но появляться у  нее  и  требовать  свиданий  с
детьми.
   - Так вот почему он хотел бы содрать с тебя кожу?
   - Да, поэтому. И из-за того, что я жил с его женой почти полгода.
   Рука Бриса, лежавшая у нее на спине, казалась  такой  уверенно-спокойной!
От  него  исходило  тепло,  повергавшее  девушку  в  безмятежное,  дремотное
состояние.
   - Ты лучше не выходи по ночам из дома один, - сонно пробормотала  она,  и
ее веки медленно сомкнулись.
   - Тебе же все равно, что со мной случится, не так ли?
   Эллис устало и безразлично посмотрела на Бриса. Господи, ну, конечно,  ей
не все равно, она волнуется за него! В ее  глазах  Рубен  Эванс  был  жалкой
прорехой на человечестве, огорчительным недоразумением, а Брис... - тут  она
опять почувствовала легкое, бережное прикосновение его ладони,  -  Брис  был
самым добрым, самым нежным, самым заботливым мужчиной из всех на свете.
   А Брис, которому  уже  надоело  говорить  о  печальном,  желая  перевести
разговор в другое русло, слегка  скривился  от  крепкого  аромата  уксуса  и
луковой припарки и наклонился к уху девушки.
   - Не хотелось бы тебе говорить, мисс  Кактус,  -  проворковал  он,  -  но
запашок от тебя такой, что ангелам на небесах тошно делается.
   "А  сам  на  кого  похож",  -  подумала  Эллис,  чувствуя  себя   слишком
утомленной, чтобы обращать внимание  на  такие  мелочи,  как  запах  лука  с
уксусом.
   - Ты спишь, милая Эллис? - донесся до нее, словно  издалека,  его  голос.
Она не ответила, она была уже в колдовской стране, где все  так  спокойно  и
тихо и в которой ей еще никогда не доводилось бывать.
   - А говоришь, у тебя нет снов и мечтаний,  а  только  планы  на  будущее.
Бьюсь об заклад, что это такая же выдумка, как и твой пистолет. Хотелось бы,
чтобы у тебя было множество прекрасных иллюзий, замечательных, сладких грез.
   Это его пальцы у нее на щеке? Такие нежные и любящие.
   - Я назову тебя милой, мечтательной малышкой, и это будет  правдой.  Или,
лучше, милой, сонной девчонкой?..
   Может и так... Но за всю ее жизнь у нее никогда не было  сна  прекраснее,
чем этот, в котором рядом с нею был Брис...

Глава 7

   - Привет, незнакомка!
   - Боже милостивый! - Эллис испуганно  поднесла  руки  к  груди,  стараясь
успокоить  свое  сердце,  заколотившееся  сразу  же,  как  только   она   от
неожиданности подскочила футов  на  шесть  и  благополучно  приземлилась  на
прежнее место. - Ты меня до смерти напугал, Брис. Что ты тут делал?
   - Вот уже две недели мы в этом доме только и  обмениваемся  приветами.  Я
подумал, что мне следовало бы зайти и посмотреть, как у тебя дела. -  Слегка
прихрамывая, он подошел к двери кладовой, не обращая  внимания  на  то,  что
девушка повернулась к нему спиной и возобновила уборку.
   - У меня все отлично, - сказала Эллис,  хотя  ее  слова  и  противоречили
слегка тому тону, которым она говорила, и прерывистому ее дыханию.
   У нее было такое ощущение, словно ей пришлось пробежать несколько миль  в
гору. О, почему в его присутствии она все время чувствует себя  именно  так?
Просто, услышав звуки его голоса, она становится  ненормальной  от  счастья.
Без всякой причины, только взглянув на него, она волнуется  и  боится  этого
волнения и этого счастья больше, чем дьявольских козней.
   Прошло две недели с того дня, когда  она,  проснувшись,  обнаружила,  что
лежит в кровати Бриса. Эллис  долго-долго  вспоминала  каждое  сказанное  им
слово.  Эти  слова  надолго  врезались  ей  в   память,   иногда   напоминая
незабываемый, восхитительный, еле уловимый запах полевых цветов,  засушенных
между книжными страницами. А иногда вспоминать некоторые его слова было  для
нее невообразимо больно.
   Тогда она проспала весь день и всю ночь и проснулась до  восхода  солнца.
Тело ее отдохнуло и восстановило силы, но  вот  в  голове  была  путаница  и
сумбур, словно она вовсе не спала.
