дь ревновала?
   - Нет.., не думаю.
   - Значит, ты никогда не любила по-настоящему, - торжественно заявил он.
   - Майк, Мейбл - моя дочь. Любовь, которую испытываешь к  ребенку,  нельзя
сравнить с любовью к мужу. Я люблю вас обоих, но совершенно по-разному.
   Она едва успела договорить. Продолжает ли  она  любить  его?  Или  же  ее
чувство оказалось уничтожено одним ударом молнии? Нет, он  не  может  в  это
поверить!
   - С этого дня ни одного плохого слова о Мейбл ты от меня не  услышишь,  -
сказал  он.  По-видимому  его  стремление  вернуть  ее   расположение   было
искренним. Майк принялся уверять, что обожает ее и не  может  передать,  как
сожалеет о случившемся. Она должна простить его и  любить  так,  как  прежде
любила.
   - Ты меня любишь.., правда? - патетически спросил он.
   Эти голубые глаза, полные раскаяния и обожания.., робкие  поцелуи  рук..,
как можно устоять против этого? Это был прежний неотразимый Майк... Ни  одна
женщина в ее возрасте не захочет терять такого мужа.
   Лед, сковавший сердце Венеции, постепенно  растаял.  Не  в  силах  больше
сдерживать себя, она бросилась к нему на грудь и  разрыдалась.  Он  принялся
успокаивать ее, пока, наконец,  Венеция  не  перестала  сердиться  на  него.
Иссушающее презрение,  которое  она  испытывала,  выйдя  утром  из  спальни,
пропало. Она позволила ему целовать и утешать. Венеция снова была счастлива.
   - Я понимаю, ты  поступил  как  глупый  мальчишка.  Забудем  об  этом.  Я
уверена, что Мейбл будет чем похвастаться перед подругами в  интернате..,  у
нее такой красивый отчим.
   Майк состроил гримасу и рассмеялся.
   - Господи, каким старым я  себе  кажусь!  Венеция  поморщилась,  но  тоже
улыбнулась. Он пообещал заказать для нее новую фотографию. Затем Майк  отпер
ящик бюро и вынул из него небольшой футляр.
   - Веселого Рождества, дорогая! - сказал он, вручая ей  подарок.  -  Давай
больше никогда не будем ссориться.
   Она сжала его руку и  открыла  крышку.  Подарок  в  самом  деле  оказался
неожиданным:  черное  ожерелье  с  позолотой.  Это  была  довольно   дешевая
безделушка, но достаточно красивая. То обстоятельство, что  она  ему  стоила
всего несколько фунтов, не могло омрачить радость Венеции от  подарка  мужа.
Как мало женщине нужно для счастья, подумала она, обнимая и благодаря его за
ожерелье, словно это была алмазная диадема.
   - Очень мило с твоей  стороны,  дорогой,  я  всегда  знала,  что  у  тебя
отменный вкус, - весело сказала она, надевая ожерелье и восхищенно глядя  на
себя в старинное зеркало.
   Майк продолжал нести веселую околесицу. Угрызения совести все еще  мучили
его. Он чувствовал, как нежность переполняет его.
   "Она слишком хороша для меня", - подумал он, и эта мысль была  совершенно
неожиданной для него самого. Неожиданным для него оказалось  и  перенесенное
унижение. За ним последовало раздражение от того, что Венеция заставила  его
испытать это унижение. Он начал думать, а устраивает  ли  его  по-настоящему
добродетельная женщина. Ему в голову пришли  и  другие  мысли,  где  главное
место занимала Джикс Лоусон. В той не было ни капли  сентиментальности.  Она
не только ездила верхом, как мужчина, но и любила по-мужски.  Любовь  с  ней
только  разжигала  аппетит.  Высокие  интеллектуальные  сферы,   в   которых
вращалась Венеция, оказались недоступными для Майка. Но у него  не  было  ни
малейшего желания восстанавливать против себя Венецию  по  многим  причинам.
Ему нужна была Венеция не только для того, чтобы контролировать его  бурные,
а порой и необдуманные, импульсивные действия, он испытывал необходимость  и
в материальных выгодах от их брака.
   Только убедившись, что они с Венецией помирились, он покинул комнату.
   - Отныне мы будем абсолютно счастливы, и ты из-за меня больше никогда  не
заплачешь, - сказал он в дверях.
   Через четверть часа Майк из своего кабинета увидел, как Венеция с дочерью
идут к конюшне.
   Т Венеция в коротком меховом жакете  и  хорошо  скроенной  твидовой  юбке
выглядела  по  обыкновению  элегантно.  Такой  женщиной  можно  было  только
гордиться. Он знал это, но временами  ненавидел  себя  за  свое  подчиненное
положение.
