ко два выхода, и я их тебе перечислил. Я не собираюсь извиняться за то, что тебе не нравится это слышать. Такова реальность! - Каждое слово Рауля жалило, как укус змеи.
     - Реальность? Ты называешь ?реальностью? предоставленный мне выбор - отдать своего ребенка или жить в твоей Венесуэле монахиней на задворках твоей жизни?
     Рауль бросил на девушку мрачный, негодующий взгляд.
     - А ты хочешь получить лицензию на право спать когда и с кем тебе заблагорассудится?
     - Не надо иронизировать. Ты прекрасно понимаешь, что я говорю не об этом.
     - А я - об этом! Мне, конечно же, будет отказано в счастье разделить с тобой постель без всякой идеалистической чепухи типа заверений в вечной любви, предложения руки и сердца... Я прав? - В тигриных глазах горела ярость и, как ни странно, удовольствие. Рауль явно забавлялся шоком, в который поверг Полли разговор на столь интимную тему. - Как видишь, ни ты, ни я не можем иметь то, что хотим, поскольку мы хотим абсолютно разного!
     - Я не хочу тебя... в этом смысле, - отрывисто пробормотала Полли. Ее лицо горело словно огнем.
     Рауль окинул ее пристальным взглядом, раздражающе мужским и всепонимающим.
     - Хочешь, еще как хочешь... Сексуальный голод существует между нами с самой первой встречи.
     Полли попятилась. Она не ожидала, что Рауль знал о ее глупой влюбленности, о том, как сильно он ее привлекает.
     - Нет... - выдохнула она сквозь стиснутые зубы.
     - Я не хочу пользоваться своим преимуществом. Давай закончим разговор, иначе ты расплачешься.
     - Не обольщайся... Я первая бросила тебя! - выкрикнула Полли. Она испытывала отвращение к Раулю, к себе, ее раненая гордость истекала кровью. - Позволь мне сказать тебе еще кое-что. Я ценю себя намного выше, чем твои белокурые Барби.
     - Ты знаешь, я восхищаюсь тобой. Действительно восхищаюсь. - Голос Рауля звучал спокойно и невозмутимо. Видимо, ему удалось взять себя в руки и подавить свой гнев. - Но твои моральные принципы столь высоки, что еще в Вермонте я решил держаться от тебя на расстоянии.
     - Тогда ты, наверное, уже понял, что я поеду в Венесуэлу, а ты получишь законное право заниматься воспитанием своего ребенка, только если женишься на мне, Рауль! - Полли выкрикнула эти слова с выражением отчаяния и отвращения на лице.
     Рауль был напряжен как струна, топазовые глаза смотрели недоверчиво.
     - Это не смешно, Полли. Сейчас же забери свои слова обратно.
     - Почему? Ты хочешь, чтобы я солгала тебе? Сказала, что имею в виду что-то другое? - требовательно, почти грубо допытывалась Полли. Ее лицо пылало, она нетерпеливым жестом отбросила волосы со лба. - Я честна с тобой, Рауль. Если я останусь в Англии, то буду распоряжаться своей жизнью, и ты не будешь иметь право вмешиваться в нее. В Венесуэлу же я поеду только в качестве твоей жены!
     - Ты не можешь говорить это всерьез, - убежденно сказал Рауль.
     Полли пристально посмотрела на него. Клокотавшие в ней гнев, обида, горечь готовы были взорваться.
     - Я говорю абсолютно серьезно. Хочу посмотреть, чем готов пожертвовать ты, требуя от меня пожертвовать всем! В чем разница между нами? Я не так богата и могущественна, как ты? Или в том, что я хочу стать настоящей матерью нашему ребенку и жить полноценной жизнью, а ты убежден, что я - всего лишь досадное приложение к твоему ребенку, не имеющее никаких прав?
     Рауль отпрянул от нее, словно она ударила его. Лихорадочный румянец медленно заливал его шею и высокие скулы.
     - Я отвезу тебя в клинику, - более мягко, чем обычно, произнес Рауль. - Нет смысла продолжать разговор.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

