, ведьма! Убирайся прочь!
   Других на удочку лови!
   Ни через год, ни в эту ночь
   Не купишь ты моей любви!

   - Отличное, однако, образование обеспечивают захолустные колледжи!  -
не без ехидства заметил Кеннет, поднимаясь с койки и выходя из каюты.
   В который раз Шатти с запозданием пожалела  о  своей  опрометчивости.
Ишь расхвасталась!
   Сколько ошибок и обмолвок такого рода она уже допустила?  Подозревает
ли ее Кеннет? И если да, то насколько он близок к истине?
   - Ты уже перепечатала эти заметки? -  осведомился  Кеннет,  разгребая
бумаги на столе.
   Он уже дважды пролистал  пухлую  папку,  ища  план  очередной  главы,
который явно туда вкладывал.  Однако  злополучный  набросок  как  сквозь
землю провалился.
   Они  с  Шатти  работали   весь   день   напролет,   редактировали   и
переписывали, до хрипоты  спорили  по  поводу  серьезных  концептуальных
вещей и сущих пустяков, восстанавливая  угасающие  силы  крепким  черным
кофе.
   - Я же сказал, что они мне нужны сегодня к вечеру.
   Шатти  на  мгновение  оторвалась  от  печатной  машинки  и  досадливо
вздохнула.
   - Твой почерк, знаешь ли, расшифровке поддается с трудом. Лучше бы ты
на диктофон интервью записывал.
   -  Многие  люди  терпеть  не  могут  разговаривать   при   включенном
магнитофоне, - буркнул Кеннет, вороша очередную папку.  -  Замыкаются  в
себе и молчат как рыбы.  Ну  и  скоро  ты  закончишь?  Я  хотел  к  утру
окончательно выверить эту главу.
   Девушка неодобрительно нахмурилась.
   - Сходил бы ты погулять, что ли.
   - Не хочу! - рявкнул Кеннет.
   Весь день он места себе не находил. Чем дольше жила Шатти  на  шхуне,
тем сложнее оказывалось выбросить ее из головы.  Снова  и  снова  Кеннет
повторял себе: роман с этой девушкой обернется величайшей  ошибкой  всей
его жизни.
   Но на то, чтобы держаться от нее на расстоянии, он затрачивал столько
сил и энергии,  что  к  концу  дня  бывал  измотан  и  зол.  Дальше  так
продолжаться не могло: либо они займутся любовью, либо он  уволит  Шатти
Арран. В любом случае, развязка недалека.
   Кеннет вновь искоса глянул на ассистентку. Об одежде Шатти  не  особо
задумывалась, но  Лэвероку  казалось,  что  сегодня  утром  она  нарочно
вырядилась  с  расчетом  свести  его  с  ума.  На  ней   была   короткая
плиссированная юбочка, черный  свитер  с  высоким  воротником,  эффектно
облегающий ее хрупкую фигурку, а  еще  -  гетры  до  колен.  Просто-таки
эротическая фантазия школьника!
   - Тогда поспи, - предложила девушка, - или  пивка  выпей,  или  носки
себе свяжи. Только от меня отстань. Видишь, я  делаю  все,  что  в  моих
силах.
   Кеннет скрестил руки на груди и упрямо нахмурился.
   - Я твой босс. И моя работа - всячески подгонять тебя.
   - А моя работа - сообщать тебе, когда  надо  бы  сделать  перерыв!  -
раздраженно бросила Шатти.
   Она накрыла машинку футляром, встала со стула и, не говоря ни  слова,
принялась раскладывать разбросанные по столу листы аккуратными стопками.
Затем властно забрала  папку  у  Кеннета  из  рук  и  демонстративно  ее
захлопнула.
   - На сегодня - все! - объявила она.
   - Ничего подобного. - Кеннет снова раскрыл папку. - Будет все,  когда
я скажу: "Все!"
   Шатти воинственно подбоченилась.
   - Ты что, считаешь себя здесь главным?
   - Считаю.
