и решила, что это телевизор! Мне и в голову  не  пришло,
что у тебя кто-то есть.
   Сногсшибательная блондинка скандинавского типа с золотисто-пшеничными
волосами, струившимися по едва прикрытым полотенцем плечам, смотрела  на
них сверху, перегнувшись через перила галереи прямо  над  холлом.  Сара,
потрясенная, без кровинки в лице, молча уставилась на нее.  Как  это  ни
нелепо, но на губах у блондинки играла дружеская извиняющаяся улыбка. Но
уже через несколько секунд она нахмурилась и, вопросительно взглянув  на
Рафаэля, упорхнула.
   Шок всегда действовал на Сару  отрезвляюще.  Вот  и  теперь  она  по-
чувствовала легкий озноб, за которым пришло  ощущение  действительности.
Надо было совсем потерять голову, чтобы прийти сюда. Последние несколько
часов она вела себя просто как безумная. Задумалась ли она хоть раз  над
тем, что делает? Нет, ни разу. Она опрометчиво бросилась разыскивать Ра-
фаэля и вот теперь пожинала плоды. Ее душило чувство унижения, стыд жег,
как угли. Какие такие надежды привели ее сюда сейчас, с пятилетним опоз-
данием? Блестящая и  совершенно  раскованная  блондинка  заставила  Сару
вспомнить то, что ей стоило таких трудов забыть.
   Когда-то Рафаэль заманил ее в свои шелковые сети, и  не  было  ничего
крепче тех сетей. За любовь к Рафаэлю она заплатила своей волей.
   Может, действительно надо сказать спасибо отцу? - лихорадочно подума-
ла она. Может, надо его поблагодарить за теперешнюю ее свободу? Он
   Раньше она считала, что достаточно сделать вид, будто ничего не заме-
чаешь, и все будет в порядке. Но в наказание за свою глупую слепоту  она
вынуждена была разрываться на части. Пока Рафаэль был в Нью-Йорке,  отец
Сары нанял частного детектива и установил за  ее  мужем  слежку.  В  ре-
зультате ее робкие положения получили холодное  и  неопровержимое  подт-
верждение. Ее отец доказал неверность Рафаэля черным по белому, да еще с
фотографиями, которые ей никогда не забыть. Он  заставил  ее  посмотреть
жутким ночным кошмарам прямо в глаза. А в  благодарность  потребовал  от
нее невозможного.
   - Сара...
   Ей стоило большого усилия, чтобы растянуть одеревеневшие губы в улыб-
ку. Мертвенный холодок, притаившийся глубоко внутри ее, стал перерастать
в ненависть, которая вместе с замешательством и жгучей  злостью  вот-вот
проступит у нее на лице. Их семейная жизнь ушла в прошлое,  с  ней  было
покончено, она умерла... Как она могла об этом забыть? Как? Она  и  сама
не понимала.
   - Сара...
   По иронии судьбы Рафаэль смотрел на нее теперь с участием,  сменившим
его прежнее равнодушие. Взгляд его был обескураживающе проницательным.
   - Если я не ошибаюсь, ты собиралась мне что-то сказать, - заявил он с
совершенно несвойственным ему терпением.
   - Разве? - Голова у нее была совершенно пустой, и она не смогла  зас-
тавить себя ответить просто и воспитанно. - Ты, кажется, куда-то спешил,
- коротко заметила она.
   - Я уже не тороплюсь, - спокойно заверил ее Рафаэль. - Может,  прися-
дешь?
   Сара так сильно прижала сумочку к животу, что костяшки ее пальцев по-
белели, и это было выразительнее всяких слов.
   - Незачем.
   Он обезоруживающе ей улыбнулся.
   - Прежде чем нам помешали, ты мне что-то хотела  сказать,  -  пытался
образумить ее он.
   - Разве?
   Необыкновенно красивая рука Рафаэля взметнулась в выразительном жесте
- он просил прощения за предыдущие немногословность и безразличие и обе-
щал выслушать ее с большим вниманием. Просто удивительно, как много  Ра-
фаэль может вложить в один простой жест. Он поэт движения, даже когда не
двигается. В голове у Сары окончательно  все  перепуталось,  и  она  еще
больше напряглась.
   - Можешь располагать моим временем, всем моим временем,  -  предложил
он с непреднамеренным высокомерием. - Постараюсь больше тебя не  переби-
вать. Обещаю внимательно выслушать все, что ты мне хочешь сказать.
