понимала. С одной стороны, отлично знала: сейчас,  в
ее затруднительной ситуации, романы и увлечения для нее исключаются.  Но
с другой стороны.., как можно не влюбиться в Кеннета?
   - Я просто хочу сказать, что на  предложение  руки  и  сердца  никоим
образом не рассчитываю. Мы - здесь, мы - вместе,  и  то,  что  произошло
между нами, маленькое чудо. Но и переоценивать его не стоит. Сейчас  нам
хорошо, но долго это не продлится.
   Кеннет уселся в постели и минуту-другую не сводил с  молодой  женщины
глаза. Открыл было рот, словно собираясь возразить, но тут же передумал.
   - Да, пожалуй, ты права. Все это ровным счетом ничего не значит.
   - Я.., я ничего не в силах обещать, - убито продолжила  Шатти.  -  Но
если бы могла, именно тебе я пообещала бы все, что угодно.
   Кеннет мысленно выругался.
   - Мне не нужны обещания. - Он спрыгнул с  койки  и  подобрал  с  полу
джинсы. - Пойду сварю кофе.
   Взгляд  Шатти  против  воли  скользнул  по  его  обнаженному   торсу,
задержался на широких плечах, на узкой талии и  бедрах,  на  безупречной
формы ягодицах. По спине молодой женщины пробежал холодок, и она плотнее
закуталась в одеяло.
   А Кеннет тем временем натянул джинсы прямо на голое тело. Шатти молча
наблюдала за ним: мускулы напряжены,  зубы  яростно  стиснуты.  Он  явно
злится. Что-то в ее словах задело его  до  глубины  души.  Но  ведь  она
сказала только то, что Кеннет наверняка сам думает  о  случившемся.  Они
друг друга почти не знают, и хотя их свело вместе неодолимое  физическое
влечение, вряд ли  любовные  игры  стоит  рассматривать  всерьез.  Шатти
перевела дыхание. -Или все-таки стоит?
   Что, если проведенная вместе ночь - это не пустая причуда, не  каприз
разбушевавшихся гормонов? Шатти изо всех сил  пыталась  держать  в  узде
собственные чувства,  но  ей  и  в  голову  не  приходило,  что  Кеннет,
возможно, испытывает то же самое. Да  и  с  чего  бы?  Лишил  невинности
смазливую официанточку, которая сама на него вешалась, - разве тут  есть
из-за чего переживать? Вот если бы он  знал,  кто  она  такая  на  самом
деле...
   Кеннет тем временем взялся за  ручку  двери,  но,  словно  передумав,
вновь обернулся к молодой женщине и с нажимом произнес:
   - Знаешь, мне дела нет до твоего прошлого.
   А с" тех пор как мы  познакомились,  мне  и  на  собственное  прошлое
плевать. Но если ты не считаешь нужным открыть мне правду,  если  ты  не
доверяешь мне, значит, нам не следует...
   - Вместе работать?
   - Нет, вместе спать.
   Щеки Шатти запылали огнем.
   - Если ты не хочешь...
   - Черт подери, конечно, хочу! Заниматься любовью с чужим, посторонним
мне человеком - вот что мне не по душе! Поверь мне,  для  меня  все  это
внове. С любой другой женщиной я был бы только рад держаться на  должном
расстоянии. Но с тобой... - Шатти с нетерпением ждала  окончания  фразы,
но Кеннет удрученно покачал головой  и  сказал  то,  что  ей  совсем  не
хотелось услышать:
   - Да, вчера ночью все было прекрасно, но больше это не повторится. Не
повторится до тех пор, пока не скажешь, кто ты такая и от чего убегаешь.
   - А что, если правда тебе не понравится?
   Кеннет досадливо взъерошил волосы.
   - Да что ты натворила, черт тебя дери? Из тюрьмы  сбежала?  Подсыпала
яду милой старушке и завладела всеми ее сбережениями? Банк  ограбила?  -
Он помолчал. - Или ты замужем?
