Встав на колени, Дженет наклонилась к Стиву, положила руки ему на плечи и уткнулась носом в шею.
     - Мне нравится, когда ты ведешь со мной интеллектуальные разговоры, - самым что ни на есть хриплым голосом прошептала она, покусывая его за ухо.
     - Наверное, так говорила жена Эйнштейна, когда хотела с ним уединиться, - смеясь, отозвался он и, в свою очередь, привалился к ней. - Однако не стоит начинать того, что не собираешься заканчивать, - добавил он и повернул голову, чтобы ее поцеловать.
     Глядя на мужа, она в который уже раз поняла, что безумно его любит. Было бы здорово завалиться с ним в постель прямо сейчас. До сих пор их занятия любовью, как правило, тщательно планировались, чтобы максимально повысить вероятность зачатия, так что моменты вроде нынешнего, когда страсть вспыхивала неожиданно, выпадали достаточно редко. И все-таки рисковать нельзя: она не хочет все испортить.
     Мягко отстранившись, Дженет вновь упала на подушки.
     - Ладно, иди, - улыбнулась она. - Или мы не попадем на свадьбу.
     - Пожалуй, я пробегу три мили, - вставая с постели, сказал Стив. - Надо сбросить лишнее. - И он кивком указал на свою слишком очевидную эрекцию.
     Дженет захохотала, хотя в глубине души была, конечно, рада тому, что Стив все еще хочет ее. Трудно винить мужчину за то, что его чувства чуточку притупились, когда сексуальная жизнь расписана по календарю и протекает среди градусников и подушек. Не говоря уже о просторных боксерских трусах и прохладных ваннах, которые она заставляет его принимать.
     - Смотри, чтобы туда птичка не села, - пошутила Дженет. - Иди. Убирайся! - добавила она, кивнув на дверь.
     Прикрыв руками промежность, он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку.
     - Ты ужасная женщина!
     Когда он вышел в коридор, Дженет крикнула ему вслед:
     - И не зови Мэй смотреть на свои саженцы, пока ты в таком состоянии! - Улыбаясь, она слушала, как вдали затих его смех, а затем хлопнула входная дверь. - Я люблю тебя... - задумчиво произнесла она во внезапно наступившей тишине.
     Свернувшись калачиком под простыней, Дженет решила поваляться еще несколько минут, прежде чем начать подготовку к предстоящему важному событию. Впрочем, если еще несколько дней назад оно действительно имело колоссальное значение, то сейчас, по правде говоря, свадьба Сюзи отошла куда-то на второй план. Да, всего несколько дней назад она была событием номер один, а сейчас превратилась в нечто такое, что нужно как можно быстрее пережить. Сейчас Дженет с нетерпением ждала, когда наступит завтрашний день, а за ним следующий, следующий - и так до тех пор, пока она окончательно не убедится, что действительно беременна и избавилась наконец от бесплодия, которое отравляло всю ее жизнь.
     Повернувшись на спину, Дженет положила руку на живот, полная решимости изгнать любую боль. Затем, приподнявшись повыше, запустила руки под ночную рубашку и обхватила ими свои груди - каждая легко умещалась в ее изящной ладони. Дженет представила, какими они станут большими, когда придет время. Зажав соски между пальцами, она вообразила, как, прижавшись нежной щечкой к ее груди, их сосет младенец. Прислонившись к спинке кровати, Дженет закрыла глаза. Беременность...
     Почувствовав влагу в уголках глаз, Дженет улыбнулась. По щекам ее текли слезы, но не слезы отчаяния - слезы надежды.
     Звякнул почтовый ящик. Откинув покрывало, Дженет опустила ноги на ковер. Некоторое время она посидела, положив руки на колени и прислушиваясь к себе - не тошнит ли ее, затем, улыбнувшись, встала.
     По дороге в ванную она подошла к входной двери.
     Присев на корточки, подняла с коврика валявшиеся конверты и рассортировала их на две стопки. Отодвинув корреспонденцию, предназначавшуюся Стиву, Дженет подхватила адресованные ей письма и взяла их с собой в ванную. Там, отложив письма в сторону, она уселась на унитаз и, широко расставив ноги, тщательно исследовала тонкую ткань трусов. Никаких следов крови! Она с облегчением вздохнула, на миг закрыла глаза, затем вновь открыла и уставилась на блестящую поверхность двери.
