кончик его языка скользнул легко в ее рот.- Я хочу слышать, как ты говоришь это, Ханна.
     - Грант, пожалуйста. Уже... Уже, должно быть, поздно.
     - Поздно? - Он улыбнулся и наклонил голову к ней так, что его губы коснулись ее шеи.- Поздно для чего?
     - Поздно... поздно для завтрака. Эстрелла будет думать...
     Он зажал между пальцами прядь ее волос и поднес ее к губам.
     - Эстрелла ничего не будет думать. Она прекрасно понимает, что пары, которые приезжают сюда, чтобы уединиться, не самые пунктуальные гости в мире.
     - Но разве тебе не хочется выпить чашку кофе?
     - Ммм... Кофе, это было бы прекрасно.
     - Хорошо. Тогда позволь мне...
     - Кофе, дюжину яиц и фунт бекона. Ну, как звучит?
     Не улыбнуться было невозможно.
     - Так много с самого утра?
     - Я, да.- Он ухмыльнулся.- И ты. Полагаю, что у тебя сегодня должен быть волчий аппетит, Ханна.- Он поцеловал ее, и она чувствовала по его губам, что он улыбается.- Ладно, полагаю, что должен принести жертву. Маленькое упражнение, чтобы начать день...
     У нее перехватило дыхание, когда его рука начала двигаться по ней.
     - Пожалуйста...
     - Пожалуйста, что?
     Его рот касался ее рта, как язык пламени, его губы были такими горячими на ее губах, такими сладкими, что вынудили ее открыться ему. А она не могла. Не могла.
     Ханна отвернула лицо в сторону.
     - Не надо.
     Он откинулся назад и уставился на нее, она почувствовала, что ее рот начал дрожать.
     - Не надо,- повторила она.
     Когда она попыталась отстраниться, он позволил ей это. Она быстро встала с постели и накинула на себя халат. В комнате повисло молчание.
     - Ты можешь... ты можешь первым принять душ, если хочешь, - сказала она, стоя к нему спиной.
     - Ханна, в чем дело?
     - Ни в чем. Я сказала тебе, что поздно, и... Он мгновенно очутился возле нее, положил руки ей на плечи и повернул к себе.
     - Не будь смешной,- сказал он твердо,- тут что-то не так, и я хочу знать, что именно.
     - Я... я просто сказала...
     - Я помню, что ты сказала. Что уже поздно. Эстрелла будет недоумевать, что мы не кажем наши лица. И ты хочешь кофе.
     - Это верно.
     Потому что я люблю тебя, подумала она, потому что, если ты снова займешься сейчас со мной любовью, я останусь с тобой, пока не надоем тебе, и, когда ты бросишь меня, это разобьет мое сердце сильнее, чем оно разбито сейчас.
     - Ну?
     Она глубоко вздохнула.
     - Я... я должна кое-что сказать тебе, Грант.
     Напряжение в его лице ослабло. Он улыбнулся, легонько взял ее лицо в ладони и поднял к себе.
     - Хорошо. Потому что я тоже должен сказать тебе кое-что.
     - Грант, пожалуйста, ты должен выслушать меня.
     - Ты не хочешь узнать, что я должен сказать тебе, Ханна?
     - Ладно. Так что? - Она вздохнула.
     - Вспомни, о чем мы говорили вчера вечером? О том, чтобы поехать в Чичен-Ицу? - Он нагнулся и поцеловал ее в висок.- Так вот, у меня есть идея получше. Давай вовсе не поедем туда. Вместо этого полетим в...
     - Я не хочу ехать ни в Чичен-Ицу, ни в какое-либо другое место,- резко сказала она.- Вот, что я пытаюсь сказать тебе.- Она перевела дыхание.- Я хочу уехать домой. Сегодня.
     - Домой? - Он сдвинул брови.- Ты имеешь в виду обратно, в Сан-Франциско? - Она кивнула.- Но я думал, что тебе понравился этот дом.
     - Понравился. Я хочу сказать, что дом...- Она взглянула в его удивленное лицо.- Это не имеет никакого отношения к дому, Грант. Я просто... я хочу вернуться обратно к своей жизни.
     Удивление на его лице сменилось расстерянностью.
     - Что это должно означать?
     - Это означает только то, что я сказала.- Ханна провела кончиком языка по своим пересохшим губам.- Это было... это было мило, но...
     - Мило? - Его рот скривился.- Это все, что ты можешь сказать о прошедшей ночи?
