самых милых выражениях она объявила, что не хочет никому мешать, и укатила на машине, разумеется отлично сознавая, что оставляет тут самый настоящий сумасшедший дом, поссорив мужа с женой... да к тому же мать с сыном.
     Дэниэл сидел в одиночестве наверху точно маленький старичок. Ее попытка обнять его была с гневом отвергнута. Дэниэл был очень смышленым, но в четыре года невозможно разобраться во взаимоотношениях взрослых. Единственное, что он понял, - мама его обманула. Смущенный и подавленный, ужасно переживая по поводу встречи с отцом, которого Рафаэлла описала ему, не жалея красок, Дэниэл перенес всю тяжесть своих негативных эмоций на Кэтрин.
     Едва войдя к ним, Люк тоже получил свою долю, огорошенный столь явным нежеланием сына принимать знаки его внимания.
     - Я не очень-то знаю, что надо делать в роли папы, - предусмотрительно признался он. - Возможно, я буду делать ошибки. Тебе придется мне помогать.
     Маленький Дэниэл за словом в карман не полез.
     - Мне не нужен папа, который все время будет мною командовать.
     - Да я бы тоже такого не захотел, - мягко согласился Люк.
     - Я вообще не уверен, что он мне нужен, - сказал Дэниэл, но уже не так уверенно.
     - Могу тебя понять, но про себя скажу, что мне как раз очень нужен такой сын.
     - А другие у тебя есть? - простодушно спросил Дэниэл.
     - Только ты. Вот почему ты для меня так важен.
     С огромным удивлением наблюдая, как Дэниэл разговаривает с Люком, Кэтрин явно чувствовала себя здесь третьей лишней. Люк обнаруживал невероятную чуткость, шаг за шагом рассеивая страхи Дэниэла. Люк очень осторожно продвигался вперед, а со стороны Дэниэла постепенно росло любопытство и доверие к нему.
     Люк не торопил события. Они медленно шли навстречу друг другу. Через час, польщенный столь явным интересом Люка к своей особе и успокоенный его манерой обращения, Дэниэл наконец разоткровенничался. Зашла речь о Клевере. Пяти секунд Люку оказалось достаточно, чтобы понять, насколько благоприятную роль в укреплении их отношений может сыграть возвращение старого ослика из приюта для животных. Один звонок по телефону - и выяснилось, что он все еще на месте.
     - Может, поехать и сразу забрать его, как ты считаешь? - предложил Люк с хладнокровием прирожденного тактика, и Дэниэл, которого переполняли слезы восторга и благодарности, бросился ему на шею, забыв о том разделительном барьере, который до этой минуты он непреклонно охранял.
     Не дожидаясь ланча, они уехали.
     - Очаровательный ребенок, - пробормотал Люк, в первый раз с момента приезда обратив внимание на Кэтрин. - И я просто горжусь, что это мой сын.
     Она так и не поняла, что это было - комплимент, завуалированное извинение, простая констатация обаятельности Дэниэла или же скрытый упрек в том, что ему пришлось столько ждать, чтобы познакомиться с собственным ребенком.
     - Тебе надо было поехать с ними, - сказала Пэгги.
     - Меня не приглашали. Как бы там ни было, - вздохнула она, - нам с тобой надо поговорить. Ты, наверно, страшно рассердилась, когда я исчезла.
     - А тебя правда похитили? В последние два дня я просто не знала, что и думать! - рассмеялась Пэгги. - Просто чуть с ума не сошла, когда Рафаэлла показала мне ту фотографию, ну, где вы с Люком в аэропорту, и тут как раз позвонил первый репортер. Ему уже проболтался кто-то из нашей деревни. Столько народу знало, что я взяла Дэниэла и живу с ним у родителей. Когда вернусь, и на мою долю хватит погреться в лучах твоей славы...
     - Пока не так уж много хорошего. Так что смотри не простудись, - мрачно предостерегла Кэтрин. - Когда все это выплывет...
     - Что ?все это?? Вечно ты все преувеличиваешь, - накинулась на нее Пэгги. - Ты жила с ним, вы расстались, а теперь ты вышла за него замуж. Из этого никакого скандала не высосешь. Дэниэл его сын, какие еще вопросы?
     - Не все так просто...
