равных
условиях Шатти предпочла бы оставаться на "Морском ястребе" с любимым до
тех пор, пока не разберется в собственных чувствах.
   - Почему  бы  тебе  не  отправиться  со  мной,  -  предложил  Кеннет,
завладевая ее рукой. - Представляешь, до чего здорово? Мы вместе поездим
по Бретани, увидим много интересного.
   - Хочешь,  чтобы  я  сопровождала  тебя  в  качестве  ассистентки?  -
уточнила Шатти.
   - Почему бы и нет? Мы отлично сработались. Я вообще теперь не уверен,
что сумею написать хоть что-нибудь стоящее без тебя.
   - А кто будет мне платить? - не сдавалась она.
   - Я, конечно. Точно так же, как и теперь.
   Шатти вскочила, с вызывающим видом скрестила руки на груди.
   - Я по-прежнему буду на тебя работать и  останусь  твоей  любовницей,
да? Так что ничего, ровным счетом ничего не изменится?
   - Ну да, - заверил Кеннет, удивляясь ее горячности. -  Разве  что  ты
захочешь большего. А ты хочешь большего? -  осведомился  он,  пристально
вглядываясь в лицо молодой женщины.
   - Это называется "жить на содержании", - подвела итог Шатти.
   - Ничего подобного!  -  раздраженно  воскликнул  Кеннет,  не  трудясь
понизить голос. - Мы с тобой деловые партнеры, мы работаем на равных. Мы
будем вместе, и это главное. Шатти, мне нужна твоя помощь!
   - Да, но я стану жить твоей жизнью.., твоими мечтами и надеждами.
   Как Кеннет смеет требовать от нее подобной жертвы? Она отстояла  свою
независимость слишком дорогой ценой,  чтобы  бросить  все  в  ослеплении
страстью!
   Неужели она вновь доверит свое будущее мужчине, поставит ради него на
кон собственное счастье?.. Или  ей  удастся  сохранить  свою  свободу  и
все-таки остаться с Кеннетом?
   Шатти почувствовала себя в ловушке. Уставившись в пол, она напряженно
размышляла, взвешивая все "за" и "против". Еще  несколько  недель  назад
она обеими руками ухватилась бы за эту возможность. Что за захватывающее
приключение - слетать в Бретань, полюбоваться на  Карнак,  побродить  по
тамошним утесам! К тому же, если она на время  уедет  из  Шотландии,  то
окончательно  собьет  со  следа  отцовских  детективов.  Однако  решение
давалось ей с трудом.
   Приходилось принимать во внимание еще и чувства, что  с  каждым  днем
все настойчивее заявляли о себе.
   - Я.., я не знаю, - прошептала молодая женщина еле слышно. - - О  чем
тут думать? Ты сохранишь за собою и работу, и жалованье, и  расставаться
нам не придется.
   - А за что ты намерен мне платить? - жестко осведомилась Шатти. -  За
мои редакторские таланты или за ночные развлечения?
   Вопрос застал Кеннета врасплох.
   - Шатти, ты отлично знаешь, что нашу... договоренность я  воспринимаю
совсем по-другому.
   - Браво, отличное определение! "Договоренность"! А я-то  думала,  что
такого рода отношения называются романом!
   - Не ты ли первая возражала против взаимных обязательств?  -  рявкнул
Кеннет. - А если ты передумала - так, значит, нам есть  что  обсудить  и
помимо Бретани.
   - Нет, я не передумала, - возразила Шатти. - Просто ты мог бы сказать
об этой поездке заранее. Теперь  мне  кажется,  что,  недоговаривая,  ты
намеренно мне лгал. Я чувствую себя этакой "девочкой на час" между двумя
деловыми поездками!
   - Это я  тебе  лгал?  -  хрипло  рассмеялся  Кеннет.  -  На  себя  бы
посмотрела! Не ты ли наплела мне с три короба? Дескать, семья твоя живет
на Гебридах! Дескать, училась ты в жалком провинциальном колледже?
