но так уже получается, причем постоянно. Мне удается как-то убедить окружающих потратить на меня свои знания, опыт, свою любовь и изрядную часть своей жизни. А потом я подвожу их, фактически предаю.
     Скотти не мог больше этого переносить. Медленно подойдя к девушке, он взял в ладони ее лицо и повернул его так, чтобы на него падая свет.
     - Я честно пыталась предупредить вас, - продолжала Августа, надеясь, что он поверит по крайней мере в ее искренность. - Я плохо лажу с людьми. Мне приходится притворяться общительной, а для меня это непросто. И самые близкие мне люди всегда... - Августа запнулась. Господи, неужели он собирался ее поцеловать? Скотт медленно водил большими пальцами по ее щекам, и от его прикосновений горела кожа. - Я и вас разочарую в конечном итоге. Обязательно. Не потому, что хочу этого, просто...
     - Как вы можете разочаровать кого-то? - мягко прервал он ее. - Вы так талантливы. Умны. Красивы. Вы добры и отзывчивы, когда хотите быть доброй и отзывчивой. С вами весело. Вы сильная и независимая. Не понимаю, о чем это вы только что говорили.
     - Пожалуйста, не трогайте меня, - взмолилась Августа, высвободившись из его рук. - Я и пытаюсь объяснить вам так, чтобы вы поняли. Я... - девушка глубоко вздохнула. - Все учителя, которые занимались со мной, считали, что я стану скрипачкой мирового класса, что во мне есть что-то особенное. Они работали со мной часами, месяцами, годами. День за днем. Они научили меня всему, что знали сами. Они жертвовали для меня своим временем и энергией. А я никогда... никогда не поднималась выше просто хорошего уровня. Ничего выдающегося. Ничего феноменального. Я так их всех разочаровала. Всякий раз, когда очередной учитель признавал, что не может больше ничему меня научить, он передавал меня следующему, считая, что подвел меня. И все были разочарованы тем, что не смогли найти ключ, чтобы открыть во мне этот особый дар. Мой папа быстро отстранился от этого, догадываясь, что будет дальше. Но мама не сдавалась. Она наняла агента и специалиста по связям с общественностью. - Августа заложила руки за спину. - Но я не была вундеркиндом, и из меня не получилось виртуоза. Я стала просто хорошей скрипачкой. Одной из многих. Маме пришлось удовлетвориться моей работой в труппе Карнеги-Холл и местом первой скрипки филармонии. И я старалась изо всех сил, чтобы удержаться на этих позициях, потому что... я вовсе не была единственной хорошей скрипачкой в городе.
     - Но почему вы так презрительно говорите о своих успехах? - Скотт сделал шаг в ее сторону. - Многие даже ради этого готовы...
     - Нет, нет. Не подходите ко мне. Я хотела бы закончить. Понимаете, через несколько лет мне удалось заслужить уважение коллег. Я была одной из самых молодых скрипачек в оркестре. Никогда не опаздывала, никогда не пропускала репетиции или концерты. Усердно работала, не поддавалась собственным настроениям. Через какое-то время дикое напряжение первых лет ослабло, и у меня появились пять свободных минут, чтобы без памяти влюбиться в одного удивительного саксофониста, Нельсона Форджа, который верил в свободу самовыражения. Он показал мне, как получать удовольствие от моей скрипки, играя самую разную музыку. Мы гастролировали по Европе, он таскал меня в разные кабаки и пабы, где скрипачи и саксофонисты выделывали чудеса на своих инструментах. Их музыка так отличалась от того, к чему я привыкла... Все это было так чудесно, так романтично. Мое первое путешествие в Европу. Мой первый роман...
     Скотти не понравились мечтательные нотки в ее голосе, когда она заговорила об этом саксофонисте. Совсем не понравились.
     - И что же случилось потом? - спросил он, не вполне уверенный в том, что хочет услышать ответ.
