приспособиться! - Тори повысила голос.
   - Ты слишком притягиваешь мужчин, - грубо фыркнул  он.  -  Кто-то  должен
охранять тебя. Я думал, после того, как ты дважды чуть не попала в беду,  ты
кое-чему научилась.
   Он начал медленно приближаться к ней, не оставляя пути  для  отступления.
Его глаза блуждали по изгибам и выпуклостям ее соблазнительной  фигурки,  не
упуская ни малейшей детали.
   - Ты сказала, что любишь меня. -  Его  голос  звучал  низко,  с  ласковой
хрипотцой. - И мы хорошо подходим друг другу...
   Тори была сбита с толку такой быстрой сменой  его  тона.  Она  не  хотела
менять мнение об этом нелепом браке, призванном спасти ее репутацию, которая
для нее значила не больше, чем кучка бобов.
   - Я внимательно выслушала тебя и думаю, что ты прав. Я не люблю  тебя,  -
сказала она, уклоняясь  от  его  поцелуя.  -  Это  было  всего  лишь  глупое
романтическое приключение. Я приняла увлечение за любовь, только и всего.
   Как она ни пыталась напускной холодностью воздвигнуть стену  между  ними,
Дру это не остановило. Любит она его или нет, она выйдет за него  замуж.  Он
так решил, и ничто не изменит его решения.
   - Я хочу, чтобы у нас с тобой все было так, как раньше, - прошептал он, и
его рука коснулась ее атласной щеки. - Я не знаю,  Чикаго,  что  это  и  как
называется, но это здорово, и тут уж ты не поспоришь.
   Тори   почувствовала,   как   покоряется   этому   хриплому   голосу    и
соблазнительному блеску голубых глаз. Но тут ее норов  пришел  на  помощь  и
уберег от позорного поражения.
   - Это была просто похоть, - отрезала  она.  -  Ты  оказался  моим  первым
опытом со страстью. И действительно, я ожидала  большего,  чем  испытала  на
самом деле. Но это была всего лишь страсть ради  удовлетворения  желания.  Я
чувствовала бы то же самое с любым другим мужчиной.
   Дру захотелось задушить ее за такие слова. Он  с  отвращением  представил
эту потаскуху  в  чужих  руках.  Ведь  она  даже  не  способна  понять,  что
происходившее с ними было так  хорошо,  насколько  это  вообще  возможно.  В
отношении Тори Дру стал таким собственником, что не желал слышать ни о каких
закончившихся опытах.
   - Мы все равно поженимся, Чикаго, даже если мне придется связать  тебя  и
нести к алтарю на руках, - пробормотал он в волнении.
   Будь она проклята, он  никогда  раньше  не  делал  предложение  ни  одной
женщине! И вот впервые решился на это, пусть даже только по  обязанности,  а
она отвергла его. "Женщины! Как они бывают несносны порой! Особенно Тори,  -
размышлял Дру. - Она меняется каждый день, каждую минуту. Какова  стерва,  -
подумал он с горечью. - Вначале сказала, что любит, а  через  день  захотела
избавиться  от  меня,  как  от  изношенного  белья".  Она  стала   настолько
непредсказуемой, что он не мог угадать, что она скажет или сделает. Он хотел
научить ее выживать в этом жестоком мире,  формировал  по  своему  образу  и
подобию, но непостижимым путем она превратилась в чудовище! Чикаго,  ставшая
независимой, бросила  ему  вызов  как  начинающему  и  неопытному  игроку  и
забавлялась с ним из чисто спортивного интереса!
   - Если ты продолжаешь настаивать на нашей свадьбе, я  сделаю  твою  жизнь
адом, - пригрозила Тори.
   - Ты и так уже сделала, - помрачнел он,  -  я  предпочел  оказаться  дома
больным в постели.
   - Предпочел бы, - поправила она его. - Сослагательное наклонение.
   - Нет, страдательное наклонение. Ты меня до этого довела. - Он  замолчал,
потому что Вонг с полным подносом еды стучался в дверь, тем самым прервав их
спор.
   - Фасоли нет, - улыбнулся китаец, указывая на забитый до краев поднос.