     Она подумала о том, что ей хотелось сказать на самом деле - что это была ночь, которую она никогда не забудет, но осознание того, как она близка к этому немыслимому признанию, дало ей ту силу, которая позволила ей довести эту горестную сцену до конца.
     - Послушай, я понимаю: возможно, ты думаешь, что мы можем, что мы можем протянуть так еще некоторое время, но...
     - Но ты в этом не заинтересована! - Эти слова были произнесены ровно и холодно.- Ну, давай, давай, выплевывай, выплевывай, все что ты хочешь сказать.
     - Я не заинтересована иметь с тобой связь, Грант. Вот, что я пытаюсь сказать.
     - Я понимаю.- Он сосредоточенно взглянул на нее, потом на его лице мелькнула быстрая улыбка.- А не скажешь ли ты мне, почему?
     - А как ты думаешь, почему?
     - Но я хочу выслушать твои причины.
     - Я не могу объяснить и себе самой...
     - Да.- Она охнула, когда его руки крепко обхватили ее.- Да, именно не можешь.- Ты была потрясающа в моих объятиях прошлой ночью, и если ты думаешь, что я собираюсь...
     - Если ты думаешь, что я собираюсь оставаться здесь и... и выслушивать графическое описание моего поведения в твоей постели...
     Она замолчала, лицо ее горело, дыхание было прерывистым. Он невозможен. Невозможен! Она здесь, с ним, ее сердце разрывается, а он демонстрирует ей, что под внимательным, нежным, страстным мужчиной, каким он был прошлой ночью, скрывается эгоцентричный, самонадеянный негодяй, не желающий отпустить ее до тех пор, пока, черт возьми, ему хорошо с ней и он желает ее.
     То, что от нее сейчас требуется, это сохранить спокойствие. Превратить все в конфронтацию не означает облегчить ситуацию.
     - Грант,- сказала она осторожно,- не надо придавать этому такого значения. Просто я не хочу продолжать это соглашение...
     - И когда ты пришла к такому заключению?
     Сегодня утром, подумала она, как только осознала, что оставаться хотя бы еще на один день означает только продлевать страдания.
     - Я не знаю точно.
     - Ты не знаешь точно.- Его тон был зловеще спокойным.- Давай, Ханна, постарайся уточнить. Это произошло вчера вечером, когда ты пришла в мои объятия в саду? Или на рассвете, когда ты разбудила меня тем, что...
     Она отшатнулась от него.
     - Прекрати!
     - Почему я должен прекратить? - Грант схватил ее и повернул к себе лицом.- Когда ты разбудила меня и заявила, что с тебя довольно этого соглашения? Ты ждешь, что я буду приветствовать это и скажу: позволь, Ханна, узнать, когда отправляется домой следующий самолет и...
     - О Господи! - Ее пылающее лицо было повернуто к нему.- Или ты, черт возьми, привык к тому, что все происходит так, как тебе хочется, и даже не представляешь, что женщина может сама подумать о себе или...
     - И что же это? Порыв к женскому освобождению?
     - Если тебе так угодно думать. Я не намерена защищать свое решение.
     - А я говорю, черт возьми, ты мне все объяснишь.
     Они в упор смотрели друг на друга, и единственным звуком в комнате было их дыхание, и неожиданно Ханна почувствовала, словно стены сомкнулись вокруг нее. Она должна вырваться из этого помещения, где еще сохранялся слабый запах их любви, должна увидеть что-то другое, кроме разгневанного лица Гранта и разбросанной постели за ним.
     Она проглотила комок в горле и только тогда смогла произнести:
     - Давай лучше продолжим эту дискуссию за завтраком.
     - Это первая разумная вещь, которую ты сказала за все утро.- Он отпустил ее, повернулся и направился в ванную.- Я пойду приму душ.
     Как только Ханна услышала шум льющейся воды, она сбросила халат, надела джинсы и блузку и вышла в атриум на яркое утреннее солнце.
     Эстрелла уже поставила серебряный кофейный сервиз на маленький столик возле бассейна. Ханна налила себе кофе и сразу выпила полчашки. Кофе должен прояснить ей голову. Она долила чашку и опустилась в кресло. Главное - не допустить, чтобы он вынудил ее защищаться. Она подняла голову при звуке его быстрых шагов. Он выглядел посвежевшим в мятых хлопковых брюках и джинсовой рубашке, но за его расслабленной внешностью скрывался тлеющий гнев.
