, чего он хочет. Так что ты - исключение. Кстати, кое-кто доложил ему, что видел тебя в Квинсе делающим покупки.
     Джо побледнел.
     - Я действительно был там, на второй день после переезда.
     - Что я тебе говорила? Приемы у него, конечно, спорные, но амбиций не занимать.
     - А как насчет талантов?
     - Он талантлив, и еще как. Если бы он действовал в нужном направлении, то давно бы стал блестящим фотографом, а не папарацци.
     Они повернули у пиццерии, затем еще раз возле церкви. Вечерний воздух был свеж, и легкий ветерок перебирал опавшие листья у подножия деревьев. Осталось только подняться на холм.
     Джо замедлил ход, заметив огни на холме.
     - Какого черта там происходит? У Кристины засосало под ложечкой.
     - Софиты. Это операторская бригада.
     - Черт! - выругался Джо.
     - Поворачивай, - приказала Кристина. - Они нас пока не заметили. Мы можем...
     - Ни за что не стану поворачивать. Никто не посмеет помешать мне войти в мой собственный дом.
     - Ты не представляешь, какой это наглый народ, - не унималась Кристина. - Они будут щелкать камерами прямо перед носом ребенка и выкрикивать свои мерзкие вопросы. - Она выдержала выразительную паузу и добавила:
     - Уж можешь мне поверить. Я была одной из них.
     Джо вписался в разворот.
     - Не гони, - сказала Кристина. - Дорога опасная.
     - Что поделаешь.
     - Не надо впадать в крайности. Мы уезжаем, и этого довольно.
     - Тебе здорово удается убегать от опасности. Я даже не догадывался, как ты в этом преуспела.

***

     Терри остановила их за полквартала от новой квартиры Кристины в Манхэттене.
     - Твое жилье кишит репортерами, - сказала она. - Проезжайте мимо.
     Терри оказалась права: на ступенях здания, в котором находилась квартира Кристины, уже были установлены камеры и софиты. У Джо и Кристины была возможность разглядеть все это великолепие из окна автомобиля.
     - Все, - сказал Джо. - Едем ко мне.
     - Почему ты думаешь, что там их не будет?
     - Очень просто. Это вопрос субаренды. До меня просто дело не дойдет.
     И действительно, подъехав к дому Джо, они не увидели никого, кроме консьержа.
     - Вы с ребенком подниметесь наверх, - сказал Джо, помогая Кристине выйти из машины и отдавая ей ключи, - а я поищу стоянку для машины.
     Джо, вернувшись, застал Кристину в слезах, как, впрочем, и ребенка.
     - Она не будет есть, Джо. У нее сил нет. Она такая крошечная... - Кристина зарыдала.
     - Иди спать. С тебя хватит на сегодня. Я позабочусь о девочке.
     - Ты знаешь, что делать?
     - Не больше, чем ты.
     Кристина едва заметно улыбнулась:
     - Не очень обнадеживающе звучит.
     - Иди спать, - повторил он. - Завтра будешь переживать.
     Кристина нетвердой от усталости походкой побрела в спальню, оставив Джо наедине с дочерью Марины.
     - Мир не всегда так плох, - философски заметил он, глядя на девочку. - Может, тебе и трудно в это поверить прямо сейчас, но я-то знаю, что это так.
     Джо вставил девочке в рот соску, наклонив бутылочку, чтобы было удобно.
     - Вначале ты поешь, потом будешь спать. Как только освоишь это, будем привыкать к горшку.
     Девочка жадно захватила губами соску и начала, захлебываясь, сосать. Джо улыбаясь смотрел на нее.
     - Отлично, детка.
     Он усмехнулся, поздравив себя с первой победой. Кое в чем он уже начал обгонять Кристину и останавливаться не собирался.

