вые осознал, как много людей, богатых и  влиятельных  граждан,
были готовы отдать свою жизнь на службе отечеству. Среди них было немало
отпрысков знатных семейств,  например,  Квентин  Рузвельт,  внук  самого
президента, служивший представителем по особым поручениям при штабе  Чан
Кайши; здесь были кинозвезды, такие как  Стерлинг  Хейден,  который  под
именем Джона Гамильтона переправлял  оружие  югославским  партизанам,  а
также  женщины  и  мужчины,  известные  всему  миру  своими   талантами,
например, голливудский каскадер  Рене  Дюссак  по  кличке  Человек-муха,
помогавший французскому Сопротивлению.
   -  Похоже,  я  попал  в  хорошую  компанию,  -  весело  сказал  Лайнд
подошедшему Гарри Уорнеру.
   Уорнер посмотрел на него и ответил:
   - Вы были одним из самых ценных наших агентов во  Франции.  Вероятно,
самым ценным.
   - Да уж, - с улыбкой отозвался Лайнд. - Боюсь, в УСС было не  так  уж
много людей, способных на те безумства, которые я совершал.
   - Ходят слухи, что УСС вновь может возобновить свою  деятельность.  И
если это произойдет, мы будем рады видеть вас в наших рядах.
   Лайнд нахмурил брови.
   - Но с какой целью... - заговорил он.
   - Есть сведения о том, что русские приступили к  разработке  ядерного
оружия, - негромким голосом перебил его Уорнер. - Нам нужно  знать,  что
они замышляют.
   - Вы собираетесь послать американских агентов  в  Россию?  -  уточнил
Лайнд,  ошеломленно  взирая  на  Уорнера.  -  А  еще  обвиняете  меня  в
сумасшествии!
   - Если и есть человек, который сумеет пробраться в  Россию  и  добыть
нужную нам информацию, то только вы, Джим, - ответил Уорнер. - Подумайте
сами, много ли у нас найдется людей, способных нарядиться гестаповцем  и
проникнуть в их тайные казематы? Я готов держать пари, что  уж  если  вы
умудрились провести немцев, то и русских без труда одурачите.
   - Полагаю, ставкой будет моя жизнь, - со смехом  отозвался  Лайнд.  -
Знаете что, Гарри? Похоже, я вас недооценивал. Ваши нервы  куда  крепче,
чем мне казалось до сих пор.
   - Давайте начистоту, - предложил Уорнер.  -  Ведь  вам  больше  всего
хочется вновь заняться своим делом, будь то в России или в любом  другом
месте.
   - Что ж, ваша взяла, - сказал Лайнд, поколебавшись мгновение. -  Я  и
сам начинаю понимать, что жизнь чиновника мне не по нутру.
   - Значит, мы можем рассчитывать на вас?
   - Ладно, я согласен. Но  что  мне  делать,  пока  Дядюшка  Сэм  будет
решать, где и когда Единорогу надлежит вернуться  к  активной  жизни?  Я
ведь не привык бить баклуши.
   Уорнер задумался.
   - Быть может, вы согласитесь временно заняться конторской работой?  -
спросил он наконец. - Многие наши кадровики до сих пор  заседают  в  тех
старинных  зданиях,  где   размещены   лаборатории   бывшего   института
национального здравоохранения.  Я  знаю,  это  не  совсем  то,  чему  вы
учились, но им не помешал бы помощник, так что...
   - Вы совершенно правы, это совсем не то, чему  я  учился,  -  признал
Лайнд. - Но  если  нужно,  я  могу  научиться  чему  угодно.  Вы  только
проследите, чтобы временная работа не превратилась в  нечто  постоянное,
хорошо?
   Уорнер улыбнулся.
   - Об этом не может быть и речи, - ободряющим тоном произнес он. - Как
я уже говорил, вы слишком ценный человек для нас, Джим.
   Лайнду оставалось лишь гадать, какую судьбу ему готовят.