   "Представляю... - с болью подумала Сара, - представляю, с каким  удо-
вольствием он выслушал бы то, что я только что по глупости ему  чуть  не
сболтнула. Спасибо этой блондинке".  Если  бы  пять  лет  назад  обстоя-
тельства сложились несколько по-иному и если бы ее отец не допустил  не-
поправимой, непростительной ошибки, поставив  себе  целью  разрушить  ее
семью, она обязательно была бы в доме Сауткоттов, когда там был Рафаэль.
   Ее отец производил  устрашающее  впечатление  на  большинство  людей.
Только не на Рафаэля. Получив вызов, Рафаэль надел на себя маску еще бо-
лее холодного, еще более леденящего достоинства, чем была у ее отца. Са-
ра уже давно поняла, что именно поэтому ее тогда и  убрали  насильно  со
сцены. Она была самым слабым звеном в цепи, и отец выбрал ее,  поскольку
сломать Рафаэля ему оказалось не под силу.
   Рафаэль же наверняка бы ей все рассказал о той женщине в Нью-Йорке  и
не стал бы оправдываться. Она бы сидела прямо перед ним, всячески  избе-
гая его взгляда и стараясь не слушать его. Он мог бы даже броситься  пе-
ред ней на колени и вымолить прощение, не потеряв  при  этом  ни  грамма
своей неистовой гордости.
   И она вернулась бы к нему. Почему? Да просто потому, что любила  его,
любила с такой силой, какой в себе раньше и не подозревала,  она  любила
его так, как никого уже больше полюбить  не  сможет.  Она  почувствовала
отвращение к самой себе. Слава Богу, этот выбор ее миновал. Рафаэль  на-
верняка бы ее убедил в том, что та женщина в Нью-Йорке была просто  дос-
тойным сожаления эпизодом, который никогда больше не повторится.  В  де-
вятнадцать она была такой наивной и такой впечатлительной, а Рафаэль так
хорошо умел убеждать.
   Высоко подняв голову, Сара откашлялась:
   - Близняшки...
   Рафаэль нарушил обещание не перебивать ее.
   - Так что с близняшками? - прервал он ее, как будто ожидал от нее че-
го-то совсем другого.
   - Они счастливы, они хорошо устроены, - закончила Сара. - Им не нужен
залетный отец. К тому же я очень сомневаюсь, что эти любопытные четырех-
летние малыши не помешают твоему явно перегруженному сексуальному кален-
дарю.
   - Ага. - Рафаэль по-прежнему смотрел на  нее  с  раздражающей  холод-
ностью. - И что же привело нас к такому заключению?
   - Меньше чем за двенадцать часов я видела тебя с двумя разными женщи-
нами! - выпалила Сара, с трудом сдерживаясь.
   - И что же в этом странного? - с легкой иронией спросил Рафаэль.
   - Если ты считаешь, что я позволю моим детям общаться  с  таким  амо-
ральным типом, то ты заблуждаешься! - все более распаляясь, заявила Сара
с горящими щеками. - Я настаиваю на том, чтобы ты оставил нас в покое!
   Рафаэль склонил темноволосую голову набок.
   - А может, ты просто хочешь, чтобы я оставил в покое чужие постели? -
переспросил он мягким, вкрадчивым голосом, а в глазах у него  засверкали
молнии.
   Сара заморгала, совершенно сбитая с толку таким оборотом дела.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Ничего особенного, - заметил он. - Весь этот разговор... он достав-
ляет мне массу удовольствия.
   - Не понимаю, о чем ты! - резко заявила Сара. - Я просто  говорю  то,
что думаю.
   - То, что ты думаешь, совершенно неестественно для женщины, прожившей
по собственному желанию целых пять лет отдельно от мужа.
   Несколько секунд Сара напряженно раздумывала над этим неожиданным для
нее утверждением.
   - Неестественно? - высоким голосом переспросила  она.  -  Я  намерена
уберечь детей от твоего влияния.
   - А кто убережет их от твоего? И твоих родителей? - насмешливо  спро-
сил Рафаэль. - Я бы не доверил вам воспитание даже хомяка.
   - Как ты смеешь так со мной разговаривал"?!
   Сара, возмущенная до глубины души,  попыталась  пройти  мимо  Рафаэля
прямо к двери, но он железной хваткой схватил ее за тонкое предплечье.