     - Не так много ты когда-то решилась мне сообщить про отца Дэниэла, - перебила Пэгги. - Сейчас я видела его не больше десяти минут и, сдается мне, намного больше не узнала. Однако, позволь заметить, у него есть три неоспоримых достоинства. Во-первых, он щедрый. Впрочем, не стоит добавлять, он может себе это позволить. Во-вторых, должно быть, это лучший образчик из всех, кого я видела, если не считать кинозвезд.
     Конечно, Кэтрин, это несколько эротичный взгляд, но, как ни стыдно признаться, таково было мое первое ощущение. И в-третьих, человек, который смог так быстро завоевать доверие Дэниэла, при том что он был так агрессивно настроен, заслуживает уважения!
     - Если бы я не потеряла память, я рассказала бы ему про Дэниэла еще неделю назад. Может, это было бы гораздо лучше, - вздохнула она.
     - Если хочешь знать мое мнение, а ты его, разумеется, не спрашиваешь, поэтому я сообщаю его тебе по собственной инициативе, - проворчала Пэгги, - что касается Дэниэла, Люк получил ровно то, что заслужил. Если бы он не убедил тебя своим поведением, что на него нельзя положиться, ты бы доверилась ему и все рассказала. Я уверена, кстати, что у него хватит ума самому об этом догадаться.
     ?Если у него возникнет такое желание?, - с тоской подумала Кэтрин. Из того, что он наговорил ей сегодня, никак не следовало, что он склоняется к терпимости и пониманию. Проводив Пэгги до машины, она с досадой и нетерпением принялась ждать возвращения Люка.
     Первым прибыл Клевер, как всегда злющий, и тут же укусил садовника, которому было приказано отвести его в загон. Кэтрин рассыпалась в благодарностях перед дамой, содержавшей приют, которая взяла на себя нелегкий труд по перевозке Клевера, но та, не дав ей договорить, со смущенной улыбкой сообщила, что Люк сделал самое щедрое пожертвование в пользу приюта. Смешно, но ее это только еще больше раздражило. Почему Люку все так легко дается?
     Он появился в одиннадцатом часу с Дэниэлом, который уснул у него на руках. У нее уже готов был сорваться вопрос, где это они прошлялись целый день, но она прикусила язык. Холодный вызов, который она прочла в его взгляде, убедил ее, что он ожидает именно такого приема. Вместо этого она шагнула ему навстречу и приняла Дэниэла из его рук.
     - Я уложу его в постель.
     Она отнесла своего вымотавшегося за день сына в спальню, где он уже провел две предыдущие ночи. Когда она его раздевала, он проснулся и в ужасе захлопал глазами.
     - Где папа?
     - Внизу.
     - Я испугался, что он мне только приснился, - лукаво, хотя и сонно улыбнулся он. - Он ничего не знает про детей, зато он знает столько всего про компьютеры! - сказал он, ласкаясь к ней и обвивая ей шею руками. - Прости меня, что я плохо себя вел.
     У нее защипало глаза.
     - Ладно, на этот раз прощаю.
     - Папа мне все объяснил. Это он виноват, что мы все расстались, - прошептал он, засыпая.
     По крайней мере за это она была благодарна Люку от всего сердца. Дэниэл оказался для него важнее собственной обиды, и он закрыл собой трещину между Кэтрин и Дэниэлом, не дав ей углубиться. Он сделал все от него зависящее. Кэтрин прекрасно понимала, что в обозримом будущем Люк займет в жизни Дэниэла центральное место. У него была возможность оторвать мальчика от нее окончательно. Но он этим не воспользовался.
     Она спустилась в гостиную. Гостиная была очень уютна и обставлена в том неброском деревенском стиле, который ей всегда так нравился.
     Однако во всем тут чувствовался какой-то нежилой дух. Миссис Стоукс, экономка, затратила немало усилий, чтобы заставить пустое пространство цветами, но все равно было абсолютно очевидно, что много лет здесь никто не жил. Миссис Стоукс между делом шепнула ей, что Люк не провел под этой крышей ни единой ночи.
     Он купил этот дом для нее и, за исключением нескольких первых месяцев, едва ли вообще сюда заглядывал. Люк так верил в нее, подумала она с тоской. Люк был уверен, что она вернется. Теперь она дала ему понять, что сама-то не имела к нему равного доверия. Она ни о чем не просила, ничего не ждала, вполне естественно, что ничего и не получила.
