А
ведь от развода их отделяло всего лишь два с половиной месяца. В Лондоне
Рафаэль погорячился, и вот результат. Горечь  и  разочарование  овладели
Сарой. Машина остановилась. Свинья, эгоист  двуличный!  Он  заставил  ее
бросить работу, дом и вполне устроенную жизнь из-за какой-то прихоти,  а
теперь загнал их в отель, чтобы они поменьше ему надоедали!
   - Папа! - взвизгнул Бен, и стоило Тимотео открыть дверцу, как близне-
цы кубарем выкатились из машины и со всех ног бросились к  стоявшему  на
террасе Рафаэлю.
   Сара вышла не торопясь, с холодной улыбкой. Тем временем трио обмени-
валось поцелуями, похлопываниями и радостными приветствиями. В белой ру-
башке, контрастирующей с черными волосами и загорелой кожей, и в  плотно
облегающих черных джинсах, подчеркивающих его узкие бедра и длинные мус-
кулистые ноги, Рафаэль выглядел поразительно.
   - Почему тебя не было в аэропорту? - спросила Джилли безграмотно.
   - Abuela... моя бабушка, она не очень хорошо себя чувствует, - объяс-
нил Рафаэль несколько громче, чем было нужно, - специально для Сары, ко-
торая не торопилась к ним присоединиться. - Но завтра,  когда  ей  будет
лучше, вы ее увидите. Она очень хочет с вами познакомиться.
   Сара покраснела, но не от жары - ей стало стыдно за  свои  скоропали-
тельные выводы.
   - Можно мы пойдем в сад? - спросил Бен.
   - Конечно, но держитесь подальше от воды, - предупредил  их  Рафаэль.
Дети бросились бегом в сад, а Сара почувствовала на себе взгляд его тем-
ных глаз. - Ты выгладишь уставшей. Тебе надо отдохнуть перед ужином.
   - Значит, ты придешь к нам на ужин?
   Он свел свои пышные брови.
   - Как это - приду?
   Сара пожала плечами.
   - Просто интересно. Мне бы не хотелось,  чтобы  ты  перетруждал  себя
из-за нас.
   Он смотрел на нее в упор, не торопясь поднимать брошенную перчатку, и
Сара удивленно осмотрелась по сторонам.
   - Не могу пожаловаться. Отель просто великолепен. Меня вполне устраи-
вает, если, конечно, ты платишь.
   Рафаэль обиделся.
   - Это никакой не отель, Сара. - Он поколебался. - Это мой дом.
   - Твой дом? - Сара рассмеялась, а потом  уставилась  на  него  широко
раскрытыми глазами; но он был серьезен. Ее бросило в жар. -  Ты  шутишь,
да?
   - Странный юмор.
   Напряженное молчание было нарушено резким всплеском, за которым  пос-
ледовали крик и визг. Выругавшись, Рафаэль резко развернулся на каблуках
и по стоптанным каменным ступенькам бросился вниз, в сад. Дети с винова-
тым видом выкарабкивались из заросшего лилиями прудика размером с плава-
тельный бассейн.
   - Что я вам говорил? - закричал Рафаэль.
   - Мне захотелось сесть на большой лист, - подвывала Джилли.
   - Рафаэль... - попыталась вмешаться Сара.
   - Иди в дом и заткни уши, если ты этого не можешь слышать! - приказал
он.
   Он здорово их отчитал и объяснил, что им грозило. Он чрезвычайно живо
описал им все ужасы смерти в воде. Когда он закончил, дети  были  такими
притихшими, какими она их никогда не видела. Присутствие двух служанок и
пожилой женщины в черном наряде, которая прибежала на шум, заставило Са-
ру придержать язык за зубами.
   Рафаэль дал кое-какие распоряжения поиспански, и Джилли с Беном,  вы-
мокшие до нитки, были уведены черноглазыми служанками, с трудом  сдержи-
вавшими улыбку. Пожилая же женщина осталась с ними.