     Спустя два дня Полли все еще находилась под впечатлением злосчастного обеда, закончившегося полной катастрофой их взаимоотношений с Раулем.
     На короткое время из подавленного состояния ее вывела заметка, которую она прочитала в газете месячной давности. Оказывается, ее подруга Макси Кендалл, с которой они вместе выросли, несколько недель назад вышла замуж. Макси и ее муж Ангелос Петронидес держали в секрете факт бракосочетания и лишь спустя некоторое время сделали официальное заявление для прессы. Полли несколько раз перечитала заметку, внимательно рассматривая фотографии. Счастливая улыбка на лице Макси обрадовала Полли, и она мысленно пожелала молодоженам всего наилучшего.
     В последний раз она видела Макси, когда зачитывалось завещание Нэнси Лиуорд. Помимо Полли у Нэнси были еще две крестные дочери - Макси и Дарси. Хотя в детстве девочки очень дружили, во взрослой жизни их пути разошлись.
     Макси стала известной моделью и жила в Лондоне. О ее многочисленных романах много писалось в светской хронике. Дарси была матерью-одиночкой и очень редко покидала свой дом в Корнуэлле. Поначалу Полли поддерживала связь с обеими подругами, но вскоре это стало невозможно из-за ссоры между Макси и Дарси.
     - Она потрясающая, - с придыханием произнесла молоденькая медсестра, через плечо Полли рассматривая фотографию Макси на подиуме во время дефиле. -Как бы я хотела так выглядеть!
     - А кто бы не хотел? - с улыбкой согласилась Полли и вдруг осеклась. Макси - воплощение всего того, что притягивает Рауля в женщинах, его идеал сексуально привлекательной женщины. Высокая, стройная, ошеломляюще красивая блондинка. А она, Полли? Полная противоположность - худенькая, рыжеволосая, росточком метр пятьдесят. Никогда в жизни она не выглядела ни изысканной, ни шикарной, ни роковой.
     И сразу же в душе Полли с новой силой всколыхнулись обида и злость.

***

     Рауль появился вечером, когда она лежала на софе и в сотый раз смотрела по видео ?Красотку? с Джулией Роберте в главной роли. Бросив на экран мрачный взгляд, Рауль презрительно процедил:
     - Никогда не понимал, зачем делать главной героиней фильма шлюху!
     Полли чуть не опрокинула кофейный столик, когда судорожно шарила по нему в поисках пульта. Выключив видеомагнитофон, она посмотрела на Рауля. Он выглядел далеким и отчужденным: красивое лицо напряжено, из топазовых глаз струится неприязнь, а прекрасно сшитый темный деловой костюм рядом с ее больничным халатом лишь увеличивает пропасть между ними.
     - Мне удалось получить лицензию на брак. Мы поженимся через сорок восемь часов.
     В тот момент, когда прозвучали эти слова, Полли как раз пыталась с максимальным изяществом подняться с софы. Услышав их, она упала назад, в полном изумлении глядя на Рауля.
     - Что ты сказал?..
     - Ты ясно дала мне понять, что другого выбора у меня нет, - голосом, лишенным каких-либо эмоций, произнес Рауль.
     - Но я никогда не думала... Ради Бога, Рауль, - заикаясь от шока, пробормотала Полли, - не можем же мы вот так...
     - Не можем? Ты изменила свое решение? Ты готова отдать мне моего ребенка?
     - Нет! - выдохнула Полли.
     - Ты согласна поехать в Венесуэлу на моих условиях?
     - Нет, но...
     - Тогда не трать мое и свое время на ненужные разговоры. Ведь это именно ты получаешь то, что хочешь, - ледяным тоном подвел черту Рауль.
     - Нет, не хочу! - нервно воскликнула Полли.
     - На твоем месте я не стал бы больше спорить, - разом отмел Рауль все ее возражения. В его глубоком, по-испански протяжном голосе звенела сталь, а акцент стал более явным. - Я могу заставить тебя взять свои слова обратно!
     Агрессивность Рауля пугала Полли, но она все-таки нашла в себе силы возразить:
     - Когда я говорила о браке, я даже не думала о нем как о реальной перспективе...
     - Врешь! Ты сказала, что это твое единственное, но основное условие. Та жертва, которую, по твоему мнению, я должен принести. - Чувственные губы скривились. - Но у меня тоже есть условие. Наш брак будет сугубо формальным. Я иду на это, чтобы мой ребенок был со мной. Тем более ему требуется и отец, и мать.
     Эти слова вызвали в Полли противоречивые чувства.
     - А как насчет... нас? - пробормотала она.
     - Нас не существует. Нас связывает ребенок. Он не должен расплачиваться за наши ошибки.
     Для Полли этот аргумент оказался решающим. В знак согласия она медленно кивнула, но все-таки не удержалась и тихо сказала:
     - Я мечтала выйти замуж за человека, который любит меня...
     - А я вообще не собирался жениться, - резко парировал Рауль без малейших признаков симпатии и расположения к невесте.
     - Я должна подумать...
     - Нет, ты дашь мне ответ сейчас. У меня нет настроения играть в романтические игры.
     - Я выйду за тебя, - прошептала она еле слышно.
     - Очень хорошо. - Рауль бросил озабоченный взгляд на наручные часы. - Боюсь, я не могу остаться, у меня назначен деловой обед.
     - Рауль?..
     У самой двери он остановился, оглянулся и выжидающе посмотрел на нее. Полли судорожно сглотнула.
     - Ты сможешь так жить? - В ее голосе слышались тревога и робкая надежда.
     Мимолетная улыбка скользнула по губам Рауля. Но она почему-то еще больше испугала Полли. И не зря.
     - Я-то - смогу... А вот сможешь ли ты?