     - Он уже спит? - Люк застыл в дверях, его неподвижная поза не могла скрыть трепет живой жизни. Хотя темный взгляд его полуприкрытых глаз был абсолютно непроницаем.
     Она прочистила горло.
     - Он просто отключился, как лампочка. Должно быть, ты его совершенно вымотал. Такое с ним редко бывает.
     Люк легонько пожал плечами.
     - Да ни к чему я его не принуждал. Со мной он вел себя просто отменно, но я подозреваю, что приступы упрямства, которые я видел до этого, тоже не редкость.
     - Он немного взвинчен, - извиняющимся тоном сказала она.
     - Он очень сообразительный ребенок. Ему как можно скорее надо начать учиться.
     Она побледнела от ужаса,
     - Но я не хочу никуда его отправлять. Люк вздернул брови.
     - Разве я сказал что-то подобное? Совершенно не обязательно отправлять его в закрытую школу. В Риме есть прекрасная школа для одаренных детей. Возможность общаться с равными себе пойдет Дэниэлу только на пользу. - Он глубоко вздохнул и украдкой глянул на нее, но она этого не заметила. Сжав губы, она смотрела себе под ноги. - Он уже немного великоват для того, чтобы позволять себе капризничать. Лишнюю энергию надо направить в правильное русло.
     - Ты слишком придираешься! - возмутилась она.
     - И в мыслях не было. Он, безусловно, куда уравновешенней меня в его возрасте, но ему необходимо гораздо больше занятий. Или ты предпочитаешь, чтобы он так и продолжал черпать знания из телевизора?
     Кэтрин сильно покраснела, но возражать не стала, со стыдом признавшись себе, что он имел некоторые основания так говорить.
     - Я старалась, как могла.
     - В общем и целом это очень счастливый и уверенный в себе ребенок. Я понимаю, чего тебе это стоило, тем более что, как неоднократно Дэниэл давал мне понять, вы были очень стеснены в средствах.
     Похвала не помогла Кэтрин расслабиться. Люк был так замкнут, так далек от нее. Исподтишка глянув на его смуглое лицо, она заметила, что оно слегка подергивается, и подумала, что же он сейчас чувствует, если никак не может взять себя в руки.
     - То, что ты сказала мне утром, это правда? Или ты придумала это на месте? - нарочито бесстрастно спросил он. - Ты действительно верила, что я бы настаивал на аборте?
     Краска отлила от ее лица.
     - Если так формулировать, получается слишком...
     - Жестоко? Бесчеловечно? Эгоистично? - предложил он ей на выбор, а его глаза играли как два золотистых язычка пламени на ее измученном лице. - Видимо, именно таким я тогда тебе и представлялся.
     В ответ на эти несправедливые слова она смущенно замотала головой.
     - Нет... просто когда что-то встает у тебя на пути, ты просто отбрасываешь это, - запинаясь, выговорила она, подозревая, что ей не слишком удается выразить то, что она хочет сказать. - Я чувствовала, что мне тогда против тебя не выстоять. Вот этого я и боялась больше всего. Ты мог меня убедить...
     Видно было, как у него напряглись все до единой мышцы.
     - Per amor di Dio, как же я вел себя с тобой, что ты так обо мне думала!
     Все шло не так, как она надеялась. Беспорядочная смесь смутных страхов и эмоций, которые она переживала пять лет назад, предстала перед Люком в слишком конкретном виде, что было очень опасно.
     - Да нет, совсем не так. Неужели ты не понимаешь, что, чем дольше я об этом молчала, тем труднее мне было рассказать?
     - Я понимаю только, что ты меня очень боялась и была уверена, что я пойду на убийство собственного неродившегося ребенка потому лишь, что мне так удобнее. Но даже когда я еще и сам не знал, что люблю тебя, я ведь был очень к тебе привязан, - пробормотал он почти без всякого выражения. - И даже если бы я тебя вообще не любил, я бы никогда не пошел на такой вариант.
     В глазах у нее застыли слезы. Она быстро заморгала.
     - Прости, мне очень жаль. - Это был крик души.
     Он криво усмехнулся.
