ое. Не трудно было самому догадаться.
     - Простите, что я не сумела сказать вам правду.
     - Когда я впервые увидел вас, мне не было до всего этого никакого дела. Но я вступил в состязание с привидением, - произнес он с кривой улыбкой и замялся. - Если вы решились вот так с ним исчезнуть, должно быть, вы очень его любите...
     У нее мелькнула было мысль рассказать ему, как было на самом деле, но она ее отогнала. Она поняла, что это будет нечестно по отношению к Люку. Дрю вовсе не обязательно знать об этом.
     - Да, - согласилась она, едва дыша, а потом, подняв глаза, спросила: - Вы закончили тот контракт?
     Он, как ни странно, расплылся в улыбке.
     - И не один. Совершенно случайно открылась гораздо более многообещающая перспектива. Так что благосостояние фирмы теперь на долгое время обеспечено. Как там говорится? Везет в картах, не везет в любви?
     На глаза у нее набежали слезы, она убедилась, что Дрю и не подозревает, какая угроза висела над его фирмой, и страшно доволен новыми контрактами. Он не испытывал никакого беспокойства, и явно не стоило сообщать ему, что второй контракт он заключил благодаря влиянию Люка.
     Он смущенно кашлянул.
     - Я согласился пойти на мировую с Аннет, но не уверен, что это что-нибудь изменит.
     Ее напряженно сжатые губы растянулись в улыбку.
     - Я очень рада, - от всей души призналась она.
     - Я всегда был уверен, что у вас, Кэтрин, золотое сердце, - он тоже улыбался. - Надеюсь, он понимает, как ему повезло.
     Если и понимает, то совсем не как ты, с тоской думала она, усаживаясь в лимузин. Мужчина, довольный своей судьбой, не станет избегать супружеского ложа и любого физического прикосновения. Трудно не заметить, что Люк не может заставить себя дотронуться до нее. С утратой иллюзии угасло и ослепительное пламя его страсти. Но ее-то влечение по-прежнему живо. Ее любовь никогда не была иллюзией. Она прекрасно видела и свои и Люковы недостатки. И по-прежнему жаждала близости с ним. Скоро она снова будет презирать себя за свою слабость.
     Зря она позволила Люку жениться на ней. Это недостойно, низко... это малодушно. Их брак ошибка. Продолжать его только ради общественного мнения - но тогда придется заплатить уважением к себе, цена слишком велика. Она не может пойти на это даже ради Дэниэла. Дэниэл копия Люка. Он переживет. А вот переживет ли она, никому не известно. Она уже не может позволить себе сидеть сложа руки, как часто делала в прошлом, предоставив событиям развиваться своим чередом. Единственный выход - полный разрыв, и ей придется взять инициативу на себя.
     Подавленная этими мыслями, она бесцельно бродила по магазину ?Хэрродз?. Ей казалось, что рушатся небеса и земля разверзается у нее под ногами. Это конец... конец. Один раз она уже прошла этим путем, и отдала бы все на свете, чтобы не переживать такого еще раз.
     Когда она вернулась к машине, шофер еще держал в руках телефонную трубку.
     - Мистер Сантини уже вернулся из Парижа, мадам. Я сказал, что, если не будет пробок, мы приедем через два часа.
     Господи Боже мой, Люк, которому на нее совершенно плевать, еще и следит за ней! Ей вдруг совершенно расхотелось ехать домой. Будет лучше, подумала она, если к ее возвращению Дэниэл уже будет в постели.
     - Мы вернемся попозже, - объявила она. - Я хочу остановиться и где-нибудь перекусить.
     Она решила пообедать в отеле. Целую вечность она просидела, сначала выбирая, руководствуясь советами шеф-повара, блюда, затем ковыряя каждое в тарелке, и все время думала, что она скажет Люку, как она это скажет и, самое главное, как будет при этом выглядеть. Спокойно, собранно, хладнокровно. Никаких страданий и причитаний, никаких извинений. О своем желании немедленного разрыва она должна сообщить Люку с достоинством.
     Посчитав, что утром у нее будет больше сил и решимости, она на цыпочках поднималась по лестнице, и тут из гостиной навстречу ей вышел Люк.
     - Где ты была, черт побери? - набросился он, и она от неожиданности вздрогнула.
