Кэрол ФИНЧ
   СТРАСТЬ ПОД ЛУНОЙ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Монтана - край высоких скалистых гор, таящих в своих недрах золото. Сюда,
в Монтану, на встречу с отцом, которого она не видела десять лет, везет  Дру
Салливан красавицу Тори, похитив ее  со  свадьбы  на  глазах  у  изумленного
жениха. В пути их ждут опасные приключения, и, конечно, между ними  вспыхнет
любовь... Но обретут ли они счастье? Взаимоотношения Тори и Дру  завязаны  в
столь сложный клубок, что читатель до самой последней страницы  пребывает  в
напряжении. Этому в немалой степени способствует и то, что  действие  романа
разворачивается на  Диком  Западе  в  1865  г.,  и  дело  не  обходится  без
перестрелок бандитов с ковбоями, похищений,  убийств  и  раскрытия  семейных
тайн... Для широкого круга читателей.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1

Вирджиния-сити, Монтана, 15 июля 1865 года

   Калеб  Флемминг,  изрыгая  проклятия,   метался   по   своему   кабинету,
расположенному на первом этаже принадлежащей ему гостиницы. Остановившись на
минуту,  он  еще  раз  перечитал  вызвавшую  его  гнев  телеграмму  и  вновь
разразился потоком брани:
   - Черт бы побрал эту женщину! - Далее последовала не поддающаяся описанию
ругань, в процессе которой "эта женщина" была названа всеми существующими  в
английском языке уничижительными именами.
   - Что за бес в тебя вселился? Или опять Тайрон Уэбстер предлагает продать
ему гостиницу и ресторан?
   Глубокий, звучный голос Дру Салливана заставил Калеба замолчать. Зажав  в
кулаке скомканную телеграмму, он развернулся и оказался лицом к лицу с целой
горой мышц, ростом шесть футов пять дюймов.
   - Мало того, что Уэбстер пытается сожрать нас со всеми потрохами,  так  я
еще должен благодарить свою бывшую женушку за  очередную  гадость!  -  Калеб
сплюнул. - Эта женщина специально выжидала до последней минуты, чтобы  я  не
смог присутствовать на свадьбе и не поставил  бы  ее  в  неловкое  положение
перед напыщенными  приятелями!  Черт,  я  уверен,  что  это  событие  станет
сенсацией сезона в Чикаго!
   - О чем это ты болтаешь? - поинтересовался Дру,  глядя  на  телеграмму  в
руке Калеба.
   Он легким шагом пересек богато обставленную  гостиную  -  следом  за  ним
семенил верный Вонг. Маленький китаец был в  широкополой  соломенной  шляпе,
сзади болталась длинная коса. Он остался стоять рядом с  Дру,  пока  тот  не
предложил ему сесть. С благодарным поклоном Вонг уселся на  стул  и  засунул
руки в широкие рукава своей рубахи.
   - Мне не нравится, что ты все время ходишь за мной, как преданный раб,  -
в который уже раз повторил Дру. - Боже всесильный, ты же свободный человек!
   Вонг с задумчивым видом привстал со стула, а Калеб продолжил  расхаживать
по кабинету, как лев по клетке.
   Дру прочел Вонгу еще одну нотацию о том, что не следует относиться к нему
как к китайскому императору. Десять месяцев назад он вызволил Вонга из толпы
пьяных старателей, издевавшихся над китайцем; с тех пор Вонг не пропускал ни
одного случая, чтобы не поклониться или не проявить каким-либо иным способом
свое  глубокое  почтение   к   спасителю.   Нескрываемая   благодарность   и
привязанность граничили с  подобострастием.  Хотя  Дру  неоднократно  просил
китайца оставить его в покое, тот буквально стал его второй тенью и следовал
за ним по пятам. Дру раздражала преувеличенная преданность Вонга. Теперь  он
и минуты не мог посидеть спокойно  -  китаец  обязательно  склонялся  рядом,
чтобы стряхнуть пылинку с его ботинок! Вонг чистил их, и они  блестели,  как
только что натертый паркет. Дело не  в  том,  что  человечек  с  косицей  не
нравился Дру, просто у парня  были  свои  причуды.  Вонг  был  убежден,  что
перенес уже все  возможные  болезни,  известные  в  Северном  полушарии.  Он
постоянно чихал и сморкался, при нем всегда было  как  минимум  два  носовых
платка. Китаец, казалось, реагировал на все, что росло и двигалось. Нос  его
был постоянно красным от насморка, к тому же он  принимал  так  много  дурно
пахнущих травяных настоев, что находиться  рядом  с  ним  было  мукой.  Вонг
заваривал тертый лук кипящим молоком и пил  по  четыре  чашки  этой  мерзкой
смеси в день. Было еще снадобье, изготовленное из смеси тертого хрена и сока
лимона, а также из картофеля и измельченных сосновых шишек и  иголок.  Часто
Вонг сидел, накрывшись полотенцем и вдыхая ароматические пары настоев.