***

   В течение двух следующих  лет  на  месте  УСС  возникло  Национальное
управление  разведки,  которое   сменил   Центральный   разведывательный
департамент.
   Покуда длилась эта чехарда, Лайнд оставался  в  Вашингтоне,  выполняя
ненавистную работу и поминая дурными словами Уорнера, который не  спешил
выполнить обещания, данные им после  окончания  войны.  Мало  того,  что
втуне пропадали его навыки разведчика, он вдобавок не мог пустить в  ход
знания и опыт, которые получил в колледже, готовясь к карьере дельца.
   Лайнд так и не решил, что он ненавидит больше  -  само  пребывание  в
конторе день за  днем  или  бумагомарание,  на  которое  он  теперь  был
обречен. Господи, как он ненавидел канцелярщину!  К  его  изумлению,  ни
один сотрудник департамента не замечал его недовольства, ведь  Лайнд  на
удивление легко и умело справлялся с работой и еще  лучше  скрывал  свои
чувства.
   "Сколько еще Уорнер и его люди собираются меня здесь  мариновать?"  -
думал он.

***

   В тысяча девятьсот сорок седьмом году, с  наступлением  нового  витка
"холодной  войны"  и  дальнейшим  обострением  отношений  между  США   и
Советским Союзом, в американском правительстве начали всерьез  опасаться
второго Перл-Харбора. Тогда же  американский  конгресс  принял  закон  о
национальной  безопасности  тысяча  девятьсот   сорок   седьмого   года,
предусматривающий образование Центрального разведывательного  управления
-  организации,  которой   предписывалось   собирать   и   анализировать
разведданные. Сотрудники ЦРУ получили право  вмешиваться  во  внутренние
дела зарубежных государств,  когда  такое  вмешательство  представлялось
необходимым, однако на территорию США их полномочия не распространялись.
   Одним  из  первых  шагов  ЦРУ  была  организация  массовой  поддержки
подпольного  движения  в  Восточной  Европе  с  целью  попытки   прорыва
"железного  занавеса".  Лайнд  активно  участвовал  в   этом   движении,
занимаясь примерно  тем  же,  что  он  делал  в  годы  сотрудничества  с
французским  Сопротивлением.  Через  его  руки  и  руки  других  агентов
партизаны получали оружие  и  припасы,  а  также  денежные  средства  на
проведение своих операций. Лайнд курсировал между Западной  Германией  и
Италией, в которую ЦРУ начало вкладывать громадные  средства  в  надежде
помешать коммунистической  партии  одержать  победу  на  выборах  тысяча
девятьсот сорок восьмого года.  Лайнд  понимал,  что  правительство  США
стремится предотвратить распространение "красной угрозы" по всему  миру,
не считаясь ни со временем, ни с затратами.
   Путешествуя по Европе,  Лайнд  постепенно  приобрел  вкус  к  хорошим
спиртным напиткам, изысканной пище и экзотическим  женщинам.  Он  открыл
для себя, что любовная интрижка с женщиной, которую ты больше никогда не
увидишь  и  которую   можешь   бросить   без   сожалений,   куда   менее
обременительна, нежели связь  с  человеком,  ждущим  от  тебя  искренних
чувств. До сих пор у Лайнда не  бывало  сколь-нибудь  долгих  и  прочных
связей с женщинами. И хотя  Лайнд  не  был  склонен  анализировать  свои
чувства  -  точнее,  отсутствие  таковых,  -  он  подозревал,  что   его
безразличие и отчужденность обусловлены тем, что у него  не  сохранилось
нежных детских воспоминаний о матери или сестрах, любовь к которым могла
бы заложить основу для дальнейших взаимоотношений с женщинами. Взрослея,
Лайнд приучился видеть в них  лишь  средство  для  удовлетворения  своих
плотских потребностей.
   "Что ж, пусть будет так", - решил он  наконец.  У  него  не  было  ни
времени, ни желания вести семейную жизнь. Он  не  мог  представить  себя
обремененным детьми женатым человеком, влачащим монотонное существование
где-нибудь в пригороде. К тому же он проводил бы большую часть времени в
разъездах, а это совершенно несовместимо с понятиями "хорошая  семья"  и
"семейные узы".
   Уж лучше оставаться одиночкой, думал Лайнд. Лучше и проще.