   Ну что это за тайна такая страшная, что ты боишься открыться?
   - Нет, я не замужем,  -  вздохнула  Шатти.  -  И  ничего  дурного  не
совершила. Просто надеялась, что я тебе дорога такая, какая есть. А не в
придачу к сведениям о моей прошлой жизни.
   - Ты мне и нужна такая, какая есть, -  резко  выдохнул  Кеннет.  -  А
почему бы иначе я стал вытаскивать тебя из пьяной драки? Или спасать  от
переохлаждения? - Он уселся на  край  койки  и  завладел  рукой  молодой
женщины. - Клянусь, мне и впрямь не волнует твое прошлое.  Просто  скажи
правду - и мы вместе придумаем, как тебе помочь... Если,  конечно,  тебе
нужна помощь.
   - Но ведь тогда все изменится! - горестно всплеснула руками Шатти.  -
Изменится безвозвратно, поверь мне!
   - Ладно, как только соберешься излить душу, я к твоим  услугам.  -  С
этими словами Кеннет чмокнул ее в щеку, встал и, не оглядываясь, зашагал
к двери.
   Шатти откинулась на подушку, прикрыла глаза  рукой.  Отчего  бы  и  в
самом деле не признаться ему во всем? Она ведь ничего  предосудительного
не совершила. Да, она богата, у ее семьи много денег,  но  ведь  это  не
преступление. Правда,  до  недавнего  времени  она  была  помолвлена,  и
помолвка, наверное, до сих пор не расторгнута, поскольку официально  она
с Эдамом не порывала...
   Однако за последние шесть месяцев Шатти хорошо усвоила урок: доверять
можно только себе. Мало кто способен понять, что за причина  погнала  ее
прочь из родного дома. Ей необходимо было понять себя, найти свое  место
в мире, освободиться от  давления  семьи  и  семейных  капиталов.  И  за
полгода она здорово преуспела. Но ей еще предстоит научиться самой  себя
содержать. И хотя дедушкиного наследства  с  лихвой  хватит  на  все  ее
нужды, Шатти совершенно не хотелось  жить  на  чужие  деньги.  Ей  нужна
интересная, перспективная работа и яркое, радужное, счастливое будущее.
   Она перекатилась на живот и, сложив перед собою руки, оперлась на них
подбородком, напряженно размышляя. Молодая  женщина  вспоминала  прошлую
ночь и пылкую, неудержимую страсть, что свела вместе ее и  Кеннета.  Да,
ей хотелось пережить  незабываемые,  неизведанные  доселе  ощущения,  но
Шатти понятия не имела, что за какие-то несколько часов столь радикально
изменит свои представления о себе и о жизни.
   После истории с Эдамом  Шатти  научилась  осторожности,  поняла,  что
влюбиться - означает пойти на компромисс с собою.  Вплоть  до  недавнего
времени она ограничивалась  ролью  дочери  и  наследницы  Гордона  Алана
Кэссилиса. И вовсе не собиралась провести оставшуюся часть  жизни  женой
какого-нибудь пустоголового светского щеголя. Кеннет помог ей открыть  в
себе новые стороны характера - характера пылкого, страстного, любящего -
научил лучше понимать себя.
   Даже если совместного будущего  у  них  нет,  надо  измыслить  способ
отблагодарить Кеннета за все,  что  он  сделал  для  нее.  Подарить  ему
незабываемую ночь любви - а может, и не  одну,  -  казалось  прекрасным,
обоюдоприемлемым решением. И все-таки Шатти хотелось  оставить  по  себе
иную более осязаемую память - нечто, что  Кеннет  бережно  сохранит  при
себе после того, как они расстанутся.