   - Это моя экономка, Консуэло, - мягко пробормотал Рафаэль.
   - Buenas tardes, senora (Добрый день, сеньора (исп.). Надеюсь, вы хо-
рошо долетели. - Простое лицо Консуэло было все в морщинках от улыбки.
   - Muchas gcacias (Большое спасибо (исп.), Консуэло. Я рада, что прие-
хала, - дрожащим голосом соврала Сара.
   - Мы будем пить кофе в зале. - Рафаэль отпустил пожилую женщину  нак-
лоном головы, затем взглянул на Сару: - Я вижу,  что  ты  на  меня  сер-
дишься. Но я считаю, что детям просто необходима твердая рука. Они долж-
ны знать, что, если я говорю "нет", то, значит, "нет". Когда же ты гово-
ришь "нет", то временами это означает "может быть", а иногда даже - "да,
пожалуйста". Лично я не возражаю против такой нерешительности:  это  до-
бавляет остроты.
   Она еще не пришла в себя и не смогла отплатить ему  той  же  монетой.
Вместо этого она молча проследовала за ним на террасу, где он  пропустил
ее вперед на балкон. Не веря, что все это происходит с ней, она вошла  в
большую и изысканно обставленную комнату. Ноги ее ступали по потрясающе-
му обюсоновскому ковру с великолепными рисунками пастелью. Вокруг в изо-
билии стояли элегантные антикварные шкафчики и обитые шелком кушетки. На
полированных антикварных столиках с изысканной небрежностью были разбро-
саны разнообразные objects d'art (Предметы искусства (франц.). Все здесь
кричало о богатстве, накопленном еще в давние времена. Коллекции эти со-
бирались поколениями, а по тому, как они хранились, было видно, что  ими
здесь не оченьто уж и дорожат.
   Дом Рафаэля... Нет, это невозможно! Она все еще никак не могла  опра-
виться от шока. Скорее всего, этот дом отошел к Рафаэлю от родственников
по линии отца. Он ничего ей о них не рассказывал; Все два года  их  сов-
местной жизни он держал это в секрете, не дав ей никакого  намека  и  ни
разу не обмолвившись.
   - Почему ты ничего мне об этом не рассказывал? - чувствуя себя  обма-
нутой, со злостью и болью спросила она. - Ты сделал из меня полную дуру.
- Она тупо покачала головой. - Я чувствую себя униженной.
   Рафаэль поднял бровь.
   - Enamoiada (Любимая (исп.) Сауткоттов этим не проймешь.
   - Я просто никак не могу понять, откуда у тебя все это, - пробормота-
ла она напряженно.
   - Когда мы жили вместе, меня не очень-то величали здесь, в Алькасаре,
- объяснил он без особого энтузиазма. - Я не получал от поместья ни гро-
ша, хота по закону мне полагался определенный доход.  Мой  дед,  Фелипе,
ненавидел меня, и, должен сознаться, взаимно.
   Ее брови поползли вверх.
   - Он ненавидел тебя?
   - В начале этого года Фелипе погиб в автомобильной  катастрофе.  Если
бы не этот подарок судьбы, мне пришлось бы еще  очень  долго  ждать  дня
вступления во владение своей собственностью, а приходить сюда нищим поп-
рошайкой я не собирался. - Его темный взгляд заблестел.  -  Какой  смысл
хвастать тем, что я не мог тебе дать? Поэтому я и молчал.
   Вошла Консузло с подносом с кофе и тонко нарезанными бутербродами.
   - Я ничего не хочу, - промямлила Сара, когда экономка ушла.
   - Не упрямься. - Рафаэль разлил кофе. - Мы садимся ужинать не  раньше
десяти.
   - Боюсь подавиться, - честно призналась она. - Я  бы  лучше  прогуля-
лась.
   Толкнув дрожащей рукой балконную дверь, она вышла на террасу.
   - Сара...
