Брак  -  это  уже
осуществленный выбор, но все равно, если любишь...
   Айвор недоуменно прищурился.
   - Кажется, произошло какое-то недоразумение. Вы думали, что Гейл и я... -
Он сделал многозначительную паузу. - На самом деле это моя сестра!
   Все закружилось перед глазами Кристи.
   Нет, не может быть. Она сходит с ума, ей это пригрезилось...
   Дорин говорила что-то еще, но Кристи уже не различала слов.  Ей  хотелось
вскочить, извиниться и бежать отсюда, пока не поздно, но  ноги  ее  налились
тяжестью, и она не могла даже пошевельнуться, Очнувшись, она обнаружила, что
сидит рядом с Айвором на деревянной скамье, а  он  бережно  придерживает  ее
голову.
   - Все в порядке? - мягко спросил он, увидев, что она открыла глаза.
   Кристи кивнула. Опять обморок... Неужели кто-то видел? Господи,  как  это
глупо!..
   - Все хорошо, - сказал Айвор, словно прочитав ее мысли. - Дорин объяснила
всем, что ты плохо себя почувствовала. Пищевое отравление.
   Кристи облизала сухие губы и смущенно уставилась на него.
   - Почему тебе стало плохо, Кристи? Она молча  отвернулась.  Холодный  пот
выступил у нее на лбу,  сердце  бешено  колотилось.  Сейчас  ей  еще  больше
хотелось сорваться с места и убежать!
   - Ну-ка, посмотри на меня! - потребовал Айвор.
   Но Кристи не смогла заставить себя сделать это.
   - В зале очень душно, - пролепетала она, понимая, что все  равно  уже  не
удастся ввести его в заблуждение.
   Айвор молчал. Ей  мучительно  хотелось  посмотреть  ему  в  глаза,  чтобы
понять, о чем он думает, но она не осмеливалась.
   - Это случилось потому, что ты узнала, кем мне на  самом  деле  доводится
Гейл.
   Кристи вспыхнула. Лучше бы он сказал это обиняком, а не так вот - в  лоб.
Слезы выступили у нее на глазах.
   - Прости меня, - отрывисто проговорила она, - пожалуйста!
   - Да, я прощаю тебя. Но как ты могла подумать обо мне такое? -  В  голосе
Айвора звучал гнев.
   Могла ли она укорять его теперь?  Кристи  закусила  губу,  сотрясаясь  от
сдерживаемых рыданий.
   - Будь я несвободен, разве случилось бы между нами такое?
   Это было невыносимо. Если бы он гневался, кричал, осыпал  ее  упреками  -
все было бы лучше! Но слышать  в  его  голосе  страдание  и  видеть  боль  в
глазах...
   Слезы душили Кристи, и она закрыла лицо руками, но тут Айвор обнял ее.
   - Я люблю тебя, - проговорил он нежно.  -  Ты  должна  была  понять  это,
увидеть.., почувствовать. Или тебе легче было представить, что нас разделяет
непреодолимый барьер, чем признаться самой себе в том, что ты питаешь ко мне
ответное чувство?
   - Нет! - воскликнула она. - Я только поначалу боялась. Страх  ушел  после
первой же твоей ласки.
   - Бедняжка Кристи! - успокаивал  ее  Айвор.  -  Это  оказалось  для  тебя
слишком тяжелым испытанием. Ты решила никогда не давать воли своим  чувствам
и думала, что выстоишь. А потом вдруг открыла, что не все тебе подвластно, и
перепугалась, да?
   - Я пришла в ужас, - призналась Кристи.
   Ее уязвляло, что Айвор так хорошо понимает ее, тогда  как  она  не  имеет
сколько-нибудь ясного представления о нем. Что, если он  прав?  Неужели  это
страх заставлял ее цепляться за мысль о его несвободе?
   - Когда погибли родители, - нерешительно начала она,  -  я  почувствовала
себя беззащитной и одинокой. Только что они были рядом, оберегали меня, -  и
вот их нет. Это ужасное чувство... -  Кристи  заново  переживала  те  первые
месяцы после смерти родителей.  -  Наверное,  они  воспитали  меня  чересчур
чувствительной... Я была единственным ребенком и очень любила маму  и  папу.
Потом у меня появились друзья,  но  ни  с  одним  из  них  я  не  испытывала
настоящей духовной близости...
   - А когда ты потеряла родителей, то постановила раз и  навсегда,  что  не
станешь рисковать в поисках любви, чтобы не пережить вновь  ужас  потери.  Я
прав?
   Кристи кивнула и добавила:
   - Откуда тебе это известно?