   Его ни в малейшей степени не интересовала девочка со светлыми  косичками,
идущая рядом с высокой грациозной женщиной. Мейбл милая девушка; она  хорошо
смотрится в "амазонке" и бархатной жокейской шапочке на  золотистой  голове.
Но она еще одна "милая" девушка, а  милые  стороны  людей  были  безразличны
мистеру Майку Прайсу.
   Когда мать с дочерью исчезли из поля его  зрения,  он  поднял  телефонную
трубку и попросил соединить его с домом Лоусонов. Как он и ожидал,  ответила
Джикс.
   Едва она поняла, с кем говорит, как сразу принялась ругать его за то, что
он разбудил ее. Но по тону ее голоса Майк догадался, что Джикс  приятен  его
звонок.
   - Счастливого Рождества, негодник, - заспанным голосом проговорила она. -
Как вышло, что ты сорвался с поводка? Твои домашние отправились в церковь?
   Майк засмеялся и сказал, что "разразился потрясный скандал", о котором он
расскажет при встрече, и что он вынужден подчиниться  и  взять  на  прогулку
девчонку.
   - Мой милый Майк, только не говори, что ты еще и  Санта-Клаус.  Тебе  это
совсем не идет.
   - А.., наплевать, -  бросил  Майк,  снова  засмеялся  и  добавил,  что  с
нетерпением ожидает вечера.
   - Даже не знаю.., стоит ли  мне  приходить,  -  протянула  Джикс.  -  Мне
следовало бы проявить характер и остаться дома.
   - О, ради Бога, в моем доме больше  чем  достаточно  гордецов.  Давай  не
будем усугублять положение!
   - Ты как будто на взводе?
   - Так оно и есть, но хватит об этом. Я вот по какому поводу звоню. Боюсь,
что не смогу преподнести тебе рождественский подарок, который  я  приготовил
заранее... Черт, так получилось!
   - Почему? Ты давно ничего не дарил мне.
   - Знаешь, я приготовил тебе ожерелье, которое ты хотела, но, к сожалению,
пришлось отдать его Венеции.
   С губ Джикс сорвалось ругательство.
   - Ну ты даешь! А можно узнать, почему? Ей не понравилось то, что ты купил
для нее?
   - Тот подарок пришлось отдать Мейбл, - ответил Майк и внезапно разразился
хохотом, решив, что вышла очень удачная шутка.
   Джикс заворчала, но Майк настойчиво повторил,  что  в  этом  есть  что-то
смешное. Он свалял дурака и обидел Венецию, поэтому пришлось сказать, что он
приготовил для нее  особый  подарок,  чтобы  как-то  замять  дело..,  вот  и
пригодилось ожерелье.  Наконец  он  пообещал,  что  у  Джикс  будет  подарок
получше.
   - И если ты любишь старину Майка, приходи пораньше и оставайся допоздна.
   - Я не думаю, что нам будет хорошо  под  постоянным  присмотром  ревнивой
жены.
   - Она будет занята гостями, - небрежно  заметил  Майк.  -  Не  бойся,  мы
улучим момент. Никто ничего не заметит.
   - Я не удивлюсь - съязвила Джикс, - что ты уже жалеешь,  что  женился  на
деньгах. С нищенкой Джикс тебе было бы лучше.
   Майк опасливо покосился на окно, боясь, что появится Венеция.
   - Не то, чтобы жалею, - проворчал он. - Но как я  тебе  говорил  недавно,
никто и ничто не может помешать нам встречаться. А знаешь, по-своему я очень
привязался к Венеции. Она совершенно потрясная женщина.
   - А ты совершенно потрясный... - Джикс  выругалась  так,  что  даже  Майк
поморщился.
   - Джикс, ты женщина!... Но она уже бросила трубку. Майк усмехнулся, вышел
из  комнаты  и,   перепрыгивая   через   две   ступеньки,   побежал   наверх
переодеваться. После общения с Джикс он всегда испытывал прилив сил. И  если
она и обзывает его негодяем, то он,  по  крайней  мере,  не  чувствует  себя
таковым с ней рядом. Как жаль, что  такие  женщины,  как  Венеция,  обладают
неистребимой  способностью  вызывать  у  таких  мужчин,  как  он,   комплекс
неполноценности!
   Венеция встретила его приветливо, когда он присоединился к ней и Мейбл  в
конюшне.