     - По своим делам. - И, старательно избегая смотреть на него, пробормотала: - Люк, я хочу, чтобы мы расстались.
     - Prego?
     Она едва стояла на ногах. Не в силах побороть искушение, она подняла глаза. При свете с беспощадной ясностью было видно, как внезапно побледнело его лицо. Почему-то вид у него был такой, будто ее заявление совершенно его ошеломило. Она заметила также, что за последние дни он сильно похудел.
     - Давай отложим разговор на завтра. - Раздираемая яростью и болью, она чувствовала, что не в силах произнести заготовленную ею речь о несовместимости.
     - Нет уж, давай сейчас. Ты встречалась с Хантингдоном! - Выкрикнув с дикой злобой это обвинение, он бросился к ней, прыгая через две ступеньки.
     ?Да он просто в бешенстве?, - растерянно подумала она.
     - Стоило мне отвернуться, как ты тут же бросилась к нему. Я тебя не отпущу, - грозно объявил он. - Если он приблизится к тебе хоть на один шаг, я его просто убью!
     - Не понимаю почему. В конце концов...
     - В конце концов, хватит, - скрипя зубами оборвал он. - Ты моя жена.
     Она робко толкнула дверь своей спальни.
     - Мне помнится, что твоя комната дальше, - не находя ничего лучшего, напомнила она ему.
     - Да я просто дурак был, соглашаясь принять эту ложь! Как ты посмела выгнать меня из своей постели? - прорычал он сквозь зубы и, ворвавшись вслед за ней, с грохотом захлопнул дверь.
     Она моргала.
     -Я?
     - Во всяком случае, не я же! Ты все еще отыгрываешься за мою вину!
     Кэтрин наморщила лоб.
     - Может, это миссис Стоукс перенесла твои вещи. Я вспомнила, она интересовалась, сколько спален было в ?Кастеллеоне?. Мы долго обсуждали эти спальни, но мне тогда и в голову не пришло...
     - Зачем тут приплетать кого-то еще? Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь!
     - Наверно, она решила, что раз в Италии у нас были раздельные спальни, то и здесь мы захотим спать так же. - Она радостно улыбнулась. - А ты подумал, что это я?
     Красные пятна выступили у него на скулах.
     - Я вошел очень тихо, ты уже спала. Моих вещей здесь не было.
     - А я решила, что это ты велел их унести. - Она не могла поверить, что все недоразумение произошло из-за ошибки экономки. - Но почему ты ничего не сказал?
     Вид у него был довольно растерянный.
     - Я не знал, что сказать. Весь день я не мог преодолеть потрясение от того, что ты сообщила мне в самолете. - Он с досадой взмахнул рукой. - Вечно с тобой какие-то истории, - с трудом проговорил он.
     Она смотрела, как он меряет шагами комнату, точно кошка на бархатных лапках, вышедшая на ночную охоту.
     - Какие такие ?истории?? Он сжал зубы.
     - Я выхожу из себя и говорю совсем не то, что нужно. - Он сжал руку в кулак и сунул ее в карман брюк. Весь вид его выражал замешательство. - Но то, что ты в такой степени мне не доверяла... это... это ужасно.
     Так и сказал. Ей страшно хотелось броситься к нему на шею, но она чувствовала, что ему это не понравится. Он ведь горд и щепетилен, ему трудно произносить слова, которые так легко срываются с ее губ. И ему так трудно выйти из этого состояния, ведь задеты его самые глубокие чувства. Он и заговорил-то только потому, что его подстегнул гнев.
     - Я совсем растерялась, когда узнала, что беременна, - неуверенно начала она. - И ты меня добил, Люк. У меня все чувства смешались. У меня просто не хватило духа сказать тебе, что случилось нечто для тебя нежеланное. Мне и в голову не приходило, что ты вдруг решишь жениться на мне или примешь на себя заботу о ребенке, которого я ожидала...
     На шее у него вздулись вены.
     - Не надо оправдываться. Я тебя ни в чем не обвиняю, - сказал он почти неслышно. - Надо было сначала потерять тебя, чтобы я наконец понял, что ты для меня значишь.
     Он не отказывался от брачного ложа. Он понял ее поступок пятилетней давности. Он не держит на нее зла даже при том, что она обманула его ожидания. Просто невероятно, но он принимает все как есть, нравится ему это или нет.