   - Я изучал интенсивный курс науки, которая называется Кристи Карлтон, - с
улыбкой ответил Айвор. - Все началось с коттеджа... Впервые увидев  тебя,  я
сразу понял, что ни одна черта твоего характера не  совпадает  с  портретом,
который нарисовал мне дядя Юджин. А  потом  мы  познакомились  ближе...  -Он
помолчал, подбирая слова. - Знаешь, у каждого человека есть своя  аура.  Так
вот тебя отличало от всех остальных то, что, даже  окруженная  друзьями,  ты
была как будто вне мира любви. Меня это заинтересовало,  потому  что  ты  не
показалась мне холодной, и вскоре я понял, что это одиночество сознательное.
Потом во мне проснулось уже другого рода любопытство.., и я сделался одержим
тобою. Ты обнесла себя каменной стеной, а я отчаянно хотел  разрушить  ее  и
дотянуться до тебя - чтобы ты тоже дотянулась до меня.
   Пока мы ограничивались разговорами, ты постоянно давала понять,  что  мне
нет места в твоей жизни. Но как только  я  к  тебе  прикоснулся,  все  резко
изменилось. Твои чувства и  твоя  чувственность  пришли  в  гармонию,  и  ты
откликнулась на мой зов... Я уже праздновал победу,  но  ты  ушла  из  моего
дома, а потом заявила, что у нас нет ничего общего, что  тебе  отвратительны
мои прикосновения. - Он заметил, что Кристи содрогнулась  от  этих  слов.  -
Девочка моя, ведь я так тебя любил! Почему  ты  не  спросила  меня  о  Гейл?
Почему?
   Кристи  покачала  головой,  но  потом  все  же  заставила  себя  ответить
откровенно.
   - Дорин говорила мне о Гейл  как  о  твоей  возлюбленной,  и  у  меня  не
возникало на этот счет ни капли сомнения. Но я потеряла  власть  над  своими
чувствами и отдалась тебе, а  потом,  осознав,  что  натворила,  стала  себе
отвратительна. Ведь меня воспитывали в убеждении, что  любовью  и  влечением
нельзя оправдать предательства и вероломства. - Она  снова  содрогнулась,  и
Айвор крепко прижал ее к своей груди. - Когда ты сказал, что Гейл не  должно
быть до нас дела, я поняла это в том смысле, что она - твоя любовь,  а  я  -
просто предмет развлечения, и сказала себе, что наказана по заслугам. Но это
не убило мою любовь к тебе.
   - Так ты меня любишь?
   - Ах, Айвор... - Кристи посмотрела на него и тут же опустила глаза.
   От его улыбки у нее подкосились ноги и теплая сильная  волна  захлестнула
все тело.
   - Да? - настаивал он.
   Она потянулась, преисполненная блаженства,  губами  к  его  лицу,  но  он
удержал ее.
   - Не здесь. - Но все-таки провел  пальцами  по  ее  губам  и  подбородку,
воскрешая ощущения, которые мучили Кристи ночами. - Ну, едем домой.
   Взявшись за руки, они подошли к "лендроверу".
   Только в дороге Кристи сообразила, что это "домой" означало ее квартиру.
   - Прошу тебя, - шептал Айвор, обнимая Кристи и приникая к ее губам, -  не
сомневайся больше в моей любви. И, пожалуйста, не отвергай меня. Я просто не
перенесу этого во второй раз.
   А потом он целовал ее со всей страстью изголодавшегося мужчины,  так  что
сердце переворачивалось у нее  в  груди,  а  тело  сладостно  млело.  И  она
самозабвенно отвечала на эти поцелуи,  словно  прося  прощения  за  то,  что
усомнилась в честности его намерений.
   Потом, разжав объятия, Айвор спросил:
   - Мы скажем им? - В ответ на изумленный взгляд Кристи он пояснил:
   - Твоим родителям. Мы сейчас  скажем  им,  что  пора  твоего  одиночества
прошла, что ты уже не боишься любви и, преодолев этот страх, стала  взрослой
и сильной. - Они вошли в комнату, и он взял в руки фотографию. -  Мы  их  не
потеряли, Кристи. Они всегда будут частью нашей жизни.
   И опять ее глаза наполнились слезами, но теперь это были слезы счастья.
   - Я люблю тебя, Айвор Холдейн, - произнесла Кристи срывающимся голосом.
   Через полтора месяца она повторила эти слова перед алтарем.
   На их свадьбу прилетела из  Австралии  Гейл,  которая  оказалась  не  той
прямолинейной,  порывистой  девушкой,  какой  представляла  ее   Кристи   по
фотографии, а немного лукавой, загадочной женщиной. Она  от  души  смеялась,
узнав, что  новоиспеченная  невестка  превратно  толковала  ее  отношения  с
братом.