   - О чем ты? - внутренне похолодела Шатти.
   - Мне все известно, - невозмутимо сообщил Кеннет. - Я знаю,  кто  ты.
Ты  Шарлотта  Арран  Кэссилис,  дочь  Гордона  Алана   Мак-Меда,   графа
Кэссилиса. И внучка Энгуса Аррана. Ты наследница миллионного  состояния.
Ты сбежала из дому  шесть  месяцев  назад..,  и  по  чистой  случайности
оказалась на моей шхуне.
   Шатти ушам своим не верила. Итак,  Кеннет  с  легкостью  разгадал  ее
тайны.
   - С каких пор?.. Как давно ты все про меня знаешь?
   - Уже некоторое время, - уклончиво ответил он. -  И  я  действительно
знаю все, не обольщайся. И про наследство, и про безутешных родителей, и
про твоего жениха. Как там зовут бедолагу? Моул? Мюир? Я попросил  моего
приятеля Гила - он работает в полиции - проверить тебя по своим каналам.
Пару дней назад он выдал мне подробный отчет.
   Шатти шагнула вперед, воинственно сжимая кулаки.
   - Да как ты посмел запрашивать обо мне сведения у полиции!
   - У меня был выбор? - саркастически усмехнулся Кеннет. - Я  дал  тебе
работу, приютил на моей шхуне.  Мне  осточертело  ждать,  пока  ты  сама
соизволишь рассказать, кто ты такая.  А  вдруг  ты  из  тюрьмы  сбежала,
откуда мне знать?
   - Ну что ж, как выяснилось, приютил  ты  не  преступницу,  а  богатую
наследницу! Теперь, может  статься,  еще  и  вознаграждение  потребуешь.
Держу пари, папочка назначил за  мою  "голову"  кругленькую  сумму.  Его
светлость граф Кэссилис обожает решать проблемы при помощи денег!
   - Твой отец очень тревожится о тебе, - тихо произнес Кеннет.
   - Не смей говорить мне про отца! - топнула ногой Шатти.
   - Твой отец любит тебя, по-своему, но любит! - настаивал он.
   - Сколько я себя помню, родители  распоряжались  моей  жизнью,  точно
собственным  банковским  счетом!  -  бушевала  молодая  женщина.   -   Я
беспрекословно выполняла все, что они мне  велели.  Я  была  их  любимой
куклой, их марионеткой, если угодно! И вот однажды я поступила по-своему
- решила выйти замуж за Эдама.
   Тогда снова вмешались родители и  все  испортили.  Ты  в  самом  деле
думаешь, что баснословное состояние - это так  замечательно?  Да  ничего
подобного!
   - Послушай, отчего мы кричим друг на друга? - внезапно  успокоившись,
осведомился Кеннет.
   - Потому что я злюсь! - В сердцах Шатти  наподдала  ногой  упавшую  с
койки подушку.
   - А я - нет, - усмехнулся Кеннет. - -Мне плевать, официантка  ты  или
графская дочка. Мне все равно, правда. А вот ты, между прочим, так и  не
ответила на мой вопрос.
   - Не помню никакого вопроса.
   - Ты хотела сбежать от  размеренной,  благопристойной,  упорядоченной
жизни, - подвел итог Лэверок. - Так ты оказалась на  "Морском  ястребе".
Так почему бы тебе не пуститься "в бега" вместе со  мной?  Твой  отец  в
Бретани тебя ни за что не найдет.
   Шатти со всхлипом перевела  дыхание.  О,  как  отчаянно  хотелось  ей
сказать "да"! Предложение звучало  так  завораживающе,  так  интригующе!
Почему бы не вложить свое будущее в  эти  сильные  руки,  почему  бы  не
поверить в то, что любовь, переполняющая  ее  сердце,  однажды  подчинит
себе и Лэверока? Почему бы не понадеяться, что, если они и  впрямь  друг
другу дороги, Кеннет всегда будет уважать ее независимость,  точно  свою
собственную?
