омневаясь в ее искренности.
   - А родители?..
   Она с вызовом вздернула подбородок.
   - Если бы я вернулась к ним, то купалась бы в роскоши. Но я уже не  в
том возрасте, когда ищут поддержки родителей.
   - Так, значит, мои дети платят за эту так называемую гордость? -  Ра-
фаэль смотрел на нее с упреком. - Если ты называешь это зрелостью, то  я
в этом ничего хорошего не вижу.
   Боже правый! Дай мне сил не опуститься до еще одной глупой перепалки,
взмолилась она про себя. Надо переубедить Рафаэля, доказать ему, что она
- хорошая мать. Но Рафаэль явно не одобрял их образа жизни.  Видимо,  он
считает, что может предложить  детям  больше,  чем  маленькую  городскую
квартирку и постоянно занятую на работе мать. А если  он  соберется  же-
ниться во второй раз, что тогда? От этой мысли ей стало не по себе, даже
жутко, но разбираться в причинах ей совсем не хотелось.
   Такси остановилось у ресторана совсем рядом с ее квартирой.
   - Я не знал, сколько у тебя времени, - объяснил он.
   - Весь день, хоть до самого вечера, - сказала она, но, тут же сообра-
зив, что он может истолковать это неправильно, торопливо добавила: - На-
деюсь, мы ненадолго?
   Они уселись за столик в маленьком уютном полукабинетике со стульями с
высокими спинками. Не самое подходящее  место  для  делового  разговора,
раздраженно подумала она. В полутьме, при свечах, обстановка здесь  была
интимной. Бегло просмотрев меню, Сара ограничилась салатом. Странно,  но
она не испытывала голода, хотя сегодня даже  не  завтракала,  -  аппетит
улетучился, едва она увидела Рафаэля. Официант отошел, и она подняла бо-
кал с вином.
   Рафаэль знает толк в сухих винах. Прохладная жидкость сняла  спазм  в
горле. За последние пять лет он приобрел довольно-таки дорогие привычки,
подумала она. "Ламборгини", квартира в самом престижном районе  Лондона,
да к тому же обставленная с таким шиком. Да нет, это все взято напрокат,
в аренду, решила она. Ведь он редко бывает в Лондоне.
   - Насколько я понимаю, мы оба расположены подчинить собственные инте-
ресы интересам детей, - медленно начал Рафаэль  свою  артподготовку,  но
откуда будет нанесен главный удар - этого она пока не знала. Сегодня  он
намного спокойнее и холоднее, чем вчера.
   - Это мое извечное кредо.
   Сухость, с какой она это произнесла, понравилась ей самой.
   - Я хочу повидать их сегодня, а завтра сходить с ними куда-нибудь.
   Она насторожилась. Он даже не дает ей времени привыкнуть к мысли, что
теперь он будет постоянно присутствовать в их жизни. А, собственно,  по-
чему он должен это делать? - резонно спросила она себя. Если он в Лондо-
не ненадолго, то вполне естественно, что ему хочется  как  можно  больше
времени провести с детьми.
   - Сара... тебя что-то в этом не устраивает?
   В неровном мерцании свечи он казался сошедшим с картины эпохи  Ренес-
санса. Шелк, вельвет и золотые запонки словно были созданы для него. По-
думав об этом, она даже заерзала на стуле, как бы отгоняя от себя не да-
ющий покоя сон, и крепко сжала ножку бокала, лихорадочно пытаясь  разоб-
раться в причинах своей растерянности.
   В его напряженном тяжелом взгляде читалась сила и безжалостная  реши-
мость, и ею вдруг овладела непонятная слабость, а во рту пересохло.
   - А что меня может тут не устраивать?
   - Не знаю.
   Он мягко откинулся на высокую спинку стула, грациозно играя своим бо-
калом. Да, теперь он мог расслабиться. Он победил. Он выиграл первый ра-
унд, горько признала она.
   - Я никогда тебе не прощу, если ты причинишь им боль, -  строго  пре-
дупредила она.
   - Зачем мне делать им больно?
   - Ты не имеешь права появляться и пропадать из их жизни,  когда  тебе
заблагорассудится.
   Он неторопливо пригубил бокал, не сводя с нее задумчивого взгляда.
   - Я вовсе не собираюсь этого делать.
   Сара почувствовала, как начинает напрягаться.
   - Я сужу по собственному опыту.
   Он поднял черную бровь.
   - Откуда столько горечи?
   - Откуда? Действительно, что это я? Ведь я же  все-таки  освободилась
от тебя!