   На вечеринке после венчания Айвор спросил Кристи, не  возражает  ли  она,
чтобы Юджин пожил с ними, пока ремонтируют коттедж.
   - У нас с ним теперь мир, - ответила она, и это была чистая правда.  -  А
потом, это ведь всего на два месяца. И к тому же он твой дядя.
   - Не слишком романтическое начало семейной жизни, -  смущенно  проговорил
Айвор.
   - Трудности закаляют брак, - улыбнулась Кристи.
   - Да, пожалуй. Они поцеловались.
   - Отложите это на медовый месяц, - смеясь, увещевала их Гейл.
   - О, я уже предвкушаю его. - Айвор склонился к Кристи и спросил шепотом:
   - А ты?
   - Да, я жду, чтобы мы остались вдвоем... Он погладил ее запястье.
   - Мы всегда будем вместе. До конца наших жизней.
   Кристи полулежала на дне большой парусной лодки, опершись локтем о колено
Айвора, и события  последних  дней  тревожной  чередой  проходили  перед  ее
мысленным взором.
   Кто мог ожидать, что в  родной  спокойный  город  ворвутся  чужие  шумные
люди?.. Все могло кончиться скандалом, вина за который лежала бы на ней.
   Традиционный летний благотворительный праздник  был  назначен  на  второе
июня. Ввиду того, что это был день рождения матери Кристи, Мэрилин  Карлтон,
устроители решили посвятить торжество памяти этой женщины, которая любила  и
песню, и шутку, и спорт, и танцы.
   Утренняя часть праздника должна  была  состояться  в  парадном  зале  при
церкви.
   Публика двумя длинными рядами потянулась по проходу между стульями. Дорин
и Энн  Холлис  расписывали  номерки  к  подаркам,  вставляли  в  специальные
держатели листки с обозначением мест за  столами,  раскладывали  билетики  к
предполагавшейся лотерее. Айвор,  назначенный  распорядителем,  стоял  среди
других мужчин у эстрады.
   Потом они удалились, чтобы подготовить  все  необходимое  для  проведения
конкурсов и спортивной олимпиады. Победителей не обещали  увенчать  лаврами,
но сулили хорошие призы - от пылесоса до кругосветного турне.
   Многие молодые женщины были одеты небрежно и  даже  экстравагантно.  Так,
например, Гейл пришла на утренний праздник в матроске и белой панаме. Кристи
с удовольствием взяла бы с нее пример, но сочла, что это невозможно  в  день
памяти  ее  матери.  С  другой  стороны,  и  чрезмерная  строгость  была  бы
неуместна, ведь у нее все-таки шел медовый месяц.
   И Кристи решила одеться так,  чтобы  напомнить  друзьям  родителей  образ
своей матери. Она заказала себе  для  праздника  точную  копию  ее  любимого
платья - из тончайшего шелка, в кремовую и  лазурную  продольную  полосу,  с
воланом и удлиненной талией.
   Когда она появилась на празднике, на  нее  тут  же  бросили  восторженные
взгляды несколько немолодых мужчин из числа друзей родителей.
   Вдруг до нее донесся приглушенный, вкрадчивый голос:
   - Ну, а французские песенки о любви - услышим мы их сегодня?
   Кристи обернулась и увидела, что на  том  самом  месте,  где  только  что
стояли Айвор и другие распорядители, появилась компания никому не  известных
молодых испанцев. Среди них  была  одна  женщина,  несомненно  красивая,  но
вульгарная и вызывающе одетая.
   Однако человеком, задававшим в этой компании тон, был американец.  Кристи
вздрогнула, узнав  в  нем  Арчибальда  Стивенса,  и  поймала  его  взгляд  -
напряженный, жестокий и даже какой-то слегка безумный.
   Дорин открыла утреннее собрание, посвященное памяти  Мэрилин  Карлтон,  и
потекли разговоры, воспоминания...
   Потом Кристи трудно было припомнить, в какой именно  момент  появился  на
эстраде развязный, похожий на гомосексуалиста, испанец.
   - Я хочу выступить на тему дня, - объявил он и стал,  безбожно  перевирая
тексты, декламировать скабрезные стишки, а потом, пользуясь  замешательством
слушателей, спел доморощенный куплет о матери, сгоревшей в огне,  и  дочери,
обожженной огнем французских глаз.
   До Дорин не сразу дошел провокационный смысл этого  выступления,  но  как
только это произошло, она громко объявила о начале  конкурсов  и  спортивных
состязаний.