***

     Слейд уже поджидал ее у припаркованной машины, когда на следующее утро Кристина вышла из дома, собравшись в офис.
     - Вот, первая страница, - сказал Слейд, протягивая ей "Нью-Йорк пост". - Ты знала, что рано или поздно я это сделаю.
     Кристина взглянула на снимок, на котором была изображена она сама, Джо и явно беременная Марина, затем на фотографию, запечатлевшую Кристину, выходящую из ресторана с младенцем в люльке. Заголовок гласил "Выстрел из пушки" <Здесь обыгрывается фамилия Кэннон, что в переводе с английского означает "пушка">. У Кристины сжалось сердце. Она бросила газету Слейду.
     - Ты получил то, что хотел, Слейд, а теперь убирайся с моих глаз.
     - Какие мы чувствительные! Суррогатное материнство не такая уж плохая штука, не так ли?
     - Ты ублюдок, - не выдержала Кристина. - Ну как ты мог со мной поступить подобным образом?
     - Ты поддела меня, а я - тебя. - Слейд сложил газету вчетверо и похлопал ею по ладони. - Все могло выйти по-другому, Кристина. Мы с тобой были отличной командой, пока на горизонте не появился Бойскаут.
     В машине загудел радиотелефон. Кристина оттолкнула Слейда, бросив ему на прощание:
     - Можешь забыть о "Вэнити фэр". Хочешь, спихни работу кому-то еще, делай что хочешь.
     - Все перемелется, любовь моя. Ты преодолеешь временные трудности, и когда это случится, знай: я рядом.
     Не стоит говорить о том, какое у Кристины было настроение в тот момент, когда она приехала в офис. Она не очень любила начинать день с конфронтации, но стычка со Слейдом была лишь прелюдией к тому скандалу, который могла ей устроить Санди.
     Санди поджидала Кристину в ее кабинете, сидя за ее столом, и вид у нее был далеко не радостный.
     - Располагайтесь поудобнее, - сухо заметила Кристина, бросив на стул папку.
     Санди откинулась в роскошном кожаном кресле и развернула свежий номер "Нью-Йорк пост".
     - Хочешь, я тебе почитаю?
     - Нет, спасибо, - ответила Кристина. - Я уже имела удовольствие.
     Санди нагнулась вперед, глаза ее метали искры.
     - Ты должна была первой осветить этот скандал. Здесь, в нашей программе.
     - Это не скандал, Санди. Это моя жизнь.
     - Если твоя жизнь на первой странице газеты, то это уже не только твоя жизнь.
     - Я не согласна.
     - Ты никогда не говорила мне, что твой бывший муж женат на беременной принцессе.
     - Это касалось только меня.
     - Теперь это касается и меня.
     - Да уж, конечно.
     - Координатор программ делает нам последнее предупреждение. Нас пускают раз в две недели, чтобы дать время для подготовки. В противном случае нас закроют. Сейчас самый подходящий момент заявить о себе.
     Сколько раз Кристина сама говорила подобное другим?
     - Я этого не сделаю, Санди.
     - Это окончательное решение?
     - Окончательное.
     Санди в ярости отшвырнула газету.
     - Тогда считай, что твое пребывание на телевидении под вопросом.
     - Нет, - сказала Кристина. - Я предпочитаю считать себя безработной.
     - Миз Кэннон, - с дружеской улыбкой заметил бармен, - кажется, пора переключиться на кофе.
     - Брось, я в полней порядке, - заплетающимся языком проговорила Кристина. - Но, братец, сделай-ка еще один коктейль.
     - Кофе - это как раз то, что надо, - сказала бармену Терри.
     Кристина состроила недовольную гримасу:
     - Разве ты не знаешь, что невозможно быть слишком богатым и слишком пьяным одновременно?
     - Ты - живое опровержение этому, - сказала Терри, отодвигая в сторону недопитые бокалы: свой и Кристины.
     К ним подошел официант с большим металлическим кофейником и двумя белыми фаянсовыми кружками.
     - Это за счет заведения. Кристина сморщила нос:
     - Лучше бы прислали шампанского. Терри жестом отпустила официанта и сама разлила кофе по кружкам.
     - Пей, - приказала она, пододвигая кофе Кристине.
     - Чтобы протрезветь? Ни за что на свете. Терри огляделась по сторонам.