***

     Два дня спустя Полли, облаченная в белое хлопковое платье, в своей комнате дожидалась приезда Рауля.
     Доктор Биван сказал ей, что предложил Раулю провести церемонию бракосочетания во внутреннем дворике клиники, который так любила Полли, но тот наотрез отказался. Девушка с неприязнью подумала, что Рауль хочет, по возможности, скрыть этот брак. Неужели это день ее свадьбы? Ни цветов, ни гостей. Рауль намеренно сделал так, чтобы ничто даже не намекало на важность и торжественность события. Наверное, у нее случилось помрачение рассудка, когда она согласилась выйти за него замуж.
     Полночи Полли без сна проворочалась в постели, изводясь тревожными мыслями, и теперь чувствовала себя разбитой и больной. Она рассеянно потерла рукой ноющую поясницу. Боль появилась перед рассветом. Очевидно, ночью она как-то неудобно легла.
     Полли не стала лукавить с собой - Рауль не хотел жениться на ней. Это никогда не приходило ему в голову. В уголке ее сознания билась тревожная мысль о неправильности, нечестности, невозможности происходящего. Но разве у нее есть выбор? Только брак обеспечит им обоим равные права на ребенка.
     Неловко повернувшись, Полли поморщилась и снова потерла ноющую поясницу. В этот момент в комнату вошел Рауль.
     - Давай поскорей покончим со всем этим, - вместо приветствия бросил он, протягивая Полли смуглую сильную руку, чтобы помочь подняться с софы.
     Через минуту в комнату вошел доктор Биван в сопровождении двух мужчин. Один из них был официальный представитель мэрии, а второй - адвокат Рауля, Дигби Карсон. Церемония оказалась предельно короткой. Когда она закончилась, мужчины пожали друг другу руки и улыбками поприветствовали молодую жену. Все, кроме Рауля. Маска холодного равнодушия и отчужденности ни на миг не покинула его лица.
     В середине разговора, который становился все более неловким и натянутым, острая боль пронзила Полли. От неожиданности она не смогла удержаться и вскрикнула.
     - Что случилось? - обеспокоенно спросил Рауль. В его сумрачных глазах вспыхнула тревога.
     - Я думаю, о кофе и торте нам придется забыть, -вместо Полли с улыбкой ответил доктор Биван, выпроваживая посторонних за дверь.
     Рауль подхватил жену на руки и осторожно уложил на кровать. Наконец-то с его красивого, надменного лица исчезло выражение холодного равнодушия, теперь оно было встревоженным и немного испуганным.
     - Ведь еще две недели? - полувопросительно-полуутвердительно произнес он.
     - У детей свой график, Рауль. А ваш малыш, на мой взгляд, выбрал очень удачный момент, - пошутил доктор.
     - Я останусь с тобой, Полли, - торжественно изрек Рауль.
     - Нет! - воскликнула Полли в ужасе. - Я не хочу!
     - Я желаю видеть рождение моего ребенка, - стал настаивать Рауль, глядя на нее сверху вниз.
     Вся во власти боли, Полли изо всех сил замотала головой. По ее лицу текли слезы стыда и обиды. Она не могла представить, что свидетелем столь интимного процесса станет мужчина, с которым она никогда не была близка, не делила постель, но о котором грезила ночами. В этих грезах были цветы и поцелуи, а не боль и кровь.
     Доктор что-то быстро сказал Раулю по-испански. Тот ответил тихо и резко, а затем быстро покинул палату, с глухим стуком захлопнув дверь.

