асы. Жест был настолько обыденным, что в нынешней ситуации застал Наташу врасплох. Когда Марк заговорил снова, его неожиданно беззаботный тон привел Наташу в замешательство. - Вопрос о том, буду я или не буду держать при себе эту пикантную тайну, мы как раз и обсудим... за обедом.
     - За обедом? - ошеломленно переспросила Наташа. - Если ты думаешь, что я собираюсь терпеть твое общество хотя бы лишнюю минуту, не говоря уже о целом обеде, то ты глубоко заблуждаешься!
     - Не думаю, что я ошибся. - Марк усмехнулся. - Я действительно заказал для нас столик в "Клубе 21", мы должны быть там ровно через семнадцать минут!
     - Что? Ты сошел с ума! Я и не собираюсь ехать с тобой!
     Марк немилосердно раздавил в пепельнице сигарету и встал с кресла, выпрямляясь во весь свой внушительный рост. Его лицо приняло прежний, леденящий оттенок высокомерия.
     - Неужели? Ты и впрямь готова рискнуть вызвать мое недовольство, когда в моих руках - неограниченная власть над твоим будущим?
     Внезапно до нее дошел смысл его игры. Он ее шантажирует: или исполняй мои приказания, или твоя карьера будет разрушена! Кровь отхлынула от лица Наташи в тот самый миг, когда руки сжались в кулаки. Еще никогда в жизни она не была такой разъяренной и при этом никогда не чувствовала себя более беззащитной. У него действительно была возможность осуществить угрозу, чреватую для Наташи самыми катастрофическими последствиями, а она была бессильна ему помешать. Ей стало плохо.
     - Что ты от меня хочешь? - прошипела она, вне себя от злости.
     - В данный момент - всего лишь чтобы ты составила мне компанию за обедом.
     Мир вокруг Наташи вдруг стал черным, угрожающим. Она чувствовала себя, как котенок, брошенный в штормовое море. Какой же ошибкой было прийти сюда! Она добилась только того, что ухудшила и без того незавидное свое положение. Если бы она не стала вмешиваться в течение событий и доверилась судьбе, может быть, ее тайна каким-то чудом так и осталась тайной. В худшем случае ей пришлось бы предстать перед лицом мстительного гнева Якоба. Но это было бы в сотни раз лучше, чем ситуация, в которой она оказалась теперь!
     Наташа отвернулась. Может быть, стоит сдаться и принять приглашение на обед в "Клуб 21"? Это относительно безопасно. Но что потом? Согласившись сейчас, она может подготовить почву для более опасной капитуляции. Вопрос в том, как далеко зайдет этот мужчина в своих притязаниях. Наташа могла бы дать руку на отсечение, что знает этот ответ.
     - А если я откажусь? - с вызовом спросила она, все еще стоя спиной к Марку.
     - Откажешься? Означает ли это, что у тебя другие планы на вечер? - В голосе Марка появились опасные нотки. - Возможно, существует некто другой, обидеть которого, с твоей точки зрения, еще опаснее, чем меня?
     Наташа обернулась, взглянув на него вспыхнувшими от ярости глазами.
     - Ты имеешь в виду Якоба?
     - Вот именно.
     - Да как ты смеешь даже предположить такое!
     - Должен ли я понимать твое возмущение в том смысле, что достопочтенный хозяин галереи месье Нокс не является твоим любовником? - холодно осведомился Марк.
     - Разумеется, нет! Он... он просто свинья! - воскликнула Наташа с чувством. - Неужели ты не понимаешь? Именно поэтому я так его боюсь.
     Ошибиться было невозможно: на лице Марка промелькнуло выражение явного облегчения.
     - Хм, по крайней мере хоть на это тебе хватило здравого смысла. А сейчас, если хочешь освежиться, ванная - позади тебя. Собираясь в "Клуб 21", обычно все хотят выглядеть как можно лучше.
     Наташа в отчаянии поняла, что у нее нет выбора. Она должна поступать так, как ей "посоветует" Марк, по крайней мере до тех пор, пока не придумает какой-нибудь способ выбраться из этой передряги. Застонав от досады, она удалилась в ванную и хлопнула за собой дверью.