   - Как... я... смею? - с болью и возмущением, кипевшими в темных  глу-
бинах его тигриных глаз, переспросил он. -  Будь  у  меня  хоть  чуточку
меньше самообладания, я бы показал тебе, что я чувствую. Ты лишила  меня
детей. Я потерял четыре невосполнимых года из их жизни. Я, их отец,  для
них совершеннейший незнакомец. Если бы я встретил их на улице, то прошел
бы мимо. Я даже не знаю, как их зовут! Я бы с радостью тебя убил за  то,
что ты с таким самомнением украла у меня и у них!
   Он отпустил ее онемевшую руку с выражением, будто  отталкивал  ее  or
себя, и Сара отшатнулась, бледная и потрясенная, с дрожащими коленями.
   - Я и не подозревала, что ты не знаешь о существовании Джилли и Бена!
- слабо возразила она.
   - И ты думаешь, я в это поверю?
   - Но это правда!
   Он хрипло рассмеялся и мягко отступил от нее.
   - Ты думаешь, я не понимаю, что тебя сюда привело? - полоснул  он  ее
леденящим взглядом. - Ты боишься того, что я могу сделать.
   В смятении, со смешанным чувством ужаса и вызова Сара смотрела на его
прекрасное смуглое лицо.
   - Ты ничего не можешь сделать!
   Губы его скривились в угрюмой усмешке.
   - Сара, в некоторых вопросах ты по-прежнему наивна, как  ребенок.  По
закону ты не имела права лишать  меня  отцовства.  Подобное  допускается
только по взаимному согласию между мужем и женой либо по суду, - пояснил
он. - Между нами такой договоренности не  было,  как  не  было  и  соот-
ветствующего решения суда. И если ты не сделаешь то, что мне  нужно,  то
тебе больше не помогут ни ложь, ни лицемерие,  к  которым  ты  прибегла,
чтобы скрыть от меня рождение двойняшек. На суде все всплывет...
   Словно кто-то нанес Саре жестокий удар огромным кастетом прямо в  ви-
сок.
   - 3... зачем суд? - Она с трудом шевелила бескровными губами. - Можно
ведь и поговорить... - примирительно пролепетала она.
   - Поговорить? Ты уже много говорила. Рафаэль окинул ее  презрительным
взглядом. - Если ты еще захочешь со мной  поговорить,  обращайся  непос-
редственно к моему адвокату в Лондоне. Надеюсь, он терпеливее меня.
   Он взял себя в руки, и это еще больше ее  перепугало.  Когда  Рафаэль
сердился, с ним еще можно было договориться.
   - У меня нет желания разговаривать с твоим адвокатом, - твердо  отче-
канивая слова, произнесла она.
   Рафаэль подхватил пиджак с кушетки  и  с  выразительным  раздражением
посмотрел на тонкие золотые часы на своем запястье.
   - Очень жаль. Для тебя, не для меня. Ну, а теперь, если ты не  возра-
жаешь...
   - Ладно, я ухожу! - Сара не заставила себя уговаривать и заторопилась
к выходу.
   Когда у Сары случались неприятности,  она  часто  искала  спасения  в
обычных хозяйских делах. Вот и сейчас она сосредоточилась на  дороге  и,
вспомнив, что на этой неделе еще не ездила по магазинам,  отправилась  в
переполненный супермаркет, где попыталась отвлечься от мучивших ее  мыс-
лей, бегая от прилавка к прилавку. Но когда весь смысл угроз,  высказан-
ных Рафаэлем, наконец дошел до нее, она в ужасе  замерла  у  морозильной
камеры, уставившись на нее невидящим взглядом.
   Она зажмурилась, безуспешно пытаясь сдержать слезы. Она так и не ска-
зала ему всего, что собиралась сказать. Но то, что она ему сказала, было
сущей правдой. Она не намерена терпеть его наезды. По крайней мере  сей-
час, когда, даже просто увидев Рафаэля с другой женщиной, она чувствова-
ла, как все закипает в ней от горечи поражения. Рафаэль самым грубым об-
разом заставил ее вспомнить все то, от чего она бежала. Ей  противопока-
зано к нему приближаться. Вместо того чтобы умаслить его, она только еще
больше его разозлила.
   Он уже сделал несколько выводов. Она не имела права брать на себя все
попечительство о детях. До сих пор, пока Рафаэль об этом  не  заговорил,
ей даже и в голову это не приходило. Джилли и Бен были ее детьми, только
ее. С момента рождения они были центром... нет, всей ее жизнью. Больше у
нее ничего не было, больше она ничего не хотела и не боялась, что кто-то
попытается отобрать у нее ее двойняшек. И меньше всего она ожидала этого
от Рафаэля.