   Потом начали происходить  еще  более  странные  вещи.  Если  на  ринге  и
теннисном корте  Айвору  чаще  всего  приходилось  противостоять  Арчибальду
Стивенсу или кому-то из испанцев, то их яркая соотечественница вела себя как
главная соперница Кристи. В беге она проиграла, но фехтовали  они  одинаково
хорошо.
   Когда началась процедура награждения, эта девица подошла к Кристи,  нежно
прикоснулась к ее руке и проговорила вполголоса:
   - Да, ты и в самом деле ничего.
   С какой целью появился в городе Арчибальд, Кристи как будто бы было ясно.
Парень, читавший стихи, был, скорее всего, его приятелем. Но какую  роль  во
всем этом играла испанка? Вряд ли она старалась ради Арчибальда,  скорее,  у
нее была какая-то своя цель. Но какая?
   Вечером в Белом зале городской ратуши открылся бал.
   Мэр города пригласил на первый танец Гейл Холдейн, которая была уже не  в
матроске, а в роскошном вечернем платье. Кристи, одетая так же, как и утром,
танцевала с Грегом, а Айвор стал партнером Дорин.
   - Какая жалость, что вальс  не  будет  моим!  К  сожалению,  моя  очередь
дежурить в  дверях.  Похоже,  мне  сегодня  не  удастся  с  тобой  и  словом
перемолвиться! - сокрушенно сказал он Кристи.
   На вальс мэр пригласил Кристи, а Грег выбрал Гейл.
   Кружась в танце мимо  дверей,  Кристи  мимоходом  пожала  Айвору  руку  и
незаметно сунула ему свой носовой платок, пропитанный духами.
   Потом, усталая, она опустилась на мягкий пуф, и молоденький распорядитель
предложил ей шампанское и мороженое.
   Когда Арчибальд Стивене подошел, чтобы  пригласить  Кристи  на  следующий
танец, она вежливо  отказалась.  В  ответ  тот  злобно  выкрикнул,  что  она
заигрывала с ним в Испании, исполняя любовные французские песенки, что из-за
нее он поссорился с женой и теперь его сердце разбито.
   - Арчибальд, я пела для вашей  семьи...  -  сделала  попытку  оправдаться
Кристи.
   В этот момент от группы сидящих  возле  стены  стариков  отделился  Юджин
Айшем. (Он долго отказывался прийти  на  праздник,  но  Айвор  как-то  сумел
уговорить его.) Старик подошел к Стивенсу и спокойно, но твердо сказал:
   - Арчи, тебе не место в этом зале.  Это  ты  сочинил  стихи,  оскорбившие
память прекрасной женщины, и они очень напоминают мне те вирши,  которые  ты
еще в щенячьем возрасте приносил в салон к Клеменс. Учти, я могу  рассказать
всем, что тогда произошло, если ты сию же минуту не покинешь бал.
   Кристи  была  поражена.  Человек,  который  ненавидел  ее   и   презирал,
заступился за нее в отсутствие Айвора.
   Как же она ошибалась, не разглядев  за  вздорным  характером  благородной
души!
   Бал  завершился.  Кристи  с  Айвором,  хотя  и   очень   устали,   решили
возвращаться домой пешком.
   - Как я благодарна дяде Юджину! - сказала она  и  виновато  помолчала.  -
Наверное,  я  должна  просить  у  тебя  прощения.  Понимаешь,  я  ездила   в
командировку в Испанию... Ты уже был моим любовником, но я считала,  что  ты
принадлежишь Гейл... К тому же  тогда  мне  казалось,  что  я  жду  от  тебя
ребенка... Чтобы как-то отвлечься от терзавших меня  сомнений,  я  позволила
Арчибальду поухаживать за мной, считая, что мне нечего бояться - ведь у него
молодая жена. Когда они поселились на вилле и пригласили меня на  новоселье,
я пела французские песенки...
   - Ах, вот как! - с шутливой угрозой воскликнул Айвор. - Теперь я  начинаю
ревновать всерьез! Почему же я никогда не слышал, как моя жена поет?
   - Ну, что ты... Просто когда я была на концерте, кое-что запомнила.
   Но когда они вошли в дом, Айвор тут же сел за фортепьяно, и Кристи  стала
петь.
   Вдруг, прервав песню, она завела руку назад и повела вниз язычок  молнии.
Айвор охотно бросился на помощь, и ее платье упало к ногам.
   Она стояла обнаженная и целовала мужа,  а  коралловые  бусы  задевали  ее
соски, возбуждая. И это, и все пережитое за день вызывало в душе Кристи бурю
противоречивых чувств.