   Сара осушила бокал и со стуком поставила его на стол.
   - Значит, ты была в курсе того, что творили твои родители,  -  сказал
он мягко, настолько мягко, что это даже напугало ее.
   - Нет, я ничего не знала! - яростно возразила она. - Я была здесь,  а
ты - в Нью-Йорке. Мать у меня болела, и я была страшно напугана...
   Рафаэль резко остановил ее:
   - С твоей матерью было все в порядке. Ее неожиданная болезнь  на  по-
верку оказалась просто еще одной уловкой.
   - Верно, - горько согласилась Сара. - Но тогда я об этом не знала.  Я
сильно переживала за нее. А ты? Как поступил ты? Ты...
   - Я попытался разорвать порочный круг, - прервал он ее снова, на  сей
раз с большей горячностью.
   - А, так вот как ты это называешь... Ты дал мне сорок  восемь  часов,
чтобы переехать к тебе в Нью-Йорк, и когда я сказала "нет", только я те-
бя и видела. Временами мне даже казалось, что я тебя  выдумала,  что  ты
был просто сном. Только вот  сны  наши  обычно  бывают  добрее  действи-
тельности!
   - Я приезжал в Англию. А где была ты?
   Сара растерялась и, когда официант налил ей  вина,  с  благодарностью
подняла бокал, пытаясь скрыть дрожь в руках.
   - Ты предпочла общаться со мной только через адвоката, - продолжал он
язвительно, - и потребовала развода. Ты в меня так верила, gatita.  (Ко-
шечка (исп.)
   - Отец приставил к тебе детективов в НьюЙорке.
   - Знаю! - горько усмехнулся он. - Пять лет назад я бы все тебе объяс-
нил, но не сейчас.
   Она глухо рассмеялась.
   - Что бы ты мог объяснить? Не станешь же ты утверждать, что чист  пе-
редо мной, Рафаэль. Когда женщина проводит ночь в одной с тобой  комнате
в отеле, какие уж тут доказательства...
   - А разве не могли мы просто говорить?
   Сара сделала еще один спасительный глоток вина.
   - Это с тобой-то в главной роли? Ты что, смеешься? - выдавила  она  с
не очень убедительным смешком. Несмотря на все ее усилия,  невысказанная
злость вновь закипела в ее душе. - Для меня это не оказалось никакой не-
ожиданностью. Сейчас могу честно признаться, что никогда тебе не доверя-
ла. И все время ждала чего-то подобного. Тогда я была почти уверена, что
это уже произошло...
   Рафаэль смотрел на нее с обескураживающим вниманием.
   - Ты придерживаешься морали мартовского кота, -  сорвалось  у  нее  с
языка прежде, чем она успела закрыть рот. Дрожа, она отвернулась,  отча-
янно пытаясь взять себя в руки.
   - Ты мне никогда ничего не говорила об этих  подозрениях.  -  Длинные
пальцы ловко подхватили бутылку и поднесли ее к полупустому бокалу Сары.
- Я и не подозревал о твоих чувствах.
   Ей даже показалось, что он это промурлыкал.
   - Ты был ч... чертовски равнодушен ко мне!
   Он скривил губы, и она покраснела от смущения.
   - Возможно, - пробормотал он успокаивающе. - Еще вина? По всему  вид-
но, тебе оно по вкусу.
   - Я не голодна, - сказала она, извиняясь, и, отодвинув тарелку,  под-
няла бокал и замерла под блестящим взглядом его золотистых глаз.
   - Ни одну женщину так не любили, как тебя.
   - Ты женился на мне, только чтобы затащить меня  в  постель,  -  тупо
пробормотала она. - Зачем лукавить?
   - Сара...
   Загорелый палец мягко кружил по тыльной стороне ее сжатой в кулак ру-
ке, вызывая трепет во всем теле. Грудь заныла под  блузкой.  Сейчас  для
нее существовало только это место, и она была готова закричать  от  при-
косновения его пальца. Ошеломленная, она сидела не двигаясь.
   - Если бы я захотел, то это произошло бы и до свадьбы, -  заверил  ее
он с ленивым самодовольством. - И ты это знаешь не хуже  меня.  Так  что
женился я на тебе не поэтому.
   Она раздраженно откинулась на спинку стула, подальше отодвигая от не-
го руку. Но ощущение еще жило в ней, заставляя кипеть в жилах кровь и не
давая ей возможности сосредоточиться. Сердце бешено колотилось и не  хо-
тело успокаиваться. Что с ней творится?