   Какие могла она иметь шансы в суде? В суде, где "все всплывет"? Кровь
застыла у нее в жилах. Она с ужасом представила, как Рафаэль вытаскивает
на свет Божий факты ее несчастливого детства, как объясняет их последую-
щее влияние на ее развитие и как на основании этого доказывает, что  она
просто не может быть хорошей матерью.
   Но и на этом дело не окончится. Рафаэль знал еще не все. Но он  может
до всего докопаться! Разве хороший адвокат  не  попытается  восстановить
день за днем всю ее жизнь за последние пять лет? Рафаэлю  еще  предстоит
получить в руки массу новых козырей. На верхней губе  у  нее  заблестели
капельки пота. Нечто очень похожее на самый обыкновенный ужас  наполнило
все ее существо.
   - С вами все в порядке, дорогая?
   Она заморгала и взглянула на внимательно ее разглядывавшую  маленькую
старушку. Каким-то чудом ей удалось заставить себя кивнуть ей и, как  ни
в чем не бывало, пойти вперед по проходу. Боже, она только что  едва  не
выболтала Рафаэлю все, желая оправдаться в произошедшем между ними. Если
бы она во всем ему призналась, какое бы мощное оружие она вложила в  его
руки! Тогда бы ему ничего не стоило доказать, что  она  не  в  состоянии
воспитать должным образом двоих детей.
   По дороге домой она строила сумасшедшие, лихорадочные  планы  о  том,
как сейчас быстренько соберет вещички и укатит вместе с детьми. Но стои-
ло ей вспомнить о своем счете в банке, как все фантазии туг же  улетучи-
лись, и она опустилась на землю. Надо будет отговорить Рафаэля от  суда.
В этом ее единственный шанс. Правда, совсем мизерный - если уж раньше ей
ни разу не удалось переубедить Рафаэля, то с какой стати он  будет  слу-
шать ее теперь? Этот вопрос не давал ей покоя весь день и всю ночь.
   Заснув только под утро, она проспала и даже  застонала,  взглянув  на
часы и поняв, что дети опоздали в  воскресную  школу  и  она  не  успеет
одеться и вовремя отвести их в церковь. Весь день пошел наперекосяк. Да-
же обед подгорел. Затем она решила вывести детей погулять в парк,  через
дорогу.
   Но уже через десять минут они дрались в песочнице из-за ведерка.  Бей
победил, а Джилли, потеряв равновесие, упала. Но тут же, упрямо  взвизг-
нув, вскочила на ноги и всем весом обрушилась на брата. Бен  схватил  ее
за черные кудряшки и с силой дернул. Джилли  так  завизжала,  что  легко
могла бы поднять мертвеца.
   Пришлось Саре вмешаться.
   - Сейчас же прекратите!
   - Забирай свое сталое глязное ведло! - яростно  прокричала  Джилли  и
бросилась к качелям.
   Бен, не долго думая, пустился вдогонку. О ведерке  уже  было  забыто.
Раз оно не нужно сестре, то Бену тем более. Смутно ощущая на себе  снис-
ходительные взгляды других мам, Сара села на скамейку. Даже на  расстоя-
нии было видно, что ее дети оживленно спорят из-за качелей,  на  которых
оставалось только одно свободное место. Когда наконец ребенок,  сидевший
на другой стороне качелей, встал и Бен уселся на его место, она вздохну-
ла, виновато оглядываясь на своих соседок. Сегодня дети  были  почему-то
особенно задиристы, возможно, она сама в этом виновата, грустно подумала
Сара. Нервничая, она всегда чувствовала себя как начинающий канатоходец,
а от детей это никогда не ускользает.
   Отвернувшись от двойняшек, она увидела высокого черноволосого  мужчи-
ну, стоявшего под деревьями ярдах в тридцати от качелей.  Тут  же  узнав
его и почувствовав сильное беспокойство, она встала,  сделала  несколько
нервных шагов вперед и остановилась.
   Рафаэль безотрывно смотрел на Джилли и Бена. Что-то в его позе, в его
фигуре навело Сару на мысль, что ему очень тяжело и  что  он  просто  не
знает, что делать. Все его большое мощное тело было страшно напряжено, а
в гордой посадке черноволосой головы и стиснутых зубах чувствовалась ка-
кая-то горечь, не поддающаяся определению словами. Это его гордое одино-
чество резануло ее по сердцу, разбило с такой тщательностью  возведенную
оборону и побудило ее возвыситься над своим собственным мучительным  за-
мешательством. Он специально сюда пришел? Или он просто не может  больше
оставаться в стороне? Видимо, шок от сознания того, что он отец, уступил
теперь место жгучему и вполне понятному желанию узнать побольше о  своих
детях. Но если бы на площадке было больше детей с такими же черными  во-
лосами и с такой же смуглой кожей, вряд ли бы он узнал своих  близнецов.