   - Сколько же ты стоишь? - спросила она, желая уязвить его.
   Он облокотился на колонну, словно выточенную из ячменного сахара.
   - Не знаю. - Он бесстрастно всмотрелся в ее замкнутое лицо. - У  меня
есть поместье и кое-какие коммерческие интересы. Сантовены всегда  умели
обожать и приумножать всемогущий доллар.
   - Сантовены, - повторила Сара.
   - Это имя фигурирует в твоем свидетельстве о браке, - напомнил ей Ра-
фаэль. - Я поклялся не пользоваться им, пока был жив Фелипе. И я сдержал
свое слово.
   Рафаэль Луис Энрике Сантовена и Алехандро. Вот уже много лет, как Са-
ра не вспоминала его полное имя.
   - "Санто", - подсказал ей Рафаэль, - "Санто Амальгамейтед индастриз".
   Сара побледнела. Ей уже приходилось слышать об этой компании во время
обедов в доме у своих родителей.  "Санто"  была  гигантским  многонацио-
нальным конгломератом, расположенным частично в Европе, частично  в  Се-
верной Америке. Связать имя Рафаэля с этим гигантом было все равно,  что
предложить ей пройтись по Луне. Честно говоря, она не доросла до такого.
   - Как наследник Фелипе, я являюсь самым крупным владельцем акций. Ес-
ли бы он мог забрать свою долю в могилу, то непременно бы это сделал.
   - Пожалуй, я пройдусь.
   Голос ее звучал неровно, как будто ей не хватало воздуха. Она спусти-
лась по лестнице.
   Ей было плохо. Деньги - это власть. А власть позволит ему отобрать  у
нее детей. Странно, почему он не предупредил ее об этом еще в Лондоне? У
меня неплохие шансы, сказал он ей тогда, явно недоговаривая.  С  "Санто"
она тягаться не сможет. Она вспоминала теперь, что ей тогда сказала  Ка-
рен: "Элиза говорит, что он из очень богатой семьи". У Элизы,  возможно,
был доступ к закрытой информации. Прессе же пока еще  предстояло  соеди-
нить имя Рафаэля Алехандро с САИ.
   - Dios mio, que te pasa? - спросил Алехандpo, разглядывая ее сбоку.
   И он еще спрашивает? Неужели он серьезно? Она только что навсегда по-
теряла Бена и Джилли! Всем заправлять будет Рафаэль. Он будет устанавли-
вать правила игры, независимо от того, уедет она или останется. В чем  я
провинилась. Господи? За что мне эта кара? Освободиться от власти и вли-
яния отца было очень трудно. Сбежать же от Рафаэля, которого поддержива-
ют миллиарды "Сан-то", будет просто невозможно. Приехав сюда, она только
подыграла ему, тут и говорить не о чем. Он выиграл битву прежде, чем она
добралась до поля боя.
   - Я думал, ты будешь просто прыгать от радости, - сказал он.
   - Боже, как я тебя ненавижу! Ты слышишь меня? Я ненавижу тебя! -  за-
визжала вдруг Сара, как сварливая баба, вновь обретя дар речи. Он  попы-
тался обнять ее, но Сара, упершись руками ему в грудь, с отчаянной силой
оттолкнула его от себя и не без видимого удовольствия наблюдала  за  его
полетом в заросший лилиями прудик, куда он свалился с  таким  всплеском,
что забрызгал и ее. - Я места себе не находила, пытаясь раздобыл" немно-
го денег, когда мы жили в Париже! - крикнула она. - А ты  даже  запретил
мне пользоваться моими собственными деньгами! Нет, как же, тебе надо бы-
ло заставить меня похлебать горюшка. А у  самого  при  этом  были  столь
обеспеченные тылы! Чего только ты не предпринимал, чтобы нагнать ужас на
моих родителей! Моей матери ты заявил, что ты цыган! Что никогда не  ви-
дел своего отца! Ну-ка, скажи, где ты видел родителей,  жаждущих  отдать
свою восемнадцатилетнюю дочь за цыгана, у которого нет  твердой  работы,
зато самоуверенности хоть отбавляй?