   Рафаэль спрягал руку и так ослепительно улыбнулся, что у нее перехва-
тило дыхание.
   - Поговорим об этом позже, - заявил он категорично  и  откинул  назад
черноволосую голову; его золотистые глаза довольно блестели. -  Так  где
же ты была, когда я приезжал в Англию?
   От этого прямого и неожиданного вопроса она окаменела, а по коже  по-
бежали мурашки. Она избегала смотреть ему в глаза.
   - Я была в больнице. Это правда, - судорожно пробормотала она,  пряча
глаза. - Врачи говорили, что у меня угроза выкидыша. Мне был нужен  пол-
ный покой. Я провалялась там несколько недель, и это было так нудно...
   - Ты была больна? - Рафаэль побледнел, и всю его вальяжность как  ру-
кой сняло. - Dios! - простонал он со злостью. - Если бы мне  сейчас  по-
пался твой отец, я бы...
   - Но и ты не очень-то меня искал, - произнесла она упавшим голосом.
   - Я не имел ни малейшего желания тебя видеть, ведь я был уверен,  что
ты сделала аборт, - свирепо произнес он. - Твой отец дал мне  достаточно
ясно понять, что было уже поздно.
   - Не очень-то ты мне доверял.
   - У них было больше власти над тобой, чем у меня.
   - Неправда, - нетвердо возразила она. -  Вы  меня  просто  заставляли
рваться на части. Ты ненавидел их, они ненавидели тебя,  а  я  оказалась
между двух огней, пытаясь вас хоть как-то примирить. Временами мне прос-
то хотелось бежать сломя голову куда глаза глядят и оставить вас наедине
друг с другом.
   Его выразительный взгляд стал холодным, как лед.
   - Я так и не смог переступить через оскорбление, нанесенное мне твоей
семьей.
   - И это несмотря на то, что у тебя с ними очень много общего, - отва-
жилась Сара.
   - Que te pasa? - удивленно спросил Рафаэль. - Что с тобой? Что ты го-
воришь?
   Она криво усмехнулась.
   - Для вас я была просто игрушкой, и каждый хотел владеть мной безраз-
дельно. Они купили меня, взяв ребенком к себе в дом, а ты - женившись на
мне. Так что давай  смотреть  правде  в  глаза.  Это  была  свара  между
собственниками. Они не хотели меня отдавать, а ты не хотел  с  ними  де-
литься. Вы занимались перетягиванием каната, и он не мог не порваться.
   - Как ты можешь так говорить?
   - Могу, - заверила его Сара. - В некотором смысле ты был  даже  более
эгоистичен, чем они. Ты просто взял меня в собственность. У тебя было на
меня законное право.
   - Сара, - угрожающе прорычал он.
   Голова у нее была необычайно легкой, и она прекрасно себя  чувствова-
ла.
   - Тебе никогда не хотелось знать, почему я была для них всем на  этом
свете? Или тебе было на это наплевать? Они не очень-то любят, друг друга
и почти не разговаривают между собой - без меня им просто не о чем гово-
рить. Они должны были бы разойтись еще много лет назад, но судьба  пода-
рила им ребенка. К несчастью, этим ребенком оказалась я...
   - Ты не можешь отвечать за их семейные трудности. - Рафаэля эта  тема
явно не интересовала.
   Она скривила мягкие губы.
   - Вполне возможно, что ты сразу все понял. Но мне  это  было  трудно,
ведь я была лицом слишком заинтересованным. Мне  казалось,  что  причина
всех бед - я. Они любят меня, хотя и на свой манер, эгоистично. Им  было
очень, очень трудно смириться с мыслью, что я к ним  больше  никогда  не
вернусь.
   Глаза его заблестели неподдельным интересом,  и  даже  его  роскошные
черные ресницы не смогли этого скрыть.
   - И когда же свершилось это чудо?
   - Моя двоюродная бабка предложила  мне  квартиру  буквально  накануне
рождения близнецов. До прошлого года я жила с ней в Труро.
   - Труро? - переспросил он.
   - Это в Корнуолле.
   - А, знаю! - процедил он. - Ты хочешь сказать, что  жила  там  с  тех
пор, как мы разошлись? Я был уверен, что ты живешь под крылышком у своих
родителей.
   - Когда в последний раз ты боролся с драконом за прекрасную деву, Ра-
фаэль? - мягко спросила она.
   Он стиснул зубы.
   - Что ты хочешь сказать?
   Сара подхватила креветку и рассеянно ее  посасывала.  Затем  кончиком
языка облизала губы и только тут заметила его хищный  немигающий  взгляд
на своих пухлых губах.