   Отвлекшись от своих беспорядочных мыслей, Дру  снова  перевел  взгляд  на
Калеба - тот все еще метался по комнате.
   - Черт бы ее подрал! - пробормотал  Калеб.  -  О,  как  бы  мне  хотелось
посмеяться над этой высокомерной...
   Голос его сорвался, и он, резко  обернувшись,  внимательно  посмотрел  на
рассевшегося  в  кресле  мужчину  с  черными,  как  смоль,  волосами  и   не
правильными чертами лица. Калеб отдавал должное его удивительным  физическим
данным и ценил таланты, которые неоднократно проявлялись за долгие  годы  их
знакомства. Пожалуй, не было человека, равного Дру по изобретательности.  Он
был настоящим сгустком энергии! Если кто-то и сумеет оказаться в  Чикаго  до
начала свадьбы, то это, конечно, Дру. Да и кто лучше него  сможет  проводить
Тори до Монтаны? Калеб размышлял, и на губах его появилась хитрая улыбка.
   - Дру, я хочу попросить тебя об одном одолжении как своего старого друга,
- наконец произнес он.
   Дру слегка нахмурился. Похоже, Калеб задумал что-то весьма серьезное.
   - Ты же знаешь, я сделаю для тебя все, что сумею, - ответил он вежливо. -
Но...
   - Я не стал бы тебя просить, не будь это так важно для  меня,  -  оборвал
его Калеб. - Я хочу, чтобы ты срочно привез  ко  мне  дочь.  Было  бы  лучше
сделать это еще вчера.
   - Откуда ее надо привезти? - с любопытством спросил Дру.
   - Из Чикаго,  она  там  живет.  Ее  отчим  стал  богатым  железнодорожным
магнатом, а мать купается в богатстве, как утка в воде.
   - Чикаго! - не веря своим ушам, воскликнул Дру. -  С  этим  городом,  как
тебе известно, у меня  связаны  неприятные  воспоминания.  Мне  хотелось  бы
вообще стереть их из памяти. В первый и последний раз, что я  там  был,  мне
пришлось столкнуться с одним сукиным сыном, чей папаша владеет скотобойней и
мясными лавками. Я провел свое стадо через земли воюющих  с  нами  индейцев,
через горные потоки и разлившиеся реки, через высокие горы - все  для  того,
чтобы добраться до Чикаго. И этот подлый мерзавец заплатил мне за  мой  скот
лишь половину его истинной стоимости! Я поклялся, что  никогда  больше  ноги
моей не будет в этом проклятом городе. Эту клятву я намерен выполнить.
   Калеб умоляюще посмотрел на него, но Дру отрицательно покачал головой:
   - Клянусь Богом, Калеб, я не намерен надолго отлучаться со своего  ранчо.
Кроме того, дорога до Чикаго займет не меньше трех недель, даже если я  сяду
на пароход, идущий вниз по Миссури на всех парах.
   - Мне все известно, - сказал Калеб, пожав плечами. - Но я же сказал - для
меня это очень важно.
   - Может быть, тебе это и важно, но мне  -  нет.  -  Дру  пренебрежительно
фыркнул:
   - Я должен заниматься ранчо. Последнее время нам не давали покоя угонщики
скота; похоже, этих ворюг подослал Тайрон Уэбстер...
   - Что ты поднимаешь такой шум, Дру! У  тебя  три  брата,  которые  вполне
могут тебя заменить, - прервал его Калеб. -  Пора  уже  поручать  им  важные
дела. Ты относишься к ним, как к малым детям, а сам лезешь из кожи вон. Надо
немного отдохнуть.
   - В Чикаго? - Дру с отвращением фыркнул. - Я, пожалуй, предпочту один  на
один столкнуться с племенем индейцев.
   - А теперь выслушай меня, мой мальчик. Если бы не я,  ты  никогда  бы  не
разбогател и не смог купить себе достаточно земли, чтобы  содержать  себя  и
своих младших братьев. Ты мне многим обязан...
   - Если бы не ты? - На губах Дру заиграла едкая ухмылка.  -  Если  мне  не
изменяет память, когда мы скитались  в  горах,  именно  ты  поскользнулся  и
полетел вниз. Мне пришлось тебя спасти.