   А Кеннет тем временем подошел к наряженной елке,  задумчиво  раскачал
пальцем золотой, с блестками, шар. Еще несколько дней назад он готов был
предложить Шатти выйти за него  замуж...  Но  теперь  он  убедился,  что
молодая женщина не только не испытывает к нему любви, но  вообще  ни  во
что его не ставит. Да и кто он, в  сущности,  такой  -  писатель  Кеннет
Лэверок?
   Всю свою жизнь  сын  бедного  рыбака  трудился  без  устали,  пытаясь
выбиться в люди, а заодно и поверить в собственные силы. И даже кое-чего
достиг. Но достоин ли он Шарлотты Арран Кэссилис?
   - Знаешь, - тихо произнес он, - если хочешь какое-то время пожить  на
шхуне, я оставлю тебе ключи и все необходимое.  Так  что  квартиру  тебе
искать не придется. Если ты приглядишь за "Морским ястребом",  я  только
порадуюсь. И никакой платы с тебя не возьму.
   Шатти помолчала немного, нервно сжимая и разжимая пальцы.  И  наконец
выпалила:
   - Пожалуй, я поймаю тебя на слове! Я поеду с тобой в Бретань!
   Не веря ушам своим, Кеннет изумленно уставился на Шатти.
   - Ты.., поедешь со мной?
   Она пожала плечами, возвела глаза к потолку.
   - Да поеду, поеду!  Только  сначала  расставим  все  точки  над  "i".
Запомни: я отправляюсь в Бретань потому, что мне самой  так  хочется,  а
вовсе  не  ради  тебя.  Если,  оказавшись  там,  я  пойму,  что  никакая
ассистентка тебе не нужна, я тебя брошу. И за  билет  заплачу  сама,  из
моей зарплаты.
   В два прыжка Кеннет преодолел разделяющее  их  расстояние,  порывисто
обнял  молодую  женщину  за  плечи  и  от  избытка  чувств  основательно
встряхнул.
   - Все сложится просто замечательно, вот увидишь!
   - И еще я тебя брошу, если решу, что не хочу  больше  с  тобой  быть.
Никаких обязательств, никаких долгосрочных уз,  никаких  взаимных  обид.
Согласен?
   Условия Кеннету не то чтобы понравились, но молодой человек был готов
смириться с чем - угодно, лишь бы удержать при себе Шатти.  Очень  скоро
он заставит ее передумать. Им просто нужно время,  чтобы  разобраться  в
своих чувствах, вот и все.
   - Есть только одна проблема, - вздохнула Шатти.
   - Какая?
   - Мой паспорт. Он у родителей, в сейфе. Когда  я  сбежала,  мне  и  в
голову не пришло его забрать. Я им позвоню и объясню, что еду в Бретань.
Придется мне уломать их любой ценой, а то они  могут  и  не  отдать  мне
паспорт - с них станется!
   - Но по какому праву?
   - А по какому праву отец отправил на мои поиски частных детективов? -
Шатти помолчала. - А знаешь, выход есть. Пожалуй, мне удастся  уговорить
нашу домоправительницу  Бидди  -  старушка  очень  ко  мне  привязана  -
потихоньку достать паспорт из сейфа и послать его мне по почте.
   - А если не получится, сделаем тебе новый паспорт, -  весело  заверил
Кеннет. - Я позвоню моему агенту и спрошу,  что  для  этого  надо.  -  В
порыве чувств он обнял юную авантюристку за талию, приподнял над полом и
закружил по каюте. - То-то поразвлечемся!
   Шатти уперлась ладонями ему в  плечи  и  заглянула  в  самые  глубины
карих, с золотыми искорками глаз. Губы ее изогнулись в дразнящей улыбке.
   - Но мы еще не обсудили мою зарплату. Я разве не заслужила прибавки?
   - Об этом потолкуем позже. Теперь, когда ты решила ехать, надо набело
перепечатать рукопись и отправить ее в издательство. Потом запросить для
тебя визу и пройтись  по  магазинам.  В  Бретани  холоднее,  чем  здесь,
поэтому тебе не помешают новая куртка на синтепоне и меховые сапоги.