Он повернулся и пошел прочь из сквера, так и не попытавшись приблизиться
к детям.
   У Сары засосало под ложечкой, и она бросилась вдогонку. Но когда  она
уже почти его догнала, Рафаэль быстро обернулся и посмотрел ей  прямо  в
глаза. Она физически ощутила холодную злость, исходившую от его  хмурого
лица и горького осуждающего взгляда.
   - Рог que? - резко спросил он, и в этой фразе было все - и  осуждение
и горечь. - Чего тебе?
   Сара побледнела.
   - Нам надо поговорить.
   - Поговорить? О чем нам с тобой говорить? - вспыхнул он. -  Разве  ты
со мной говорила, когда разрушала семью? Нет. Ты  спряталась  за  своими
родителями. Ты сделала свой выбор, Сара. Теперь  тебе  придется  с  этим
жить.
   - Ведь ты же тогда поставил мне ультиматум, - строптиво напомнила она
ему. - Много ли ты встречал дочерей, готовых навсегда порвать со  своими
родителями?
   - Я не заставлял тебя делать выбор. Я просто принял решение,  -  мед-
ленно, но с непоколебимой решимостью проговорил Рафаэль. - Ты  была  мне
женой и должна была остаться с мужем.
   Сердито откинув голову, она вызывающе на него посмотрела.
   - Ты ожидал слепого подчинения?
   Рафаэль, который в своем поступке не видел ничего  предосудительного,
одарил ее таким взглядом, в котором выразилась вся его неудержимая, бес-
компромиссная гордость, составлявшая его силу.
   - А чего же еще? - не смутившись, ответил он вопросом на вопрос. -  Я
знал, что надо делать ради сохранения нашей семьи. И я выбрал единствен-
но верный путь.
   - И ни разу не поставил под  сомнение  собственную  правоту,  так?  -
спросила она полным сарказма голосом.
   - Вряд ли меня можно назвать неуверенным в себе  человеком.  Я  верен
своим решениям, - заключил он решительно.
   - Точно так же тебе ни разу не пришло в голову,  что  ответственность
по отношению ко мне не должна ограничиваться лишь несколькими  вопросами
о моем местонахождении, - резко возразила Сара.
   Щеки его побагровели, рот перекосился от ярости.
   - Я был уверен, что ты пытаешься отделаться от моего ребенка.
   - Что-то ты очень быстро с этим смирился, скажешь, не так? - распаля-
лась она все больше и больше. - Тебе так было удобнее. В Нью-Йорке жизнь
била ключом. Выставка  имела  потрясающий  успех.  Может,  мои  родители
все-таки были правы... - Она замолчала, переводя дух.
   - Мне остается только благодарить Бога за то, что мы расстались преж-
де, чем ты стала такой, - горько ухмыльнулся он.
   - И это меня ничуть не удивляет. Когда ты был на мели, я была для те-
бя вкладом в банке. Когда ты выплыл, я стала для тебя  векселем,  притом
беременным! - обвинила его Сара, не в силах совладать с яростью.
   - Eso basta (Хватит! (исп.) - гневно воскликнул Рафаэль, скрипнув зу-
бами. - Сквер не самое подходящее место для выяснения отношений!
   Сара замерла и тревожно осмотрелась. К счастью, от сквера их отделяли
деревья.
   - Если уж мне на это наплевать, то тебе-то что? - бросила она,  расп-
рямив плечи. - Нечего валить все на меня!
   Он стиснул зубы.
   - Неужели ты до сих пор не набралась  смелости  посмотреть  правде  в
глаза? Зачем ты вышла за меня?
   - Я... мне, к сожалению, не повезло, и я в тебя влюбилась.
   Признав перед ним этот прискорбный факт, она поняла, что начинает те-
рять очки.
   - Интересно, кто же из нас врет? - насмешливо спросил он.  -  Я  знаю
наверняка, что не я. Позволь освежить твою память. Тебе позарез надо бы-
ло освободиться от своих родителей, но мужества сделать это в открытую у
тебя не хватало. А тут как раз подвернулся я,  и  ты  решила  мной  вос-
пользоваться. Когда же ты достигла своей цели  и  добилась  свободы,  ты
вдруг открыла для себя, что огромный мир не столь  уж  и  привлекателен.
Вот тогда