   Наслаждаясь своей властью  над  Айвором,  она  уложила  его  на  диван  и
прижалась к нему, с восторгом ощущая бешеный стук  его  сердца  возле  своей
груди.
   Он обнял Кристи, перевернул и, угадывая  ее  тайные  помыслы  и  желания,
провел ладонью вдоль всего тела - от затылка до пяток.
   - Прошу тебя, прикоснись ко мне! - взмолился Айвор.
   Кристи положила руки ему на грудь и с удовлетворением отметила,  что  это
возбудило в нем трепет. Тогда она приникла губами к его маленькому соску.
   Из груди Айвора вырвался стон.
   - Я еще  никогда  не  хотел  тебя  так  сильно!..  Из-за  того,  что  мне
приходилось все время заниматься гостями, я не смог защитить тебя  от  этого
мерзавца... Впрочем, я могу его понять - услышав твой голос, трудно не сойти
с ума.
   Он  поцеловал  Кристи,  а  потом  приподнялся  и  попросил   хриплым   от
возбуждения голосом:
   - Поцелуй меня еще раз так же!
   Но у нее уже был некоторый опыт в любовных играх, и она знала, что  время
между желанием и его осуществлением лучше всего растягивать.
   Смеясь, молодая женщина вырвалась из объятий Айвора и побежала  в  ванную
комнату. Там, набросив на дверь  крючок,  она  наполнила  ванну  водой,  чей
легкий бирюзовый оттенок придавал цвету ее  кожи  особую  привлекательность.
Потом Кристи приоткрыла дверь и с громким всплеском погрузилась в ванну.
   Через минуту Айвор вбежал к ней и застонал от  восторга.  Мокрыми  руками
она притянула его к себе, но не позволила войти в воду, а  попросила  только
высушить полотенцем все ее тело.
   Вернувшись в спальню,  она  долго  дразнила  мужа,  примеряя  свои  новые
платья, а потом стала натягивать на себя его джемперы и свитеры.
   - Ты похожа  в  этом  на  очень  юного  мальчишку,  -  комментировал  это
своеобразное дефиле он, с удовольствием наблюдая за ней.
   - Такого, как тот испанец? - лукаво поинтересовалась Кристи.
   - Зачем ты о нем вспомнила?..  -  Лицо  Айвора  мгновенно  помрачнело.  -
Теперь моя очередь просить у тебя прощения. Этот  мальчишка  и  Мерседес,  с
которой ты фехтовала так азартно, - брат и сестра.
   - Ты их знаешь?
   - Видишь ли...  Сегодняшний  скандал  произошел  не  только  из-за  тебя.
Мерседес была моей любовницей.
   Кристи вспыхнула от ревности, но тут же взяла себя в  руки  и  попыталась
рассуждать здраво. Не  мог  же  такой  привлекательный  мужчина,  как  Айвор
Холдейн, до тридцати пяти лет быть девственником... Она  должна  радоваться,
что он рассказал ей о своем романе...
   - Я познакомился с ней в Мадриде, - продолжал тем временем он. -  У  меня
расстроилась одна выгодная сделка, и я был вне себя от  ярости.  Я  сидел  в
городском парке, мрачный и удрученный. Тут ко  мне  подошла  очень  красивая
женщина и завела со мной разговор... Я был польщен таким вниманием  к  своей
персоне, особенно когда узнал, что Мерседес актриса. Но  вскоре  выяснилось,
что ее не интересуют ни творчество, ни дом, а самое главное - она понятия не
имеет о таком душевном качестве, как  порядочность.  Я  не  мог  представить
такую женщину ни женой, ни матерью своих детей.  Впрочем,  она  сама  всегда
подчеркивала, что не собирается иметь детей. Уже два года как мы расстались,
но ее брат все еще надеялся примирить нас... Хватит про них!
   Чтобы отвлечься от неприятного разговора, они  стали  слушать  музыку,  а
потом читали любимые стихи о любви.
   Айвор овладел Кристи так же, как в ту памятную первую ночь,  словно  упав
на нее с высоты.
   Удовлетворенные и уставшие, они уснули крепким сном,  но  не  проспали  и
четырех часов, и утром их обуяла жажда деятельности.
   Пригласив в помощники Энн Холлис и молодого юношу-соседа, молодые супруги
принялись за обустройство дома. Уже к полудню  были  доставлены  серебристые
обои, старинная мебель, гнутые деревянные карнизы для штор.
   Кристи хотелось  устроить  все  так,  чтобы  Юджину  Айшему,  который  на
следующий день должен  был  переехать  к  ним  в  связи  с  началом