   Поверхность прудика оставалась неподвижной.  Сара  быстро  заморгала.
Где он? Боже, о Боже! Скинув туфли, она, как  сумасшедшая,  бросилась  в
пруд. Задев ногой за что-то липкое, она пронзительно  закричала,  и  тут
вынырнул Рафаэль и, не скрывая веселого блеска в глазах, откинул  мокрые
волосы со лба.
   - Т... ты... свинья! Мерзкий человек! Как ты посмел меня так  пугать!
- бушевала Сара.
   Выбраться на берег было вовсе не просто, особенно в набухшей от  воды
юбке. Выбравшись первым, Рафаэль вытянул ее за собой,  но  вместо  того,
чтобы поставить ее на землю, прижал ее к себе.
   - Если бы только твоя мать тебя сейчас видела, gatita,  -  проговорил
он насмешливо.
   - Ты сам на это напросился! - Ее  все  еще  трясло  оттого,  что  она
только что чуть-чуть его не утопила, хотя и была готова прыгнуть за  ним
хоть в пропасть.
   Рафаэль рассматривал ее искаженные черты.
   - Ты похожа на fantasma, на привидение, а весишь ты как маленький ме-
шочек с костями, - пожурил ее он. - Мне не нравятся  костлявые  женщины.
Ты совсем себя запустила.
   Сара закрыла глаза, чувствуя себя старой, никому не нужной  зубочист-
кой.
   - Оставь меня в покое, - пробормотала она по-детски, готовая в  любую
минуту разрыдаться.
   - Тебе нужно отдохнуть. Dios, Сара, - пробормотал он,  желая  довести
это до ее сознания, - ты ужасно выглядишь.
   Он понес ее на руках по длинной лестнице.  Затем  скрипнула  дверь  и
послышался женский возглас. Затем - тишина. Когда она открыла глаза,  то
с удивлением увидела на себе сосредоточенный взгляд Рафаэля. Он поставил
ее на ноги, и она, предчувствуя неладное, торопливо сказала:
   - Я сама.
   - Не будь ханжой! Ты едва держишься на ногах, - заявил он,  стаскивая
через ее голову хлопчатобумажную светло-вишневую блузку. Юбка упала к ее
ногам.
   - Это сухое! - едва не задохнувшись, выкрикнула она,  прежде  чем  он
успел дотронуться пальцами до узких полосочек ее нижнего белья.
   - Виепо (Хорошо (исп.). - Он поднял ее, уложил в кровать  и  бесцере-
монно накрыл одеялом. - Спать, - приказал он.
   Свернувшись калачиком, она притаилась, дожидаясь, когда  он  задернет
шторы. Она будет лежать не двигаясь на этой огромной,  размером  с  фут-
больное поле кровати до тех пор, пока он не выйдет  из  комнаты.  В  об-
щем-то, она не так уж и устала. Через пару минут она опять будет на  но-
гах.
 
 
   ГЛАВА СЕДЬМАЯ
 
   Сара проснулась от легкого стука в дверь. Консуэло вошла  почти  нес-
лышно, включила свет и с улыбкой подала ей халат. Сара встала и с  изум-
лением осмотрела роскошную спальню. Сразу по соседству находилась комна-
та для одевания, из которой можно было пройти в экзотическую ванную, от-
деланную разноцветным мозаичным кафелем. Такое не снилось даже  Алисе  в
Зазеркалье. Дальше - больше: Консуэло привела с собой служанку.
   - Это Пиляр, senora. Она изучает английский и уже неплохо на нем  го-
ворит, - бодро заявила Консуэло. - Надеюсь, она вам понравится.