   Взгляд Шатти упал на тетрадь в кожаной обложке,  чей  краешек  торчал
из-под стопки журналов. Молодая женщина  вытащила  тетрадь  и  задумчиво
пролистала. В голове ее возник некий замысел. А к  тому  времени,  когда
она дошла до последней легенды - про  благородного  разбойника  Лахланна
Лэверока, спасшего от виселицы троих сыновей бедной вдовы, -  Шатти  уже
знала,  что  делать.  Она   приготовит   Кеннету   самый   замечательный
рождественский подарок на  свете:  нечто,  идущее  от  самого  сердца..,
нечто, что непременно затронет его душу.
   - А подарки на Рождество ты уже всем купил?
   В последнюю минуту этим не занимаются! -  отчитывала  Кеннета  Шатти,
приподнимаясь на цыпочки и цепляя на елку очередной переливчатый шар.
   Да-да,  в  кои-то  веки  на  "Морском  ястребе"  стояла   наряженная,
искрящаяся огнями, душистая лесная красавица. И  владелец  шхуны  нехотя
признал, что помощница его была права: с елкой лучше,  чем  без  нее.  В
душе и впрямь возникает некое особое ощущение... Праздничная  атмосфера,
вот как оно называется.
   Шатти отошла на шаг, придирчиво разглядывая свое творение.
   - До Рождества две недели осталось! - возмущенно  продолжала  она.  -
Подарки полагается выбирать не спеша, что-нибудь совсем особенное...
   - Да я вообще никаких  подарков  покупать  не  собираюсь,  -  буркнул
Кеннет, демонстративно отгораживаясь от елки газетой. - Если помнишь,  я
Рождество не праздную.
   - Раньше не праздновал, - вкрадчиво  улыбнувшись,  поправила  молодая
женщина. - Но я взялась тебя перевоспитывать - и перевоспитаю.
   Ведь сестры наверняка тебе что-то подарят, так?
   Вот и ты изволь порадовать ближнего! А ведь у тебя еще и отец есть, и
друзья, и жены друзей.
   - С женщинами хуже всего, - пожаловался Кеннет, откладывая газету.  -
С друзьями никаких проблем: подаришь Гилу  бутылку  марочного  виски,  а
Рэндалу - новый спиннинг, и все счастливы. А с женами-то их что  делать?
Я вот однажды Минване на день рождения лосьон подарил -  французский,  в
красивом флаконе.
   Так она на меня потом месяц дулась: он, дескать, для увядающей  кожи.
А откуда мне знать про типы кожи и всю эту чушь?
   - Да ты бы хоть заранее спросил! - залилась смехом  Шатти.  -  Обидел
сестру ни за что ни про что!
   - Слушай, а сходи-ка ты купи всем по сувенирчику, - оживился  Кеннет.
- Минване с Джанетт и Флоу с  Бернис.  А  то,  правда,  вдруг  они  меня
поздравлять вздумают, то-то  по-идиотски  я  буду  выглядеть  с  пустыми
руками! Ты моя ассистентка, вот тебе новое поручение.
   - Но ведь я их знаю только по твоим рассказам!
   - Ты - женщина,  -  возразил  Кеннет.  -  Ты  должна  знать,  что  им
понравится.
   Шатти подбежала к нему и нетерпеливо дернула за руку.
   - А ну, вставай! Хватит на сегодня работать!
   Пойдем-ка пройдемся по магазинам, может, чего и приглядим. Что-нибудь
из  бижутерии..,  или  симпатичный  свитер.  А   если   сегодня   ничего
подходящего не встретим, тогда я, так и быть, возьму дело в свои руки.
   Кеннет усадил молодую женщину к себе на колени, поцеловал  в  шею.  В
прошлом сама мысль пойти за покупками в компании женщины приводила его в
ужас. Но в устах Шатти даже перспектива  столь  мрачная  звучала  вполне
соблазнительно.
   - Может, попозже? Не прямо сейчас?
   Она решительно высвободилась из его объятий.
   - Если мы останемся на шхуне, значит, судьба нам работать не покладая
рук. А ведь с книгой мы почти закончили. Хорошо бы сдать рукопись раньше
срока. Тогда ты сможешь сполна насладиться  праздниками,  не  думая  про
дела.