     - Мы вернулись домой. Мои пять минут истекли. Гастроли закончились. Европа осталась далеко. Я пыталась остаться с ним. Честно пыталась. Но мы оба были заняты почти каждый вечер. У меня начало болеть запястье... Наступил сентябрь, а наш сезон длился обычно с октября по май. До августа, если включить сюда концерты на стадионах. Я не могла... Я стала для него огромным разочарованием. - Последовал короткий хриплый смешок. - Я играла, превозмогая боль в запястье, пока это было возможно. И довела себя до того, что малейшее движение руки причиняло дикую боль. - Тяжелее всего было сказать Скотти о том, что она не смогла удовлетворить мужчину, которого любила. Но ему необходимо было это знать. Августа набрала в легкие побольше воздуху. - Я... я не смогла сделать его счастливым, не смогла удовлетворить его... я не смогла... В общем, однажды я застала его с другой женщиной.
     Августа замолчала, ожидая, что знакомая боль вновь захлестнет ее. Но боли не было. Она вообще ничего не чувствовала. И тогда она осторожно перевела дух.
     - Я даже не удивилась, - продолжала Августа. - Мне было очень больно, но я все понимала. Ведь это случилось не в первый раз, и Нельсон был не первым человеком, которого я разочаровала, и, как я скоро обнаружила, далеко не последним. Моя мать рыдала в то утро, когда мне сделали операцию. Я слышала это. Она рассказала доктору всю историю моей жизни и заплакала, когда он сказал, что, приложив усилия, я смогу когда-нибудь играть довольно хорошо.
     Скотти был поражен историей Августы. У него внутри словно что-то надломилось. И дело было даже не в том несчастье, которое с ней произошло. Его потрясло, что эта хрупкая девушка добровольно взвалила на себя непомерный груз вины. Он никак не мог понять, как, когда это началось. Скорее всего еще в детстве, когда девочкой она взяла на себя ответственность за реализацию чужих надежд и мечтаний.
     - Остальное вы знаете, - уныло закончила Августа. - Я рассказала вам все это, чтобы избавить нас обоих от лишней боли и разочарований. Совершенно очевидно, что нас... тянет друг к другу.
     - Совершенно очевидно, - с этим он просто не мог не согласиться.
     - Но если мы не станем действовать, повинуясь минутным порывам, эти чувства постепенно угаснут. Так будет лучше для нас обоих.
     - Гасти, - попытался прервать ее Скотт.
     - Я не хотела бы причинять боль еще и вам, Скотти. Думаю, я могла бы в вас влюбиться, но мне горько сознавать, что и вам я могу сделать больно...
     - Августа!
     - Поэтому, как вы и сами видите, будет гораздо разумнее не начинать роман, заранее обреченный на неудачу.
     - Мисс Августа Миллер, - властный тон Скотти заставил ее обернуться и посмотреть на него.
     - Что?
     - Идите-ка сюда.

Глава 6

     Она никак не ожидала, что Скотт Хэммонд окажется таким глупцом!
     Разве она только что не объяснила ему, что было бы ошибкой связываться с ней? Разве не растолковала подробно, почему сама не хочет иметь с ним дело? Или он не слышал ни слова из того, что она сказала?
     Темное пространство между ними словно сгустилось и звенело от охватившего обоих желания. Как же ей спасти его от разочарований, если он не хочет прислушаться к ее словам?
     - Подойдите сюда, - снова попросил Скотт, и на этот раз голос его был тихим и мягким.
     - Скотти.
     - Подойдите!
     Нервно сглотнув, девушка медленно, с трудом сделала шаг в его сторону.
     - Вы совершаете ошибку...
     - Ближе.
     - Мы пожалеем об этом, вы пожалеете об этом.
     Но каждый следующий шаг казался чуть легче предыдущего. И ей вовсе не хотелось останавливаться.
     - Еще ближе.
     Она почти физически ощутила, что оказалась в пределах его личного пространства. Здесь было теплее, воздух вокруг словно накалился от едва сдерживаемой страсти и неутоленного желания. Она почувствовала на талии руку Скотти. Затем он коснулся ее щеки, властно положил ладонь на затылок, привлекая ближе к себе.
     - Вы делаете глупость, - последнее, что смогла произнести Августа, прежде чем у нее перехватило дыхание.
     - Не думаю, - прошептал Скотти, вдыхая аромат ее волос. - У меня множество недостатков, но глупость не входит в их число.
     И он завладел ее губами, дразня и лаская, бросая вызов несговорчивой судьбе. От этого можно было сойти с ума.
     - Но это не правильно, - пробормотала Августа, отрываясь на миг от его губ.