     - Похоже, мне должно быть жаль гораздо больше. Вот уж точно, что посеешь, то и пожнешь. Мы стояли вчера с тобой под венцом, но ты мне не верила. Ты так и не смогла набраться храбрости и рассказать про Дэниэла.
     - Я просто трусиха... ты мог бы уже в этом убедиться. Во всяком случае, я не хотела портить свадьбу, - пробормотала она, не смея взглянуть на него, отлично понимая, как смешно и глупо это звучит.
     Оба молчали. Нервы у нее были на пределе.
     - Есть ли опасность, что эта неделя может принести нам прибавление семейства? - натянуто спросил он.
     Когда до нее дошел смысл вопроса, она поняла, что очень скоро ей придется делать выбор, и нервно облизнула пересохшие губы.
     - Почти никакой, - честно призналась она, как ни странно, до смешного смущенная этим неожиданным вопросом. Нынешняя позиция Люка не имела ничего общего с той, которую он обнаружил в тот день, когда они поссорились у бассейна, да и весь тот день теперь, казалось, отошел в далекое прошлое.
     Если у него хватило деликатности не испустить при этом известии громкий вздох облегчения, то он все же должен был признать, что и она проявила понимание.
     - Да будет тебе известно, что в те первые дни, когда мы были вместе, я тоже не думал о последствиях. Но не потому, что я такой бессовестный, - сказал он и даже выдавил улыбку. - Я не собирался сделать тебе ребенка.
     - Вот и прекрасно. - Кэтрин нервно передернула плечами, его слова ее очень задели, и продолжать разговор она была не в состоянии. А ведь мысль о втором ребенке уже успела запасть ей в душу, поняла она с опозданием. У Люка просто угас энтузиазм, а она решила, что он отбросил эту мысль навсегда. Отсюда оставался всего шаг до уверенности, что он больше не считает их брак вечным союзом. Второй ребенок только добавил бы новых проблем.
     - Я был очень неосторожен, - сказал он.
     Кэтрин его уже не слышала. Она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться и не наброситься на него с новыми обвинениями. Она решила отступить с поля боя.
     - Я устала. Пойду лягу, - сказала она, обходя его стороной.
     - Я не хотел тебя расстраивать.
     Не добавило ей радости и то, что вещи Люка оказались вынесены из их спальни. Он лишил ее даже удовольствия выставить его вон! Она схватила подушку, взбила ее и зарылась в нее лицом, чтобы никто не услышал ее рыданий.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.

     - Принести вам что-нибудь еще, миссис Сантини?
     Кэтрин с виноватым видом оглядела свою тарелку. Растерзанная на пятнадцать кусков булочка, причем ни следа укуса ни на одном.
     - Нет, благодарю. - Она выдавила улыбку. - Я не хочу есть.
     Аппетит в точности соответствовал ее настроению. Рано утром Люк уехал в Париж, взяв с собой Дэниэла. Вернутся они вечером. Так, чтобы Дэниэл слышал, Люк очень корректно спросил, не хочет ли она присоединиться. Отказ был принят с той же корректностью. Было совершенно очевидно, что приглашение сделано только ради Дэниэла.
     Последние четыре дня, в оцепенении размышляла она, были сущим адом. Она научилась их укорачивать. Раньше ложилась спать и позже вставала. Хотя упрекнуть Люка ей было не в чем. Он был исключительно вежлив и предупредителен. Он действительно старался изо всех сил. И давалось ему это с трудом. Под внешним спокойствием она угадывала отчаянное напряжение. Оно так и висело в воздухе. И от нее скрывать его было бесполезно.
     Он ее не любит. Как она могла быть такой дурой, чтобы верить, что он может ее любить? Конечно, ведь она всегда охотно фантазировала и предпочитала верить в то, во что хочется верить, зло сказала она себе. Люк тоже почти пять лет тешил себя иллюзией - и вот наконец заглянул правде в глаза. Дэниэл сыграл роль катализатора, но, даже не будь его на свете, Люк все равно понял бы, что сделал ошибку.
     В разлуке с ней Люк, скорее всего, нарисовал ее себе куда более заманчивой, чем она была на самом деле. Когда они снова встретились, ее сопротивление и необходимость, как он вообразил, отнять ее у соперника пробудили в нем свирепую энергию. Ему было необходимо победить во что бы то ни стало. Победив, он обнаружил, что игра не стоила свеч.