   Кеннет вновь уткнулся в газету, но строчки расплывались перед глазами
и смысл прочитанного в голове не удерживался. Шатти права:  книга  почти
закончена. А как только будет поставлена последняя точка, в  ассистентке
нужда отпадет. С этой мыслью он еще не свыкся,  и  отпускать  Шатти  ему
страшно не хотелось.
   - Я вот думал: давай вычитаем рукопись  еще  раз.  Так,  для  очистки
совести, дабы убедиться, что лучше книгу уже не сделаешь.
   - Я знаю, о чем ты думаешь, - благодарно улыбнулась Шатти.
   - О чем же?
   - Да ты все откладываешь, время  тянешь,  чтобы  я  не  торопилась  с
поисками новой работы. Ты не бойся, я не  пропаду,  -  заверила  молодая
женщина. - Непременно подыщу себе что-нибудь. Кстати, о деле, ты еще  не
передумал рекомендовать меня твоему издателю?
   - В любой момент, только скажи.
   - Вот и славно, - просияла Шатти, вручая ему куртку. - Но об этом  мы
после потолкуем.
   А сейчас - пошли. Приглядим подарки для твоих сестер, а потом  можешь
меня на ланч пригласить.
   Кеннет в свою очередь помог ей надеть куртку, и вдвоем, рука об руку,
они поднялись на палубу.  Ярко  светило  солнце,  не  по-зимнему  теплый
ветерок поднимал на море легкую зыбь. День выдался на удивление погожий.
Снег на тротуарах подтаивал, с карнизов срывались крупные капли. Молодые
люди неспешно шли по улице, то и дело останавливаясь, чтобы полюбоваться
на витрины лавок, торгующих всякой всячиной местного производства.
   У одного из магазинчиков Шатти резко остановилась.
   - Вот славные вещицы! - воскликнула она, указывая на  выставленные  в
витрине украшения.
   - Ты про серьги?
   - Я про все. Их одна здешняя художница делает: это перламутр, чтоб ты
знал. Я сюда уже несколько раз заглядывала. Оригинальный дизайн,  ручная
работа, вот только дороговаты.  Но  Минване  и  Джанетт  эти  украшения,
наверное, понравились бы.
   - А ты откуда знаешь?
   - Просто предполагаю. Они красивые. Мне бы,  например,  было  приятно
получить такие в подарок, - весело заметила Шатти.
   - Ладно. Подожди-ка здесь, - кивнул Кеннет.
   Но Шатти намертво вцепилась в его руку.
   - Я пойду с тобой и помогу выбрать.
   - Сам справлюсь. Жди тут.
   Кеннет  вошел  в  магазинчик  и  направился   прямиком   к   витрине,
намереваясь в два счета покончить с тягостной обязанностью.  Продавщица,
приветливо заулыбавшись, поспешила к нему.
   - Я бы купил этих ваших перламутровых вещиц, - буркнул Кеннет.
   Продавщица открыла витрину. На черном бархате загадочно  переливались
и мерцали всевозможные образчики ювелирного искусства: кольца, браслеты,
серьги...
   - Все - ручная работа, -  гордо  объявила  продавщица.  -  Их  делает
местная художница...
   - Я возьму четыре пары серег, - бесцеремонно перебил ее Кеннет.
   - Какие именно?
   Лэверок нахмурился, беспомощно развел руками.
   - Любые. Те, что покрасивее. Выберите сами.
   И заверните отдельно. -  Продавщица  принялась  не  спеша  откалывать
вещицы от бархата.
   Кеннет, нетерпеливо постукивая  носком  ботинка  по  полу,  скользнул
взглядом по витрине.
   Внимание его  привлекла  брошь  в  форме  морской  раковинки,  вместо
жемчужины в ней красовался кусочек отшлифованного морем стекла.
   Продавщица вручила ему покупки, и Кеннет ткнул пальцем в брошь.