     - Тогда почему это так приятно? - последовал еще один поцелуй. - И почему кажется таким правильным?
     Хороший вопрос. Но ей придется подумать об этом потом. А сейчас все ее чувства слились в одно горячее желание - касаться Скотти, ощущать всей кожей его горячее сильное тело, чувствовать вкус его губ.
     Нет, он был вовсе не глуп. Он свел ее с ума своими долгими страстными поцелуями, затормозившими ее мыслительный процесс и возбудившими до предела давно дремавшую чувственность. Поцелуи эти перенесли ее в другой мир, где реальностью был только Скотти, и в этом мире она хотела бы остаться навсегда. А Скотти едва сдерживал свое яростное желание, стараясь не напугать девушку. Но как же он хотел ее, как изголодался по ней!
     Его поцелуй был горячим, глубоким и страстным. Потом стал медленным и эротичным. А руки поднимали тем временем складки ее юбки, обнажая красивые стройные ноги и упругие ягодицы.
     Кожа Скотти под тонкой тканью рубашки была такой теплой. Августе не терпелось прикоснуться к ней. Скотти резко прижал девушку к стене, склонился ниже. Его горячее дыхание обжигало ей щеки. Пальцы его проникли под тонкие шелковые трусики, и тело Августы пронзило острое желание.
     Вырвавшийся у нее сдавленный стон послужил Скотти сигналом, что его ласки достигли цели. И она тоже хочет его, теперь он был уверен в этом. Он обрел целый мир, целуя эти теплые губы, и ему не хотелось останавливаться, ведь впереди ожидали новые открытия. Очень хотелось продолжить, но он не мог оторваться от ее манящих губ.
     Августа едва держалась на ногах. Как сквозь туман она почувствовала, что ее ведут по крыльцу к двери дома, и заволновалась. Если он собирался ограничиться поцелуями, то на крыльце было достаточно темно. Но если...
     - О боже! - произнесла она, понимая, что сейчас произойдет неизбежное.
     Скотти лишь усмехнулся в ответ, открывая дверь и пропуская ее вперед. Он понимал, что спорить с Августой бесполезно. Она считала себя неудачницей, приносящей всем одни разочарования, и не поверит ему, что бы он ни говорил. Гораздо быстрее и проще - а главное, приятнее - будет просто показать ей, насколько она не права. На самом деле она особенная, неподражаемая...
     Августе даже не пришло в голову сказать ему, что она не хочет идти с ним в дом. Это было бы ложью, и Скотти имел все основания этому не поверить. Они были обречены на это грехопадение, и Августа никогда не чувствовала себя такой счастливой. Но в то же время ее душил страх.
     - А как же Хлоя? - прошептала она, чувствуя, как обнимают ее сильные руки Скотти, как губы его касаются чувствительного места на шее.
     - Она крепко спит у себя наверху. - Скотти расстегивал уже верхние пуговицы ее платья, его губы ласкали плечо.
     - Что, если девочка проснется?
     - Не проснется.
     - Если все-таки? Что ты тогда будешь делать?
     Скотти развернул девушку к себе лицом, обхватил ладонями ее щеки и нежно поцеловал.
     - Если Хлоя проснется, мне придется пойти к ней. Я дам ей стакан воды и расскажу сказку. Потом дождусь, пока она заснет. А что будешь делать ты?
     Августа улыбнулась и ответила первое, что пришло в голову:
     - Я тебя подожду.

***

     Она чувствовала, что попала во власть таинственных, магических сил, которые могут в любой момент овладеть ею снова. Унести за собой. Разрушить ее привычный мир.
     Она слышала щебетание птиц, чувствовала на лице теплый солнечный свет, но боялась, что, если откроет глаза, закончится прекрасный сон, который она видела этой ночью.
     Ей было тепло и удобно. Во всем теле ощущалось удовлетворение, мускулы сладко заныли, когда Августа потянулась.
     - Не двигайся, прошу тебя, - раздался рядом мужской голос.
     Августа застыла на несколько секунд, затем рассмеялась. Скотти застонал, повернулся и обнял ее.
     - Давай еще поспим.
     Повернув голову, она увидела, что глаза его полуоткрыты, и в них можно прочесть отблески вчерашней страсти.
     - Думаю, мне лучше уйди, - Августа шутливо потерлась носом о его нос. - Скоро проснется Хлоя.