   - В таком случае очень жаль. Объявляю забастовку!
   - Тебе бастовать никак нельзя, -  заметил  Кеннет,  -  иначе  я  тебя
уволю. - Помолчал и в сердцах объявил:
   - Ты уволена!
   - Ты не можешь меня уволить! - возмутилась Шатти. Щеки ее  пылали.  -
Ты мне слишком мало платишь, чтобы еще и увольнять! Раньше я сама  уйду.
- Девушка  заглянула  в  камбуз,  извлекла  из  холодильника  запотевшую
бутылку и возвратилась в салон. - Итак, я увольняюсь.
   Проблема решилась. А теперь отчего бы нам не распить по бокалу  вина?
Посидим спокойно,  и  ты  найдешь  подходящие  слова  и  уговоришь  меня
остаться. Может, даже прибавку предложишь.
   Кеннет  заскрежетал  зубами.   Эта   девушка   обладала   просто-таки
магической способностью ставить его на место,  особенно  когда  он  явно
"зарывался". Но раздражение опять одержало верх над здравым смыслом.
   - С чего ты взяла, что я попрошу тебя остаться?
   - Потому что лучшей ассистентки, чем я, у тебя не было.
   - У меня вообще никогда не было ассистентки. И  без  тебя  я  отлично
обходился.
   - Ах вот как? Отлично обходился, говоришь?
   -  Шатти  потянулась   к   коробке   с   каталожными   карточками   и
демонстративно  перевернула  ее  верх   дном.   Прямоугольные   картонки
закружились в воздухе и  медленно  спланировали  на  ковер.  -  Когда  я
приступила к работе, твои заметки были примерно в таком порядке. - Шатти
вытащила ящик с кассетами  и  расшвыряла  содержимое  по  салону.  Затем
подошла  к  столу  и  погладила  рукой  увесистую  стопку   только   что
отпечатанных листов. - Интересно, сумеешь  ли  ты  восстановить  записи,
если я возьму да и утоплю плоды трудов моих в гавани?
   В несколько прыжков Кеннет пересек салон и удержал девушку за руку.
   - На твоем месте я бы не пытался, - угрожающе предостерег он.
   - Да ну? Тогда  на  твоем  месте  я  бы  извинилась  и  поблагодарила
неутомимую ассистентку за ценный вклад в работу.
   - Не стану я извиняться, -  угрюмо  проворчал  Кеннет.  -  Ты  первая
начала.
   Мгновение девушка смотрела на него, потом досадливо поморщилась.
   - Ты прав, - произнесла она. - Ничего у нас с  тобой  не  получается.
Пожалуй, мне и впрямь лучше уйти. - Шатти повернулась, сорвала с  крючка
куртку и шагнула к двери. - Пойду  загляну  к  старику  Викману.  Может,
хозяин паба уже сменил гнев на милость...
   Сначала Кеннет решил, что девушка просто-напросто его подначивает. Но
едва Шатти поднялась на палубу,  его  охватила  паника.  Шатти  Арран  -
упрямица,  каких  мало;  уйдет  -  и  ищи  ее  потом  по  всему   свету!
Чертыхнувшись, Кеннет побежал за ней следом и настиг уже у трапа.
   - Я очень ценю твой вклад, - пробормотал он, хватая беглянку за руку.
   Шатти неспешно обернулась, вопросительно изогнула брови.
   - Что? Я не расслышала.
   - Я очень ценю твой вклад, - повторил Кеннет, увлекая  ее  обратно  к
салону.
   - Ценишь так, что и словами не выразить? - не сдавалась она.
   - В конце концов писатель здесь я, - напомнил Кеннет, обнимая девушку
за талию  и  привлекая  ближе.  Сил  противиться  искушению  у  него  не
осталось. - Так что диалог я сам составлю, ладно?.. Только чуть позже...