   И Кеннет, опустив любимую на пол, жадно припал к ее губам. Ощущение у
него было такое, словно он  только  что  спасся  сам  и  спас  Шатти  от
неминуемой смерти. Впереди у них - четыре месяца  безоблачного  счастья.
За это время он сумеет убедить своенравную красавицу,  насколько  он  ей
нужен,  сумеет  внушить  ей  любовь,  заставить  произнести  коротенькое
"да"...
   Внезапно  жизнь  снова  показалась  Кеннету  Лэвероку  безоблачной  и
предельно простой. Они с Шатти  по-прежнему  вместе.  А  значит,  мир  в
полном порядке.

Глава 7

   Шатти удрученно созерцала телефон-автомат, вновь и вновь перебирая  в
уме знакомые цифры, но так и не решаясь набрать номер. Она нарочно  ушла
со шхуны с  утра  пораньше,  пока  Кеннет  еще  спал.  Отчего-то  ей  не
хотелось, чтобы он присутствовал при столь важном для нее разговоре.
   Отец  наверняка  на  работе.  Граф  Кэссилис  в  отличие   от   своих
аристократических предков времени зря не теряет.  А  мать  скорее  всего
проснется еще  не  скоро.  Так  что  времени  у  нее  достаточно,  чтобы
растрогать Бидди своим жалостным рассказом и переманить старушку на свою
сторону.
   Собравшись с духом, Шатти принялась крутить тугой  диск.  Послышались
гудки, и молодая женщина затаила дыхание. Трубку сняли на третьем гудке.
   - Резиденция Кэссилисов.
   - Бидди!
   - Да, слушаю. - Домоправительница вдруг умолкла и резко  вдохнула.  -
Мисс Шарлотта?
   Шатти до  боли  закусила  нижнюю  губу,  в  глазах  защипало.  Какую,
оказывается, власть  имеет  над  нею  привычный  с  детства  голос!  Как
старалась она выстроить для себя новую жизнь.., и  вот,  по  первому  же
слову, готова вернуться к прежней, отказаться от  свободы,  заработанной
столь дорогой ценой!
   - Да, это я, - пролепетала она.
   - Ох, Господи милосердный, мисс Шарлотта! Секундочку, я  позову  вашу
маму. Она тут, в гостиной.
   - Нет-нет! - испуганно вскрикнула Шатти.
   Но было уже поздно.  Где-то  на  заднем  плане  верная  Бидди  громко
призывала  графиню  Кэссилис.  Рука  Шатти  непроизвольно  потянулась  к
аппарату: в любую минуту она нажмет на рычаг, и разговор прервется.  Она
в безопасности... в полной безопасности...
   Несколько секунд спустя в трубке послышался взволнованный голос  леди
Элизабет.
   - Шарлотта! Шарлотта, доченька, где ты?
   Только не вешай трубку, прошу тебя! Я же просто  поговорить  с  тобой
хочу! Доченька, мы так по тебе соскучились. Мы ночей не спим, волнуемся,
гадаем, где ты. С тобой все в порядке?
   Пожалуй, разговор лучше не  затягивать,  прикинула  про  себя  Шатти.
Наверняка  есть  способ  отследить  любой  звонок.  Глазом  моргнуть  не
успеешь, как в Арброт нагрянут детективы.
   - Все в порядке, мамочка. Я звоню, чтобы сказать: тревожиться обо мне
не нужно. У меня все замечательно.
   - Родная, но  мы  же  себя  не  помним  от  тревоги!  Особенно  Эдам,
бедняжка. Он...
   - Мама, я не выйду замуж за Эдама. Я не люблю его.  Я  знаю,  вам  он
нравится, но мне нет. Так что давай сразу расставим все точки над "i".
   - Как скажешь, девочка моя, только вернись домой! - умоляла  мать.  -
Мы все уладим.