     - Ты знаешь, что всегда можешь располагать мной, чтобы излить душу, но на публике ты этого делать не будешь. Пойдем, провожу тебя домой.
     - Мне не надо было звать тебя сюда, - заплетающимся языком промямлила Кристина, протягивая руку за бокалом шампанского, который отобрала у нее Терри. - С тобой совсем не весело.
     - Очень даже весело, - ответила Терри, вновь отнимая бокал у подруги.
     - Лучше бы я заказала виски. Жаль, я не умею пить крепкие напитки. Если бы я пила виски, то уже напилась бы.
     - У тебя это прекрасно получилось и с шампанским.
     - Я безработная, - медленно проговорила Кристина, словно пробуя слово на вкус. - С пятнадцати лет я ни дня не была безработной. Двадцать лет, - помолчав, добавила она и тряхнула головой, словно поверить не могла, что столько лет прошло с тех пор, как она начала трудовую деятельность.
     - Долго ты безработной не пробудешь, - сказала Терри, лихорадочно размышляя, как бы поскорее вытащить Кристину из бара и при этом избежать встречи с репортерами, которые будут счастливы запечатлеть пьяную Кэннон. - Дай им пару дней, сами позовут.
     Кристина презрительно фыркнула.
     - Я жалкая, ничтожная особа, - пьяным голосом стала причитать она. - Ни личной жизни, ни друзей, ни семьи. - Она хлебнула добрую толику кофе, накапав на блузку. Но теперь это все не имело значения. - И работы у меня нет.
     Уже к вечеру трогательная история ее жизни будет пересказана множеством телеканалов в рубрике развлекательных программ и, если этого покажется мало, еще и на первых страницах "Нэшнл энкуайер" и "Стар". И, черт возьми, самое противное состоит в том, что факты будут вроде фактами, но все они окажутся вывернутыми наизнанку, лишены изначально присущего им смысла, и персонажи этой душещипательной истории будут бездушными, словно марионетки.
     Кристина взяла папку и на неверных ногах поднялась со стула.
     - И куда ты направляешься? - спросила Терри.
     - В Париж, - истерически рассмеялась Кристина. - Или в Гонконг.
     Туда, где ее никто не знает, не знает ее биографии от "а" до "я", где она сможет забыть свое прошлое, как кошмарный сон.
     - Сиди, - приказала Терри. - Выпей еще кофе, а потом решим, куда нам податься.
     Кристина не сопротивлялась и послушно пила кофе. Ей нечего было возразить подруге.
     - Три дня, - пробормотала она, размышляя над тем, сколько всего успело произойти за столь короткое время.
     За эти три роковых дня она стала свидетельницей рождения новой жизни, похоронила юную женщину, к которой успела привязаться, разделила судьбу своего бывшего мужа, стала жертвой предательства своего коллеги, которого некогда считала другом, и, наконец, пережила крушение своей столь многообещающей карьеры.
     Разве удивительно, что после всего этого ей так хочется поскорее утопить горе в вине?
     Кристина услышала за спиной шаги.
     - Не надо больше кофе, - бросила она, думая, что говорит с официантом. - Лучше принесите еще шампанского.
     - И чего ты пытаешься этим добиться?
     Джо. Как она сразу не догадалась?
     Кристина посмотрела на него с пьяной улыбкой:
     - Пытаюсь напиться в стельку.
     - И как, становится легче?
     - Ни капельки.
     - Терри рассказала мне, что случилось.
     Кристина бросила недовольный взгляд на подругу.
     - У Терри слишком длинный язык.
     - Слейд все растрепал прессе.
     - Грязный ублюдок, - пробормотала Кристина.
     - Полностью согласен.
     Кристина еще раз взглянула на Джо и только сейчас заметила на его груди "кенгуру" со спящим ребенком.
     - Здесь ей не место, Джо.
     - Ты права, - сказал он и взял Кристину за руку. - Я знаю, где более подходящее для нее место. Пойдем!
     Кристина взглянула на Терри. Темные глаза ее чернокожей подруги блестели от слез.
     - Иди, дурочка, - сказала Терри, - иди и не оглядывайся.

Глава 20

     Вот уже сутки, как Джо забрал Кристину из бара. Он сидел на крыльце дома Кэннонов в Неваде, ожидая восхода солнца.
     Кристина спала, укрывшись лоскутным одеялом, сделанным еще ее прабабушкой. Она была совершенно истощена и физически, и морально. Только сна и покоя было недостаточно, чтобы восстановить силы. Она нуждалась в своей семье.
     И семья была здесь, рядом, готовая и способная помочь. Кэнноны встретили ее так, как, он знал, и должны были встретить. Не задавая вопросов. Без упреков. С распростертыми объятиями. И самое чудесное заключалось в том, что так же встретили и его, Джо, и Маринину дочку, словно и он, и младенец тоже были членами семьи.
     Джо прислонился к перилам, прислушиваясь к звукам просыпающейся земли.
     Здесь он был дома. На этой земле, которая не умела прощать. С этими людьми, способными простить многое. С женщиной, которую он любил так давно, что уже не мог вспомнить то время, когда он жил без этого чувства. С новорожденной малюткой, которая так нуждалась и в нем, и в Кристине. И все это имело для него огромное значение, большее, чем тысячи других вещей, которые могли лишь казаться важными и исчезать в мгновение ока. Земля, семья - вот та единственная реальность, которая имеет силу и протяженность во времени.
     Он всегда это знал. Теперь эта истина стала доступна и Кристине.
     Если бы только это знание не было приобретено ценой смерти юной женщины, наделенной сильным характером и отзывчивым сердцем.
     - Ты сегодня рано встал, сынок. - Сэм вышел на крыльцо, едва небо стало розоветь на востоке. - Не спится, Джо?
     - Не хочется пропускать такое, - ответил Джо, указав рукой в сторону восходящего солнца.
     - В этом что-то есть! - понимающе кивнул Сэм.
     Джо встретился взглядом с отцом Кристины:
     - Я бы сказал, эта земля стоит того, чтобы за нее бороться.
     Сэм улыбнулся:
     - Слышал, ты для нас кое-что сделал в Вашингтоне?
     - Пока только подготовил почву. Еще многое предстоит сделать. Ваш брат земледелец - упрямое племя, но и противник у вас не из легких - правительство.
     Джо вкратце изложил план борьбы за снижение налогов с пастбищных земель.
     - Они намерены сражаться с нами до конца, но это не беда. У нас есть время, да и терпения не занимать, - сказал Сэм.
     - Терпение вам пригодится, - согласился Джо. - Бой предстоит нешуточный. Сэм похлопал Джо по спине:
     - Рад слышать это от тебя, сынок. Нам здорово тебя не хватало последние несколько лет. Джо кивнул в сторону дома:
     - Наверное, вы этого не ждали, Сэм?
     Да, скорее всего для этих людей стало полной неожиданностью их с Кристиной возвращение, к тому же еще и с ребенком, который не принадлежал ни тому, ни другому.
     - Когда поживешь с мое, перестанешь ждать от жизни чего-то и научишься принимать то, что она тебе преподносит. И поверь, так жить куда приятнее.
     - Я люблю ее, Сэм, - тихо сказал Джо, - и я хочу снова взять в жены, если она согласится.
     - Не могу решать за свою дочь, сынок, но знай, что мы все за тебя. - Сэм улыбнулся, взглянув на солнце, поднимающееся из-за горизонта. - Так когда ты собираешься просить ее руки?