     Теперь можно и письмами заняться. Белые конверты с банковским отчетом и счетами из "Маркс энд Спенсер" она отложила в сторону не вскрывая, а на длинном желтоватом конверте с трудом прочла в правом верхнем углу:
     "М-ддлс-кская боль-ца".
     Вытащив из конверта лист белой бумаги, Дженет быстро пробежала его глазами. Дыхание ее участилось, во рту внезапно пересохло: ей пришел вызов из центра по лечению бесплодия.
     Последние три месяца - после того как участковый врач согласился дать ей направление - Дженет каждый день с нетерпением ждала этого письма. Ждала как чуда.
     Но теперь...
     И надо же было ему прийти именно сегодня! Дженет улыбнулась. Сунув письмо обратно в конверт, она отложила его в сторону и закрыла ванну пробкой.
     На этот раз может быть.

***

     Незаметно вода остыла. Дженет дотянулась ногой до крана с горячей водой и с проворством опытного "медвежатника" открыла, пустив струю воды. Наслаждаясь вмиг распространившимся приятным теплом, она откинула голову на надувную подушку, роль которой играла телесного цвета резиновая грудь с намалеванным на ней безвкусным черно-красным лифчиком. Дженет купила Стиву надувные груди на прошлое Рождество - смеха ради, - приколов к подарку записку о том, что она знает, как он мечтает зарыться лицом в ложбинку между парой безразмерных грудей.
     Без особого интереса Дженет посмотрела на часы и. сообразив, что лежит здесь уже почти полчаса, вновь принялась размышлять о годах бесплодия.
     Кажется, последние два года она вообще не могла думать ни о чем другом, одно разочарование сменялось другим, тело раз за разом отказывалось оправдать ее ожидания.
     Все время пытаясь понять, в чем причина, Дженет рылась в своем Прошлом, считая, что чем-то навлекла на себя проклятие.
     Само собой разумелось, что у нее, как у большинства женщин, будут дети, что она сама станет решать, сколько их завести и когда. Выйдя замуж за Майка, она без труда забеременела, и каким бы болезненным ни было это воспоминание, оно иногда приносило ей утешение: ведь если такое случилось десять лет назад, то у нее есть надежда.
     Дженет удивлялась человеческой бесчувственности.
     Люди относились к ее бесплодию как к чему-то наподобие зубной боли или несварения желудка: советовали не переживать, не беспокоиться - словно это было в ее власти. Хотя, с другой стороны, она никому не говорила о своем отчаянии. Зачем? Все равно не поймут. Только такая же бесплодная женщина может представить, с какой завистью Дженеэ смотрела на беременных и какое отвращение питала она тогда к своему бесполезному телу.
     Дженет опустилась на дно ванны, вода теперь плескалась у самого подбородка. Подув на поверхность, Дженет словно завороженная смотрела, как бегут по ней мелкие волны. Затем, подтянув к себе передвижную полку, она взяла мыло. Когда нога покрылась слоем густой пены, Дженет бело-оранжевым "Биком" принялась сбривать волосы, да так методично, словно садовник, подстригающий лужайку. Итак, теперь ее ноги стали совершенно гладкими.
     Удовлетворившись, она вновь откинулась на подушку-груди и стала смотреть на плавающие на поверхности воды хлопья пены.
     Спустя минуту Дженет осторожно погладила живот, посмотрела на свои груди и убедила себя в том, что их форма изменилась. На лице ее заиграла довольная улыбка.
     Закрыв глаза, она решила помечтать о том, что может, именно может, забеременеть. Она представила себе, как говорит об этом Стиву и как он сияет от гордости.
     Она уже видела проявление таких эмоций у других мужчин. Естественно - дал жизнь новому человеку, частичка тебя будет жить и после твоей смерти! Как ей хотелось, чтобы Стив гордился этим - пусть он и утверждает, будто ему все равно, если у них не будет детей, и что он любит ее и ни на кого не променяет, она знала его истинные чувства. Знала, как глубоко он разочарован; знала, что он считает, будто она его подвела. Она это знала.