   - Но зато благодаря этому падению я  нашел  богатейшую  золотую  жилу,  -
парировал Калеб. - Не наткнись я тогда на золотые самородки, у меня не  было
бы этой гостиницы и ресторана, а у тебя твоего обширного ранчо.
   Дру  усмехнулся,  развеселившись.   Они   познакомились   с   Калебом   в
Сьерра-Неваде и стали компаньонами-золотоискателями. Падение Калеба в  горах
стало тем подарком судьбы, благодаря которому они разбогатели  после  долгих
лет нищенского существования.
   - Кто в течение трех лет копался в золотой  пыли  и  посылал  все  деньги
семье в Канзас, оставляя себе ровно столько, чтобы не умереть  с  голода?  И
кто сумел в первый же день нашей удачи намыть столько золота, что немедленно
послал денег на дорогу твоим братьям?
   Дру неловко заерзал на стуле. Он знал, что этот спор он проиграл.
   - Это сделал ты, Калеб.
   - А кто покупал твой скот по сто долларов  за  голову,  чтобы  прокормить
старателей? А кто следит за тем, чтобы у тебя в доме всегда  была  еда,  кто
контролирует, чтобы тебе вовремя поставляли все необходимое, в то время  как
вся округа ждет прихода грузовых фургонов по несколько недель?
   - Все это делаешь ты, - жалобно пробормотал Дру. - Но  я  думал,  что  мы
помогаем друг другу ради нашей давней дружбы. Мне и в голову  не  приходило,
что все свои добрые дела ты заносишь на мой счет, чтобы взыскивать по  этому
счету всю оставшуюся жизнь!
   - Бога ради, Дру. Я не видел  свою  единственную  дочь  уже  десять  лет!
Стоило мне отправиться на Запад искать золото, как эта женщина развелась  со
мной и вышла замуж за человека, перед  которым  у  меня  на  глазах  вертела
хвостом одиннадцать лет. И вот теперь эта стерва пытается  выдать  мою  дочь
замуж за какого-то  там  аристократа,  который,  конечно,  соответствует  ее
представлениям о том, каким должен быть муж моей дочери, - добавил  Калеб  с
горечью в голосе. - Она хочет заставить мою девочку жить  по  своим  мерзким
меркам! Однажды я сказал, что эту женщину мне  послал  ад,  чтобы  мучить  и
терзать меня. Похоже, она опять хочет приняться за старое.
   Дру и раньше приходилось слышать подобные тирады, когда под  воздействием
алкоголя и жалости к самому себе Калеб плакался на свою жизнь.
   В тяжелые времена, когда богатство, казалось, ускользало  от  них,  Калеб
вытаскивал бутылку вина и топил в ней свои разочарования. В такие минуты  он
проклинал свою бывшую жену за ее коварство. Гвен  не  стала  дожидаться  его
возвращения. Она собрала необходимые документы и  добилась  развода,  одному
Богу известно, под каким предлогом. Когда Калеб приехал в  Силвер-сити,  его
ожидало письмо. История была действительно неприглядной, и во  время  запоев
Калеб своими рассказами о предательстве и жестокости  бывшей  жены  способен
был кого угодно вывести из равновесия.
   - Я хочу увидеть свою маленькую девочку, свое  дитя,  до  того,  как  она
выйдет замуж за этого прохиндея, - заявил Калеб, пристально глядя на Дру.  -
Она мое единственное сокровище. Если ей угодно выйти замуж за этого типа,  я
дам свое благословение, но не раньше той минуты, когда лично увижу ее.
   - Тогда садись на корабль до Каунсил-Блаф, затем на  поезд  до  Чикаго  и
езжай, повидайся с ней сам, - предложил Дру.
   - Черт подери, я не могу, потому что эта ведьма специально сообщила мне о
свадьбе только что, не оставив  никакого  времени  на  поездку.  Она  решила
доконать меня во что бы то  ни  стало.  На  твоей  же  стороне  молодость  и
изобретательность. Если  кто-то  и  сможет  добраться  в  Чикаго  до  начала
свадьбы, - так это ты. А я буду твоим должником до конца своих дней.
   Едва возникло опасение, что Дру отвергнет просьбу Калеба, тот использовал
самое верное средство - воззвал к чувству долга молодого  человека.  Дело  в
том, что, подобно Вонгу, Дру был исключительно  преданным  и  верным  своему
слову. Но он умел хорошо скрывать свои чувства.
   - Виктория для меня все! - умоляюще говорил Калеб, не сводя карих глаз  с
загорелого лица Дру. - Я просто хочу увидеть ее, убедиться в  том,  что  она
счастлива. Разве это так много - ведь я был лишен возможности  видеть  ее  в
течение последних десяти лет! Я оплачу все расходы! - В качестве  последнего
аргумента Калеб развернул неподписанную телеграмму, которую комкал в руке, и
устало улыбнулся:
   - Может быть, это повлияет на твое решение. Погляди, кого  подыскала  моя
бывшая жена в мужья нашей дочери...
   Дру прочел телеграмму и нахмурился при виде имени жениха. Надо же  -  тот
самый человек, который надул его при продаже скота, - высокомерный  денежный
мешок, которому принадлежал огромный скотный двор рядом  с  железнодорожными
складами! Дру ненавидел тупого, наглого Хуберта Каррингтона  Фрезье-младшего
до сих пор. Мысль о том, что дочь Калеба выйдет замуж  за  этого  мошенника,
омрачила его настроение.
   Калеб, не отрываясь, глядел на Дру, безмолвно призывая того  согласиться.
Он был суров и в то же время объят отчаянием.
   - Но ты же понимаешь, что если я выкраду Викторию, то  твоя  бывшая  жена
начнет преследовать тебя, - проворчал Дру.
   Слабая усмешка тронула губы Калеба. Она становилась все  шире  и  наконец
стала похожа на улыбку самого дьявола.
   - В том-то и дело. У меня в запасе несколько  словечек,  припасенных  для
этой особы, и я  хочу  швырнуть  их  ей  в  лицо  здесь,  в  гостиной  моего
роскошного отеля. Я очень давно жду того момента,  когда  смогу  сказать  ей
все, что о ней думаю. А сначала я посмотрю, как ей понравится, когда  у  нее
отнимут дочь. Пусть теперь она побудет в моей шкуре.
   Дру встал с кресла, расправил широкие плечи и прошел  по  комнате,  чтобы
плеснуть в бокал бренди. Эта "охота на гусей" была ему  смешна.  Но  он  был
готов в ней  участвовать  -  ради  Калеба.  Слабостью  Дру  была  жалость  к
бездомным собакам и любовь к безнадежным делам. Хотя  он  был  предан  своей
семье и друзьям, но женщинам пока не удавалось использовать  эту  черту  его
характера. Дру хорошо знал, что  большинство  женщин  в  этой  части  страны
сделают и скажут  что  угодно,  лишь  бы  присосаться  к  богатому  мужчине,
нажившему состояние на добыче золота. Его отношения с женским полом  до  сих
пор были неглубокими и недолгими, никакие узы его ни  с  кем  не  связывали.
Свое сердце он хранил для братьев и для Калеба.
   - Эта женщина лишила меня дочери и, вероятно, настроила ее  против  меня.
Тори даже не отвечает на мои письма, - пробормотал Калеб. - Пожалуйста, Дру.
Я умоляю тебя! Я хочу рассказать дочери свою часть  истории.  Нет  сомнений,
что Гвен забила голову Тори ложью, просто чтобы обелить себя. Я не хочу уйти
в могилу, презираемый собственной дочерью...
   Сентиментальный тон  Калеба  задел  в  сердце  Дру  самые  чувствительные
струны. То, что они обсуждали, было - куда  ни  кинь  -  самым  обыкновенным
похищением,  но  в  свете  случившегося   с   Калебом   это   не   выглядело
преступлением. И, Боже правый, если Калеб хочет увидеть  свою  дочь,  он  ее
увидит!
   - Хорошо, друг. Я привезу Викторию, если это для тебя так важно...
   Калеб неожиданно выхватил бокал с  бренди  из  рук  Дру  и  сунул  взамен
несколько увесистых золотых слитков.
   - У тебя нет времени для болтовни. Ты должен лететь, а не идти!  Надеюсь,
что ты попадешь в Чикаго раньше, чем Тори выйдет замуж.
   Калеб подтолкнул  Дру  к  двери,  а  тот,  взвешивая  слитки  на  ладони,
поглядывал на Калеба:
   - А что делать, если я опоздаю и свадьба уже будет сыграна?
   - В любом случае привези Тори ко мне, - требовательно произнес Калеб. - Я
хочу провести хоть немного времени со своей дочерью. Это мой последний шанс.
- Он постоял рядом с открытой дверью. - И еще одно, Дру.  Может  быть,  Тори
попросит тебя рассказать о том, как живут люди в этих диких краях.
   Просвети ее на сей счет... Вдруг моя маленькая  девочка  захочет  жить  в
Монтане и поймет, что это не такое уж плохое место...
   Дру вытаращил глаза. Боже, во что это он вляпался?