     Он попал в затруднительное положение. Если они так сразу расторгнут брак, выглядеть это будет в высшей степени странно. К тому же приходится принимать во внимание Дэниэла. Хорошо хоть нет второго ребенка. Она истуканом сидела на стуле, а в душе у нее бушевали страсти.
     Нет, ему нечего беспокоиться. Ребенка не будет. Доказательство тому обнаружилось в ту самую ночь, когда она рыдала в полном отчаянии. Ребенка не будет, не будет этой новой цепи, которой она могла бы привязать его к себе. Здравый смысл подсказывал ей, что так даже лучше, но что-то в самой глубине ее души восставало против этого слишком разумного вывода.
     Она просто не могла себе представить, как будет жить без Люка. Эта перспектива ужасала ее. Чем более он отдалялся, тем сильнее она страдала. Она не могла есть, не могла спать, не могла ничего. Что теперь будет? - спрашивала она себя. Что будет, если он ее бросит? Дэниэл его обожает. Дэниэл не перенесет расставания с Люком.
     Будущее скрывалось во мраке. Дэниэл должен пойти в школу в Риме. Сначала она тоже будет жить там, но постепенно брак, под которым нет прочного основания, разрушится, и им придется расстаться. Люк будет надолго уезжать по делам, ей тоже, несомненно, придется делать то, чего от нее ждут, и регулярно ездить в Англию. Само собой разумеется, совершенно невозможно будет терпеть, если Люк будет таким, какой он сейчас.
     Как ужасно быть так близко и при этом так далеко, по ночам дрожать в одиночестве от желания быть с ним, а днем изводить себя притворством, что она счастлива тем, что есть. Она гордо вскинула голову, хотя в глазах стояли слезы. Люк не узнает, как больно он ей делает. Гордость требует смириться с его отчуждением и не пытаться его преодолеть.
     Не то чтобы она была совершенно в этом убеждена. Между всеми этими ?спасибо-пожалуйста?, которых она никогда в таком количестве не удостаивалась раньше, она натыкалась порой на его ищущий взгляд. И ведь недаром он все время в таком напряжении. А может, он просто не хочет никаких драматических сцен? Гнев и отчаяние сковали ей уста, но внутри не утихала борьба, грозившая разорвать ее на части. Почему он не мог оставить ее в покое? Зачем снова ворвался в ее жизнь? Зачем положил белую розу ей на подушку? Зачем заставлял ее признаться, что она не только не ненавидит, а, напротив, любит его? Зачем? Зачем? Зачем?
     Расстроив себя еще больше, она встала, дав себе слово не слоняться весь день как потерянная. Для начала самое время увидеться с Дрю, пора разобраться с этим делом. В конце концов, он уже наверняка виделся со своей крестной. Миссис Энсти отреагировала на ее звонок весьма бурно, заявив, что не хочет слушать никаких извинений и что она уже предоставила эту квартиру своей внучатой племяннице, которая подходит ей гораздо больше. Кэтрин молчаливо выслушала ее гневные излияния. Это только облегчило ей совесть.
     Она не ожидала, что разговор с Дрю будет столь же простым. Надо ли сообщать ему, что это из-за нее ему пришлось пережить столько волнений в Германии? Или он уже знает? А если так, захочет ли вообще с ней встречаться?
     В небольшой офис, где располагалась ?Хантингдон компоненте?, она вошла в полдень. Секретарша позвонила и сообщила Дрю о ее приходе. Дрю вышел из кабинета, лицо его было непроницаемо, почти без всякого выражения.
     - Какой сюрприз.
     - Мне казалось, я должна с вами встретиться.
     - Просто не знаю, как достойно встретить миссис Сантини.
     Она опустила голову.
     - Для вас я по-прежнему Кэтрин, - твердо сказала она.
     Он подошел к окну и стал к ней спиной.
     - Я пробовал дозвониться вам из Германии. Экономка сказала, что вы ушли, даже не переночевав. Она сказала, что спальня имела такой вид, словно вы туда и не заглядывали.
     Кэтрин склонила голову еще ниже.
     - Потом я увидел фотографию, где вы с Сантини в аэропорту. Она была во всех газетах, - вздохнул он. - Дэниэл похож на него как две капли воды. Харриэт меня обманывала, рассказывая про ваше прошл