   Беннетт уже оседлал Красного Принца и Жокея, пони  Мейбл.  Когда  Венеция
увидела их вдвоем - мужа и  дочь  -  выезжающими  морозным  ясным  утром  из
конюшни бок о бок, она больше  не  грустила.  Она  была  рада.  Кошмар  утра
отступил на задний план. Она любила этих двоих  людей  -  Мейбл  и  Майка  -
каждого по-своему, но всем сердцем. Может и впрямь  это  Рождество  окажется
счастливым?

Глава 5

   - Мы увидим вас завтра на сборе, миссис Прайс?
   - Я приду проводить вас, но не присоединюсь.
   Венеция улыбнулась полковнику Уиллкоуму. Они стояли  в  столовой  и  пили
шампанское. Маргарет, Пиппа и нанятый новый  слуга  трудились,  не  покладая
рук, меняя на столе закуски. Большая часть гостей постепенно перешла в общую
комнату.  Кто-то  поставил  пластинку  с  самбой  на  большой  электрический
граммофон, и помещичий  дом,  полный  смеха  и  веселых  голосов,  огласился
звуками музыки и топотом танцующих пар.
   Сквозь открытую дверь Венеция могла видеть танцующих гостей:  мужчины  во
фраках и белых галстуках (Венеция одобряла возвращение  этого  обычая  после
отказа от него во время войны) и дамы, облаченные в вечерние туалеты.  Мемми
Линнелл всех затмила своим кинематографическим блеском: обнаженной загорелой
спиной,  серебристым  без   брителек   платьем,   золотистыми   локонами   и
лилово-розовыми веками. Она и Тед (с которым Майк учился  когда-то  в  одной
школе) отплясывали самбу с искусством профессионалов. Венеция  могла  видеть
также старую Агату Беллаторп в пурпурном платье из тафты,  похожим,  как  со
смехом шепнула Мейбл на ухо  матери,  на  "ее  покрытые  пушком  щеки".  Она
танцевала, постоянно сбиваясь с такта, с владельцем гончих.
   Пока что вечер проходил гладко. Майк вел  себя  прекрасно,  объявил,  что
танцует первый танец с женой, и даже  появление  Джикс  Лоусон  не  омрачило
праздник. Из уважения к Майку Венеция весьма корректно  держалась  с  Джикс.
Девушка  показалась  Венеции   немного   подавленной,   когда   пробормотала
благодарность  за  приглашение.  Сейчас  Майк  танцевал  с  ней.  Венеция  с
задумчивым  видом  оглядела  ее  стройную  мальчишескую  фигуру  в   красном
бархатном платье, которое, по правде говоря, не очень  шло  ей,  подчеркивая
желтизну кожи. На ногах у нее были довольно дешевые серебристые  туфли.  Она
не производила впечатление веселой,  несмотря  на  отчаянные  попытки  Майка
танцевать, подражая Линнеллам. Венеция поймала себя на том, что почти жалеет
Джикс. Ту, с которой он продолжает встречаться даже после женитьбы...
   - Нам удастся когда-нибудь соблазнить вас на охоту с собаками? - услышала
она за спиной голос старого  "Уилли".  Его  пронзительные  голубые  глаза  с
теплотой смотрели на нее. Он всегда так любезно держится с ней.
   - Спасибо за приглашение, полковник, но мне это не очень-то  по  душе,  -
ответила она мягко. - Вот Мейбл охотно поедет с вами.
   Полковник Уиллкоум с минуту молча смотрел на Венецию. В этой  комнате  ни
одна женщина не может сравниться с ней, решил он. На двенадцать  лет  старше
Майка, но, Боже, сколько в ней достоинства и грации! Эти золотистые  волосы,
рассыпанные по  плечам,  просто  великолепны.  Даже  смотреть  на  нее  одно
удовольствие.
   На ней было белое шелковое платье строгих линий, обнажавшее  одно  плечо.
Желая доставить Майку удовольствие, Венеция надела подаренное  им  ожерелье.
Но Майк не был польщен этим и сказал:
   - Эта вещица не совсем подходит  для  нашего  вечера.  Надень  что-нибудь
стоящее.
   Она улыбнулась и принялась убеждать его, что очень довольна подарком мужа
и не собирается его снимать. Ее решение, видимо, не очень  понравилось  ему,
что немного удивило Венецию.
   - Я хочу вам сказать, - снова подал голос полковник, - что  вы  прекрасны
сегодня, миссис Прайс!
   - Спасибо; вы очень добры! Как вы находите мою дочь? А вот и она!
   Мейбл только что вошла в комнату в сопровождении светловолосого  молодого
человека, который от волнения сильно потел и беспрестанно утирал лицо и  шею
платком.
   Венеции он был мало знаком. Это был один из приятелей Майка и  производил
приятное впечатление. Мейбл очень понравилась  самба.  Она  раскраснелась  и
сияла от счастья.