   - Можно мне взглянуть вот на эту штукенцию? Со стекляшкой в центре?
   Продавщица услужливо достала заинтересовавшую его вещь.
   - Очень тонкая работа. Художница трудилась над ней  целый  месяц,  не
меньше.
   Кеннет оглянулся через плечо на окно. Шатти стояла у  входной  двери,
спиной к нему: видимо, любовалась морем.
   -  Как  думаете,  вот  ей  эта  побрякушка  понравится?  -  грубовато
осведомился он.
   Продавщица послушно поглядела в указанном направлении.
   -  Любая  женщина  порадуется  со  вкусом  подобранному  подарку   от
красивого мужчины, уж здесь вы мне поверьте.
   Кеннет  повернул  брошь  к  свету  -  перламутр  загадочно  мерцал  и
переливался всеми цветами радуги. Вот  и  Шатти  такая  же:  загадочная,
завораживающая, многоликая... Он в жизни своей не  покупал  подарка  для
женщины, не считая сестер, конечно. Кеннет панически  боялся  показаться
сентиментальным идиотом: чего доброго, подружка заподозрит, что  у  него
тоже есть  чувства...  И  уж  конечно  никогда  и  никому  он  не  дарил
украшений.
   - Я возьму брошь, - сказал он. - Только заворачивать не надо.  Просто
положите в коробочку.
   Продавщица, ни слова не говоря, извлекла  из-под  прилавка  крохотную
коробочку, а Лэверок бросил на  тарелочку  у  кассы  несколько  солидных
купюр. Сгреб сдачу, запихнул покупки в карман, поблагодарил  приветливую
продавщицу за помощь.  Шатти  ждала  снаружи.  Завидев  выходящего,  она
порывисто бросилась к нему и завладела его рукой.
   - Покажи, что купил, - потребовала она.
   - Это еще зачем?
   - Я должна убедиться, правильно ли ты все выбрал.
   - А что, если не правильно? - нахмурился Кеннет.
   - Тогда отдадим украшения обратно и купим что-то взамен.
   - Ты - маленькая тиранка, - усмехнулся он.
   - Да покажи, что купил наконец!
   - Ну, четыре пары серег, если  хочешь  знать.  ,  Сестрам  и  Флоу  с
Бернис. И еще - вот это.  -  Кеннет  извлек  из  кармана  куртки  черную
бархатную коробочку, которую вручил Шатти.
   Она открыла крышку и извлекла на свет  изящную  перламутровую  брошь.
Поднесла к самым глазам и восхищенно вздохнула.
   - Чудо как красиво.
   - Это тебе, - промолвил Кеннет.
   Шатти недоуменно заморгала, переводя взгляд  с  броши  на  Кеннета  и
обратно.
   - Мне?
   -  Ну  да,  в  подарок.  Конечно,  по-хорошему  надо  было  дождаться
Рождества, но я с детства не умею хранить тайны. Так что  получай  прямо
сейчас.
   - Но.., но почему?
   - Потому, - отрезал Кеннет, забирая брошь из рук молодой  женщины.  -
Стой спокойно.
   Шатти послушно замерла, и он неумело  приколол  брошь  к  ее  куртке.
Наверное,  украшение  столь  изящное  на  зимней  куртке  смотрелось  до
крайности нелепо. Но Кеннету так не казалось.
   - Спасибо, - прошептала Шатти, не отрывая глаз от  броши.,  -  Хотел,
чтобы тебе понравилось, - смущенно буркнул Лэверок.  -  Красивая  штука,
ничего не скажешь.
   Шатти подняла взгляд,  в  изумрудно-зеленых  глазах  блестели  слезы.
Поначалу Кеннет решил, что сделал что-то не так,  каким-то  непостижимым
образом умудрился обидеть молодую женщину. Но тут она бросилась  ему  на
шею и крепко-крепко обняла.
   - Ничего прекраснее в жизни своей не видела! - пылко заверила она.