     Через несколько минут, когда она вернулась, Марк был уже одет: на нем был длинный темно-синий плащ из дорогого кашемира, на шее - мягкий шерстяной шарф в шотландскую клетку. Наташин шарф он держал в руках. Когда Марк обернул его вокруг ее шеи, мелькнула мысль, что он словно накинул на нее петлю.
     - Моя очаровательная Клеопатра, - мягко проговорил Марк. - Что я должен сделать, чтобы гнев не омрачал больше ваши прекрасные глаза? - Жестом, который она помнила слишком хорошо, он провел по ее щеке кончиками пальцев. Наташа почувствовала, что по ней прокатилась знакомая жаркая волна, и поспешно отодвинулась.
     - Тебе придется очень и очень постараться!
     Семь кварталов до ресторана они прошли в полном молчании. Час "пик" уже миновал, и поток всевозможного транспорта стал реже, на город опускалось вечернее затишье. Ноябрьский воздух был холодным и влажным, небо хмурилось. Сезонные выставки товаров в огромных витринах магазинов на Пятой авеню уже сияли огнями, но Наташа не чувствовала в этом ничего праздничного.
     В "Клубе 21", этом островке, где обитала нью-йоркская элита, они поднялись по широкой лестнице на второй этаж. Интерьер этого заведения отчетливо отдавал духом мужского клуба столетней давности. Стены обшиты деревянными панелями и украшены гравюрами на спортивные темы, стулья обтянуты красной кожей. Они сняли плащи и прошли в зал, где метрдотель радушно приветствовал Марка и проводил их к столику.
     На льняной скатерти, гармонирующей по цвету с обивкой мебели, тускло поблескивали столовые приборы из тяжелого серебра. Наташа, несмотря на все тревоги, поневоле испытала благоговейный трепет перед этим изысканным заведением. Зал был полон. За столиком неподалеку от них сидел знаменитый ведущий телепрограммы новостей, прямо рядом с ним - известный театральный критик, который спешил покончить с десертом, потому что близился час, когда поднимают занавес. Вся публика, исключая, конечно, женщин, половину из которых составляли престарелые светские львицы, а другую - ослепительные блондинки, была одета не иначе как в дорогие костюмы, сшитые на заказ.
     Официант протянул даме толстое меню и карту вин и удалился. Бегло просмотрев меню, Наташа едва не упала в обморок от цен. Одно блюдо стоило здесь столько же, сколько она выделяла в своем бюджете на питание на две недели!
     - Если ты пытаешься произвести на меня впечатление - не стоило так надрываться! - ядовито бросила она.
     - Поскольку я на Манхэттене всего лишь случайный гость, я еще не вполне освоился с сотнями местных ресторанов, - ответил Марк с насмешливой улыбкой. - Может быть, ты покажешь мне хотя бы некоторые?
     - Только не такие, как этот!
     Наташа уловила подтекст вопроса: ей предстоят еще и другие вечера. Нахмурившись, она уткнулась в меню. Самым дешевым из предлагаемых блюд оказался гамбургер стоимостью в пятнадцать долларов. Хорошее воспитание сработало автоматически, и она, как настоящая леди, обратилась к Марку, чтобы тот помог ей с выбором.
     - Что ты сам заказываешь?
     Плотоядный взгляд собственника прошелся по лицу, скользнул по шее вниз, к пышной груди, вырисовывающейся под белой блузкой.
     - Для начала - устрицы.
     Наташа вспыхнула: он упомянул продукт, пользующийся легендарной славой афродизиака.
     - Не думаю, что тебе стоит их заказывать, - заметила она.
     - Почему бы и нет? Они весьма питательны, но не очень калорийны, - невинно объяснил Марк.
     Наташа остановила свой выбор на жареной речной форели и салате и закрыла меню. Когда официант вернулся, они сделали заказ. Марк попросил в придачу к своим устрицам и ее форели бутылку "Шардоннэ" и еще полбутылки "Пино Нуар" к перепелам. Официант поспешил выполнять заказ. Наташа бросилась в атаку.
     - Однако ты был весьма самонадеян, заказывая здесь столик!
     - Но после твоего утреннего звонка я был уверен, что ты захочешь провести со мной... вечер.
     - Удивительная догадливость!
     - Мое предположение было не лишено оснований. Американские женщины на редкость свободны в своем выборе - когда, с кем и как далеко они хотят пойти.