     Его родители только усугубляли обстановку. Конечно, они хотели иметь внуков, однако их постоянные разговоры об этом были бестактными, если не сказать - жестокими. Они все твердили и твердили о том, как легко забеременела сестра Стива, пока в один прекрасный день Дженет не выдала, что глупая корова, наверное, может понести, просто посмотрев на банан. Понятно, что сестра Стива ни в чем не виновата, и все же Дженет не могла заставить себя пойти к ней в гости - она просто умрет от зависти.
     Вода снова остыла, и, посмотрев на часы, Дженет внезапно осознала, что в любую минуту может вернуться Стив.
     Схватив с вешалки толстое банное полотенце, она быстро вытерла руки, накинула его на плечи и завернулась, как в саронг. Завязав его на талии, Дженет затем взяла маленькое ручное полотенце и обернула его вокруг головы, словно тюрбан.
     Открыв шкафчик, находящийся под умывальником, она достала большую пластмассовую бутылку детского лосьона и, щедро плеснув на ладонь, принялась растирать руки и плечи. Тяжелое полотенце скользнуло на пол.
     Протерев рукой запотевшее зеркало над раковиной, она повернулась, чтобы посмотреть на себя в профиль, и провела рукой по телу от груди к бедрам. Потом, подняв с пола полотенце, стала вытирать ноги.
     Покончив с этим, Дженет бросила полотенце на табурет и, достав из эмалированной кружки зубную щетку, стала чистить зубы. И только когда Дженет вновь взялась за полотенце, чтобы вытереть лицо, она увидела это.
     В первый момент она решила, что ей показалось.
     На светлой поверхности полотенца виднелся ярко-красный след, узкий и длинный, как сабельный шрам.
     Сердце у нее оборвалось. В тот же миг кровь ударила ей в голову, молотом застучала в висках. Дженет принялась скрести пятно, пытаясь его уничтожить, но оно упрямо расползалось, пропитывая насквозь толстую ткань.
     Поставив ногу на табурет, Дженет стала лихорадочно водить по ней руками в поисках пореза от бритвы, который обязательно должен был там быть! Затем она схватилась за вторую ногу, отчаянно желая ощутить под пальцами кровь. Дженет даже мысленно поклялась, что если это случится, то она больше никогда ни о чем не попросит, напротив, обещает в будущем полную покорность Богу.
     Но она уже знала, что все кончено. Знала точно.
     В конце концов она опустила ногу на пол и замерла, парализованная страхом. К горлу подступила тошнота. С трудом подняв руку, словно налившуюся свинцом, Дженет положила ее на живот - она даже сейчас боялась, что эта тошнота повредит будущему ребенку.
     Полотенце валялось у ее ног. Нагнувшись, Дженет подняла его, поднесла к лицу и поцеловала, потом, глядя прямо перед собой, сжала его в руке и просунула между ног.
     Она выждала минуту или больше, а затем осторожно вытащила вверх. Все было в крови. Упав на пол, Дженет забилась в конвульсиях, отчаянно хватаясь за живот, словно пыталась удержать ребенка в своем теле.
     Нет! Боже всемогущий, нет!

***

     Она помнит каждый миг своей беременности, помнит радость, которую испытывала от сознания того, что скоро станет матерью. С того момента, когда Дженет впервые сделала тест на беременность, сидя на краю ванны и наблюдая за тем, как полоска индикатора становится розовой, она думала только о ребенке.
     Когда они решили завести ребенка, их отношения с Майком перешли в новую фазу. Из этого решения создать новую жизнь, которая станет частичкой их обоих, родилась новая близость. А когда Дженет сообщила ему, что все получилось, она почувствовала, может быть, в первый и последний раз, - он ее любит. Действительно ее любит.
     Она постаралась как можно скорее всех оповестить, желая, чтобы ее поздравляли и даже - к чему скрывать? - чтобы ей завидовали. Она почти сразу стала носить одежду для беременных, хотя в этом и не было необходимости, - Дженет хотела, чтобы каждый встречный знал, как ей повезло.
     Неподалеку от ее работы находился магазин одежды для новорожденных, и вот каждый вечер она останавливалась у витрины и с глупой улыбкой рассматривала крошечные платьица и ползунки, на первых порах поражаясь их размерам. Прямо в центре витрины висело замечательное белое платье с бледно-розовой каймой, рукава которого были рассчитаны на ручки толщиной не более пятидесятипенсовой монеты. Однажды вечером Дженет, не в силах преодолеть искушение, купила это платье. Оно так и лежит сейчас, завернутое в белую оберточную бумагу, на дне ящика ее туалетного столика.