   И жадно припал к  ее  губам.  Если  бы  он  только  чуть  повременил,
задумался на мгновение, то сумел бы остановиться. А так он  уже  утратил
способность внимать здравому смыслу и рассуждать логически.  Он  уступил
инстинкту, а инстинкт повелевал ему целовать Шатти, не  отрываясь,  пока
не насытится.
   Едва губы их соприкоснулись, Кеннет  вновь  поразился  тому,  сколько
наслаждения таит в себе один-единственный  поцелуй.  Сладость  этих  уст
мгновенно  растворилась  в   крови,   лишая   его   последних   остатков
самообладания. Все благие намерения держаться  на  расстоянии  от  Шатти
вдруг показались настоящим вздором.  В  конце  концов  отношения  у  них
отнюдь не такие, какие  существуют  между  боссом  и  секретаршей,  -  и
никогда такими не были. Им с Шатти судьба уготовила этот  миг  с  самого
начала, оттягивать его и дальше - глупость несусветная.
   Кеннет обнял ладонями ее  лицо,  запустил  пальцы  в  волосы,  провел
языком от скулы до  нежной  ямочки  за  ухом.  А  девушка  и  не  думала
сопротивляться. Отстранившись, он заметил, что уголки губ ее дрогнули  в
улыбке.
   - Пойдем внутрь, - предложил Кеннет, прижимая  горячую  ладонь  к  ее
щеке.
   - Нет, - прошептала Шатти, пряча руки под его курткой. - Мне тепло. -
И еле слышно добавила:
   - Тебе тоже тепло. Давай останемся здесь.
   По ее примеру Кеннет просунул ладони под ее куртку,  а  затем  и  под
свитер, наслаждаясь прикосновением к обнаженному телу. Может, на  холоде
оно и лучше.  Уж  здесь-то  они  не  станут  срывать  с  себя  одежду  и
безоглядно предаваться страсти. Но Шатти словно не сознавала,  где  они.
Девушка уперлась лбом ему в  грудь  и  принялась  неспешно  расстегивать
пуговицы его рубашки.
   - Что ты делаешь? - задохнулся Кеннет.
   - Согреваюсь.
   Спрятав лицо под куртку, Шатти  коснулась  губами  его  разгоряченной
кожи, языком обвела вокруг соска. Но едва отстранилась, налетел  ледяной
ветер и ожег холодом влажную кожу. Кеннет содрогнулся,  весь  во  власти
волнующего ощущения блаженства и муки.
   В том, что касается любовных игр, он всегда считал себя авантюристом.
Но чтобы заниматься любовью с Шатти под морозным зимним небом, такого  и
помыслить не мог. Да, он с самого начала знал, что Шатти Арран  наделена
богатой фантазией. Так чему же теперь удивляться?  Девушка  наклонилась,
коснулась языком его пупка, и Кеннет тихо застонал, вцепляясь пальцами в
рыжие пряди.
   Неведомые  ощущения  накатывали  и  отступали.  Он  заставил  девушку
выпрямиться, и игривый язычок  прочертил  влажную  дорожку  до  ключицы.
Стремясь поделиться с ней своим теплом, Кеннет вновь  прильнул  к  губам
девушки.
   Они - все равно что наркотик, долго без них не выдержишь.
   Но прикосновения чутких пальцев обладали  еще  большей  гипнотической
силой. Шатти потянулась к пуговице на его джинсах, а он и не подумал  ее
останавливать. Медленно просунул руки глубже под ее свитер,  и  вот  уже
широкие ладони легли на упругие груди. Большими  пальцами  он  потеребил
соски, и девушка затрепетала всем телом. Соски напряглись,  приподнялись
навстречу ласкающим ладоням. Кеннет отстранился и вгляделся в несказанно
прекрасное лицо.
   - Замерзла? - шепотом спросил он.
   - Вовсе нет, - возразила Шатти, расстегивая молнию на его джинсах.  -
Мне очень тепло.