     - Все, чего хочу лично я, - это чтобы ты оставил меня в покое! - горячо возразила Наташа.
     - Потише, моя маленькая тигрица! - предостерег ее Марк. - Этот тон тебе не идет. К тому же это я должен сердиться.
     Наташа подумала, уж не ослышалась ли она?
     - Ты?!
     - Да, я. В конце концов ведь именно меня почти обвинили в уголовном преступлении - в очень серьезном! Но тебя, похоже, это ничуть не волнует. Ты хочешь защитить только самое себя.
     - Почему бы и нет? Мне плевать, что с тобой случится!
     - Из-за того, что ты по-прежнему считаешь, будто я тебя использовал, не так ли? - ухмыльнулся Марк. - Должен ли я напомнить, что от нашего страстного столкновения и ты получила немалое удовольствие? Или ты стонала не от наслаждения, а от скуки?
     Кровь бросилась в лицо Наташе. Он знает, что это не так! Его мастерство любовника воспламенило все ее чувства и вознесло к вершинам полного, абсолютного наслаждения. Какое дьявольское противоречие: такой холодный, бессердечный мужчина - и так способен зажигать девушку в постели! Она попыталась избавиться от непрошеных воспоминаний, снова набрасываясь на Марка:
     - Это к делу не относится! Ты воспользовался мной исключительно ради собственной выгоды, и это я почти могу понять. Но сейчас ты снова меня используешь, но на этот раз - просто для развлечения, и это уже отвратительно!
     Официант принес напитки. Не реагируя на Наташины слова, Марк невозмутимо потягивал неразбавленное шотландское виски.
     - Напротив, Наташа, - продолжил он, когда официант отошел от их столика, - я не только тебя не использую, но я стараюсь тебя защитить.
     - Это ты называешь защитой? - Вопрос был риторическим. - Если бы я отказалась от обеда с тобой - и Бог знает от чего еще, - ты бы в прах разрушил мою карьеру. - Она как-то упустила из виду, что у него уже была возможность раскрыть тайну той ночи мистеру Шимазу, но он этого не сделал.
     - Все это - только твоя точка зрения, - заметил Марк. Потом он избрал другую тактику:
     - Должно быть, ты очень высоко ценишь свою пресловутую карьеру, если так отважно борешься за нее.
     Наташа скривилась:
     - Место ассистентки в галерее Нокса не Бог весть что, но в настоящее время у меня нет ничего другого.
     - Какая удивительная настойчивость. Довольно странно, что ты продолжаешь работать на человека, которого считаешь свиньей. - Слово "свинья" Марк произнес по-французски, чтобы не привлекать внимания других посетителей ресторана. - Держу пари, что он даже не платит тебе комиссионные за работы, которые ты продаешь.
     - Откуда тебе это известно? - воскликнула Наташа, слишком поздно осознав, что тем самым подтвердила его догадку. То обстоятельство, что она лично продает большую часть картин, но ее труд не вознаграждается должным образом, всегда было ее больным местом. Якоб утверждал, что поскольку об условиях продажи договаривается он (а это работа нескольких минут), то Наташа не имеет права на комиссионные.
     - Это была всего лишь удачная догадка. Однако теперь твоя тревога за сохранение этой должности выглядит еще более странно. Интересно, как далеко ты готова зайти, чтобы остаться у Нокса?
     Наташа бросила на Марка негодующий взгляд. Она ничуть не сомневалась, что он намерен выяснить это лично.
     В этот момент подали устрицы и ее салат, и оба они замолчали, пока официант расставлял перед ними тарелки. К собственному удивлению, Наташа обнаружила, что изрядно проголодалась, и с удовольствием занялась салатом.
     Может быть, Марк и задумал преподнести ей вместо десерта какой-нибудь неприятный сюрприз, но сейчас, пока они ели, на это не было ни малейшего намека. Избегая говорить о личном, он развлекал ее интересными историями о своей работе на разных коллекционеров или для музеев. Марк оказался замечательным рассказчиком. Он знал, как приукрасить свои воспоминания выразительными деталями, от которых персонажи буквально оживали. Некоторые истории были смешными, другие - например, о том, как обнаружили тайный склад произведений, награбленных нацистами у французских евреев во время войны, - полными драматизма.