   Брис оказался для нее  тем  осложнением,  которого  она  не  планировала,
покидая Стоуни  Холлоу,  чтобы  устроить  свое  будущее.  И  он  стал  такой
проблемой, которой Эллис не планировала и в самом этом будущем. Ей вообще не
приходило в голову, что существуют люди,  подобные  Брису  Ласаллю,  поэтому
теперь она и не знала, как на него реагировать. Этот мужчина одновременно  и
смущал ее, и вызывал восхищение. Он расстраивал ее и привлекал. Вместе с его
появлением у нее возникло множество проблем, и Эллис считала, что не  должна
позволить этим сложностям запутать ее  и  затруднить  возвращение  в  Стоуни
Холлоу. А ей очень необходимо туда вернуться и вернуться, как можно скорее.
   Брис спокойно и тихо стоял у двери, разглядывая Эллис, и та изо всех  сил
старалась показать, что не обращает на него внимания.
   Шло время. Его подчеркнутый интерес к тому, чем девушка занималась, и  ее
демонстративное  нежелание  это  замечать,  казалось,  начинали  приобретать
физические очертания, сталкиваясь, как невидимые волны горячего и  холодного
воздуха. Атмосфера, словно наполняясь предгрозовым  электричеством,  вот-вот
должна была разразиться громом и молниями.
   - Ну? - Эллис наконец не выдержала напряженного молчания и повернулась  к
Брису. - Тебе еще что-то здесь надо? Я тут работаю.
   - Я тебе не мешаю.
   - Ага, только я не могу работать, когда ты  тут  торчишь  и  пялишься  на
меня.
   - Почему нет? - на его лице появилось несколько самодовольное  выражение.
- Я что, нервирую тебя, а?
   - Да! - Эллис решила, что врать на этот счет нет смысла.
   - Почему это  происходит  так,  Эллис?  -  он  наклонил  голову  набок  и
задумчиво посмотрел на нее. - Ты считаешь, что  именно  из-за  этой  причины
тебе надо было бегать от меня последние несколько недель?
   - Я была занята.
   - Слишком занята, чтобы поговорить с другом?
   С другом? Ей всегда было значительно спокойнее с разными  там  белками  и
другими лесными зверюшками. Правда, мысль подружиться с кем-нибудь  тоже  не
совсем ей чужда. Ей частенько хотелось иметь кого-то особенного, с кем можно
было поговорить или посмеяться так, как  это  иногда  на  ее  глазах  делали
другие люди. Ей нравилось рассказывать Брису о своих планах  на  будущее.  И
она чувствовала нечто необычное, когда он рассказывал ей о своих  отношениях
с Лидди Эванс. Ему часто удавалось рассмешить ее, если только  он  не  очень
старался ее разозлить. И она никогда прежде не знала  человека,  который  бы
относился к ней с такими пониманием и добротой. "Конечно, - думала Эллис,  -
как друг Брис был бы не хуже любого другого, а может,  и  лучше".  Мысль  об
этом была ей приятна, но... Она хочет быть с ним честной до конца.
   - Ты знаешь, будь у меня друг, я бы даже не знала, что с  ним  делать,  -
сказала девушка, сметая грязь и пыль  в  мусорное  ведро.  Брис  по-прежнему
молчал, и тогда она, выпрямившись, посмотрела ему в лицо. - И вообще, у меня
никогда еще не было друзей.
   - Один у тебя уже есть, - отозвался Брис.
   Улыбка его стала такой теплой,  глаза  засветились  такой  открытостью  и
искренним расположением, что Эллис даже против  воли  захотелось  довериться
ему.
   - Но я, честное слово, никогда не смогу решить, что  с  тобой  делать,  -
призналась она. - Даже если я назову тебя другом, от этого ничего особенного
не изменится.
   - Может, и нет, - кивнул он, - но тебе,  по  крайней  мере,  не  придется
беспокоиться о том, что я тебя покину, когда ты попросишь  оставить  тебя  в
покое. Но я не собираюсь тебя покидать, Эллис. Просто друзья так никогда  не
поступают.
   Она не сразу почувствовала усмешку в его словах, а когда поняла,  что  он
подшучивает, приняла его игру.
   - То есть, ты хочешь сказать, друзья все время болтаются вместе, пока  не
надоедят друг другу до чертиков?
   Он ухмыльнулся.
   - Ага, вроде этого. Хорошие друзья могут крепко надоесть друг дружке.
   Эллис,  прищурившись,  взглянула  на  Бриса.  Почему-то   вот   эти   его
балагурство и несерьезность располагали к себе больше, чем все остальные его
качества. И, повинуясь  своему  первому  безотчетному  чувству,  импульсивно
желая совершить нечто необычное, сумасшедшее, словом то, что  ей  уже  давно
хотелось сделать, Эллис решила открыть другу один свой секрет.