   Ах, если бы слова ее относились не к перламутровой  побрякушке,  а  к
нему, Кеннету! Лэверок притянул Шатти к себе и еле слышно прошептал:
   - Неужели ты никогда в зеркало не смотрелась?

Глава 6

   Устроившись за столиком у окна, Кеннет угрюмо  глядел  на  клубящийся
над морем туман.
   Рано утром ему позвонил Гил и предложил позавтракать  вместе  в  кафе
"Каракатица" на набережной Арброта. Кеннет тут же заподозрил,  что  друг
его раскопал что-то порочащее Шатти и хочет побеседовать с ним  с  глазу
на глаз.
   Он уже приготовился услышать, что девица солгала ему и на самом  деле
замужем. Или совершила что-то противозаконное. Или что она  -  мошенница
мирового масштаба, как сразу предположил Гид. Однако,  дожидаясь  друга,
Лэверок упрямо убеждал себя в том, что любое  разоблачение,  пусть  даже
самое скандальное и позорное, не повлияет на его чувства к Шатти...
   Ну что он  за  дурень!  Или  он  так  твердо  решил  видеть  в  Шатти
неотъемлемую часть своей жизни, что закрывает глаза на  очевидное?  Черт
подери, они знакомы  десять  дней,  не  больше,  но  он  уже  готов  все
поставить  на  кон  ради  совместного  будущего.  Если  бы  месяц  назад
кто-нибудь сказал ему,  что  он,  Кеннет  Лэверок,  влюбится  с  первого
взгляда, он бы просто рассмеялся шутнику в  лицо.  Но  вот  он  встретил
девушку, нуждающуюся в помощи, - и роман закрутился стремительно,  точно
в кино. А ведь и  с  Гилом,  и  с  Рэндалом  было  именно  так.,  С  кем
поведешься, как говорится...
   Официантка принесла ему кофе и вручила меню. Кеннет добавил  в  чашку
сахару и сливок, задумчиво помешал, не сводя глаз с двери. Минуту спустя
появился Гил - в пижонском костюме и при галстуке. С  тех  пор  как  его
повысили в должности, одеваться он стал не в  пример  лучше...  Или  это
Бернис на  него  благотворно  влияет?  Экий  он  нынче  респектабельный,
честное слово!
   Гил обвел взглядом зал, высмотрел друга и направился к  его  столику.
Сел напротив, махнул официантке, прося принести еще кофе.
   - Ну,  рассказывай,  что  узнал,  -  нетерпеливо  потребовал  Кеннет,
подавшись вперед и пытаясь прочесть хоть что-нибудь  по  выражению  лица
собеседника.
   - Как? - фыркнул Гил. - А где же "здравствуй, старый друг"?  Ты  даже
поприветствовать меня не хочешь? Не спросишь,  как  дела,  как  здоровье
жены?
   Кеннет чертыхнулся сквозь зубы.
   - Привет! Как дела? Отлично выглядишь, парень! Как  там  Бернис?  Ну,
доволен? А теперь рассказывай!
   Официантка  принесла  кофе.  Кеннет  раздраженно  постукивал   носком
ботинка по полу, дожидаясь, когда же она наконец уйдет. Едва  официантка
скрылась в кухне, Гил извлек из  нагрудного  кармана  пухлый  конверт  и
перебросил его через стол. Кеннет  опасливо  уставился  на  него,  вдруг
засомневавшись, а в самом  ли  деле  он  хочет  заглянуть  внутрь.  Ящик
Пандоры, одно слово. Может, лучше вообще не  доискиваться  правды?  Жить
себе, как живется, а прошлое пусть остается в прошлом...
   - Ты что, испугался? - усмехнулся Гил-- А то давай, я сам открою.
   - Было бы чего бояться, - буркнул Кеннет. - Просто я...
   - Просто ты влюбился в нее по уши и умираешь от  любопытства,  гадая,
кто она, - услужливо докончил Гил. - Ну  так  я  тебе  расскажу.  Только
держись крепче, чтобы не у