***

   В феврале тысяча девятьсот  сорок  девятого  года  Лайнд  вернулся  в
Вашингтон, чтобы встретиться с Гарри Уорнером.
   - Мы хотим, чтобы ты регулярно ездил в Россию, -  сообщил  Уорнер.  -
Нам стало известно, что Советы готовы начать испытания ядерного  оружия,
и теперь за ними надо смотреть в оба.
   - Проникнуть в Россию не так-то просто, Гарри,  -  ответил  Лайнд.  -
Американцы, путешествующие по России, вызывают у  НКВД  особый  интерес.
Стоит чекистам заподозрить человека в том, что он не тот, за  кого  себя
выдает, и они приложат все усилия, чтобы  арестовать  его.  Если  хочешь
натянуть им нос, потребуется очень хорошее прикрытие.
   - Сколько времени тебе нужно,  чтобы  создать  надежную  убедительную
легенду? - спросил Уорнер.
   Лайнд пожал плечами:
   - Честно говоря, я об этом не думал.
   Уорнер медленно покачал головой.
   - Оставляю этот вопрос на твое усмотрение, - сказал он наконец. -  Но
не забывай: время не ждет. Мы отправим тебя  в  Россию,  как  только  ты
разработаешь хорошую легенду и пустишь ее в ход.
   Лайнд кивнул. У него не было ни малейшего понятия, с чего начать.

***

   Несколько следующих недель Лайнд посвятил серьезным  размышлениям  по
поводу порученного ему задания. Ему нужна была "крыша",  которая  давала
бы возможность беспрепятственного  въезда  в  Россию,  легенда,  которая
казалась бы неуязвимой, сколь тщательно ее ни проверял бы противник. Ему
нужны профессия и должность, которые оправдывали бы его частые поездки в
Советский Союз. У Лайнда была степень  финансиста,  и  он  понимал,  что
получить соответствующую  должность  будет  гораздо  проще,  чем  искать
другую  специальность,  которая  отвечала  бы  его  нуждам.   Много   ли
существует подходящих  занятий,  которые  могли  бы  поставить  его  вне
подозрений? Связи с общественностью?
   Нет. В России нет ни одного американского представительства по связям
с общественностью, а значит, нет ни малейшей возможности  путешествовать
по стране в таком качестве. Промышленное производство?  Может  быть.  Но
много ли в России американских дельцов-промышленников? Их  там  единицы.
Пресса? Вряд  ли.  Лайнд  был  уверен  в  том,  что  любой  американский
журналист в России попадает  под  неусыпное  наблюдение.  Авиасообщение?
Нет. Возможности в этой области весьма ограниченны. Финансы?  Эта  мысль
заслуживала самого  пристального  внимания.  В  Америке  было  несколько
международных банковских фирм, которые вели дела в Нью-Йорке и в Москве.
Их сотрудники разъезжали по  всему  свету,  порой  проводя  за  границей
львиную долю своего времени. Вот оно, идеальное решение, подумал Лайнд.
   Наведя справки обо  всех  международных  фирмах,  имевших  конторы  в
Нью-Йорке либо вдоль Атлантического побережья  Америки,  Лайнд  выяснил,
что их очень много, но, подав несколько заявлений о  приеме  на  работу,
решил более не тратить времени попусту.
   Оказывается, в Америке было пруд пруди молодых,  хорошо  образованных
людей, которые во время войны  служили  в  армии  и  вернулись  домой  в
поисках заработка. Вакансий было мало, а кандидатов - не  счесть.  Найти
работу было не так просто, как полагал Лайнд.
   Решение возникшего затруднения явилось Лайнду совершенно  неожиданно.
У него была привычка ежевечерне просматривать местные газеты от корки до
корки еще со студенчества.  Вот  и  теперь,  одним  февральским  вечером