   - Ты знаешь, сегодня - мой день рождения.
   Она настолько внезапно сделала свое объявление, что Брис сначала даже  не
понял, что ему сказали.
   - Ого! - наконец выдавил он, по достоинству  оценив  откровенность.  -  С
днем рождения! Это надо  отпраздновать.  Да!  -  Брис  понял,  что  подобная
ситуация дает ему возможность растопить недоверчивость девушки и ее пугливую
осторожность. - Слушай, мы это  отметим!  Это  ж  тебе  двадцать  один,  да?
Господи, ты же теперь  совершеннолетняя!  Нет,  это  определенно  повод  для
праздника. Таг  дико  радуется,  когда  у  людей  наступает  возраст,  после
которого можно выпивать. Отлично! Давай-ка мы...
   Он схватил девушку за руку и попытался вытащить ее  из  комнаты,  которую
она убирала, как  вдруг,  оглянувшись  на  нее,  увидел,  что  Эллис  словно
приросла к полу.
   - Что случилось? - озабоченно спросил он.
   - Мы не должны больше никому говорить об этом.
   - Да почему, черт возьми? Двадцать один год бывает раз в жизни, Эллис!  -
Он посмотрел на нее с видом старшего, опытного товарища. - Как твой  друг  я
тебе советую: ты должна отпраздновать эту дату.
   - Может.., в следующем году? Когда мне исполнится двадцать один.
   - Так тебе только...  -  У  него  раскрылся  от  удивления  рот  и  слова
застряли, когда полный смысл ее фразы дошел до него.
   В штате Кентукки разносить крепкие спиртные напитки разрешалось только  с
двадцати лет, и это значит, что Таг  Хоган,  у  которого  она  работала  уже
несколько недель и который дорожил  своей  лицензией  на  продажу  спиртного
больше, чем жизнью, побелеет от злости, если узнает, какому риску  подвергла
его Эллис.
   Собственно, она дала знать  Брису  не  столько  даже  о  своем  возрасте,
сколько показала ему все, чего он от нее хотел, - свою веру в него и доверие
к нему. Ей было известно также хорошо, как и Брису,  что  Таг  сотрет  ее  в
порошок, если узнает, что она скрыла свой подлинный возраст.
   Улыбка сначала засветилась где-то на  самом  дне  его  глаз  и,  наконец,
показалась на губах.
   - Стыдно, Эллис! - Его улыбка стала еще шире,  когда  он  внезапно  снова
вспомнил, что до сих пор не знает ее фамилии. - Вот проклятье!  У  меня  еще
никогда не было друга, о котором бы я так мало знал. Какая, черт  возьми,  у
тебя фамилия?
   - Я употребляю фамилию Джонсон, - у Эллис было удивительно легко на душе,
потому что она с необыкновенной ясностью  осознала:  Брис  сохранит  все  ее
секреты.
   Она поставила к стене щетку и направилась к выходу из кладовой, в которой
убирала. У нее теперь две работы и один друг. Что еще могла просить от жизни
девушка в день своего двадцатилетия? Если бы ко  всем  этим  подаркам  можно
было добавить то, что она оставила в Стоуни Холлоу...
   - "Употребляешь Джонсон"? - недоуменно переспросил Брис, чувствуя, что ее
фраза, пожалуй, несколько странновата даже для деревенского диалекта.
   Эллис прошла вперед в короткий холл, через который можно попасть в бар.
   - Видишь ли, у меня никогда не было собственной фамилии, пока я не  вышла
за мистера Джонсона. Правда, я все равно не уверена, что это законно, потому
что во время церемонии и он, и священник были в стельку пьяны.
   Брис остолбенело застыл на месте, растерянно глядя на  девушку,  не  имея
сил произнести ни слова и пытаясь сглотнуть комок  в  горле.  Он  чувствовал
себя так, словно ему пришлось съесть гнилую картофелину. И он подумал,  что,
пожалуй, совсем не хотел узнавать так много, когда спрашивал о  ее  фамилии.
Но теперь уже очень поздно что-то менять. Она слишком ему  нравилась,  и  он
так хотел быть с нею, заботиться о ней,  чтобы  вдруг  отступиться  от  этой
девушки.
   - Эй, подожди секунду! - наконец окликнул он ее и быстро догнал. Она  уже
взялась рукой за дверную ручку, чтобы выйти в бар, когда Брис повернул Эллис
лицом к себе.