     Первый звоночек прозвенел, когда Дженет была на работе. Устав, она зашла в комнату для леди и, сидя на толчке, предалась мечтаниям. Неожиданно дверь туалета распахнулась, и Дженет позвали к управляющему. Поднявшись, Дженет увидела в унитазе кровь - всего-навсего две красные капли, скользнувшие по белому фаянсу в воду.
     Врач сказал, чтобы она не беспокоилась, такое бывает, но тем не менее послал на обследование. Дженет сразу же позвонила Майку. Тот с готовностью вызвался встретить ее в больнице, но в его голосе звучала тревога.
     Врач мог и не говорить, что сердцебиение не прослушивается - Дженет сразу все поняла по его лицу, когда он стал нервно водить датчиком по ее животу. Нервно сглотнув - звук громом прозвучал в ее ушах, - он обронил:
     "Мне очень жаль". Больше ничего и не требовалось - было ясно, что ребенок мертв. Майк уткнулся лицом в ее живот, слезы текли по темным волосам, и Дженет, гладя мужа по голове, долго его утешала.
     Она впала в какое-то оцепенение, не в силах остановить слезы. Повсюду текла обычная, нормальная жизнь, люди на улице не обращали внимания на ее боль и понятия не имели о мертвом ребенке, которого она носила под сердцем. "Как теперь жить?" - спрашивала себя Дженет, желая завизжать, желая стереть улыбки с лиц прохожих, заглушить их смех.
     Дома она впала в прострацию. Майк на руках пронес ее в спальню. Положив Дженет на кровать, он раздел ее, и она тут же свернулась на постели калачиком. Проснувшись, Дженет на долю секунды сумела убедить себя в том, что случившееся - лишь страшный сон, но в реальности все так и было. Из-за стены слышался голос Майка, он по телефону из гостиной извещал о происшедшем родственников и друзей. Боже, лучше бы он никому ничего не рассказывал! Как теперь она сможет смотреть людям в глаза?
     Природе понадобилось несколько дней, чтобы очистить матку Дженет. Боль была нестерпимой. Дженет надеялась, что все произойдет быстро, и была не готова к длительной агонии, но ребенок и после смерти не давал ей забыть о своем коротком существовании.
     Четыре дня она не мылась и не переодевалась, пока наконец не собралась принять ванну. Дженет уже вылезала из воды, когда вдруг на поверхности обнаружила какой-то странный предмет. Он то и дело выскальзывал у нее из рук... Она долго стояла и смотрела на то, что для нее было ребенком с ножками, ручками, головой. Наконец, открыв кран, она опустила зародыш в воду, и его унесло в канализацию.
     Ни о чем в своей жизни она потом так не сожалела.
     Многие годы после этого ее мучили кошмары. Это были ужасные, чудовищные сны, в которых Дженет вновь и вновь спускала своего ребенка в канализацию, а потом он возвращался к ней по трубе - беспомощный, одинокий, покинутый. Иногда - и это было самое страшное - он даже звал ее "ма-ма!", "ма-ма!", и этот жалобный звук разбивал ей сердце.
     Тем не менее жизнь продолжалась. Тело напомнило ей о том, что тяжелые воспоминания остались позади.
     Оно возвратилось "в норму": груди больше не разбухали, живот вновь стал мягким. Через неделю после выкидыша Майк вернулся на работу. Следующую неделю Дженет каждый день ходила в соседний парк и, сидя на скамейке возле детской площадки, наблюдала за играющими детьми, весело щебечущими о чем-то звонкими голосами. Но думала она только о своем умершем ребенке, вновь и вновь терзая себя и спрашивая глухого к ее мольбам Бога, за что ей такое наказание.