тысяча девятьсот сорок девятого года, он углубился в привычный ритуал и,
изучая  страничку  светской  хроники,  наткнулся  на  заметку,   которая
привлекла его взгляд. Знаменитый  нью-йоркский  сенатор  Гаррисон  Колби
извещал подписчиков о том, что он не собирается  вновь  выставлять  свою
кандидатуру на следующих выборах и  намерен  вернуться  в  свой  дом  на
Лонг-Айленде,   чтобы   возглавить   международную   банковскую   фирму,
основанную его тестем в начале нынешнего столетия, поскольку тот недавно
умер, не оставив после себя наследников мужского пола.
   В статье была помещена фотография сенатора и его семьи: супруга Колин
О'Доннел Колби, прожившая с  ним  двадцать  шесть  лет,  и  две  дочери,
Фрэнсис и Кэтрин. Старшая из них, Фрэнсис, была  миловидной  блондинкой;
она недавно окончила колледж Вассар. Столь же привлекательной казалась и
младшая  дочь  Кэтрин,  брюнетка.  Она  только  что  переступила   порог
двадцатилетия и училась в Уэллсли. Лайнд долго рассматривал  фотографию,
и у него постепенно складывалось решение. Ему не раз доводилось слышать,
что самый простой способ достичь успеха в  любой  крупной  фирме  -  это
женитьба на дочери  босса.  К  тому  же  именитая  супруга  сделает  его
прикрытие еще более  надежным.  Человек,  женившийся  на  дочери  своего
работодателя, вряд ли вызовет очень уж серьезные подозрения.  Противнику
и в голову не придет, что кто-то отдал свою дочь  замуж,  чтобы  создать
разведчику убедительную легенду - во всяком случае,  если  отец  супруги
знал  об  этом.  Черт  возьми,  но  ведь  даже   и   в   Америке   такие
великовозрастные бобыли, как Лайнд, считались белыми воронами!
   Лайнд внимательно изучил портреты девушек, решая, на которой  из  них
остановить выбор. Кэтрин была слишком молода для него.  Лайнд  с  трудом
представлял себя рядом с двадцатилетней девчонкой, ведь сам он готовился
отметить свой тридцать первый юбилей. Фрэнсис Колби было  двадцать  два,
может быть, двадцать три.
   Это уже лучше. Лайнд решил сделать все, чтобы очаровать Фрэнсис.
   Ту ночь он провел без сна,  погрузившись  в  раздумья.  Он  сознавал,
насколько аморален его замысел, понимал, что не имеет права использовать
невинного человека в качестве дымовой завесы, которую создавал для себя.
Он понимал, что у него нет никакого права  жениться  на  Фрэнсис  Колби,
чтобы заставить ее отца дать ему место в  своей  фирме.  Но  он  понимал
также и то, что первой  и  важнейшей  его  обязанностью  как  разведчика
является служба правительству, которое его наняло. Главной заботой  было
выполнение  заданий  ЦРУ,  и  Лайнд  заранее  оправдывал  свои   будущие
поступки, напоминая себе о том, что он действует  на  благо  Соединенных
Штатов Америки.
   К  тому  же,  говорил  себе  Лайнд,  ему  придется  вести  себя   так
естественно и убедительно, что никому из окружающих и в голову не придет
усомниться в его искренности. Даже Фрэнсис не догадается,  что  она  ему
безразлична и что причины,  заставившие  его  жениться  на  ней,  весьма
далеки от любви. Это должен быть настоящий, счастливый брак,  во  всяком
случае, в глазах всех, кто так или иначе к нему причастен.
   "Наконец-то мне поручили работу, которая словно создана для  меня,  -
думал Лайнд. - Пожалуй, это будет куда труднее, чем убеждать гестаповцев
в своем арийском происхождении".
   Если он сумеет сделать первый шаг, то сделает и все остальное.