     - Вообще-то, если бы я тогда не попала под машину, - сказала она, - я бы тебе позвонила.
     Он побледнел.
     - Под какую еще машину?
     Она рассказала, что случилось на автостоянке и сколько месяцев потом она пролежала в больнице. Он был явно потрясен и напуган, однако не сжал ее тут же в объятиях, как она втайне надеялась. Он отошел к окну и бросил на нее сумрачный взгляд.
     - Когда я впервые тебя увидел, мне показалось, что ты ангелочек с рождественской елки. Такой хрупкий, к которому и прикоснуться-то грешно. На тебе было какое-то жуткое платьице в розочках, и ты была такая тоненькая, будто это оно носило тебя, а не ты его. Когда я улыбнулся тебе, ты так и засияла, точно лампочка, и дальше тараторила минут пятнадцать без перерыва, - говорил он тихо. - Ты забыла обо всем на свете. Ты не слышала, как звонит телефон. Ты не видела, что вошла женщина и стала бродить по галерее. Ты была такая забавная, ты меня просто очаровала. Я никогда раньше не встречал ничего подобного. Ты бы хотела услышать, что я полюбил тебя с первого взгляда, но это не так.
     - Я всегда знала, что это не так. - Щеки у нее горели, угрожая зажечь все вокруг.
     - В тот вечер у меня не возникло в отношении тебя ни единой эротической мысли, - не упуская подробностей, говорил он.
     - У тебя никогда не было склонности к ностальгии, - сердито буркнула она.
     - Но я никогда не встречал человека, в котором было бы столько естественного тепла. Быть рядом с тобой было все равно что греться на солнце. Когда я ушел, у меня было такое ощущение, будто я ударил щенка...
     Она впилась ногтями себе в ладонь.
     - Уходить было до странности трудно, - понизив голос, признался он. - В последующие два месяца я порой вспоминал о тебе. Я спал с другой женщиной и все-таки думал о тебе. Это меня бесило.
     - Меня тоже! - отрезала она.
     - Когда я снова приехал в Лондон, я не собирался еще раз встречаться с тобой. Честно говоря, я тогда приехал с другой женщиной. Я нарочно выбрал отель подальше от этой галереи.
     - Ты полагаешь, мне хочется это выслушивать?
     Он стрельнул в нее взглядом и отвел глаза.
     - Я ни разу не спал с ней. Она действовала мне на нервы, и я отослал ее обратно в Нью-Йорк. Я поступил с ней жестоко. Тогда я вообще почти всегда был жесток в обращении с женщинами. Но оказалось, что быть жестоким с тобой я не могу. Ты обладала удивительной притягательностью, сага. Едва она выехала в аэропорт, как я уже был в галерее.
     - Почему? - Она обнаружила, что его речь завораживает ее против всякого желания, это было словно окно в некогда глухой стене.
     - Сам не знаю. Ты была так откровенно рада мне, будто все это время ждала меня. Или как будто знала что-то совершенно мне неизвестное. - На лице его появилась почти нежная улыбка. - Это расстраивало все мои планы. Ставило меня в тупик. С тех пор как мне исполнилось четырнадцать, я ни разу не приглашал девушку на прогулку. Я был в отвратительном настроении, но тебе удалось вывести меня из него. Ты была так мучительно откровенна, так отчаянно юна, но каким-то образом... - он замялся, - ты заставила меня почувствовать себя на десять футов выше.
     - Я доставила тебе столько приятных минут, что тебе понадобилось еще два месяца, чтобы решиться снова показаться мне на глаза! - возразила она.
     Он присвистнул.
     - Тебе было всего восемнадцать. Ты была совсем из другого мира. Я не хотел причинить тебе зло. И в то же время меня ни к кому так физически не тянуло, как к тебе в тот вечер. Мне было двадцать семь, но я чувствовал себя пожилым развратником! - выпалил он. - И я решил больше с тобой не встречаться.
     - А ты представляешь, сколько ночей я не смыкала глаз, ожидая твоего звонка?
     - Знаю, - мрачно сказал он. - Я чувствовал, что ты меня ждешь, и сам не мог выбросить тебя из головы. Я понял, что не могу без тебя. Я надеялся, что, переспав с тобой, я наконец-таки вылечусь.
     - Какая мерзость! - вскрикнула она.