   Тори решила прекратить спор ради удовлетворения своего аппетита. Ей  надо
было питать свои разочарования, и она питала их до тех  пор,  пока  чуть  не
лопнула от сытости.  Сочный  кусок  мяса  и  жареная  картошка  были  просто
восхитительны.
   Она жадно поглощала пищу, не обращая внимания на Дру, и  подшучивала  над
Вонгом, над его поездкой в Америку, цыганской жизнью, с  вечными  скитаниями
от одного золотого прииска к  другому.  Вонг  поведал  ей,  что  около  года
работал в Сан-Франциско в прачечной, которой владел его родственник, а затем
ему удалось открыть свое  дело  на  заброшенных  золотоносных  участках.  На
ломаном английском Вонг рассказал, как вмешался Дру, когда пьяные  старатели
пытались обмануть Вонга и  не  заплатить  ему,  утверждая,  что  его  работа
некачественна. Когда он не поддался,  они  выволокли  его  на  улицу,  чтобы
высечь. Вонг пожаловался, что китайцы считаются людьми второго сорта,  и  он
был не единственным пострадавшим  от  жестокости  старателей.  Дру  появился
вовремя и выхватил кнут у  одного  из  мерзавцев,  уже  успевшего  один  раз
ударить Вонга. Шрам на спине китайца напоминает постоянно  о  том,  как  Дру
спас ему жизнь.
   - Мистер Сарриван очень хороший человек, - сказал в  заключение  Вонг.  -
Вам очень повезло, что он будет вашим мужем.
   - Это уж точно,  черт  меня  возьми.  -  Тори  изобразила  саркастическую
ухмылку. - Я бы предпочла, чтобы меня выпороли.
   Разящий сарказм Тори был плохо воспринят. Дру, сжав  зубы,  теребил  свой
серебряный брелок, сдавливая его так, словно это была тонкая шея  Тори.  Все
из-за его покладистости! Если бы он сидел дома, не влип бы в историю с  этой
бабой,  которая  не  может  вернуться  в  Чикаго  и,  вероятно,  никогда  не
приспособится к жизни в Вирджиния-сити.
   После трапезы Дру велел Тори  переодеться,  пока  они  с  Вонгом  побудут
снаружи за дверью. Она мылась  и  переодевалась,  а  Дру  перетряхивал  свой
багаж, отданный на хранение Вонгу. Найдя костюм, приличествующий жениху,  он
вышел в холл показаться своей строптивой невесте.
   Взгляд Тори выразил восхищение, когда она увидела чудно  сидящие  на  нем
черную куртку и  бриджи,  в  которые  облачился  Дру.  Хотя  он  невозможный
человек, в хорошо организованной жизни которого нет места любви, но когда он
хочет произвести впечатление на женщину, надо сказать, ему это удается.  Дру
выглядел весьма привлекательно: черные волосы, голубые глаза и  атлетическое
телосложение.  Под  внешним  лоском  скрывалась  могучая  и   предприимчивая
личность, человек, похитивший ее  невинность  и  сердце,  хотя  она  никогда
больше не скажет об этом вслух. У Дру было все,  что  она  мечтала  найти  в
муже. Он имел только два, но простительных недостатка - не  любил  ее  и  не
нуждался в ней. У него в сердце было место для  любви  к  бродячим  собакам,
несчастным китайцам, безнадежным делам, он имел чувство долга  перед  своими
друзьями и семьей. Он имел более чем достаточно, и  Тори  никогда  не  будет
играть значительной роли в жизни Дру, даже если станет его женой.
   Тори, напротив, провела жизнь в тепличных условиях, ей  говорили,  что  и
как надо делать. И теперь,  изведав  независимость,  она  не  хотела,  чтобы
кто-то вновь обрел власть над ней. А с таким самолюбивым человеком, как Дру,
они были обречены на постоянные стычки.
   Этот брак мне не подходит, рассуждала про себя  Тори,  суетясь  в  холле,
подгоняемая Вонгом и Дру. Рано или поздно ее любовь к Дру  увянет  и  умрет,
потому что он не сможет удержать ее. Они возненавидят  друг  друга,  и  даже
страсть, разгоревшаяся между ними, не сможет спасти их  брак.  Если  Дру  не
сможет предложить ей своего сердца, их  семейная  жизнь  будет  обречена  на
неудачу. Тори чуть было не вступила в брак без любви с  Хубертом,  и  ей  не
хотелось ошибиться еще раз.