     Ее сердце тревожно забилось. Она должна быть сильной.
     - А теперь,- его слова прозвучали отрывисто, когда он вытащил кресло, перевернул его и оседлал,- что, черт возьми, означает вся эта болтовня, что ты не хочешь продолжать связь со мной?
     - Просто я так чувствую,- спокойно сказала она,- я сожалею, если невольно подтолкнула тебя думать об этом как-то иначе.
     - Вот так?..
     - Да. Вчера вечером, когда ты говорил, чтобы остаться...
     - Это забавляло тебя? Что я планировал будущее, в то время как ты планировала бегство?
     - Глупо так говорить, Грант. Я не собираюсь устраивать никакого бегства. Я просто хочу вернуться в Сан-Франциско, чтобы могла...
     - ...вернуться обратно к своей жизни. Да. Замечательная фраза. Но что это означает?
     - Я думаю, это очевидно. Я нуждаюсь в работе, в крыше над головой.
     - Возвращение к твоей столь желанной независимости,- холодно сказал он.
     - Да, верно.
     - И ты не хочешь продолжать связь со мной. Давай не уходить от этой темы.- Он встал и налил себе чашку кофе.- Тебе никто не говорил, что вежливость требует дождаться приглашения, прежде чем отвергнуть его?
     - Что это означает?
     - Ты высказала мне свое решение раньше, чем я спросил тебя о чем-нибудь. Но ты всегда была очень восприимчива.- Он холодно улыбнулся ей поверх чашки.- Ну, продолжай, черт возьми! Я не дурак, знаю, что у тебя на уме.
     - Потрясающе, каким образом ты всегда узнаешь, о чем я думаю?
     - Полагаю, что ты имела в виду нашу женитьбу.
     - Да, если бы я знала, если бы я знала, что ты этого ожидаешь от меня, то...- Она оборвала фразу и повернулась к нему спиной.- Слушай, это все не относится к делу. Я хочу домой. И хватит об этом.
     - Ты имеешь в виду, что если бы знала, что я ожидал, что ты будешь вести себя как женщина, а не машина, ты бы никогда не согласилась выйти за меня замуж.
     - Что, что? - Ханна резко повернулась, вся пылая.
     - О, я знаю, чего ты хотела, Ханна.- Его голос сейчас был вкрадчив и мягок.- Ты думала, что получишь все, не дав взамен ничего, что ты можешь получить все выгоды этого соглашения без того, чтобы в нем участвовать.
     - Я не хотела никакого соглашения, черт бы тебя побрал! - на ее глаза навернулись слезы.
     - Конечно нет. Зачем тебе напоминать о том, что женские потребности и желания оказались замороженными в той глыбе льда, которую ты называешь сердцем?
     - Теперь я поняла.- Ханна опустила чашку.- Великий Грант Маклин думает, что он разбудил мое либидо, и теперь ожидает, что его официально отблагодарят за это.- Она поднялась на ноги.- Что ж, в таком случае у меня есть для тебя кое-какие новости. Ты не разбудил ничего. То, что произошло этой ночью, не имело к тебе никакого отношения.
     - Разве?
     Его голос был угрожающе мягок, но Ханна уже ничего не слышала, кроме своего собственного гнева и боли. Она встала на ноги, лицо ее пылало, руки уперла в бока.
     - Ты прав,- выпалила она,- да, у меня имеются определенные потребности, а у кого их нет? Ты просто оказался в нужном месте в нужное время.
     Он сделал к ней быстрый шаг и схватил за запястье, вывернув кисть руки так, что она оказалась у нее перед глазами.
     - Что ты видишь? - процедил он сквозь зубы.
     - Отпусти меня!
     - Отвечай на вопрос! Отвечай мне, что ты видишь?
     - Я не...
     - Кольцо. Кольцо из желтого золота.- Его улыбка была ледяной.- И я тот мужчина, который надел его.
     - К моему великому сожалению,- отрезала Ханна.
     - Приятные слова жены своему мужу после первой брачной ночи, дорогая.- Грант горько засмеялся.
     - Перестань пороть чепуху! Ты мне не муж!
     - Нет, черт побери, я тот, кем назвался,- пробурчал он. Их взгляды скрестились.- И я говорю, что мы все еще женаты.
     - Но ты сказал... вчера вечером...
     - К черту прошлый вечер! - Он с трудом сдерживал ярость.- Для меня он был, словно прыганье через обручи!