   Ну какое без тебя Рождество? И дедушка все время про тебя спрашивает.
Он очень болен, не знаю, доживет ли до следующего Рождества.
   Эта новость произвела впечатление отрезвляющей  пощечины.  Дыхание  у
Шатти перехватило, сердце чуть не остановилось.
   - Дедушка болен? - Она  вдохнула  глубже,  но  тщетно:  грудь  словно
сдавило железным обручем. - Что с ним?
   - Что-то вроде сердечного приступа.  Врачи  с  точностью  сказать  не
могут. Но ему очень плохо.
   И ты ему нужна, родная.
   - Я.., не знаю, мама. Может, я и вернусь. Я.., я правда  не  знаю.  Я
перезвоню.
   Трясущимися  пальцами  Шатти  повесила  трубку  на  рычаг  и  тут  же
отдернула руку, словно обжегшись. Вот тебе и паспорт! Ни в какую Бретань
она конечно же не поедет.
   Шатти в задумчивости  потерла  лоб  ладонью,  пытаясь  разобраться  в
собственных   чувствах.   Способны   ли   ее   родители   сослаться   на
несуществующие недуги и воспользоваться  восьмидесятилетним  стариком  в
качестве предлога, чтобы заманить ее домой? Проверить можно  лишь  одним
способом - вернуться домой.
   Она выбежала  из  телефонной  будки  и  поспешила  назад,  на  шхуну.
Ворвалась в каюту для экипажа, схватила свой чемодан, раскрыла его прямо
на полу и на цыпочках прокралась в каюту Кеннета за вещами. Тот еще спал
- одна рука свисает до полу, волосы растрепались, одеяло съехало,  являя
взгляду загорелое, мускулистое бедро.
   Шатти собрала разбросанные по стульям вещи, схватила со столика  часы
и так же неслышно вернулась обратно. Она понятия не  имела,  надолго  ли
задержится в Эдинбурге, но на  пару  дней  "экипировки"  у  нее  хватит.
Косметика, зубная щетка, чистое белье... Шатти  выдвинула  из-под  койки
ящик для одеял и достала бумажник. В нем она прятала свои "сокровища" от
хозяина шхуны. У нее на руках - больше ста фунтов. Этого должно  хватить
на поезд до Эдинбурга, на  такси  и  на  ночлег  в  дешевом  мотеле  при
необходимости.
   Молодая женщина в  спешке  оделась  и  запихнула  бумажник  в  карман
джинсов. Закрыла чемодан и, повернувшись к двери, замерла.
   В дверях стоял Кеннет и,  скрестив  руки  на  груди,  с  нескрываемым
любопытством наблюдал за ее действиями.
   - Что, собственно, происходит? - осведомился он,  протирая  заспанные
глаза. Из одежды на нем были только старые джинсы и носки.
   - Я.., я должна уехать, - пробормотала Шатти, протискиваясь мимо него
с чемоданом в руках.
   - Куда уехать?
   - В Эдинбург. У меня там дело.
   Кеннет поспешил вслед за нею.
   - Что еще за дело такое? Ты едешь за паспортом?
   - Нет! -  бросила  Шатти  через  плечо,  оглядывая  салон  в  поисках
сумочки. - Это связано  с  дедушкой...  Говорят,  он  очень  болен.  Мне
необходимо с ним повидаться. Я должна знать, что с ним.
   Нахмурившись, Кеннет посмотрел на настенные часы.
   - Я поеду с тобой. Дай мне пару минут на  то,  чтобы  одеться,  и  мы
отправимся вместе.
   - Нет, - покачала головой Шатти. - Я поеду одна. Так надо.
   - А когда ты вернешься? - снова спросил Кеннет.
   - Не знаю, - отозвалась  молодая  женщина,  продевая  руки  в  рукава
куртки. Конечно же сумочка обнаружилась под ней.
   - Но ведь ты вернешься? - не на шутку встревожился Кеннет.