   Не успела Тори опомниться, как уже стояла рядом с Дру в мэрии, а  мировой
судья барабанил традиционные слова, которые он, очевидно,  повторял  уже  не
одну сотню раз до этого. Церемония прошла довольно быстро  и  безболезненно,
за исключением момента, когда она отказалась повторить слова  клятвы  и  Дру
чуть не вывихнул ей руку.
   Когда Вонг поклонился и поздравил их.  Тори  заставила  себя  улыбнуться.
Показная вежливость и приличие  лучше  всего  скрывали  ее  настроение.  Она
совсем не была счастлива,  зная,  что  находится  в  конце  длинного  списка
благородных дел Дру.
   Остаток дня они провели, покупая Тори обновки. Им предстояло  путешествие
в фургоне через Орегон  и  Бозмэн-Трэйл  в  Вирджиния-сити.  Тори  тщательно
выбирала платья, и ее очень раздражало, что теперь Дру платил за  каждое  ее
приобретение. "Исполняет одну из своих обязанностей перед женой",  -  думала
она тоскливо.
   - Будь добра, покупай то, что тебе нравится, -  проворчал  Дру,  заметив,
как Тори присмотрела себе голубое сатиновое платье, но тут же  повесила  его
обратно на вешалку, взглянув на цену. - Хотя я и  не  так  богат,  как  твой
отчим, но я и не нищий.
   - До тех пор, пока я не найду работу и не  смогу  сама  платить  за  свои
платья, я  не  коснусь  твоих  денег,  разве  только  не  возникнет  крайняя
необходимость, - твердо заявила Тори.
   - Работу? - недоверчиво воскликнул Дру.
   - Не думаешь ли ты, что я всю жизнь только и буду делать,  что  слоняться
вокруг твоего дома? - уколола  она.  -  У  тебя  есть  Вонг  для  исполнения
лакейских обязанностей. Почему я все должна делать?
   Он обворожительно улыбнулся уголками рта.
   - Вонг не может выполнять все, что мне нужно, Чикаго...
   Эти слова показались ей неуместными и привели ее в  ужасное  раздражение.
Ведь он лишний раз подтвердил, что она будет полностью зависеть от него.
   Тори схватила четыре самых дорогих платья и швырнула их на прилавок. Черт
бы его побрал! Он дорого заплатит за свои слова. В этот момент Тори  увидела
у прилавка три тончайших халата, более подходящих для проститутки. Раз уж ей
уготована  именно  такая  роль  в  жизни,  она  должна  посмотреть  на   них
повнимательнее. Будь он трижды проклят!
   Дру с улыбкой наблюдал, как Тори мечется по магазину, скупая тряпки.  Его
слова достигли желаемого результата. Он  сумел  разозлить  ее  как  следует.
Вначале она не желала тратить деньги, несмотря на все его уговоры. Она  была
чертовски сумасбродной, но все-таки наконец купила несколько платьев,  якобы
на свои деньги.
   Когда они вышли на улицу, Дру хотел  было  взять  ее  под  руку,  но  она
отпрянула, как ужаленная.
   - Не прикасайся  ко  мне  до  наступления  ночи,  когда  я  буду  обязана
удовлетворить твою похоть, - ядовито прошипела она.
   Дру предоставил ей бушевать, шествуя впереди него. Боже, она превратилась
в ураган! Она отыгрывается за те годы, когда  ей  приходилось  держать  свой
норов в узде. Дру удалось заставить ее делать то, что ему необходимо, но  он
уже понял, что заплатил за это слишком дорого.  На  каждом  шагу  она  будет
злобствовать и делать все ему назло - он уже предчувствовал это.