     Наташа, которая испытывала естественный интерес к искусству и людям, с ним связанным, слушала очень увлеченно. Его работа казалась такой интересной по сравнению с ее собственной! Марк не только работал с искусством, которое любил, но он еще и путешествовал по всему миру, общался с интересными и влиятельными клиентами.
     Подали основное блюдо. Потом его сменили кофе и фруктовое мороженое. Время за обедом текло незаметно. Наташе становилось все труднее поддерживать в себе ненависть к Марку. Внешне он ничем не напоминал того негодяя, каким она хотела его считать. На самом деле все получалось как раз наоборот: чем дольше длилась их встреча, тем сильнее с каждой минутой Наташа подпадала под влияние его незаурядной мужественности.
     Его лицо она могла бы разглядывать часами, и каждый раз, когда девушка на него смотрела, оно казалось ей совсем другим, но по-прежнему таким же безупречно совершенным. Руки Марка были не менее интересным объектом, Наташа следила за их уверенными движениями с почти детским восхищением. Все в нем выглядело совершенным, притягательным и каким-то... вопиюще мужским.
     Вслушиваясь в речь Марка, Наташа напряженно пыталась ухватиться за малейший промах, желая найти хотя бы какой-то изъян или оплошность, которые могли бы оправдать ее уничтожающее мнение об этом мужчине. Однако он был безупречно вежлив и неизменно обаятелен. Она не могла придраться даже к его манере одеваться: он был одет элегантно, неброско и со вкусом - одним словом, именно так, как, по ее мнению, и должен одеваться идеальный мужчина.
     Когда Марк говорил, его глаза искрились, а оживленная речь и выразительные жесты часто вызывали у Наташи улыбку, а то и смех. Его душевная теплота была абсолютно естественной. Казалось, именно сейчас перед ней подлинный Марк Дюшен, но Наташа знала, что скрытая угроза, нависшая с его стороны, - это тоже реальность, и такое противоречие не давало ее душе покоя.
     Однако когда Марк заговорил о себе, даже эта дилемма вылетела у нее из головы. Наташа с неподдельным интересом слушала его рассказ о детстве, о строгом воспитании, о годах учебы. Уже с детских лет в семье Марка было решено, что он со временем поступит в галерею дяди и тот начнет готовить из него своего преемника. Некоторое время так и было. Но повседневная рутина работы в галерее вскоре наскучила Марку, и он начал свое собственное дело как эксперт. Контакты, которые он установил, работая с дядей, оказались в новом деле как нельзя более кстати.
     - Но как ты мог отказаться от возможности стать владельцем одной из крупнейших галерей, торгующих картинами в Париже? - воскликнула Наташа. - Разве можно отмахиваться от такого подарка судьбы!
     Марк рассмеялся:
     - Я не сжег за собой мосты. Это было бы глупо. Мы с дядей пришли к соглашению, что я могу вернуться - как только устану от бродячей жизни. И кто знает? Я же не всегда буду чувствовать себя таким молодым и отчаянным, как сейчас. И тогда галерея снова может показаться мне привлекательной. - Он улыбнулся. - Ну вот. Теперь ты все обо мне знаешь. Теперь твоя очередь - я хочу услышать твою историю.
     Наташа пожала плечами.
     - Я уже говорила, что мне нечего особо о себе рассказывать.
     - Не правда. У тебя весьма животрепещущее прошлое. Возьмем, к примеру, твоего первого приятеля, с которым ты собиралась бежать в Занзибар, считая, кстати, что это где-то в штате Огайо. Или твое более разумное увлечение - любовь к искусству. А можно говорить о твоей диссертации на звание магистра - это исследование фантастических водяных лилий Моне очень занимательно! Еще ты могла бы рассказать о поездке в Канаду - два года назад, если не ошибаюсь, ты проехала автостопом всю страну. Как видишь, набирается немало любопытного!
     Наташа была ошеломлена. Откуда ему все это известно? Трейси? Но диссертацию о Моне она никогда не обсуждала с подругой, как же он узнал о ней?