     - До восьми она будет смотреть мультфильмы. В восемь и уйдешь. - Он крепче обнял Августу и закрыл глаза.
     - Но тогда она увидит меня. Скотти снова открыл глаза и внимательно посмотрел на нее.
     - А у нас что - тайный роман?
     - Тебе не кажется, что так будет лучше? Хотя бы на первых порах. Пока мы не убедимся, что подходим друг другу.
     Скотти широко улыбнулся:
     - Знаешь, что я тебе скажу - ты прекрасно мне подходишь.
     Августа тихо рассмеялась и снова потерлась носом о его нос.
     - Ты мне тоже.
     - Так о чем же тогда беспокоиться?
     - Просто не хочу, чтобы вслед за пробудившимися надеждами наступило разочарование, если у нас ничего не получится.
     Скотти чуть отстранился, чтобы лучше видеть ее лицо.
     - Так ты надеешься, что у нас получится?
     Августа немного опешила. Неужели он думает, что она легла бы с ним в постель, будь это не так.
     - Честно говоря, да... - тихо произнесла Августа, задумавшись лишь на секунду. Скотти быстро поцеловал ее в губы.
     - Я тоже. Просто мечтаю увидеть тебя в облике чопорной замужней дамы с вечно недовольной гримасой на лице. Послушать, как ты ругаешь меня за то, что я весь вечер носил свою вставную челюсть в кармане на свадьбе нашего сына и...
     - Нашего?..
     - Сына. Нашего младшего сына, - уточнил Скотти, приподнявшись на локте, он внимательно посмотрел на нее. - Наверное, пора сообщить тебе, что я хотел бы иметь сыновей. Столько, сколько ты посчитаешь возможным мне подарить. Я отчаянно нуждаюсь в мужском обществе.
     - И ты хочешь их прямо сейчас?
     - Как только ты будешь готова.
     - А может, тебе лучше вступить ради мужского общества в бейсбольный клуб?
     Обхватив ногой бедра девушки, Скотти склонился над ее грудью. Сердце ее билось ровно и громко. Скотти получил ответ, которого так ждал. Он прочел его в глазах Августы. Он знал этот странный, мягкий свет, который появляется в глазах женщин, когда они думают о младенцах. Конечно, Августа хотела ребенка.
     - Это не одно и то же. - Рука его проникла под простыню и коснулась мягкого живота Августы. - Мне нужен кто-то, кто еще не умеет бриться и стоять перед писсуаром. Кто еще не умеет играть в бейсбол. Не знает, что такое изолента и молоток. И я бы смог научить его всему этому.
     Августа улыбнулась:
     - Ну да, Хлою ведь нельзя научить размахивать бейсбольной битой и издавать эти отвратительные звуки, которые так любят мальчишки.
     - Да уж, пожалуй, не стоит. - Августа рассмеялась, и Скотти поспешил обнять ее за плечи. - Теперь ты понимаешь?
     - Понимаю. Перед тобой стоит очень серьезная проблема.
     - И я очень серьезно к ней отношусь.
     Этого он мог бы и не говорить, Августа и сама видела, что, несмотря на шутливый тон, глаза его были абсолютно серьезными.
     - Тогда скажи мне вот что, - продолжал он. - Учитывая надежды, которые я на тебя возлагаю, - и, как мы только что узнали, ты тоже надеешься, что у нас получится, - как ты думаешь, кто будет больше всех разочарован, если это окажется не так? Ты? Я? Или все остальные?
     Августа никак не могла понять, на что намекает Скотти.
     - Конечно же, мы, - ответила она. - Я хотела только сказать, что мы должны считаться с Хлоей, с моей матерью и...
     Скотти зажал ей рот поцелуем.
     - Я знаю, что ты имеешь в виду, и ты, наверное, права насчет Хлои. Она уже знает, что взрослые не всегда ладят друг с другом, и нам, видимо, не стоит торопить события. Вы двое только что познакомились, вам нужно время привыкнуть друг к другу. - Взгляд его скользил по ее губам, подбородку, груди. Какая же она красавица! - Но кроме этого, кроме нас троих, совершенно не имеет значения, кто и что подумает по поводу наших отношений. Больше всего потеряем в случае неудачи мы. И, - продолжал он, прижимая палец к губам Августы, которая хотела что-то сказать. - И заплатить нам придется поровну. Понимаешь? Ты не испытаешь ни большей боли, ни большего счастья, чем я. Наши мечты одинаково важны для нас обоих.