     Подруги, как могли, пытались ей помочь, выражали свое сочувствие. Смущенные, не зная, что сказать, они слушали, как она рассказывает о несчастье, с ненужными ; подробностями описывая каждую деталь. Когда терпение Майка в конце концов истощилось, когда он наконец устал ее утешать и ободрять, слушателем Дженет стала Карен. Часами она сидела, держа ее за руку и вытирая льющиеся слезы, пока обе не доходили до полного изнеможения. Остальные тоже часто навещали, но только Карен, кажется, понимала всю тяжесть утраты. Дженет не могла изливать душу лишь перед Мэнди, поскольку завидовала тому, что у нее есть дети, и никак не могла примириться с подобной несправедливостью.
     Только через много-много недель они с Майком снова стали заниматься любовью, поняв, что нужно жить и как-то идти вперед. "Нужно сделать новую попытку", - решила Дженет.
     Но из этого так ничего и не вышло. Больше она не испытывала радости "материнства", они с Майком не смогли создать новую жизнь. И конечно, теперь не создадут.

***

     В замке повернулся ключ, хлопнула входная дверь.
     Дженет очнулась, гадая, сколько она здесь пробыла. Все это время она сидела, прижавшись лицом к краю ванны, и теперь на ее щеке краснела длинная полоса. Дженет с отсутствующим видом потерла ее кончиками пальцев.
     Подавшись вперед, она заперла дверь ванной и привалилась спиной к ее прохладной поверхности. Снаружи слышались шаги Стива. Вот он поднялся в спальню, снова спустился вниз, постоял в гостиной, затем прошел на кухню и наконец достиг ванной. Задергалась ручка двери.
     - Джен!
     Дженет закрыла глаза. Слезы медленно текли по ее лицу.
     - Джен! Что с тобой? - Ручка снова заходила ходуном. Дверь в ванную никогда не закрывалась! - Ответь мне, Дженет!
     Схватив полотенце, она поднесла его к лицу, чтобы приглушить звук. Сделав глубокий вдох, она проговорила чужим голосом:
     - Все хорошо. Я сейчас выйду.
     - Почему, черт побери, ты заперлась? - крикнул он через дверь. В голосе Стива одновременно звучали облегчение и раздражение. Не дожидаясь ответа, он направился в коридор.
     - Потому что... - тихо сказала она, вытерла ладонью лицо и поднялась на ноги. - Потому что.

***

     - Ты звонила Мэнди? - спросил Стив, поворачивая ключ в замке зажигания.
     Дженет покачала головой.
     - То есть "да" или "нет"? - хмыкнул он и, оглянувшись через плечо, отъехал от тротуара.
     - Нет.
     - Почему?
     - Забыла! - глядя прямо перед собой, солгала она.
     - Ну так, может, остановимся по дороге и ты ей позвонишь?
     - Теперь уже слишком поздно, - вяло отозвалась Дженет. - Она, наверное, уже в пути.
     - Как хочешь. Это ведь твоя подруга, - сказал Стив.
     После того как он вернулся с пробежки, они едва обменялись парой слов. Пытаясь вернуть их недавнюю близость, он обнял ее, но Дженет не хотела ни его утешения, ни его жалости. Она оттолкнула мужа, презирая за то, что он по-прежнему ее хочет, что все еще желает ее тело, которое так подвело их обоих. Не понимая, почему она расстроилась, Стив исподволь расспрашивал, что случилось, но она молчала, а когда он потянулся, чтобы ее поцеловать, отвернулась. Теперь, когда они сидели в машине, недосказанность невидимой стеной отгораживала их друг от друга.
     - Ну что, ты собираешься продолжать так весь день? - нарушив молчание, спросил Стив.
     - Что продолжать?
     - Не валяй дурака! Ты прекрасно знаешь что. Эту игру в молчанку!
     Дженет пожала плечами и отвернулась. Невидящим взглядом она смотрела в окно на оживленные субботние улицы - толпы людей спешили в магазины за покупками.
     - Ну что я должен сделать? - поморщился Стив, остановив машину на красный свет. Поскольку его терпение было уже на исходе, он старался говорить как можно спокойнее.
     - Ничего!
     - Если ты не скажешь, в чем дело, я ничем не смогу помочь, - проговорил Стив, включив первую передачу и плавно тронув машину с места.
     - Да, - она мрачно взглянула ему в глаза, - ты ничем не сможешь помочь.
     - Я не понимаю, - буркнул он, задетый резкостью ее тона. - Скажи мне наконец, что тебя расстроило.
     - Ради Б