   Шатти молча поднялась на палубу. И только  там  повернулась  лицом  к
нему и призналась:
   - Не знаю. Ничего не  могу  сказать  наверняка,  пока  не  увижусь  с
дедушкой.
   Лэверок выругался себе под нос, стремительно преодолел разделяющее их
расстояние, обнял лицо молодой женщины ладонями и,  глядя  ей  в  глаза,
медленно и отчетливо произнес:
   - Я тебя не отпущу. - Он наклонился и легонько поцеловал ее в губы. -
Не можешь же ты так  просто  взять  и  уйти.  Что,  если  ты  вообще  не
вернешься?
   - Я должна поехать, - твердо ответила Шатти.
   - Зачем? Чтобы тебя насильно вернули к прежней жизни? У нас впереди -
будущее, от которого просто дух захватывает. Мы принадлежим друг другу.
   - Если с дедушкой что-нибудь случится, а я с ним даже  поговорить  не
успею, я себе этого никогда не прощу. Всю жизнь я им восхищалась, хотела
стать на него похожей. Мне необходимо рассказать дедушке, что  произошло
со мной за эти шесть месяцев. Успокоить его, заверить, что со  мной  все
хорошо.
   Мгновение Кеннет молча глядел на  молодую  женщину.  Затем  лицо  его
смягчилось.
   - По крайней мере, дай я тебя до станции подброшу. Я  за  две  минуты
оденусь, обещаю.
   И он со всех ног бросился обратно в каюту.
   Шатти словно приросла к месту. Дожидаясь  возвращения  любимого,  она
разглядывала шхуну так,  словно  пыталась  запомнить  каждую  мельчайшую
подробность. На нее вдруг накатило тревожное предчувствие, что "Морского
ястреба" она уже не увидит.
   Не прошло и двух минут, как Кеннет возвратился полностью  одетый.  Он
отобрал у молодой  женщины  чемодан,  помог  ей  сойти  на  пирс.  Шатти
отчаянно хотелось задержаться хоть на минуту, оглядеться по сторонам еще
раз, прислушаться к поскрипыванию  снастей  и  к  глухому  плеску  волн,
замереть в объятиях Кеннета и напоследок насладиться теплом и  ощущением
безопасности. Но она  лишь  упрямо  твердила  про  себя,  что  вернется,
непременно вернется. Они с Кеннетом ни за что не расстанутся. Они вместе
поедут в Бретань и будут жить долго и счастливо.  Ничего  не  изменится,
ровным счетом ничего.
   Словно прочитав ее мысли, Лэверок обнял ее за плечи. И Шатти чуть  не
расплакалась: она ведь еще не уехала, а сердце ее уже невыносимо ноет от
одиночества и предвкушения  беды.  Одна-единственная  ночь,  проведенная
вдали от Кеннета, покажется ей вечностью.
   Молодая женщина поспешно высвободилась и  зашагала  по  набережной  к
стоянке. Кеннет без труда нагнал Шатти, завладел  ее  рукой,  чуть  сжал
озябшие пальцы.
   - Может, передумаешь и позволишь мне отвезти тебя в Эдинбург?
   - Тебе надо над рукописью поработать, - возразила  она.  -  Да  и  до
отъезда еще столько дел. Ты же на той неделе улетаешь!
   Кеннет резко остановился, рванул спутницу за  руку,  резко  развернул
лицом к себе.
   - Мы улетаем!
   - Верно. Мы улетаем, - покорно кивнула Шатти.
   Дойдя  до  машины,  Кеннет  зашвырнул  чемодан  на  заднее   сиденье,
придержал для спутницы дверь. Шатти уселась и сцепила на  коленях  руки,
пытаясь успокоить расшалившиеся нервы. Она словно разрывалась на  части.
Ей необходимо было увидеться с дедушкой,  и  при  этом  молодая  женщина
боялась, что стоит ей переступить порог родного дома, и она запутается в
паутине вины и семейных обязательств и вырваться уже не сможет.
   Путь до станции занял минут пять от силы.
   Выйдя из машины, Шатти услышала специфический шум: