-ля-Ушетт...
   В последнем классе школы она чувствовала себя очень  одиноко  и  нас-
только мало общалась с людьми, что с радостью хваталась за любое предло-
жение дружбы. Она не придала никакого значения тому, что ее одноклассни-
цы говорили о Марго как о девочке  злопамятной  и  хитрой.  Она  приняла
приглашение Марго. Она мечтала о доверительных отношениях, а взамен  по-
лучила настоящую пощечину.
   Как выяснилось. Марго пригласила ее в Париж только  для  того,  чтобы
потрафить своему вдовому отцу. Едва только они  прибыли  на  место,  как
Марго дала ей самым оскорбительным образом понять, что вовсе не  собира-
ется убивать на нее свои каникулы.
   - Отец думает, что ты свяжешь меня по рукам и ногам, но он ошибается,
- хмуро заверила ее Марго. - У меня парень в Сорбонне, и мне не до тебя.
Я не собираюсь таскать тебя за собой на прицепе по всей стране!
   ЕЙ бы тут же вернуться домой, но для этого она  была  слишком  горда.
Она долго выпрашивала у родителей разрешение на эту поездку во Францию и
теперь просто не могла вернуться ни с чем. Отец Марго, процветающий биз-
несмен, редко бывал дома и был настолько занят, что не думал о развлече-
ниях. Он считал, что его дочь показывает своей гостье Париж, ему и в го-
лову не приходило, что Сара была брошена на произвол судьбы.
   Впервые в жизни она была свободна как птица. Никому не было  никакого
дела до того, куда она пойдет и что будет делать. Выйдя как-то в город с
до невозможности нудным путеводителем в руках, она была напугана  бурля-
щей незнакомой толпой и невероятно интенсивным движением на дорогах.  На
третий день, когда она стояла на оживленном перекрестке и  пыталась  ра-
зобраться в карте, произошло несчастье. Какой-то парень на мопеде вихрем
промчался мимо нее и сорвал у нее с плеча сумку. Сара полетела в канаву.
И тут на помощь ей пришел Рафаэль.
   Это длилось какую-то долю секунды, но именно тогда и определилось все
ее будущее. Он помог ей встать на ноги и на хорошем французском  поинте-
ресовался ее состоянием. Поняв, что ей довольно трудно говорить на чужом
для нее языке, он перешел на безукоризненный английский. Она взглянула в
золотистого цвета глаза на потрясающе красивом лице, и время для нее ос-
тановилось. Когда же часы вновь затикали, все уже  было  другим.  Солнце
светило ярче, толпы людей не были уже столь назойливыми,  а  инцидент  с
сумкой из черной трагедии превратился в мелкий досадный случай.
   "Ты веришь в любовь с первого взгляда?" - хотела она как-то  спросить
у Карен, но сдержалась, опасаясь насмешек. Однако в тот момент ею  овла-
дело какое-то безрассудное пугающее веселье.
   Встреча с Рафаэлем была все равно что столкновение с метеором.  Затем
началось бесконечное головокружительное падение  в  бездонную  пропасть.
Дочь Луизы Сауткотт, старательно избегавшая всяких разговоров  с  незна-
комцами, позволила подобрать себя на улице  какому-то  мужчине,  который
уже через несколько секунд стал для нее центром Вселенной.
   - Ты такая спокойная... такая загадочная, - как-то сказал  он,  осто-
рожно ведя пальцем по ее губам. Она капризно отстранилась, и он улыбнул-
ся. Рафаэль никогда не сомневался в том, что стоит ему только  захотеть,
и в ней заполыхает огонь желания.
   Но он забыл, что она была еще неоперившимся юнцом. Он видел перед со-
бой молодую женщину. Благодаря умело наложенной косметике  она  казалась
взрослее, чем была на самом деле, и выглядела очень уравновешенной.  Ра-
фаэль полюбил ее лицо, которое ему так и не удалось передать на холсте.
   А Сара? Его эмоциональный накал привлек, захватил и  в  конце  концов
очаровал Сару. Страсть была основной движущей силой изменчивого темпера-
мента Рафаэля. Он любил со страстью, со страстью  создавал  незабываемые
картины и, как она вынуждена была сейчас признать с болью и  сожалением,
со страстью же и ненавидел...
   - Кто был тот дяденька? - угрюмо спросила за завтраком Джилли.
   - Какой дяденька? - уклончиво переспросила Сара.
   Джилли нахмурилась.
   - Тот дяденька, - повторила она громче.
   - Какой дяденька? - вмешался, как повторяшка, Бен.
   Сара встала и незаметно выбросила нетронутый тост в мусорную корзину.
   - Я встретила его вчера вечером в гостях.
   - Ты какая-то не такая, мама, - задумчиво сказал Бен.
   - Какая-не-такая, - тут же срифмовала Джилли и захихикала; настроение
у нее менялось каждую минуту.
   Сара позвонила Анжеле и попросила ее посидеть с детьми и сегодня. Са-
ра неплохо ей платила, и девочка всегда была рада услужить. Но она,  ес-
тественно, была удивлена. По субботам Сара всегда ездила с детьми к  ро-
дителям. Этот обычай соблюдался почти с  религиозным  благоговением,  но
вряд ли кому-нибудь приносил радость, подумала Сара. Ее родители  горько
сетовали на то, что она позволяла им проводить так мало времени с внуча-
тами, а Саре эти визиты всегда давались с трудом. Близняшки были  такими
же непоседами, и в них было столько же жизнерадостной энергии, сколько и
в их отце. Уже через час после их приезда родители начинали обмениваться
короткими взглядами, а по поводу ее методов воспитания высказывались ко-
роткие холодные замечания. Дети в страхе утихали, чувствуя, как атмосфе-
ра накаляется.
   ...Стояло прекрасное солнечное утро. В воздухе чувствовалось  прибли-
жение раннего лета. Обычно ей доставляло удовольствие ехать на машине за
город к родителям. Она редко пользовалась машиной, в основном по  суббо-
там и воскресеньям. Машина принадлежала раньше ее  двоюродной  тетке,  и
поскольку за ней очень хорошо следили, она прекрасно вела себя на  доро-
ге, несмотря на свой преклонный возраст. Если же машина начнет капризни-
чать, думала Сара, вряд ли ей удастся приобрести новую.
   Инфляция сожрала приличную часть доходов от ее  небольшого  капитала,
оставленного ей теткой и переданного в  доверительное  управление.  Пять
раз в неделю она работала по полдня в страховой компании, а дети  в  это
время были в детском саду. Ее единственным имуществом была квартира,  но
она уже становилась для них маленькой.
   У ее родителей был дом из красного кирпича в стиле начала  XIX  века,
возвышающийся среди просторных обихоженных лугов. Даже лужайки выглядели
наманикюренными. Интерьер по живописности ничем не уступал пейзажу. Все,
что окружало жизнь ее родителей, было под стать их  врожденной  аккурат-
ности.
   Дверь ей открыла экономка, миссис Пербек. Заметив, что Сара  без  де-
тей, она нахмурилась.
   - Ваши родители в оранжерее, мисс Сауткотт.
   - Спасибо, миссис Пербек.
   Сара едва сдержала улыбку. По субботам, весной и летом,  ее  родители
завтракали только в оранжерее. Когда она войдет, отец будет читать газе-
ту за одним концом стола, а мать  за  другим  будет  смотреть  в  прост-
ранство. Разговаривают они за завтраком только тогда,  когда  происходит
нечто из ряда вон выходящее.
   - Сара... ты сегодня рано.
   Чарльз Сауткотт, аккуратно сложив газету, встал ей  навстречу  -  это
был высокий импозантный мужчина, далеко за пятьдесят, с седеющими  свет-
лыми волосами; на его продолговатом худощавом лице вопросительно  горели
голубые глаза-льдинки.
   Мать нахмурилась.
   - А где дети?
   Сара глубоко вздохнула.
   - Я оставила их дома.
   Между подведенными карандашом бровями  Луизы  образовалась  тревожная
складка.
   - Мне надо поговорить с вами наедине, - с трудом выдавила из себя Са-
ра.
   Отец оценивающе посмотрел на ее бледное напряженное лицо.
   - Что-то случилось, Сара? Садись, поговорим спокойно.
   В его голосе прозвучали холодные повелительные нотки.
   Сара судорожно глотнула.
   - Вчера вечером я видела Рафаэля.
   Смертельную бледность, что растеклась по  лицу  ее  матери,  не  смог
скрыть даже плотный слой грима. Отец же продолжал смотреть на нее как ни
в чем не бывало. Сара, испугавшись, что молчание ее просто задушит, зас-
тавила себя говорить.
   - Мы с Гордоном ездили в гости, и он тоже там был.
   - С кем ты общаешься в последние дни? - Луиза не смогла скрыть  дрожь
в голосе.
   - А затем он пришел ко мне.
   Чарльз Сауткотт начинал проявлять интерес к ее словам - глаза его су-
зились.
   - По твоему приглашению?
   Мать взглянула на него с упреком.
   - Сара ни за что не пригласила бы его к себе.
   - Он ничего не знал о близняшках, - с волнением продолжала Сара. - Он
думал, что я... прервала беременность... так ему передали.
   Комната погрузилась в тревожную тишину. Луиза неподвижно, как статуя,
изучала свои руки. На лице отца нельзя было прочитать ни одной мысли, но
в уголке его плотно сжатого рта дергался нерв.
   - Я хочу сказать... все это так странно.
   Сара с оглашением отметила, что в ее  голосе  появились  истерические
нотки.
   Чарльз Сауткотт коротко выдохнул:
   - Садись, Сара. Сцены нам ни к чему.
   Она еле стояла на ногах. Она все еще не научилась спокойно разговари-
вать со своим отцом на серьезные темы и с неохотой опустилась в плетеное
кресло с причудливыми подушками, держась прямо, как бы  не  желая  отда-
ваться их приятным объятьям.
   - Давай сразу договоримся вот о чем: наша единственная забота - чтобы
тебе было хорошо, - произнес ее отец с явной укоризной. - Мы чрезвычайно
за тебя переживали, когда Александро уехал  в  Нью-Йорк  и  бросил  тебя
здесь на произвол судьбы. Твое замужество изводило тебя.
   - Ее изводил он, - поправила его мать и опять обиженно поджала  губы.
- Он отобрал тебя у нас. Мы потеряли тебя, и ты так никогда к нам больше
и не вернулась.
   Саре становилось все труднее дышать.
   - Он был моим мужем, и я его любила.
   Чарльз Сауткотт издал резкий смешок.
   - Ты не любила его, Сара. Ты была просто помешана на нем.  И  помеша-
тельство это было болезненным, тебе была нужна помощь...
   - Помощь? - повторила, задыхаясь, Сара. - Вы считаете,  что,  заперев
меня, вы мне помогли?
   - Сара, - умоляюще просипела Луиза. - Прошу тебя...
   - Мы все делали только ради твоего же блага. Я и не  думал  причинять
тебе боль. Я просто хотел, чтобы ты пришла в себя, -  холодно  продолжал
отец. - И когда Алехандро набрался наглости и заявился сюда...
   Сара окаменела.
   - Рафаэль был здесь? - переспросила она, не веря своим ушам.
   - К тебе мы его не могли допустить, Сара, - пробормотала мать.  -  Ты
плохо себя чувствовала. У тебя мог быть выкидыш. В общем, мы не  обманы-
вали его. Он сам сделал выводы. Мы лишь не стали его разубеждать.
   На тонких губах отца заиграла неприятная улыбка, если ее вообще можно
было назвать улыбкой.
   - У меня такое впечатление, что латиняне вообще склонны думать, будто
за грехом обязательно следует какое-то священное возмездие, -  саркасти-
чески усмехнулся он. - Я лишь подтвердил его подозрения.
   Оглушенная, Сара наклонилась вперед.
   - О Боже, как вы могли с ним так поступить? -  ужаснувшись,  спросила
она, с трудом переводя дыхание.
   - Вполне естественно, что я принял все меры  предосторожности,  чтобы
твое письмо до него не дошло, - добавил он холодно. - Я был  не  властен
помешать тебе позволять ему издеваться над тобой в течение двух лет,  но
помешать тебе делать это на бумаге было в моей власти.
   Сара даже содрогнулась под его неприязненным взглядом.
   - Я любила его, - прошептала она, ни к кому не обращаясь. - И понача-
лу я доверяла вам. Он порицает меня, и он прав, - продолжала она, потря-
сенная. - Я не имела права быть настолько наивной. Вы заставили меня по-
верить в то, что он просто выбросил меня из своей жизни, будто я  вообще
и не существовала. И вас не интересовало, что со  мной  происходит.  Вам
было наплевать, что со мной творилось, когда вы упрягали меня в том мес-
те...
   - Мы считали своим долгом уберечь тебя от тебя же самой.
   - Вы воспользовались тем, что я была не в состоянии проследить за ва-
ми, - обвиняла Сара. - Вам не удалось от него откупиться, не удалось за-
пугать его. Тогда вы обманули его, а затем и меня, и, что бы вы ни гово-
рили, факты останутся фактами!
   - Какой смысл спорить по поводу того, что безвозвратно ушло в прошлое
еще пять лет назад? - Чарльз Сауткотт смотрел  на  нее  с  явным  неудо-
вольствием. - Я оказал тебе услугу. Ты окончательно от него избавилась.
   Почувствовав неожиданный прилив злости, Сара вскочила на ноги.
   - Да что вы знали о нашей жизни? Вам никогда не приходило  в  голову,
что я далеко не идеальная жена? С чего это вы взяли, что я такой уж  до-
рогой подарок? - с болью в голосе спросила она. - Рафаэль по крайней ме-
ре никогда не позволял себе обращаться со мной так, как ты  обходился  с
мамой!
   Она провела дрожащей рукой по полным слез глазам, только  сейчас  по-
няв, что плачет. Молчание было таким  знакомым,  таким  холодным,  таким
удушливым.
   - Я должна была это предвидеть, - с трудом произнесла она,  решившись
бороться с ледяным молчанием до последнего. - Мне следовало об этом  по-
думать.
   Она пошла прочь, зная, что они даже не попытаются  ее  удержать.  Они
дадут ей несколько дней, чтобы  успокоиться,  а  потом  попробуют  вновь
сблизиться в надежде, что верность  семье  возьмет  верх  над  вышедшими
из-под контроля эмоциями. Но на сей раз этого не произойдет. Она приеха-
ла сюда только из-за матери. Она всегда оправдывала мать,  хотя  сегодня
ей пришлось признать, что Луиза состояла в  тайном  сговоре  с  мужем  и
действовала заодно с ним, ей было противно думать о том, что ее родители
договорились сообща разрушить ее семью и все еще праздновали победу.  Им
не было дела до того, какую высокую цену ей пришлось  заплатить  за  эти
пять лет.
   Ошеломленная, несколько минут она просидела в  автомобиле.  Мысли  ее
блуждали, но постепенно ею овладело лишь одно непреодолимое желание: уз-
нать, где остановился Рафаэль, и обязательно поговорить с ним.
   Карен сняла трубку, позевывая и недовольно что-то бормоча.
   - Сара? - удивилась она. - Почему из автомата?
   - Ты знаешь, где можно найти Рафаэля Алехандро? - Последовало  долгое
молчание, и Сара, пожалев о своем необдуманном поступке,  добавила  пер-
вое, что ей пришло в голову: - Он срочно нужен одному моему знакомому.
   - А тебе надо с ним поговорить по поводу собаки, -  вдруг  неожиданно
трезво добавила Карен. - Тебе повезло, я знаю. Элиза  вчера  вспылила  и
проболталась.
   - Кто такая Элиза?
   - Та самая, что притащила его ко мне. Или, вернее, та самая,  которой
он позволил себя притащить ко мне, - заключила Карен с иронией. - Только
услуга за услугу, Сара, дорогая. Информация за информацию.
   - Карен, прошу тебя! - нетерпеливо произнесла Сара.
   Карен нехотя дала ей адрес.
   - Спасибо, спасибо, - поблагодарила Сара. - Я перезвоню.
   Рафаэль остановился в небольшом, но  чрезвычайно  престижном  доме  в
Белгравии. Нервно откинув со лба влажные  волосы,  Сара  вошла  в  лифт.
Взволнованная, разгоряченная, она напрочь потеряла свое обычное холодное
самообладание. С некоторым опозданием она задумалась о  том,  что  будет
говорить Рафаэлю, и даже засомневалась в правильности  своего  поступка.
Пожалуй, безрассудно было идти на  поводу  желания  незамедлительно  его
увидеть. Двери лифта открылись, заставив ее вздрогнуть. Сара  неуверенно
пошла по покрытому мягким толстым ковром коридору, прислушиваясь к нара-
ставшему внутри нее дурному предчувствию - ей было все труднее заставить
себя идти вперед.
   В нише перед дверью стояла ваза с прекрасно аранжированными  цветами.
Неужели эта квартира принадлежит Рафаэлю? Или он ее просто снимает?  Как
бы то ни было, она резко отличалась от тех, в которых они когда-то жили.
Сара вытерла влажные ладони об элегантный синий жакет и прямую юбку. Ра-
фаэль ненавидит синий цвет. Нахмурившись от этого невольного  воспомина-
ния, она позвонила.
   Когда она надавила на кнопку во второй раз, дверь резко открылась,  и
перед ней предстал сам
   Рафаэль. Он, видимо, только что натянул на себя белую шелковую рубаш-
ку, и волосы у него были еще влажными и  взъерошенными  после  душа.  На
густых черных волосах, покрывавших его мускулистую грудь,  еще  сверкали
маленькими  кристалликами  капельки  воды.  Сара  бессознательно  отвела
взгляд от белевшей под волосами кожи. Во рту у нее пересохло, а по спине
побежали мурашки. Наконец, взяв себя в руки, она посмотрела на него.
   Сверкающие золотистыми искорками глаза скользнули по ее  напряженному
лицу, и от них не укрылся молящий блеск ее  аметистовых  глаз.  Все  его
красивое тело напряглось, чувственный рот упрямо сжался.  Чувственный...
да, эти, словно искусно вылепленные, со страстным изгибом губы необыкно-
венно чувственны. Какие-то неприличные мысли непроизвольно пронеслись  в
голове Сары, ей стало нехорошо, и ее даже бросило в жар. Она была в  за-
мешательстве, а продолжающееся молчание еще больше ее смущало. Она и  не
знала, что Рафаэль может молчать. Это настораживало.
   - Мне надо с тобой поговорить.
   Это прозвучало больше как просьба, чем  прелюдия  зрелого  признания,
которое она собиралась сделать.
   Он мягко отступил в сторону, выражая движением, хотя и довольно сдер-
жанно, свое согласие. Слова здесь были излишни. Враждебность, исходившая
от него, и без того была достаточно ощутима.
   - Я через десять минут ухожу.
   В его голосе не прозвучало ни извинения,  ни  предупреждения,  просто
утверждение о том, что, что бы она ни сделала, что бы ни сказала, у него
нет намерения ее слушать.
   - Может быть, ты передумаешь, когда меня выслушаешь, - дерзко заявила
Сара.
 
 
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
 
   Он провел Сару в просторный, но совершенно неприбранный холл. На софе
валялись раскрытые книги, на полу - подушки, а прекрасный античный  сто-
лик был весь уставлен пустыми стаканами. И все-таки  Сара  почувствовала
себя здесь как дома. Беспорядок, неизменно сопровождавший  Рафаэля,  был
ей до боли знаком и вызывал в ней такие живые воспоминания, что она лишь
с огромным трудом контролировала себя.
   - У тебя осталось шесть минут, - с явным нетерпением поторопил ее Ра-
фаэль.
   Столкнувшись с нахмуренным взглядом его золотистых глаз, Сара  отвер-
нулась, едва переводя дыхание.
   - Сегодня утром я была у родителей.
   - Что же здесь необычного? - насмешливо, с каменным лицом поинтересо-
вался он. - Даже когда мы жили в Париже, ты ухитрялась проводить с  ними
по три недели в месяц!
   Она покраснела, но решила не обращать внимания на его тон.
   - До сегодняшнего утра я не знала, что пять лет назад ты приезжал  ко
мне в Англию. Они скрыли это от меня.
   Его сузившиеся глаза не предвещали ничего хорошего. Всем своим  видом
он давал ей понять, что ему на это наплевать, и это обескураживало ее.
   - Верю, - неожиданно заявил он. - Хотя и не понимаю, какое это  имеет
теперь значение.
   Чувства ее готовы были прорваться наружу, и, напрягшись  всем  телом,
она умоляюще посмотрела на Рафаэля:
   - Не понимаешь? Если бы... если бы я знала, я бы обязательно там  бы-
ла...
   - De veias - Рафаэль широко развел руками, давая понять, что  не  ве-
рит. - Поздороваться со своим неверным мужем  и  заключить  его  в  свои
объятья?
   Сара вздрогнула.
   Рафаэль вскинул черную бровь. В его золотистых глазах блестело  през-
рение.
   - Боюсь, ты на такое не способна.
   - Поскольку этого не произошло, мне трудно сейчас сказать, что  бы  я
предприняла. Но я ни за что не скрыла бы от тебя рождения двойняшек! Ра-
фаэль...
   Она запуталась в словах. Ей надо было так много ему сказать, но  пра-
вильные слова все не шли на ум! Чтобы быть честной и открытой,  несмотря
на холодность Рафаэля, надо было пойти на определенную браваду, а на это
в присутствии Рафаэля она никогда не была способна. Ею  овладело  отчая-
ние. Самовыражение - конек Рафаэля. Если он был с чем-то не согласен иди
чем-то недоволен, то никогда этого не скрывал - качество, сейчас  она  в
этом уже не сомневалась, очень важное в жизни.
   - Неужели ты не понимаешь, как мне нелегко...
   - Ты уже позавтракал? Ради Бога, извини! - раздалось где-то над ними.
- Я была в душе