   Кеннет ощущал снедающее ее нетерпение точно свое, и больше  всего  на
свете жаждал  утолить  ее  желание.  Он  расстегнул  лифчик  и  пальцами
пробежался по манящим округлостям грудей. Да, любоваться  ее  обнаженным
телом, как если бы дело происходило в каюте, он не мог, но этот  недочет
с лихвой искупало воображение.  Отчего-то  соблазнять  полностью  одетую
Шатти казалось не в пример упоительнее, нежели нагую.
   Кеннет  обнял  ее  за  талию  и  притиснул  к  мачте.  Струящийся  из
иллюминатора свет озарял половину ее лица, вторая скрывалась в тени.
   - Ты так прекрасна, - прошептал он, наклоняясь ниже и просовывая руки
ей под юбочку.
   Он понятия не имел, что такое заключено в этой  плиссированной  юбке,
знал лишь, что предпочел бы ее любому  сексапильнейшему  нижнему  белью.
Кеннет провел ладонями по упругим ягодицам - их плавные изгибы были  ему
точно по руке. Холодный ветер взметнул юбку.
   Господи, как же она не мерзнет! А Шатти словно  не  замечала  буйства
стихии. Она тихо постанывала под прикосновениями Кеннета, ласки которого
становились все более дерзкими.
   Вновь налетел леденящий ветер.  Но  вместо  того  чтобы  остудить  их
желание,  раздул  его  до  неуемного  пожара.  Шатти  подалась   вперед,
коснулась ладонью его  живота,  а  затем  рука  ее  скользнула  ниже,  к
выпуклому бугорку под джинсами. Кеннет задохнулся  от  неожиданности.  А
настойчивые пальцы Шатти уже пробрались под плавки. Едва  они  легли  на
разгоряченную мужскую плоть, на Кеннета накатило желание такой силы, что
он едва устоял на ногах.
   Шатти ласкала его медленно и с наслаждением. Кеннет уже не только  не
сетовал на холод, отчасти даже радовался  ему.  Зимняя  стужа  обостряла
чувства и проясняла голову. Будь на улице теплее, развязка наступила  бы
слишком быстро.
   Кеннет  уперся  ладонями  в  мачту  по  обе  стороны  от  ее  головы,
наслаждаясь каждым прикосновением холодных пальцев,  упиваясь  немыслимо
приятными ощущениями, которые, как сам он хорошо знал, вечно длиться  не
будут.
   О, как отчаянно ему хотелось  овладеть  девушкой,  ощутить  тепло  ее
влажного лона...
   И, словно прочтя его мысли, Шатти замедлила темп.
   - Пожалуй, нам понадобится.., кое-что, - смущенно прошептала она.
   - Может быть, одеяло? - поддразнил Кеннет и достал из заднего кармана
серебристый пакетик.
   Онемевшими  от  холода  пальцами  он  разорвал  фольгу   и   протянул
содержимое девушке.
   Шатти сама надела ему презерватив. Казалось бы, чего проще, но Кеннет
затаил дыхание и попытался сосредоточиться на иных мыслях.
   Шатти подняла взгляд.
   - Люби меня, - прошептала она.
   - Сначала я должен знать... - отозвался Кеннет.
   - Что знать?
   Кеннет с трудом перевел дыхание и наклонился ближе, к самому ее уху.
   - Скажи, что никого другого в твоей жизни нет.
   - Никого другого в моей жизни нет, - еле слышно выдохнула Шатти.
   Последние остатки самообладания тут же оставили Кеннета. Он  обхватил
девушку за талию и чуть приподнял над палубой, заставляя  обвить  ногами
свои бедра. Напрягшееся мужское естество  теперь  упиралось  во  влажную
ткань трусиков, стремясь в жаркое, невероятно жаркое лоно. Кеннет  отвел
полоску ткани в сторону и медленно и осторожно подался вперед.
   Шатти сдавленно вскрикнула  и  на  мгновение  зажмурилась.  А  Кеннет
словно оцепенел.