   Черт возьми, почему она  превратила  свадьбу  в  неприятность?  Она  ведь
неглупа, могла бы понять, что лучшего выбора ни у нее, ни у него нет. Почему
тогда она недовольна таким ходом вещей? Боже мой, она была согласна на  брак
без любви с Хубертом, а за Дру  выйти  не  хотела.  Что  ей  еще  надо?  Они
нравятся друг  другу  и  их  близость  доставила  им  такую  радость,  какую
некоторые супружеские пары не испытывали ни разу в жизни. Он готов исполнять
любое ее желание. Если она захочет, то может  некоторое  время  погостить  у
своего отца. Если ей не хватает развлечений, он может водить ее  в  театр  в
Вирджиния-сити. Господи, не в тюрьму же она пошла! Ведь могло  быть  гораздо
хуже. Тори могла выйти замуж за Хуберта  Фрезье-младшего,  содержащего  двух
любовниц. Боже, неужели она считает, что он хуже Хуберта?  "Да,  так  оно  и
есть", - решил Дру, когда Тори сверкнула на  него  глазами,  как  на  волка,
только что выскочившего из чащи.

Глава 16

   И началась война нервов. В присутствии Вонга Тори была холодно вежлива, а
наедине с Дру как бы не замечала его. Хотя трудно не  замечать  человека,  с
которым делишь одну комнату. Тори просто не смотрела на него и  не  отвечала
на его слова. Даже головы не поворачивала.
   У нее осталось только одно развлечение: наблюдать хлопоты Вонга  о  своем
красном  носе  и  хриплом  горле.  Простывший   китаец   усердно   занимался
самолечением: варил какие-то травки, корешки, порошки. Смешивал, размешивал,
пробовал, плевался. Одни лекарства он пил, другие  -  нюхал,  но  ничего  не
помогало. Вонг сильно  раздражал  Салливана  своими  химическими  опытами  и
постоянным чиханием. Он непрестанно пил чай из жимолости с лимоном и  медом.
А на ночь ставил себе компресс: смачивал шерстяную ткань в оливковом  масле,
камфоре, уксусе, нагревал и клал на грудь. Временами он менял свои  привычки
и вместо чая пил напиток из анисовых капель и хрена, настоенного на меду.
   Благодаря  соседству  Вонга  Тори  имела  возможность  избегать  интимных
отношений с Дру и благо-, дарила за это судьбу. Ей трудно было  бы  скрывать
страсть, которую Дру мог так  легко  пробудить  в  ней.  Целыми  днями  Тори
твердила, как заклинание, что она ничего не чувствует к этому  голубоглазому
орангутангу, что совершенно равнодушна к нему.
   Ее не оставляла надежда, что в конце концов  она  освободится  от  своего
чисто физиологического влечения.
   Тори была  уверена,  что,  когда  они  доберутся  до  Вирджиния-сити,  от
постыдной зависимости не останется и следа. Она вернется к  отцу,  вычеркнет
из памяти слишком раннее замужество и начнет жизнь сначала. Калеб,  конечно,
поможет ей. Если уж он, после стольких лет разлуки, хочет с ней встретиться,
значит, непременно поможет, убеждала она себя.
   После переправы через Миссури троица снова заняла свои места в фургоне  и
направилась на запад. Теперь Тори и Дру  вообще  не  оставались  наедине,  и
женщина немного расслабилась, так что даже получала удовольствие от  красоты
проплывавших мимо  пейзажей  и  коротких  остановок  в  Форте  Кирни,  Форте
Коттонвуд и на станции "Плам  Крик",  штат  Небраска.  После  Орегона  поток
попутных фургонов увеличился настолько, что образовался целый караван.
   Впервые за долгие недели  Тори  получила  возможность  побыть  в  женском
обществе. Но не только женщины ходили к  ним  в  гости.  Многие  мужчины  из
соседних фургонов тоже  с  удовольствием  заглядывали  на  огонек.  В  таких
случаях Дру обязательно по-хозяйски обнимал Тори за плечи.  Это  бесило  ее.
Последнее время Дру просто изводил ее поучениями, как ей следует вести себя;
он как будто следил за ней, потому что вырастал словно из-под земли,  стоило
Тори случайно оказаться рядом с незнакомым мужчиной. А зачем? Неужели он  не
верил в эффект своих поучений? Он ведь не особенно хотел ее  -  в  этом  она
убедилась. Почему же другим не желал отдавать? И  уже  в  который  раз  Тори
подивилась нелогичности и противоречивости мужчин.