   - Я обучала Дика новым па, мамочка, - объявила она.
   - Она классно танцует, но нам  необходимо  срочно  выпить  что-нибудь,  -
вставил молодой человек.
   Мейбл в вечернем платье, отделанном оборками, с сияющими глазами - просто
чудо, подумала Венеция. Как бы Джефри сейчас гордился ею!
   - Я слышал, что вы собираетесь с нами на охоту, молодая леди, - обратился
к Мейбл полковник.
   - Да, это будет здорово, - ответила Мейбл, жадно глотая  лимонный  сок  с
содовой.
   - Я не пропустил ни одного сбора в "день  подарков"  в  течение  тридцати
пяти лет, - заявил Уиллкоум.
   - А я намереваюсь повторить ваши слова, сэр, когда  мне  стукнет  столько
же, сколько и вам, - вставил Майк, входя в комнату с Джикс.
   - Привет, дорогая, - повернулся он к Венеции. - Скорее за шампанское.  От
этой самбы так выматываешься! Ты не видела старого Теда  Линнелла?  Линнеллы
танцуют так, словно они на роликовых коньках.
   - О Майк, это очень смешно! - рассмеялась Мейбл.
   Он уже выпил много шампанского и пребывал в таком веселом настроении, что
позволил себя ухватить Мейбл за косы, так, что она запросила пощады. Венеция
стояла и  молча  улыбалась.  Джикс  Лоусон  отвернулась  и  вонзила  зубы  в
бутерброд. Старый Уилфрид Уиллкоум про себя отметил, что такие грубые манеры
со стороны отчима совсем не вяжутся с  утонченностью  матери  Мейбл.  В  его
голове  также  не  укладывалось,  как  Прайс  может  выполнять  роль  отчима
хорошенькой пятнадцатилетней девушки. Он  пришел  к  выводу,  что  с  самого
начала этот брак был обречен.
   Что касается этой маленькой и разгульной Джикс Лоусон,  не  следовало  бы
приглашать ее в этот дом, и со стороны молодого Прайса это просто  наглость.
Здесь  полковник  закашлялся  и  принялся  шарить  по  карманам  в   поисках
портсигара. Ему трудно было понять эту современную молодежь с ее  развязными
манерами. А Венеция такая милая женщина, и ее дочь просто прелесть. Дай Бог,
чтобы у них все было хорошо!
   К полковнику подошел кто-то из знакомых, и он отошел в сторону.  Мейбл  и
ее кавалер набросились на сандвичи.
   - Ну, как тебе вечер, дорогой? - спросила Венеция мужа.
   - Потрясно! - с воодушевлением сказал Майк.
   Она  заметила,  что  он  нагрузился  шампанским  и  пребывает   в   самом
благодушном настроении. Венеция решила не мешать ему,  поэтому,  улыбнувшись
мужу, она направилась к Джикс Лоусон.
   - Вам здесь весело, мисс Лоусон? Девушка обернулась, сквозь полуопущенные
веки посмотрела на Венецию и, отведя глаза в сторону, промямлила:
   - О да, спасибо. Были отличные танцы. Венеция продолжала разговаривать  с
Джикс, давая понять Майку, что она настроена дружелюбно, хотя этот  разговор
давался ей не так-то легко.
   - Вы должны будете отобедать у нас  как-нибудь,  -  сказала  она.  -  Вам
нравится музыка?
   - Нет, - довольно грубо ответила Джикс и покраснела.  Чтобы  скрыть  свое
смущение, она принялась жевать бутерброд  с  семгой.  Майк  поднял  бровь  и
звонко расхохотался.
   - Бог мой, Венеция, ты бы  еще  попросила  Джикс  спеть!  Да  ей  медведь
наступил на ухо! Мейбл хихикнула. Джикс поджала  губы.  Когда  Майк  впервые
привез свою жену в Сассекс, Джикс возненавидела ее. Но Джикс смирила гордыню
и  пришла  на  вечер,  поскольку  бесчисленное  количество  людей  постоянно
спрашивали ее, не знакома ли она с миссис Прайс и  не  видела  ли,  в  какой
волшебный  уголок  она  превратила  Бернт-Эш.  Приглашение  на  этот   вечер
восстановило былое уважение к самой себе, но это не сделало  ее  счастливой.
Возможно, у нее развился комплекс вины после того, как  она  близко  увидела
Венецию.
   До этой встречи она с легким сердцем была готова возобновить старый роман
с мужчиной, которого по-настоящему любила, несмотря на все  его  недостатки.