   - Сегодня, когда драконов уже больше нет, в защите нуждаются лишь со-
вершенно беспомощные существа с пушком за ушами. Мне никогда  не  нрави-
лись люди властные, хозяева жизни. Сама не понимаю, как это я  выскочила
за тебя замуж? - Она медленно покачала головой, размышляя над  этой  за-
гадкой. - Это называется: с корабля на бал.
   - Чем ты занималась в Труро? - хмуро поинтересовался Рафаэль.
   - Всем, что душе угодно, - честно призналась она. - Петиция была  бе-
лой вороной в семье моей матери. До встречи с ней я прожила двадцать лет
на этой планете, не сознавая, что свобода - это неотъемлемое право любо-
го человека. Свобода от желаний, надежд и требований  других  людей.  Ты
даже не представляешь себе, как здорово быть самой собой, а именно так я
себя и почувствовала, когда смогла преодолеть ощущение вины. Правда, мне
понадобилось какое-то время, чтобы набраться смелости и расправить  кры-
лышки, но зато потом я проводила в воздухе  больше  времени,  чем  любая
стюардесса.
   Она подцепила еще одну креветку.
   - Очень вкусно. - Она помолчала. - Что ты на меня так смотришь?
   Его ноздри расширились.
   - Что означает "все, что душе угодно"?
   Сара задумчиво жевала креветку.
   - Тебя это уже давно не должно интересовать.
   - Но меня это интересует, и еще как. Не забывай, что ты пока еще  моя
жена.
   - Ты сейчас похож на Гордона... то есть, на того  Гордона,  каким  он
мог бы стать. Наберись он мужества... но его жена  была  феминисткой.  И
теперь он страшно боится всяких феминисток, хотя и скрывает это.
   Загорелые пальцы нервно стучали по краю стола. Как  выразительны  все
его движения, подумала Сара, с удовлетворением отмечая,  что  наконец-то
они поменялись ролями. И хотя она прекрасно сознавала, что позже ей  бу-
дет нехорошо, сейчас ей нравилось быть беспечной  и  беззаботной  -  это
намного приятнее, чем роль озлобленной уже почти бывшей жены.
   - Кто эта длинная блондинка? Ты собираешься жениться на ней?
   Пальцы напряглись, выпрямились и затем успокоились.
   - Я женат на тебе.
   Сара пьяно хохотнула:
   - С каких пор для тебя это стало помехой? Как-то ты  говорил  мне,  -
сказала она игриво, - что секс - дело несерьезное.
   Но, столкнувшись с напряженным золотым  блеском  его  глаз,  она  по-
чувствовала, как сердце у нее ушло в пятки.
   - Сюзанна...
   - А, так ее зовут Сюзанна? Красивое имя... и вполне  ей  подходит.  -
Широко и беспечно улыбаясь, Сара поднималась к новым высотам  мазохизма.
- Она хорошо готовит? - спросила она, держась за бокал, как за якорь.  -
Если она, ко всему прочему, еще и готовить умеет, то дело в шляпе, Рафа-
эль. Что до меня, то если я когданибудь еще раз выйду замуж,  то  только
за человека, который, как говорит Карен, достаточно богат, чтобы  позво-
лить мне не пачкать мои маленькие королевские ручки на столь  прозаичес-
кой кухне. Ты сам как-то сболтнул, я рождена быть игрушкой в руках бога-
того человека. Я понимаю, тогда ты был весьма близок к голодной  смерти,
но справедливости ради тебе следовало бы добавить, что избалованные  ма-
ленькие игрушки прекрасно чувствуют себя в руках богатых именно  потому,
что они им и принадлежат.
   Он нахмурился. Недомолвки, внутреннее взвинченное состояние  накалили
атмосферу едва ли не до точки кипения. Но Сара получала  от  этого  удо-
вольствие. Ощущение было такое, будто  она  приняла  какой-то  допинг  и
кровь ее потекла быстрее. Давно уже не  испытывала  она  подобного  удо-
вольствия.
   - Сюзанна... - скрипнул он зубами.
   Сара подняла руку.
   - Один небольшой совет. Дай ей  как-нибудь  неощипанного  цыпленка  и
попроси ее быстренько сотворить что-нибудь такое экзотическое для  шести
неожиданных гостей. Это как раз то, что  отличает  женщину  от  девушки.
Высший пилотаж! Уж кто-кто, а я-то знаю.
   - Сюзанна замужем за моим лучшим другом.