     Августа была, пожалуй, согласна с его словами, но понимает ли он сам до конца, о чем говорит? Скотти коснулся губами ее губ. Игриво и нежно. Что он вообще может знать о разочарованиях? Этот везучий человек по прозвищу Мидас? Разве он когда-нибудь кого-нибудь разочаровывал? Правда, Августа пока что тоже не принесла ему разочарований, но все же...
     - Расскажи мне о своей жене, - попросила она. - Можешь объяснить, почему вы расстались?
     Скотти медленно поднял голову и внимательно поглядел на нее.
     - Прямо сейчас?
     Августа сразу заметила голодное выражение в его глазах и тихонько рассмеялась.
     - Если не возражаешь. Очень коротко, не больше пятидесяти слов.
     Скотти усмехнулся, лег поудобнее, затем нахмурился.
     - В общем, ничего такого не случилось. Не то чтобы мы изменяли друг другу или часто ругались. Мы поженились очень молодыми, и жизнь наша была довольно сложной - Хлоя появилась чуть раньше, чем мы рассчитывали, нам обоим надо было закончить учебу. Я учительствовал и готовился к экзаменам на магистра, а Дженис только что сдала на магистра экономики и собиралась продолжить обучение в юридическом колледже. Но мы были счастливы тогда. Я получил свою степень и стал работать полный день. Дженис начала учебу на семестр позже из-за родов, но к следующему лету все нагнала. При школе, где я преподавал, был детский сад, и я часто брал туда Хлою, чтобы Дженис могла заниматься. Если между нами возникали проблемы, всегда находился способ их разрешить. Чем более сумасшедшей становилась наша жизнь, тем счастливее мы себя чувствовали, тем больше нуждались друг в друге, уважали и ценили друг друга.
     - Так что же все-таки случилось?
     Скотти покачал головой:
     - Наверное, жизнь стала легче. Я получил пост директора большой высшей школы, Дженис была многообещающим клерком юридической фирмы. Хлое исполнилось три года, она пошла в детский сад. Мы наконец смогли позволить себе небольшой отпуск. Оставили дочку с матерью Джен и отправились на пять дней на Багамы. На четвертое утро мы проснулись в объятиях друг друга и... почувствовали себя совершенно чужими. - Он нахмурился, вспоминая. - Мы лежали в одной постели, но у нас не было ничего общего - ни целей, ни привязанностей, - мы хотели от жизни совершенно разных вещей. Мы хорошо относились друг к другу, но любви больше не было. И ничьей вины в этом тоже не было. Просто мы как-то отошли друг от друга.
     - И все? Никаких ссор? Никаких обид и упреков? - удивилась Августа.
     Скотти чуть отодвинулся от девушки, утратив вдруг игривое настроение.
     - Нет. Мы попытались не обращать внимания на растущее отчуждение. Оставались вместе еще какое-то время, просто по инерции, не желая ничего менять. Ради Хлои. Ради семьи. Посетили несколько консультантов по вопросам брака, исповедника ее матери... Но ничего уже нельзя было сделать.
     - И тогда вы разошлись.
     - Примерно так. - Скотти прямо смотрел на Августу, и в глазах его не было ни гнева, ни боли, ни сожаления. - В один прекрасный день Дженис вернулась домой с работы и сообщила, что она, кажется, влюбилась в другого мужчину. К тому времени и я стал иногда заглядываться на других женщин, - он улыбнулся. - Рано или поздно один из нас должен был положить этому конец.
     - А она до сих пор с тем человеком?
     - Да, наверное. Развод пока еще не оформлен, но мне кажется, да. Джен бросила работу, перекроила наши жизни и переехала в Спрингфилд, чтобы быть рядом с ним. Наверное, она что-то чувствовала к этому мужчине. - Рассмеявшись, Скотти стал накручивать на палец выбившуюся прядку волос Августы. - Знаешь, если бы я чуть более философски относился к жизни, то сказал бы, что мой брак закончился именно так и тогда, когда должен был закончиться.
     - Но почему?
     Он провел пальцем по ее нижней губе, снова испытывая прилив же