     В этот момент официант принес на подносе счет, поэтому Наташе не удалось задать ни одного вопроса. Марк расплатился. Настало время уходить. Она чувствовала себя сбитой с толку: при других обстоятельствах можно было бы сказать, что вечер прошел на самом высшем уровне. Но ведь он был ей навязан - навязан безжалостным негодяем!
     Марк взял девушку под руку, вывел на улицу, вызвал такси, назвал водителю ее адрес... Наташа оказалась не в силах противостоять ему. Пока автомобиль нес их по городским улицам на север, Марк взял ее руку и сплел их пальцы. Его рука была сильной и нежной, и, пока за окном мелькали огни ночного города, Наташа на минуту позволила себе забыться, вообразив, что это другая ночь, другая ситуация...
     У дверей ее квартиры они оказались слишком скоро. Наташа попыталась вставить ключ в замочную скважину, но пальцы не слушались, дрожали.
     Марк взял у девушки ключ и открыл дверь. Никаких обсуждений не было - он просто вошел вслед за ней и закрыл за собой дверь. Комнату освещал лишь слабый свет, проникающий через окно с улицы. Наташа повернулась лицом к Марку. Он вырисовывался в полумраке - высокий, неукротимый.
     - Наташа, - выдохнул он.
     Каким-то непостижимым образом она вдруг очутилась в его объятиях, и было похоже, что никогда их и не покидала. Сила его страсти захлестнула Наташу, вытесняя прочь все ее сомнения, все возмущение, все представления о гордости и самолюбии... Она видела только его беспокойные, напряженные глаза, ищущие встречи с ее взглядом, а потом - жаркие, страстные губы, увлекающие девушку во всепоглощающий поцелуй.
     Она вдохнула все еще сохранившийся запах одеколона этого мужчины, упиваясь ощущениями, которые будили в ее теле его требовательные губы. Что он с ней сделал? Наташа полностью переменилась, Марк превратил ее в существо, сотканное из одних чувств, в женщину, созданную только для того, чтобы принимать ни с чем не сравнимые наслаждения, которые он ей дарил. Это могло бы длиться вечно, но Марк в конце концов оторвался от ее губ.
     - Мы не сняли даже пальто, а ты уже - словно обнаженная в моих руках! - тихо рассмеялся он.
     Отпустив Наташу, он снял шарф и начал расстегивать плащ.
     Наташа, пребывая в глубокой растерянности, тоже размотала шарф и сняла свитер. Что с ней происходит? Она с такой легкостью позволяет ему завлечь себя, словно они - сложившаяся пара. Должно быть, он здорово развлекается! Она включила лампу возле дивана и направилась к другой - к той, что стояла на письменном столе, когда Марк остановил ее, придержав за плечо.
     - Этого света нам достаточно, - мягко пояснил он.
     Ее оливково-зеленые глаза округлились и от испуга, и от гнева одновременно. Она бы хотела наброситься на него, молотить его кулаками по груди... но Марк привлек девушку ближе, и Наташа послушно приникла к нему. Мягкие изгибы ее тела идеально гармонировали с его жесткими линиями, и когда Марк снова поцеловал ее, губы открылись навстречу ему с невыносимой легкостью.
     На этот раз его воинственный язык был безжалостен. Исследуя и возбуждая, он прорывался в самые потаенные чувствительные глубины ее рта. Все Наташины чувства вспыхнули, как порох от спички, когда уверенные руки принялись дразняще поглаживать ее спину, а потом скользнули ниже, лаская маленькие упругие ягодицы.
     С тихим беспомощным полувскриком-полувсхлипом она вырвала свои губы из плена его рта.
     - М-Марк... прошу тебя! Ты сводишь меня с ума!
     - Это не я, - прохрипел он в ответ с какой-то яростью, осыпая поцелуями нежную кожу ее шеи. - Это мы оба. Разве ты не видишь, между нами существует нечто сильнее нас обоих и не поддается контролю. Не противься этому, Наташа!
     Она бы не смогла этого сделать, даже если и попыталась. Его колдовская власть была слишком сильна. Наташа не противилась, когда Марк уложил ее навзничь на диван и следом опустился сам. Он лег на нее, вжимая в диван всем своим весом, утверждая таким образом свою абсолютную власть.
     Губы Марка возобновили свою дразнящую игру, и Наташа почувствовала, что ее покидают последние крупицы сопротивл