***

     Полли вглядывалась в спящего малыша, и чувство безграничной любви переполняло ее. Ее сын прекрасен! Великолепен! У него шелковистые черные волосики и большие темные глазки. Он казался таким маленьким, хотя акушерка сказала, что он очень крупный - целых четыре с половиной килограмма. Большой, здоровый мальчуган. Ее сын!
     Нянечка осторожно взяла его из рук Полли и стала укладывать в кроватку. В этот момент в сопровождении доктора Бивана в палату вошел Рауль. Хотя сознание Полли все еще было затуманено действием лекарств, приход Рауля ее определенно удивил. Глядя на все будто со стороны, она отметила, что Рауль осунулся, в глазах тревога, губы сжаты в тонкую линию. Он был без галстука, пиджак помят, верхние пуговицы белой рубашки расстегнуты.
     - Что случилось? - встревоженно спросила Полли.
     Рауль с грустной задумчивостью смотрел на младенца, затем слегка подрагивающей рукой провел по его взъерошенным черным волосикам.
     - Он великолепен, - прошептал Рауль прерывающимся голосом. - И даже не подозревает, какой опасности подверг тебя!
     Доктор Биван слегка пожал плечами в ответ на непонимающий взгляд Полли.
     - Рауль решил, что с помощью кесарева сечения я вырвал тебя из объятий смерти, - с шутливой иронией объяснил он.
     Легкий румянец покрыл заострившиеся скулы Рауля. Он посмотрел на измученное лицо Полли и угрюмо нахмурился. Затем вдруг взял ее руку и сжал, переплетя ее пальцы со своими.
     - Я не ожидал хирургического вмешательства... Почему ты не предупредила меня, хотя уже давно знала, что рожать тебе придется с помощью кесарева? - никак не мог успокоиться Рауль.
     - Это обычное дело, - произнесла Полли, чувствуя, как заплетается язык и веки наливаются свинцовой тяжестью.
     - Ты такая маленькая, - пробормотал Рауль. - Мне следовало подумать...
     - Поздно говорить, тебе не кажется? - вяло уколола его Полли.
     - Мой сын великолепен, - произнес Рауль.
     - Наш... сын.
     - Мы назовем его Родриго... - (Полли поморщилась.) - Хорхе? - Выразительная гримаса. - Эмилио? - Тяжелый вздох. - Луис?
     Слабая одобрительная улыбка.
     - Луис... Зафортеза, - задумчиво произнес Рауль, словно пробуя непривычное словосочетание на вкус.