   Мысли его смешались, сердце гулко застучало,  перед  глазами  поплыли
круги. Он отчаянно хватал ртом воздух, в груди стеснилось, словно  иссяк
запас кислорода. Каждый наэлектризованный нерв его вибрировал, в воздухе
потрескивали разряды. Краем сознания он понимал,  что  произошло  нечто,
чего быть вроде бы никак не могло. Но наслаждение было таким острым, что
воспринималось изысканной мукой, и отказаться от него он был не в силах.
   Шатти прошептала его имя, подбадривая, давая  понять,  что  прекрасно
осознает происходящее. И Кеннет, решившись, задвигался, крепче  прижимая
ее к мачте. Каждый  новый  натиск  приближал  его  к  апофеозу,  казался
упоительнее предыдущего. Молодой человек в  жизни  не  испытывал  ничего
подобного. Но ему требовалось не только ее тело, а нечто большее,  нечто
гораздо более важное, чем физиология.
   Шатти хватала ртом воздух, задыхаясь от не испытанного никогда  ранее
наслаждения. Но вот она застонала, пронзительно вскрикнула, выгнулась  -
и он подался вперед, зная, что финал близок.
   А в следующее мгновение она обмякла всем телом, со вздохом  прильнула
к нему, затрепетала в экстазе. Вслед за ней  пика  блаженства  достиг  и
Кеннет.
   Как упорно старался он держаться от Шатти подальше! И  только  сейчас
Кеннет Лэверок понял: это -  судьба.  И  то,  что  он  в  нужный  момент
оказался в пабе, и то, что она оказалась без работы и без  крова...  Все
это было лишь прелюдией к стихийному сближению под ясным зимним небом.
   Расскажи ему кто про такое "развлечение"  еще  неделю  назад,  Кеннет
счел бы это дикостью. Но теперь владелец "Морского ястреба" знал: как бы
ни сложились их судьбы, воспоминание  это  он  сохранит  на  всю  жизнь:
холодные ладони и жаркие губы, поскрипывающий над головою такелаж, плеск
волн о корпус шхуны - и чистое, ничем не замутненное наслаждение.
   Кеннет спрятал лицо у нее на груди и крепче прижал Шатти к  себе,  не
желая разрывать связь  столь  интимную.  Но  холод  уже  пробирался  под
одежду, леденя тело.
   - Надо бы пойти внутрь, - прошептала она, целуя Кеннета в  шею.  -  Я
замерзла.
   - Вечно с тобою так, - поддразнил он.  -  Ты  мерзнешь,  а  мне  тебя
согревать приходится всеми доступными способами.
   Шатти захихикала, запустила пальцы  в  его  черную  шевелюру,  игриво
дернула за непослушную, упавшую на лоб прядь.
   - Этот способ мне по душе, - проворковала она.
   - И мне, - заверил Кеннет и тоже рассмеялся.
   Держа ее на руках, он направился в свою каюту и едва не споткнулся на
ступеньке. Шатти взвизгнула и крепче обняла  его  руками  и  ногами.  Он
захлопнул за собою дверь и бережно опустил драгоценную  ношу  на  койку.
Больше Шатти Арран не будет спать в каюте для экипажа.
   Отныне и впредь постель у них - общая.

Глава 5

   -  Пора  вставать,  -  сообщила  Шатти,  ложась  на  Кеннета  сверху,
стискивая ногами его бедра и прижимаясь к нему грудью. Она  чувствовала,
как бьется его сердце - ровно и сильно.
   Кеннет недовольно застонал. Прошлым вечером,  рухнув  на  койку,  они
поспешили  избавиться  от  одежды  и  сполна  изведать  все  восторги  и
удовольствия физической близости. Всю  ночь  занимались  они  любовью  и
заснули уже на рассвете, утомленные, ублаготворенные, слегка потрясенные
силой своей страсти.
   Шатти поцеловала его в шею.
   - Уже почти двенадцать, а  ты  хотел  окончательно  выправить  первую
часть книги, прежде чем браться за девятую главу.