***

     - Расслабься, - сказала Нонна, протягивая Кристине бутылочку. - Ты слишком нервничаешь. Она знает, чего хочет, и своего не упустит.
     - Как она может знать, чего хочет? - спросила Кристина. - Ей всего три недели.
     Малышка сама потянулась к бутылочке со смесью.
     - Ну что я тебе говорила? - спросила Нонна.
     - Я ничего не вижу.
     - Она потянулась за бутылочкой.
     - Это просто рефлекс, мама. Она слишком мала, чтобы понять, чего хочет.
     - Не учи меня, дочка. Уж в этом я разбираюсь. Я вырастила семерых детей. Эта малютка хочет есть.
     Кристина смотрела, как ребенок жадно сосет молоко.
     - Надо проверить, выпила ли она норму, - сказала Кристина.
     Нонна похлопала ее по плечу.
     - Сиди и корми ее. Она сама знает, сколько ей надо. Не пытайся усложнять жизнь. Растить детей - дело простое, если подходить к нему с точки зрения здравого смысла. Господь Бог наделил нас мощными инстинктами в том, что касается ухода за младенцами. Следуй инстинктам, и все у тебя получится.
     - Послушать тебя, так все выходит легко и просто, мама, - с вздохом сказала Кристина. - А вопросов так много. Не переедает ли она? А может, недоедает? Ждать ли, пока она срыгнет после еды, или нет? Слушай, как тебе удалось всех нас поставить на ноги?
     - Лучшие годы моей жизни были отданы вам, детям. И, - добавила Нонна, многозначительно взглянув на дочь, - более тяжелого призвания я не знаю.
     - Я верю, - ответила Кристина, поглубже усаживаясь в кресло. - Легче поставить шоу на телевидении.
     И провалить его, но это уже другая история, в подробности которой Кристина не хотела сейчас вдаваться.
     Нонна вышла, чтобы загрузить стиральную машину, оставив Кристину наедине с ребенком и своими мыслями.
     - Ты вернешься, как только поутихнут все разговоры, - сказал Кристине ее адвокат; этому предшествовали длительные обсуждения возможных тяжб и судебных процессов - результат опубликования в прессе сенсационных фактов. - Мы вернем тебя на беговую дорожку.
     Владельцы масс-медиа вложили в Кристину слишком много времени и денег, чтобы так просто ее отпустить.
     - О тебе вспомнят. Поверь мне.
     На самом деле Кристине было все равно, вспомнят ли о ней или просто стряхнут ее, как пыль с рукава. Здесь, в Неваде, вместе с Джо и младенцем она на удивление чувствовала себя на своем месте. Распорядок жизни большой семьи, ежеминутные хлопоты, связанные с заботой о младенце, - все это внезапно стало насущной необходимостью, такой же естественной, как воздух. Она не задавалась вопросом, почему она здесь, чего хочет и что будет завтра.
     Впервые она увидела красоту той жизни, которой жила с детства. Суровую красоту. Мелкие фермеры, такие как ее отец, работали в тяжелых условиях. Им требовалась помощь бесплатных рабочих рук. Джо всегда это понимал. А вот Кристина только теперь осознала это.
     Конечно, впереди их ждало немало проблем. Скоро волшебство первых недель жизни на ранчо рассеется, и это тоже было понятно. Хотя грядущие трудности не воспринимались как бедствие. Кристина жила настоящим, жила чувствами и инстинктами, и это казалось ей восхитительным.
     Чувство, не покидавшее ее много лет, будто она тут чужая, исчезло без следа, и она позволила себе наслаждаться новым единением с семьей, наслаждаться любовью к Джо и его ответным чувством. Пусть ей выпало пережить боль, но ничто в мире не дается без риска и боли, а любовь всегда сопряжена с величайшим риском... особенно если любишь младенца, который тебе не принадлежит. Но джинн уже был выпущен из бутылки. Кристина не могла повернуть назад, запереть свои чувства, эмоции и ощущения в тесную клетку, в дальний темный уголок души. И самое главное, больше не стремилась к этому.

***

     Двумя днями позже Джо предложил Кристине прогулку к пруду на южной окраине пастбища. Схватил ее, сидящую на веранде, за руку, посадил в машину и увез. Накануне прошел дождь, и богатая, жирная земля размякла, вздохнув свободнее после иссушающих осенних ветров. Небо было того глубокого синего цвета, который можно увидеть лишь к западу от Миссисипи. Солнце только-только перевалило зенит, и вокруг пруда легли тени.
     - Вот это в народе называется запретными радостями? - спросила Кристина, расстилая под тополем зеленое одеяло. Она легла, с наслаждением потянулась и добавила:
     - Я чувствую себя страшной грешницей.
     - Марта обещала присмотреть за ребенком. - Джо присел рядом на одеяло.
     - Она еще сказала, что ей необходима практика. Кристина повернулась на бок, опираясь на локоть.
     - Кстати, о ребенке. Девочке нужно дать имя.
     - Я знаю, - сказал Джо, - но...
     Он внезапно замолчал, Кристина тоже решила не продолжать этого разговора. Они были всего лишь временными опекунами, ничего больше. Дать имя ребенку - означало превысить их с Джо полномочия: у девочки были отец и дед.
     Кристина улыбнулась, не желая омрачать такой прекрасный день неприятными мыслями, и, хлопнув в ладоши, сказала;
     - Никаких серьезных разговоров: этот день только для нас двоих!
     Волосы Джо поблескивали на солнце, и она заметила седые пряди у него на висках. Сердце сжалось от грусти, боли и сладкого чувства сопричастности к тому, что припорошило сединой его черные кудри. Жизнь - чудный дар, и эта седина - веха прожитых лет - лишний раз напоминала о том, что надо дорожить каждым отпущенным мгновением жизни.
     Джо заглянул Кристине в глаза.
     - И все же нам надо кое-что прояснить.
     Сердце Кристины учащенно забилось. Я не хочу, чтобы все это вдруг кончилось, думала она, кончилось именно т