     - Что?
     - Тебе придется найти самого лучшего адвоката, которого только можно найти за деньги, если ты хочешь вырваться из этого замужества.
     - Это не замужество,- быстро произнесла она.- И ты знаешь это. Это было соглашение.
     - Скажи об этом судье.- Лицо Гранта потемнело.
     Он отпустил ее кисть, прошел мимо нее и вошел в дом, даже не взглянув на нее.
     Ханна глядела ему вслед. И как только она могла внушить себе, что влюблена в него?

Глава двенадцатая

     Наконец Грант согласился, что оставаться в Мексике не имело смысла. Это была маленькая победа Ханны.
     У нее не было никакой возможности вернуться к прежней жизни: ни работы, ни квартиры, ни денег. Она была привязана к нему свидетельством о браке и его упорным желанием удержать ее заключенным между ними контрактом.
     Как только они заняли места в салоне первого класса самолета, несущего их обратно в Штаты, он обернулся к ней:
     - Я позвонил Мэрилин,- произнес он неприятным голосом,- и сказал ей то, что мы будем говорить каждому интересующемуся: меня отозвали домой неотложные дела.
     - Можешь говорить им все, что хочешь.- Ханна смотрела прямо перед собой.
     - Я хочу быть уверенным, что ты знаешь, как излагать эту историю,- холодно произнес он.
     - Не думаю, что я вообще буду с кем-либо разговаривать.
     - Люди ожидают видеть нас вместе последующие несколько недель.- Он натянуто улыбнулся.- В конце концов, дорогая, официально у нас еще продолжается медовый месяц.
     - Только потому, что ты решил продлить его.
     - Да.- В углу его рта заходил желвак.- Одна из моих многих ошибок, а теперь слишком поздно исправлять что-либо.
     - Это никогда не поздно сделать. Ты просто боишься, что твое проклятое ?эго? пострадает, если...
     - Тут нечего обсуждать,- оборвал он ее хриплым голосом,- последующие несколько недель ты будешь появляться со мной на людях, будешь принимать гостей в нашем доме...
     - Если ты попытаешься... если ты дотронешься до меня,- сказала она звенящим шепотом,- то обещаю, что ты пожалеешь об этом.
     Его рот показался узкой щелью на его потемневшем лице.
     - Я уже сожалею,- холодно сказал он и отвернулся, скрестив руки на груди и откинув голову на спинку сиденья.
     Ханна ничего не ответила. Не следовало этого говорить, было глупо показывать ему свой страх. Она никогда не боялась, что он возьмет верх над ней, да и сейчас не боится. Опасность заключается в том, что он, помимо его собственной воли, притягивает ее к себе как магнитом. Нет, с этим покончено навсегда. Она никогда снова не бросится в его постель. Никогда!
     Если бы у нее только было куда или к кому убежать. Но в том, что касается развода, она должна полагаться только на себя. Ее ближайшая подруга - Салли, но она не может затягивать ее в свои несчастья. Грант мог быть мстительным, и он не колеблясь уничтожит любого, кто придет ей на помощь.
     Он не желал ее, никогда не желал, кроме как на время их контракта. Все это было упражнением в силе, и боль, таящаяся внутри нее, не должна вырваться наружу.
     - Мадам? - Она подняла взгляд. Стюарт с сияющей улыбкой протягивал ей бокал шампанского.- Что бы вы хотели?
     Мою жизнь, такую, какой она была до того, как Грант Маклин завладел ею, подумала Ханна.
     - Ничего,- сказала она, покачав головой,- ничего, благодарю вас.
     - Мне тоже ничего,- процедил Грант.
     Это были последние слова, которые они произнесли до того момента, как их самолет приземлился в Сан-Франциско.

***

     Ханна знала, что Грант живет в огромной квартире в пентхаусе. Она предполагала, что квартира окажется элегантной, даже роскошной... Но когда двери частного лифта, идущего в пентхаус, распахнулись, от того, что,она увидела, у нее перехватило дыхание.
     Перед ней открылось огромное, облицованное мрамором фойе, освещенное сверкающей хрустальной люстрой, свисающей с потолка, высотой в три этажа. Ханна задрала голову. На стенах висели картины того рода, какие она видела только в музеях, а наверху, на уровне второго этажа, располагалась висячая галерея. Она опустила глаза и снова оглядела фойе, где в дальнем углу в великолепном одиночестве красовалась скульптура, похоже работы Бранкузи (Знаменитый французский (румынского происхождения) скульптор (1876-1957).).