   - Muchas giacias, Консуэло. - Выдавить из себя больше она  просто  не
могла. Служанка? А что с ней делать? У ее родителей были  экономка,  ку-
харка, садовник и горничная, приходившие ежедневно из  деревни.  Но  вот
личных служанок у них никогда не было.
   - De nada, sefiora (Не за что, госпожа (исп.), - широко улыбнулась ей
Консуэло.
   Сара спросила, где ее вещи, и Пиляр застенчиво проводила ее в комнату
для одевания. Сара вытащила темно-синее платье и с извиняющейся  улыбкой
скрылась в ванной. Уже половина девятого, а до ужина ей еще хотелось по-
видать детей. С сожалением взглянув на ванну и на душ, она  ограничилась
тем, что просто побрызгала водой на лицо, подновила легкий грим и расче-
сала волосы.
   Пиляр тоже не бездельничала. Когда Сара вернулась в спальню,  кровать
была заправлена, а вещи убраны. Пиляр с трогательной заботой расправляла
одну из ее ночных рубашек на гладком, без  единой  морщинки,  покрывале.
Простая, из полихлопка, рубашка никак не вязалась с богатой тканью  пок-
рывала.
   - Дети внизу? - спросила Сара.
   - Я провожу вас к ним, senora. Los nifios, они все еще в постели.
   Дочка спала, как принцесса, в кровати с балдахином и кружевными штор-
ками. Комната была совсем недавно заново оклеена, обставлена детской ме-
белью и завалена таким количеством игрушек, какое Сара видела  только  в
детских магазинах. Через коридор в кроватке в виде гоночного  автомобиля
богатырским сном спал Бен.
   - Мне надо наверстать целых четыре года. - Рафаэль в белоснежном смо-
кинге и узких черных брюках выглядел настоящим испанским идальго. Он пе-
ресек комнату и подошел к Саре. - Я вовсе не собираюсь их баловать, но я
не смог отказать себе в удовольствии купить им все, что мне попалось  на
глаза, - с легкой хрипотцой в голосе доверительно сказал он Саре. - Воз-
можно, я переусердствовал, но мне казалось, что все эти вещи помогут  им
не скучать вдали от дома.
   - Оказавшись в раю, дети забывают о доме. На первый раз, думаю,  осо-
бого вреда не будет, - согласилась она. - Боюсь, что по  одежде  я  тебе
сегодня не пара... Кажется, я не додумалась захватить ничего длинного.
   - У тебя и чемоданов-то немного. No importa (Не имеет значения (исп.)
- отмахнулся он. - Купишь здесь.
   Ей показалось, что в нем произошли какието изменения с  их  последней
встречи. Но стоило только ему посмотреть на  Бена,  как  он  опять  стал
прежним - видимо, он еще  не  привык  к  просто  принимает  желаемое  за
действительное. Рафаэль не скрывает, что без ума от  близнецов,  которых
он тоже явно очаровал. Как настоящий  мужчина,  он  откровенен  в  своих
чувствах с детьми.
   Когда они начали спускаться по мраморной винтовой лестнице, он  вдруг
взял ее за руку и спросил:
   - А где твое обручальное кольцо?
   - У меня его больше нет.
   Рафаэль недоверчиво уставился на нее сверху вниз.
   - Куда ты его дела?
   - Я его заложила. Подходящий случай, тебе не кажется?
   - Ты его заложила? - переспросил он громоподобно. - Какая женщина за-
ложит свое обручальное кольцо?
   - Та, которая не придает ему особого значения, - с  вызовом  заверила
его Сара и пошла вниз по ступенькам.
   Он сжал зубы.
   - Я куплю тебе другое, и ты будешь носить его постоянно.
   Сара откинула назад голову.
   - Если для тебя это так важно, то ради Бога, но, пожалуйста, не вводи
меня в краску и не покупай ничего сверхъестественного. Может, ты и забыл
об этом, но я должна тебе напомнить, Рафаэль, что  вот  уже  без  малого
пять лет, как мы находимся в процессе развода. Я уже очень давно  перес-
тала чувствовать себя замужней женщиной.