***

     Полли сидела в своей палате, где уже выучила каждую трещинку в стене, и улыбалась. Завтра она выписывается из клиники. Улыбка сошла с ее лица, в глазах вспыхнула тревога. Они намеревались провести несколько дней в квартире Рауля, а затем вылететь в Венесуэлу. Завязав на груди концы дорогой шелковой шали, Полли вышла из палаты. Каждый день нянечка ненадолго забирала Луиса в детскую, чтобы молодая мама могла отдохнуть, и Полли каждый раз с нетерпением ждала момента, когда его принесут обратно.
     Рауль, несомненно, в восторге от своего сына. Но то, что, по мнению Полли, должно было помочь им сблизиться, на деле развело их еще дальше. Почему каждый раз, когда Рауль навещал их, она чувствовала себя ненужным, но неизбежным приложением к сыну? Дорогостоящий довесок! В каждый свой визит Рауль приносил и небрежно вручал ей какой-нибудь очень дорогой подарок.
     В первый день это был браслет с бриллиантами. Во второй - полдюжины роскошных ночных рубашек. На третий - часы ?Картье?. На четвертый - великолепное кольцо с бриллиантом. Это становилось невыносимым! Да, Рауль богат. Да, теперь он ее муж. Но крайне неприятно принимать столь щедрые подарки от мужчины, всячески демонстрирующего свою отчужденность и холодность. За пять дней он ни разу не прикоснулся к ней, даже случайно.
     Завернув за угол, Полли направилась по коридору к детской. Вдруг она заметила Рауля, беседующего с адвокатом Дигби Карсоном у окна. Мужчины не слышали ее приближения, и она поспешила укрыться в одной из ниш. Полли была слишком застенчива и не рискнула присоединиться к ним, тем более что и одета она была неподобающим образом - шаль поверх ночной рубашки и тапочки.
     - Ну и как тебе такое... гм-м... развитие событий? -тихо спросил адвокат. Полли замерла.
     - Безумно счастлив, Дигби.
     - Я серьезно, Рауль.
     - Это сарказм, а не юмор, Дигби. Моя маленькая женушка оказалась намного хитрее всех предшествующих золотоискательниц, - язвительно произнес Рауль. - Мой сын стал козырным тузом в ее шантаже.
     Шок от услышанного оказался настолько сильным, что у Полли подогнулись колени, и она привалилась спиной к стене, чтобы не упасть.
     - Ничего, теперь мой сын со мной, а там посмотрим...
     У Полли зазвенело в ушах. Этот звук все нарастал, и она закрыла руками уши. Как сквозь вату она слышала продолжение их разговора, но не могла разобрать слов. Когда она осмелилась выглянуть из своего укрытия, коридор был пуст.
     Не очень сознавая, что делает, Полли бросилась в свою комнату. Золотоискательница... Шантажистка... Все еще не веря, что услышанное относилось к ней, что именно так думает о ней ее муж, Полли бросилась на кровать.
     Душевная боль становилась нестерпимой. Рауль презирает ее. Неужели с этим человеком она надеялась на-, чать в Венесуэле новую жизнь? С мужчиной, который откровенно не желает и презирает ее? В ее смятенном состоянии ясно было только одно - она не может доверять Раулю, не может рисковать сыном и ехать в Венесуэлу.
     Через некоторое время нянечка ввезла коляску с Луисом. Увидев, что Полли одета в халат и тапочки, женщина улыбнулась.
     - Я вижу, вы как раз собирались идти за малышом. Ваш муж сказал, что вы спали, когда он заходил к вам. Но я знаю, что вы любите кормить Луиса сами.
     Только когда за нянечкой закрылась дверь и Полли осталась вдвоем с сыном, она перевела дыхание. Пытаясь справиться с парализующим страхом, она посмотрела на младенца и приняла решение.
     Схватив с тумбочки записную книжку, Полли стала судорожно листать страницы, пока, наконец, не нашла номер, который ее подруга Макси заставила записать, когда они виделись в последний раз на оглашении завещания их крестной.
     - Лиз всегда знает, как со мной связаться, - сказала тогда Макси.
     Дрожащей рукой Полли набрала номер Лиз Блэйк. Как только пожилая женщина поняла, кто звонит, она продиктовала номер Макси. Услышав в трубке такой знакомый, слегка хрипловатый голос подруги, Полли ощутила огромное облегчение.
     - Это я... Полли, - быстро заговорила она. - Макси, мне нужно где-то укрыться...
     Час спустя, оставив записку Раулю, Полли с Луисом на руках вышла из дверей клиники и села в поджидающее ее такси. Регистратор ничего не заметил, занятый приемом новых пациентов.

ГЛАВА ПЯТАЯ

     Полли вкатила коляску в комнату. Отбросив назад гриву своих потрясающих белокурых волос, Макси склонилась над малышом и воскликнула:
     - Какой же он прелестный! Так бы и украла его у тебя.
     Глазами, полными любви, Полли посмотрела на спящего сына. Ему исполнилось уже четыре недели, и с каждым днем он становился все красивее. Испытывая чувство глубокого раскаяния за то, что лишает Рауля возможности видеть, как растет его сын, она дважды посылала короткие письма с вложенными фотографиями Луиса доктору Бивану в клинику, зная наверняка, что он обязательно передаст их Раулю.
     Сказочный пентхаус, в котором она поселилась, принадлежал Макси и ее мужу, Ангелосу. Сами супруги жили в другой, не менее роскошной квартире в центре Лондона, представив дело так, будто это не они оказывают любезность Полли, а она, присматривая за пустующей квартирой. Весь дом принадлежал Ангелосу, и он решил сделать в нем ремонт, превратив остальные квартиры в такие же роскошные апартаменты, чтобы впоследствии продать.
     - Ну, и как ты себя чувствуешь? - спросила Макси, принимая из рук Полли чашку с кофе.
     - Виноватой, - печально призналась Полли. Затем она попыталась улыбнуться, чтобы не выдать всю глубину своего отчаяния.
     - Ты не должна испыт