   Сара широко раскрыла глаза.
   - И поэтому бегает по твоей квартире в легком мини-халатике и готовит
тебе завтрак после душа? Насколько я понимаю, союз их  довольно  свобод-
ный. Вроде нашего, наверное, - заключила она. - Надо же, после  стольких
лет мы вот сидим здесь совершенно спокойно и вполне цивилизованно.  Ведь
это просто здорово, тебе не кажется?
   - Это просто отвратительно! - рявкнул он. - У нас таких взаимоотноше-
ний не было.
   - Действительно, у нас эти отношения были односторонними... Ты гулял,
а я торчала дома.
   Его дыхание участилось.
   - Мне кажется, что ты просто хочешь вывести меня из себя.
   - А разве такое возможно? - Яростный блеск  глаз  гипнотизировал  ее,
хотя она и была удивлена тем, как легко Рафаэль проглатывал ее лепет.  -
И чего мне это будет стоить?
   Он бросил на нее быстрый понимающий взгляд.
   - Значительно больше, чем эта неуклюжая попытка вызвать во  мне  рев-
ность.
   Сара, не отдавая себе отчета в том, что делает, вскочила  на  ноги  и
выплеснула содержимое своего бокала прямо ему в лицо.
   - Сядь! - рявкнул Рафаэль, вытираясь чистой салфеткой. - Боюсь, что с
обедом я переусердствовал.
   Сара, растеряв все свое мужество, выбежала вон из ресторана.
   На улице был ливень. Потоки воды, закипая, бились о пыльный  асфальт,
и уже через минуту Сара промокла до нитки. Тонкая блузка и юбка прилипли
к телу. После такого неожиданного и из рада вон  выходящего  взрыва  она
почувствовала себя совершенно разбитой. Находясь в состоянии чувственно-
го замешательства, она как сквозь туман подумала, что за  последние  дни
совершила много поступков, которые никак не вписывались  в  обычную  для
нее линию поведения.
   В присутствии Рафаэля она становилась неуправляемой. Пара бокалов ви-
на на пустой желудок - и вот она уже ведет себя  как  на  сцене  ночного
клуба! Он пригласил ее на обед только  ради  того,  чтобы  поговорить  о
Джилли и Бене, и во что это вылилось? Уж что-что, а  небольшого  легкого
цивилизованного разговора, конечно, не получилось. Я женат на тебе, зая-
вил он, даже не поморщившись. И ей захотелось его убить... вернее,  уби-
вать его медленно, прибегая к разным утонченным пыткам и  без  малейшего
сострадания.
   Избежать позора - это единственное, о чем она думала. По крайней мере
так ей казалось. Почему-то для нее стало очень важным убедить Рафаэля  в
том, что его уход для нее стал неприятностью, неожиданно  превратившейся
во благо. Но Рафаэль понял ее лучше, чем  она  сама.  "Неуклюжая  попыт-
ка"... Эти слова поразили ее, как отравленные дротики. Как всякая  прив-
лекательная женщина, Сара сомневалась в своей привлекательности. В общем
и целом, это не очень ее беспокоило, но, когда на горизонте объявился ее
bite noire (Черный зверь, ненавистный человек (франц.) от спокойствия не
осталось и следа, и она оказалась втянутой в  водоворот  чувств.  Только
что в ресторане она пустилась во все тяжкие и опять все выболтала. И это
уже не в первый раз, горько призналась она, невольно вспоминая прошлое.
   Через восемнадцать месяцев после их женитьбы она вся кипела, как ско-
роварка на слишком большом огне. Она внимательно к себе присмотрелась, и
то, что она увидела, ей не понравилось. У нее не было своего лица,  если
не считать того, что она была женой Рафаэля и дочерью Сауткоттов. Насто-
ящая Сара не могла себя защитить, она просто себя не знала. И  всю  свою
жизнь подстраивалась под других и постоянно извинялась, если у  нее  это
не получалось. Короче говоря, она была тряпкой,  у  которой  не  хватало
смелости потребовать для себя свободы.
   Только в одном она сопротивлялась Рафаэлю: он хотел ребенка,  она  же
старательно избегала любого разговора на эту тему.
   Напряжение в отношениях с Рафаэлем, нараставшее от месяца к месяцу, в
конце концов привело к взрыву по самой смехотворной причине. Одна из на-
турщиц Рафаэля постоянно разгуливала по их квартире в полуобнаженном ви-
де, приводя Сару в ярость. В конце концов Сару прорвало,  и  она  жестко
заявила Рафаэлю, что не желает больше видеть