     - Per Dio, а чего ты хочешь? Правды или сказок? - вдруг рассердился он. - Ты думаешь, мне легко а этом признаваться? В том, как я лгал самому себе? Та первая ночь в Швейцарии - как это ты описывала? Тебе кажется, что ты умер и попал в рай? Что ж, я почувствовал то же самое - с первого же раза, когда мы занимались любовью.
     Ее сжатые губы искривились в легкой улыбке.
     - Но я, естественно, убедил себя, что это ощущение чисто сексуальное.
     Ее улыбка рассеялась подобно утренней дымке.
     - Я любил тебя, но не хотел себе в этом признаваться, - отчеканил он. - Мне было плохо без тебя, но я не мог всюду брать тебя с собой. Тебе бы стали перемывать кости в газетах.
     - Это так важно?
     - Семь лет назад, сага, ты бы не смогла занять более видное место в моей жизни. - Он резко пожал плечами. - И я не хотел делить тебя ни с кем. Я не мог допустить, чтобы другие женщины чесали о тебе языки. Я не хотел, чтобы репортеры наполняли свои колонки сплетнями о том, что происходит между нами.
     Она опустила голову.
     - Возможно, ты не хотел, чтобы кто-нибудь догадался, что я не могу читать.
     - Да. Это меня и беспокоило и злило. - Признание далось ему не легко. - Но знай я тогда, что у тебя дислексия, я бы относился к этому совсем по-другому. Тебе надо было мне довериться. Но несмотря ни на что, дом для меня был там, где была ты. Какие бы ни валились на меня заботы, с тобой я забывал обо всем. Пока я не потерял тебя, я даже не представлял, что ты для меня значишь.
     Она изо всех сил держалась, чтобы не расплакаться. Очень медленно, очень нежно он притянул ее к себе.
     - Мало оправданий тому, как я вел себя пять лет назад. Но, если это может хоть сколько-нибудь тебя утешить, мне пришлось за это дорого заплатить, Dio... - проговорил он дрожащим голосом. - Я заплатил за то, что не оценил тебя по достоинству. Если бы в то утро я успел перехватить тебя до того, как ты ушла из дома!.. Я и часа не мог вынести без тебя.
     Она положила голову ему на грудь, купаясь в волнах исходящего от него тепла, чувствуя, как слабеет, как вот-вот растает.
     - Зачем только я ушла от тебя!
     - В тот момент, bella mia, я с еще большей страстью задавал себе этот вопрос. - Его рука нежно погладила ее волосы. - Я был совершенно один, и это был единственный раз в моей жизни, когда я потерял всякий интерес к деньгам.
     - Ты? - ошеломленно спросила она.
     - Я. Мне было непереносимо жалко себя. Все мне осточертело.
     Она подняла брови.
     - Дрю говорил мне, что несколько лет назад ты потерял все чуть не до последней рубашки. Это правда?
     -Да.
     - Из-за меня?
     - Я не мог без тебя, - хрипло сказал он. - Я тосковал по тебе. Я чувствовал себя страшно одиноким.
     Слезы хлынули у нее из глаз, она крепко обхватила его руками, совершенно выбитая из колеи картиной, которую он перед ней нарисовал.
     - Я заставил себя встать на ноги, потому что верил, что ты вернешься, - продолжал он. - Когда я две недели назад увидел тебя в ?Савое?, я был готов на все, лишь бы тебя вернуть.
     - Правда? - Она вся вспыхнула.
     - Но я, конечно, представлял себе наше воссоединение совсем не так. У тебя не должно было быть никакого мужчины. При виде меня ты должна была обрадоваться, а не прийти в ужас. Боюсь, что в тот день я просто сорвался с катушек, - напряженно выдавил он.
     - Разве? - Она усмехнулась. Он нахмурился.
     - Я угрожал тебе. Я воспользовался тем, что у тебя началась амнезия, и фактически похитил тебя. Вполне возможно, что ты была без ума от Хантингдона, а я заставил тебя порвать с ним. Когда ты пришла в себя в больнице и улыбнулась мне, я просто потерял голову. Когда до меня дошло, что ты ничего не помнишь, я не придумал ничего лучшего, как увезти тебя за границу.
     - Ты всегда умел ухватить подвернувшуюся возможность, - ободряющим голосом заметила она.