   - Почему же ты мне не сказала раньше, что замужем?
   - Это было...
   - Да, да, знаю. Не мое дело,  -  торопливо  заговорил  Брис  и  досадливо
поморщился, с болью в сердце осознавая, что  муж  Эллис  как  раз-таки  "его
дело".
   - А где твой муж? Он знает, где ты сейчас?
   Она посмотрела на него,  словно  сомневаясь,  стоит  ли  продолжать  этот
разговор.
   - Как ты думаешь, могут друзья говорить друг  другу  то,  что  у  них  на
сердце, даже если  это  и  не  очень  приятные  вещи,  и  все-таки  остаться
друзьями?
   Ей было в диковинку это новое для  нее  ощущение  полной  свободы,  когда
можно с кем-то говорить буквально обо всем.
   - Конечно! По крайней мере, мне ты  можешь  говорить  смело.  Раз  уж  мы
друзья, то должны знать все друг о друге.
   Брис подумал о том, как бы не пришлось пожалеть о только  что  сказанном.
За те десять минут, что они назвались друзьями, ему  уже  стало  известно  о
том, что Эллис нарушила закон и, вдобавок, замужем. Она улыбнулась.
   - Ну, тогда можно признаться. Я искренне надеюсь, что он сейчас  выпивает
где-нибудь в аду. - Она немного помолчала. - Я, конечно, не должна о нем так
говорить - о мертвых плохо не говорят, но... Этот тип, право, заслужил того.
   - Так он умер?! - Сказать, что у Бриса с сердца свалилась гора -  значило
не сказать ничего.
   - Скорее, черт забрал его.
   Ну, до чего же приятно  говорить  то,  что  думаешь,  не  скрывая  своего
отношения к тому, что было, и не боясь быть превратно понятой!
   Посмотрев на Эллис, Брис тихонько засмеялся.
   - Не очень-то ты жалеешь этого мистера Джонсона!
   -  Даже  ни  капельки  не  жалею.  Эллис  толкнула  дверь,  и  отдаленный
монотонный гул, слышавшийся за ней, сразу  превратился  в  шум  наполненного
посетителями пивного зала.
   - Сколько же времени ты была замужем? - поинтересовался Брис,  следуя  за
девушкой. Он уже был готов ко всему и хотел знать теперь о ней все, опасаясь
только, как бы она вновь не замкнулась в себе.
   - Пять лет.
   Она с такой легкостью и непринужденностью сказала это, что  ему  пришлось
повторить эти два слова про себя, чтобы до конца осознать  услышанное.  Пять
лет! Он, конечно, знал, что девушки в горах рано выходят замуж,  но  она  же
совсем не была похожа на... О Боже! Брис не мог себе представить, чтобы  она
могла так долго жить с другим мужчиной! Да к тому же, которого она,  похоже,
ненавидела.
   Он ухватился за стул возле  стойки  бара,  словно  опасаясь,  что  сейчас
упадет, и наконец сел, пытаясь осмыслить все услышанное.  Мужчина  и  так  и
этак старался обдумать весь этот поток информации, пока не почувствовал, что
совсем теряет способность соображать.
   Когда он прикасался к Эллис, целовал ее, можно было поклясться,  что  она
невинна, как младенец.
   Да ведь она и вела себя не так, как ведут себя замужние  женщины.  Может,
он ошибся, приняв робость  и  застенчивость  за  неопытность  и  невинность?
Возможно. Все-таки ему доводилось целовать женщин, и  уж,  конечно,  мужчина
всегда может сказать.., не так ли?
   Он следил за тем, как Эллис несет к столику поднос с пивными бутылками, и
пытался представить ее с человеком,  которого  она  не  любит,  с  мужчиной,
который.., ну, который не Брис Ласалль, и ему даже тошно делалось при  одной
мысли об этом.
   Гнев Бриса был нарастающим и всепоглощающим -  почти  животная  ярость  и
боль. Он хотел ее! И, поняв это, в следующую секунду Брис уже  знал  так  же
хорошо, как свое собственное имя, что если еще какой-нибудь  другой  мужчина
прикоснется к этой девушке, он его просто  убьет.  Брис  просто  лишился  на
некоторое время рассудка,  представляя  себе,  как,  схватив  ее  за  густые
соломенные волосы, потащит назад, в свое логово, где сможет  охранять  ее  и
овладеть ею, и она будет целиком в его власти и.., под его защитой.
   Для человека, который обычно всегда был очень мягким, вежливым, с которым
всегда было легко иметь дело, такие ощущения являлись изрядным потрясением.