   -  Вот  ведь  какая  строгая  надсмотрщица  выискалась!  -  притворно
возмутился Кеннет, куснув ее за ухо. - Вечно принуждаешь  меня  к  тому,
чего я, может, и не хочу вовсе! - Он усмехнулся. - Искусительница!
   - А ты вечно норовишь свалить вину на другого, - рассмеялась Шатти.
   Кеннет ласково пригладил ей волосы.
   - Знаешь, все, что ты делаешь, ты делаешь отлично,  -  промолвил  он,
разом посерьезнев.
   Шатти смущенно зарумянилась.
   - Вообще-то, опыта по части мужчин у меня почти что и нет...
   - Это я и сам догадался, - ласково перебил ее Кеннет. - И мне льстит,
что я стал твоим первым мужчиной... Но я имел в виду редактирование моей
книги. Ты мне очень помогла. После того, как мы  закончим,  думаю,  тебе
стоило бы поступить на работу в издательство. Начнешь младшим редактором
и при твоих талантах очень  скоро  продвинешься.  -  Кеннет  заглянул  в
изумрудно-зеленые глаза и рассеянно поиграл рыжим локоном. -  Глазом  не
успеешь моргнуть,  как  уже  станешь  каким-нибудь  ведущим  редактором.
Пожалуй, я мог бы замолвить за тебя словечко моему издателю. Может, даже
рекомендательное письмо написать.
   - Ты действительно считаешь, что  я  на  что-то  гожусь?  -  спросила
Шатти, радуясь нежданной похвале.
   Ведь ее высокопоставленные родители считали, что  она  пригодна  лишь
для того, чтобы быть женой человека светского, достаточно умного,  чтобы
с  толком  распорядиться  ее  деньгами,  и  достаточно  любящего,  чтобы
обеспечить им внуков.
   - Конечно, - серьезно кивнул Кеннет.
   Шатти вздохнула.
   - Я подумаю. Всегда хотела заниматься литературой, знаешь ли.  -  Она
села в постели, отбросила с глаз непослушный локон. - Если честно,  Кен,
мне очень нравится на тебя работать.
   Я узнаю массу нового.
   - Не на меня, а вместе со мной, - поправил он.
   - Вместе с тобой, - послушно повторила Шатти. - В  жизни  у  меня  не
было работы интереснее. - Она опустила взгляд на свою обнаженную грудь и
смущенно зарделась. - Все забываю, что  я  -  в  постели  с  собственным
боссом. - Шатти поморщилась, точно от боли. - То, что происходило  между
нами нынче ночью... и утром тоже... Что ты на этот счет думаешь?
   Кеннет обнял ладонями ее лицо и заставил посмотреть на него.
   - О чем ты спрашиваешь? Хочешь знать,  понравилось  ли  мне  то,  что
было? И не жалею ли я о чем-либо?
   - Я спрашиваю, изменится ли что-то в наших отношениях или нет.
   Лэверок заставил ее лечь рядом и, приподнявшись на  локте,  посмотрел
на молодую женщину сверху вниз.
   - Думаю, все уже изменилось. -  Он  порывисто  наклонился,  поцеловал
Шатти в губы и усмехнулся. - Да, мне все очень понравилось. Нет, я ни  о
чем не жалею. Я надеюсь, что то,  что  было  ночью,  повторится  еще  не
единожды. И очень скоро. Но не в ближайшие пять минут.., по возможности.
Я ответил на все твои вопросы?
   Шатти кивнула, глубоко вздохнула, набираясь храбрости,  и  решительно
продолжила:
   - Знаешь, вчера ночью мы.., немного увлеклись. Но я ничего такого  от
тебя по этому поводу не жду.
   - Что ты имеешь в виду? - нахмурился Кеннет.
   Шатти изобразила улыбку. Нет, не так мечтала она начать  новый  день,
не со сбивчивого объяснения в любви к Кеннету Лэвероку и не с  неуклюжей
попытки помочь ему разобраться в собственных чувствах к ней.
   Она сама себя не