   В его золотистых глазах засверкала злость.
   - В этом смысле я тоже могу кое-что сделать.
   В зале их поджидал тщедушный молодой человек с красивым лицом. Увидев
их, он презрительно усмехнулся и высоко поднял бокал.
   - Позвольте мне поднять этот бокал в честь смущенной  невесты.  -  Он
говорил с явным американским акцентом.
   - Сара вот уже почти семь лет как моя жена, - ответил Рафаэль ледяным
голосом, даже не пытаясь скрыть неудовольствие. - Познакомься, Сара, это
мой двоюродный брат Эрнандо Сантовена-и-Альварес.
   - Bienvenido (Добро пожаловать (исп.), Сара,  -  насмешливо  протянул
Эрнавдо. - Рафаэль неправильно меня понял. Я просто хотел  сказать,  что
для нашей семьи вы все еще невеста.  О  вашем  существовании  мы  узнали
только на прошлой неделе. В отношении  слабого  пола  у  Рафаэля  вообще
очень короткая память. Вот хотя бы на прошлой неделе...
   - Bastante! - резко оборвал его Рафаэль. - Ты  пьян.  И  переступаешь
рамки приличия.
   Эрнандо протестующе замахал рукой и осушил свой бокал.
   - Ладно, ладно. Успокойся, я не остаюсь. - Театральная насмешка  сле-
тела с его лица. Теперь он смотрел на Рафаэля с явным  презрением.  -  У
меня нет сил на торжественный ужин, приготовленный  Консузло.  Чего  мне
праздновать?
   Рафаэль едва не рассмеялся, глядя вслед уда-
   - С одним покончено, осталось еще двое, - колко  заметил  Рафаэль.  -
Что будешь пить, gatita?
   - Джин с горьким лимонадом. - Она нахмурилась. - О  чем,  собственно,
речь?
   Он злорадно усмехнулся.
   - Все очень просто. Если бы я так нежданно не появился на свет,  отец
Эрнандо наследовал бы от Фелипе все. Поэтому Эрнандо всю  жизнь  смотрит
на меня как на узурпатора и самозванца. А сообщение о том,  что  у  меня
еще есть и сын, то есть прямой наследник, оказалось для  него  последней
каплей, - сообщил он с жестокой иронией. - Теперь ни у Эрнандо, ни у его
отца нет ни малейшей надежды заполучить то, что они уже считали своим.
   - Своим? - переспросила Сара. - Но ведь ты появился здесь еще  ребен-
ком.
   Он хмуро усмехнулся.
   - Я сын цыганки. Фелипе расценивал само мое существование как оскорб-
ление семейного имени. Он так никогда меня и не  признал.  Более  десяти
лет он бился над тем, чтобы доказать, что я  незаконнорожденный.  И  его
настойчивые попытки отлучить меня от семьи и лишить наследства дали  Эр-
нандо и его отцу необоснованные надежды.
   Сара была поражена.
   - Но ведь ты же был ребенком.
   Рафаэль передал ей хрустальный бокал.
   - Не забывай, что ставки были слишком высоки. Если бы Фелипе  удалась
его афера, мне бы не пришлось рассчитывать на  многое.  Семья  Сантовена
очень богата и очень консервативна. Они  чрезвычайно  гордятся  чистотой
своей крови и верят в наследственность. - Он улыбнулся. - Как, ты  дума-
ешь, чувствовал себя Фелипе, когда ему на голову свалился такой  подаро-
чек, как я?
   - Но ведь, несмотря ни на что, ты его внук!
   - Он поставил на моем отце крест еще до моего рождения, - сухо сказал
Рафаэль. - Мой отец был тем самым уродом в семье, о котором столько  го-
ворят. Он любил выпить, был игроком и не пропускал ни одной  юбки  -  не
считая других, менее привлекательных черт его характера.