   Когда Тори во время очередного привала решила спуститься к реке Платт, по
берегу которой они ехали на северо-запад, Дру увязался за ней под  предлогом
опасности зыбучих песков, которых здесь  будто  бы  видимо-невидимо.  Он  не
оставлял ее ни на минуту, ни когда она купалась, ни  когда  отдавала  визиты
попутчикам. Короче говоря, он опекал  ее,  как  маленького  ребенка.  И  это
выводило Тори из себя. По десяти раз на дню она была на волосок от истерики.
И если бы не Вонг, она бы давно треснула по башке этого упрямого мула его же
ружьем и столкнула в зыбучие пески, про которые он так много рассказывал.
   Как назло, путешествие становилось с каждым днем тревожней  и  тягостней.
На пути постоянно попадались следы кочующих индейцев. Конечно, вожди племен,
по территории которых они ехали, согласились пропускать фургоны, но мало  ли
вокруг недисциплинированных воинов, не слышавших  о  договоре?  Кроме  того,
миновав реку, они продвигались  во  все  более  засушливые  места,  заросшие
полынью, узкие серые листья которой  посверкивали  серебром,  когда  горячий
ветер выворачивал их обратной стороной. Тори подумала, что ее  судьба  стала
полынной, горькой. Она хотела прожить жизнь яркого цветка, но не получилось.
Ей никогда не достанется то, от чего бы она расцвела: любовь Дру.
   По мере продвижения  на  запад,  горы  принимали  все  более  причудливые
очертания, и Тори удивлялась изобретательности  и  выдумке  Матери  Природы.
Остроконечная вершина Чимни Рок и высокий купол  Скоттс-Блаф  занимали  весь
горизонт. Деревьев здесь почти не росло. Короче говоря, все как в  учебнике.
Душевные переживания не истребили в Тори  любопытства,  и  она  брала  уроки
географии, так сказать, наглядно из рук самой Природы.
   Когда их караван остановился на отдых у Форта Ларами, штат Вайоминг, Тори
не  огорчилась,  а  наоборот,  обрадовалась   перерыву   в   уже   несколько
поднадоевшем однообразном путешествии. Утомленные путники  расположились  за
надежными стенами форта и решили в спокойной обстановке  отпраздновать  свое
прибытие на Запад. Конечно, о настоящих, как в  Чикаго,  балах,  на  которых
частенько бывала Тори, здесь не приходилось и мечтать, но кое-что все  равно
можно было  придумать.  Местные  музыканты,  например,  извлекали  из  своих
банджо, тамбуринов, гармошек  и  скрипок  вполне  приятные  звуки.  Праздник
получился весьма  многолюдным.  Вместе  с  приезжими  веселились  и  местные
военные. Тори часто приглашали на танец, но рядом стоял  Дру,  и  именно  он
решал, пойдет она танцевать или нет. Он выступал в роли  надоедливых  старых
дев, которых приставляли к Тори на балах в Чикаго.
   Бдительный супруг сделал ей выговор, когда ему показалось,  что  один  из
офицеров не соблюдал положенной во время танца дистанции  между  партнерами.
Это стало последней каплей. Дру даже не предложил ей потанцевать с  ним,  но
готов лечь костьми, лишь бы не допустить', чтобы она  получила  удовольствие
от прикосновений другого мужчины. Кинув на  него  испепеляющий  взгляд,  она
решительно направилась к фургону, не сомневаясь, что и Дру последует за ней.
Тори решила высказать все, что накопилось у нее на душе.
   - Ты чего выкаблучиваешься, Чикаго? - спросил Дру, едва они  забрались  в
фургон.
   - Ну что ж, ты сам начал разговор, - сквозь зубы произнесла  Тори.  -  По
какому праву ты за мной следишь, как монашка за воспитанницей?
   - Но, послушай, тот парень действительно вел себя не так.
   "Если она и впрямь такая, какой  кажется,  то  сейчас  наверняка,  что-то
произойдет", - подумал Дру.
   И не ошибся.
   - Черт побери, Монтана, а как же иначе, если кругом полно народу? Ч