     Он взял ее лицо в свои ладони.
     - Кэтрин, я поступил неправильно. Теперь, когда я узнал про Дэниэла и уже успокоился, что произошло довольно быстро, мне очень стыдно, что я вел себя таким образом. Это было просто бессовестно с моей стороны.
     - Ты так думаешь? - встав на цыпочки, она обняла его за шею. - Я считаю, что это было просто потрясающе. Двадцать четыре с половиной года - мне пришлось ждать, чтобы меня увезли в итальянский замок, и я не откажусь от этого ни за что на свете.
     - Давай говорить серьезно. - Его просто грызло раскаяние. Чем более она показывала ему, что все ему прощает, тем мрачнее он становился. - Скажи мне правду. Ты можешь простить мне все, что я сделал и наговорил тебе?
     - Я прощаю тебе абсолютно все и навсегда. А хочешь узнать почему? - лукаво спросила она. - Ты ведь ужасно меня любишь... правда? - Она отстранилась и поглядела на него, испытывая страшное искушение откровенно признаться во всем.
     В его сверкающем золотом взгляде, который ? он не сводил с ее встревоженного лица, читалась чуть ли не ярость.
     - Только сумасшедший стал бы действовать, как я, если только я сам действительно не сумасшедший, - выдавил он. - Конечно же, я люблю тебя!
     - Я не хочу расставаться с тобой... Я даже не хочу, чтобы у нас были раздельные спальни, - призналась она.
     - Успокойся, ни то ни другое нам не грозит. Я не привык выпускать из рук то, что однажды в них попалось. - Поразительно легко он подхватил ее на руки. - Но я не должен был допускать, чтобы ты занималась со мной любовью до того, как к тебе вернется память. К несчастью, в ту ночь я обнаружил тебя у себя в постели, - его голос предательски дрогнул. - И не смог устоять.
     - Я тоже не могу устоять перед тобой.
     Она запустила свою маленькую руку в его темные волосы и пригнула его голову к своей. Не прерывая поцелуя, он положил ее на кровать. Прошло еще несколько мгновений, прежде чем она вспомнила, что ей необходимо дышать.
     - Все эти дни без тебя были просто ужасны, - признался он. - Но мне казалось, что ты так хочешь. Я устроил эту поездку в Париж только в надежде, что тебе захочется поехать с нами, но ты отказалась.
     - Так тебе и надо, не слишком настойчиво ты меня приглашал.
     Он задрожал от ласк, которыми она его осыпала.
     - Пощади, - застонал он, прижимая ее возбуждающие руки к матрасу. - Когда ты так делаешь, я начинаю вести себя как подросток.
     - Да что я такого делаю? - озорно спросила она.
     - Dio, я так хочу тебя любить, - ответил он отрывисто, поспешно стаскивая с нее платье. И вдруг замер, вглядываясь в ее лицо. - Ведь это слишком опасно, да? Ты можешь забеременеть.
     - Все лучшие вещи на свете опасны. Решай сам, - прошептала она.
     -А ты не против? - он, казалось, удивился. - В тот день у бассейна тебе, кажется, не очень понравилась эта идея. Поэтому я и подумал, что уже слишком поздно.
     Она погладила пальчиком его губы.
     - Боюсь, что все эти эротические излишества в Италии не дали никаких результатов.
     Он прикусил ее пальчик зубами и с самым сияющим видом улыбнулся.
     - Дай мне сроку хотя бы месяц.
     - Ты слишком скромен.
     Под его взглядом она зарделась, внутри у нее начал разгораться пожар, и она чуть заметно задрожала. Он приник к ней долгим и страстным поцелуем и не останавливался до тех пор, пока весь этот разговор не отошел в самые дальние уголки их сознания.
     А дальше последовал шквал, страстный и безумно сладостный. А потом он уверял ее в своей любви по-итальянски, по-английски и по-французски.
     - Ты нашел свое ?не пойми что?, - проговорила Кэтрин, лежа на его смуглом плече и легонько проводя язычком по его нежной коже.
     Люк поднял взъерошенную голову, на его лице заиграла усмешка.
     - Я понял только, что стал для тебя привычкой.
     - Да, - вздохнула она, сладострастно изогнувшись от переполнявшего ее блаженства. - И очень прочной. Разве я тебе об этом не говорила?