***

   Часом позже Дру вновь  задался  вопросом:  зачем  он  согласился  на  эту
непредвиденную безумную поездку?
   Вонг счел своим долгом сопровождать его.  Китаец  с  трудом  держался  на
лошади, пока они мчались во весь опор на север, чтобы  поспеть  на  пароход,
идущий вниз по Миссури. Вонг был отличным поваром и слугой, но  едва  ли  он
был хорошим наездником. Однако он настоял на том, чтобы ехать вместе с Дру.
   Чикаго? Боже всесильный, казалось, это иной континент, находящийся где-то
на другом конце света. Да и ради чего он так спешил?  Тори  Флемминг-Кассиди
была, вероятнее всего, взбалмошной  юной  особой,  которая  вряд  ли  сочтет
заманчивым путешествие на Запад ради свидания  с  отцом  после  десятилетней
разлуки. Гвендолин, безусловно, воспитала дочь по своему подобию.
   Дру заранее представлял себе, как станет визжать и  отбиваться  Виктория,
лишившись привычной  роскоши.  Да,  это  то,  что  ему  нужно:  испорченная,
избалованная девица и мало приспособленный к диким краям Вонг, страдающий от
всех болезней, известных медицине.
   Боже всесильный! Какими же долгими  будут  эти  два  месяца,  думал  Дру,
оставляя позади горы Монтаны. Ему уже хотелось снова очутиться дома!

Глава 2

   Виктория Флемминг-Кассиди стояла перед большим  зеркалом,  любуясь  своим
отражением, выслушивая охи и ахи матери и горничной по поводу  великолепного
кружевного свадебного платья. Изящная девушка ростом пять футов четыре дюйма
стояла неподвижно, словно статуя, пока горничная расчесывала и укладывала ее
длинные, до пояса, волосы в модную прическу.
   Красивое  лицо  Тори  выражало  полное  безразличие.  "Если   это   самый
счастливый день в моей жизни, то  он  оставляет  желать  много  лучшего",  -
думала она.  Мать  сосватала  ее  с  богачом,  но  Тори  все  откладывала  и
откладывала дату свадьбы. Сердце ее совершенно не лежало к этому браку.  Но,
как и обычно, выбора не было. Тори уже давно смирилась с тем, что каждый  ее
шаг определяется Гвен, хотя  раньше  не  раз  восставала  против  деспотизма
матери, но без особого успеха. Поэтому она решила  не  обращать  ни  на  что
внимания, ничего не чувствовать, а только подчиняться.
   Пока Гвендолин без умолку тараторила о том, какой славный это будет день,
когда две богатейшие семьи сольются в одну;  красиво  изогнутые  брови  Тори
хмурились все сильнее. Она считала,  что  Хуберт  Каррингтон  Фрезье-младший
ничуть не лучше любого другого.  Но  вряд  ли  ей  было  с  кем  сравнивать,
поскольку она могла по пальцам пересчитать мужчин, которым мать позволяла за
ней ухаживать. Конечно, Хуберт был довольно привлекателен, хорошо образован,
невероятно богат, и это был первый и  единственный  мужчина,  которому  было
дозволено поцеловать ее. Но сумеют ли они с Хубертом жить вместе, можно было
лишь догадываться, потому что им ни  разу  не  разрешили  даже  побеседовать
наедине.  Гвендолин  неусыпно  следила,  чтобы  Тори  до  самого  замужества
оставалась чистой и невинной, как в день рождения.  Хуберт  иногда  украдкой
целовал ее на заднем сиденье коляски, когда никто этого не видел, но на этом
романтический опыт Тори заканчивался.
   Тори знала об отношениях мужчин и женщин только то, что ей рассказала  ее
мать, то есть очень мало, главным образом о  симпатии,  связывающей  мужа  и
жену. Впрочем, она скоро все сама узнает.
   - Я не понимаю, почему ты так хочешь надеть эти тусклые жемчуга,  которые
твой папаша подарил тебе, когда ты  была  еще  девочкой,  -  с  негодованием
фыркнула Гвендолин. - Они  просто  отвратительны,  да  и  Калебу  совершенно
безразлично, что с тобой происходит, - он никогда этим не интересовался.  Ты
просто зря расходуешь свои чувства, надевая это ужасное ожерелье.  -  Бросив
беглый взгляд в зеркало и  убедившись,  что  выглядит  отлично,  Гвен  вновь
перевела взгляд на Тори. То, что дочь настоящая красавица, было ей  ясно.  -
Сними жемчуга, Виктория. Они выглядят жалко по сравнению  с  этим