     - Надеюсь, ты не ожидаешь, что я перенесу тебя через порог (Старый обычай: молодожен вносит новобрачную в дом на руках.).
     - Я слишком устала, чтобы играть в игры,- сказала она.- Если ты просто скажешь мне, где находятся мои комнаты...
     - Апартаменты занимают весь третий этаж. Она обернулась к нему.
     - Я сказала - мои комнаты, Грант! Ты обещал мне, что у меня будет собственная квартира.
     - Я изменил свое намерение.- Его зубы обнажились в неприятной улыбке.
     - Что ты хочешь сказать - изменил свое намерение? Ты не должен думать, что я...
     - Добрый вечер, сэр.- Ханна обернулась. К ним, вежливо улыбаясь, направлялся дворецкий.- С возвращением домой! Особо приветствую вас, миссис Маклин.
     - Привет, Ходжес. Как дела? - спросил Грант.
     - Все хорошо, сэр. Позвольте взять ваш багаж?
     - Только не мой,- быстро сказала Ханна.- Мои вещи отнесите в гостевую комнату, пож...- Она запнулась, когда Грант резко сжал ей руку.
     - Отнесите все в мои комнаты,- процедил он сквозь зубы,- мы будем в студии. И позаботьтесь о том, чтобы нас не беспокоили.
     - Я не пойду с тобой,- прошептала со злостью Ханна, но Грант, почти приподняв ее на пальцах, протащил сквозь фойе, потом через две резные двери, которые сами захлопнулись за ними.
     Остановившись, он повернул ее к себе.
     - Что это за представление ты устраиваешь? - потребовал он, с трудом сдерживая ярость.
     - Я не буду спать в твоей постели,- ответила Ханна с такой же яростью,- и если ты хоть минуту будешь думать...
     Она вскрикнула, с такой силой его пальцы впились в ее руки.
     - Но ты, ты моя преданная жена. И содержания контракта следует твердо придерживаться, или ты забыла об этом?
     - Ты не можешь заставить меня придерживаться этого смехотворного соглашения, и ты знаешь это!
     - Нет?
     - Нет! И если ты попытаешься...
     - Я сказал тебе, золотце, чтобы ты поискала себе адвоката. И, черт побери, самого лучшего, потому что я буду драться с ним на каждом шагу.- Грант отпустил ее и пересек комнату.- А пока ты будешь подчиняться правилам.
     - Правилам? - Она смотрела, как он распахнул дверки секретера из красного дерева, где находился встроенный бар со всевозможными напитками.- Каким правилам?
     - В действительности,- сказал он, вывинчивая пробку из графина,- существует только одно правило.- Он плеснул янтарной жидкости в высокий граненый стакан, поднес к губам и отпил половину.- Ты должна помнить, кто ты...
     - Женщина, которая хочет свободы! Ты тоже должен помнить это.
     - Ты моя жена. И ты должна вести себя соответственно. Все время.
     - Что это означает? Предполагается, что я должна делать реверансы? - Она подошла к нему.- Или просто низкие поклоны? - Она упрямо выставила челюсть.- Ты скорее дождешься, что ад замерзнет, чем...
     - Ты никогда, слышишь, никогда больше не будешь устраивать подобной сцены.- Грант опустил свой стакан и схватил ее за плечи.- Ясно?
     - Почему? - взметнула голову Ханна.- Или твое бедное ?эго? настолько хрупко, что ты не можешь позволить, чтобы свет узнал, что наш брак вовсе не брак на самом деле?
     - Должен сказать тебе, что мне безразлично, что думает свет.
     - Или потому, что ты отказываешься смириться с тем, что хоть раз в жизни тебе не удается получить то, чего ты хочешь?
     - Если мне не удастся,- сказал он спустя миг,- это будет не из-за недостатка попыток.
     - Неужто ты в самом деле опустился так низко? Неужто настоять на своем так важно для тебя, что ты силой заставишь меня спать с тобой?
     - Черт бы тебя побрал, Ханна,- он стиснул ее в руках,- черт бы побрал.
     Он еще сильнее стиснул ее и прижал свои губы к ее губам. Его поцелуй был грубым, отражающим его злость, а не желание. Ханна отбивалась, пыталась отвернуть свое лицо, но он вцепился р