Физическая близость с ним приводила ее в экстаз. В  то  время,  что  они  не
встречались, она страдала ужасно, не находя утешения в других  связях,  а  в
поклонниках у Джикс никогда не было недостатка. С  другой  стороны,  она  не
могла притворяться и утверждать, что ей  нравится  нынешняя  ситуация.  Хуже
всего то, что его жена действительно мила. О, что за ужасный ярлык  -  милая
женщина! От этих слов веяло невыносимой скукой.
   И все же Джикс после встречи с Венецией не могла не  признать,  что  жену
Майка  никак  не  назовешь  скучной;  она   была   воплощением   очарования,
элегантности и доброты.
   Откровенно говоря, не будь она миссис Прайс, Джикс  первой  признала  бы,
что она привлекательна на все сто  процентов.  Она  не  могла  торжествовать
победу и потому, что Венеция была старше самой Джикс. Венеция принадлежала к
тому типу женщин, над которыми время не властно.
   Так, нахмурясь и переминаясь с ноги на ногу, она  желала  только  одного:
поскорее убраться отсюда и все забыть. Венеция, со своей стороны,  думала  о
том, как тяжело этой  девушке,  не  отличающейся  красотой  и  изысканностью
манер, терять Майка.
   Венеция повернулась к мужу и спросила:
   - А не мог ли ты припомнить, когда мы танцевали в последний раз?  Пойдем.
Хватит увиливать. Разрешите представиться. Я ваша жена.
   - К вашим услугам, мадам, - в тон ей ответил Майк.
   Она взяла его под руку, и они направились в  танцевальный  зал.  За  ними
последовали Мейбл с партнером, не в силах устоять перед новой самбой.  Джикс
осталась одна, если  не  считать  официанта,  убирающего  тарелки  и  пустые
бокалы.
   - Черт с ней! - тихо проговорила она. - Ноги моей больше не будет в  этом
доме. Это выше моих сил. А Майк негодяй, каких свет не видывал. За что я так
сильно люблю его?
   Спустя приблизительно час Венеция окликнула свою дочь и сказала:
   - Пора отдыхать, дорогая. Уже довольно поздно.
   Мейбл,  которая  и  не  надеялась,  что  будет  так   весело,   принялась
упрашивать:
   - Нельзя ли побыть еще немного? Но Венеция, поцеловав ее  раскрасневшееся
лицо, осталась непреклонной. Мейбл была еще  ребенком,  а  некоторые  друзья
Майка начинали вести себя все более и более шумно, затеяв в комнатах первого
этажа игру в "ручейки".
   Мать и дочь ласково улыбнулись друг другу. Мейбл попрощалась с теми, кого
знала. Она пребывала в чудесном  настроении.  Теперь  все  ее  помыслы  были
устремлены к тому дню, когда она поедет на охоту. Она потянулась,  чувствуя,
что очень устала. Последняя самба с симпатичным Диком Шелби отняла много сил
даже у нее. В доме было жарко; к тому же огромный  камин  полыхал  в  холле,
украшенном  ветками  остролиста.  Мейбл,  обмахиваясь  веером,  решила  хоть
минутку подышать свежим воздухом. Они с Диком уже выбегали  из  дому,  чтобы
полюбоваться россыпями звезд.
   Она выскользнула из дома и задрожала на морозном воздухе в  своем  тонком
вечернем платье. Если узнает мама, то очень рассердится. Мейбл решила быстро
пройтись.
   Едва  свернув  за  угол  дома  в  том  месте,  где  начинался  сад,   она
остановилась как вкопанная.  Ее  сердце  бешено  заколотилось,  и  чтобы  не
закричать, она закрыла рот руками. Мгновенно пропало все очарование  вечера.
Прежние подозрения и страх перед отчимом вспыхнули с новой силой. Во  второй
раз ей пришлось стать свидетелем ужасной сцены - Майк и Джикс,  слившиеся  в
страстном поцелуе. Две фигуры резко выделялись на  фоне  безоблачного  неба.
Мейбл бросило в жар, потом ей стало стыдно.  Не  в  состоянии  сдвинуться  с
места она стояла, пока, наконец, Майк не увидел ее.
   Он разжал руки и отпустил Джикс. Надо же было случиться  такому!  Кто  бы
мог подумать, что их застукает эта зануда! Нужно  действовать  решительно  и
быстро. Он попытался сделать вид, что ничего не произошло.
   - Привет, старушка Мейбл, присоединяйся к нам, вместе полюбуемся луной, -
громко сказал он, Но Мейбл повернулась и  побежала  обратно  к  дому.  Майк,
чертыхнувшись, бросился за ней.
   - Мейбл, дочурочка, вернись!
   Д