   Он вздрогнул и закрыл глаза, чтобы немного  прочистить  голову,  привести
мысли в порядок. Когда ему,  наконец,  опять  удалось  логически  мыслить  и
рассеялась красная пелена перед глазами, Брис вновь отыскал  в  зале  Эллис,
как всегда делал, где бы ей не приходилось оказаться.
   Она все еще находилась на другом конце комнаты и как раз расставляла пиво
на столике. То ли какая-то натянутость ее движений, то ли  кивок  ее  головы
или, может быть, его шестое чувство подсказали ему, что там, где она  стоит,
что-то неладно. Брис встал и вытянул шею, стараясь рассмотреть, кто сидит за
столом, который обслуживает Эллис, и что там происходит.
   Спустя мгновение, достаточное, чтобы  чиркнуть  спичкой,  он  понял,  что
придется драться, - за столом сидел Рубен Эванс с наглой усмешкой на губах и
злым, язвительным блеском в глазах.
   - Я тебе задал вопрос, девочка, - обращался он к Эллис, которая  молчала,
не поднимая глаз. - Ты что, онемела или просто глупа, чтобы говорить?
   - Она же тебе уже сказала, что не  хочет  с  тобой  танцевать,  Эванс,  -
сказал один из мужчин, сидящих рядом с ним. - Оставь ее  в  покое.  Я  видел
поблизости Бриса Ласалля. Оставь ее.
   - Да мне плевать, пусть она спит хоть с самим персидским шахом.  -  Рубен
взял пиво, которое она поставила перед ним. - Я ее спросил и хочу, чтобы она
мне ответила. Эта поганая деревенщина заполнила весь город,  ищут  жратву  и
подачки и думают, что весь мир должен им это дать. Они живут на пособия, а я
исправно плачу налоги, так что если я спрашиваю, то хочу услышать  ответ.  -
Он бросил на Эллис взгляд, острый, как лезвие бритвы. -  Почему  это  ты  не
желаешь со мной танцевать? Ума не хватает?
   Или, может, ты думаешь, что слишком хороша для этого?
   - Да может ей просто лицо твое не нравится, парень! - засмеялся еще  один
из посетителей и по-дружески, непринужденно хлопнул Рубена по спине, Уже  не
в первый раз Рубен Эванс вваливался, предварительно напившись,  в  "Стальное
Колесо" и проводил остаток ночи, придираясь к Эллис. Три  вечера  назад  она
несла полный поднос с пивом к соседнему с ним столику,  и  он  подставил  ей
подножку. Она бы не смогла доказать,  что  это  сделано  специально,  однако
Эванс смеялся громче всех в зале.
   - Не заставляй меня ждать, деревенщина, - прорычал он.  -  Думаешь,  если
спишь с этим хорошеньким поганцем Ласаллем, так уже стала слишком хороша для
меня и можешь не говорить со мной?
   - Нет... - тихо ответила Эллис, взглянув на мужчину и тут же отведя глаза
в сторону, удивившись его ненависти и ярости. Оскорбления насчет  того,  что
она спит с мужчинами, доводилось ей слышать и раньше, чуть ли  не  с  самого
рождения. Но ей едва не стало плохо, когда Рубен  связал  ее  имя  с  именем
Бриса. Девушка поставила на стол последнюю бутылку и назвала сумму,  которая
с них причиталась. Если бы Эванс знал, как он не прав, может тогда он бы  не
так ненавидел ее. Ей стало по-настоящему тревожно.
   - Нет? Что? Нет, не спишь с Ласаллем? Или  нет  -  не  очень  хороша  для
меня?
   Она стояла перед ним молча, напряженно и не имея возможности уйти, потому
что ждала оплаты счета. Эллис говорила себе, что лучше всего просто молчать,
и уже с трудом сдерживалась, чтобы не сказать слова, о которых  пришлось  бы
потом пожалеть. Лучше всего ничего не говорить и хорошо бы, вдобавок,  стать
невидимой. "Ему самому  вскоре  надоест,  он  устанет",  -  напоминала  себе
девушка. Пьяные всегда, в конце концов, устают.
   - Оставь ее в  покое,  -  снова  попросил  первый  мужчина,  уже  начиная
нервничать. - Ты только вынудишь ее пойти к Брису, и я не желаю  ввязываться
в это дело.
   - Если очень его боишься, можешь проваливать отсюда, - огрызнулся Эванс.
   Мужчина еще несколько секунд сидел на месте, потом взял свое пиво и пошел
к другому столику. Эллис воспользовалась этой  возможностью,  чтобы  забрать
деньги