***

   На следующее утро Лайнд позвонил Гарри Уорнеру.
   - Нам нужно поговорить, - без предисловий заявил он. - У  меня  очень
важное дело.
   - Итак, ты придумал себе легенду, - предположил Уорнер.
   - Да, но не все так просто, - ответил Лайнд; - Мне  потребуется  ваше
содействие.
   - Я уже говорил, что ты получишь любую необходимую помощь, - напомнил
Уорнер. - Что бы тебе ни понадобилось,  мы  к  твоим  услугам.  Приезжай
сегодня к ,половине четвертого, -  предложил  Уорнер.  -  В  чем  бы  ни
состояли твои затруднения, я уверен, мы найдем способ их разрешить.

***

   - Расскажите мне все, что известно о сенаторе Гаррисоне Колби.
   - Сенатор Колби? - Уорнер рассмеялся. - Рассказывать особенно нечего.
Он чист как младенец.
   - А его личная жизнь?
   Уорнер секунду глядел на Лайнда, потом попросил:
   - Сначала объясни, почему он тебя так заинтересовал.
   - Вы не читали вчерашних газет?
   - Вчера я  был  на  официальном  приеме.  Если  бы  не  жена,  я  бы,
разумеется, и не подумал пойти, - ответил Уорнер. - Так что же газеты?
   - Создается  впечатление,  будто  сенатор  не  хочет  переизбираться.
Только что умер его тесть, и Колби собирается  вернуться  в  Нью-Йорк  и
заняться семейным бизнесом. У него международная банковская фирма.
   - И  ты  думаешь,  тебе  удастся  создать  при  его  помощи  надежное
прикрытие, - заключил Уорнер.
   - Может быть. Вы, вероятно,  знаете,  что  у  сенатора  две  красивые
дочки. Они не замужем и даже не помолвлены.
   - Да, - сказал Уорнер и задумался. - Я понимаю, к чему ты клонишь. Ты
женишься на одной из девчонок Колби, и папаша устроит тебя на  работу  в
свою фирму.
   - Угадали, - с улыбкой ответил Лайнд.
   - Отличная мысль. Я горжусь тобой, Джим. Ты, как всегда, продумал все
до мелочей, - сказал Уорнер.
   - Мне нужно узнать все, что возможно, о Колби - обо всей семье. Потом
мне потребуется кто-нибудь из их близкого окружения, кто  представил  бы
меня им.
   - Проще простого, - заверил его Уорнер. - Гаррисон  Колби  -  отпрыск
хорошей, но небогатой семьи.
   Он впервые стал сенатором  двадцать  с  лишним  лет  назад  благодаря
финансовой поддержке отца Колин. Думаю,  именно  поэтому  он  счел  себя
обязанным продолжить дело почившего старика.
   - Значит, миссис Колби происходит из состоятельной семьи?
   - Одной из самых богатейших, -  подтвердил  Уорнер,  кивая.  -  Можно
сказать, сливки лонг-айлендского общества.
   - А дочери? Что вы о них скажете? - спросил Лайнд.
   - Ну... Старшая из них Фрэнсис, ей двадцать один  или  двадцать  два.
Только  что  окончила  Вассар.   Хорошенькая   девушка,   светловолосая,
голубоглазая и, говорят, большая поклонница искусств. Ее младшая  сестра
Кэтрин - отчаянная смутьянка. Ее выгнали уже из трех частных школ и едва
терпят в Уэллсли. Жизнь представляется  ей  одной  сплошной  вечеринкой.
Супруги Колби очень беспокоятся о ней, и, по-моему, не без причины.
   - Ясно, - задумчиво протянул Лайнд.
   - На какую из них ты положил глаз? - осведомился Уорнер.  -  Или  мне
лучше не спрашивать?
   - Отчего же? - Лайнд хмыкнул. - Полагаю, Фрэнсис Колби будет отличной
женой для будущего преуспевающего банкира.

***

   Вечером в четверг Гарри Уорнер позвонил Лайнду и велел прибыть к нему
в кабинет в пятницу утром.
   - Я нашел человека, который представит тебя Колби, - сказал он.  -  Я
познакомлю вас завтра утром.
   - Хорошо. Приеду.

***

   Льюис  Болдуин  оказался   одногодком   Лайнда.   Это   был   высокий
привлекательный мужчина с волнистыми волосами и карими  глазами.  Больше
всего он походил на богатого молодого ученого. Пожимая новому  знакомому
руку, Лайнд едва  сдержал  ухмылку,  подумав,  что  тот  наверняка  тоже
окончил какой-нибудь знаменитый университет на восточном побережье.
   - Льюис работал в УСС, - сообщил Уорнер. - Он был во Франции  в  одно
время с тобой, только южнее. В Провансе.
   - Вы служили в УСС? - спросил Лайнд, не скрывая изумления.
   - Вас это удивило? - отозвался Болдуин.
   - Откровенно говоря, да.
   - Помимо всего прочего, Льюис хороший друг семейства Колби, - добавил
Уорнер. - В свое время он ходил в поклонниках Кэтрин.
   - Вот как? - Лайнд вновь  повернулся  к  Болдуину.  -  Вы  хорошо  ее
знаете?
   Болдуин улыбнулся.
   - И даже очень, - ответил он, вынимая  из  кармана  пачку  сигарет  и
протягивая ее Лайнду.
   "Вот они, академические замашки", - подумал Лайнд, но вслух сказал:
   - Спасибо, не курю.
   - С каких это пор? - осведомился Уорнер.
   - Со времен войны во Франции, - ответил Лайнд, весело улыбаясь. - Это
было слишком опасно. Всякий раз, зажигая спичку или выбрасывая окурок, я
рисковал поднять что-нибудь на воздух.
   - Колби не догадываются,  что  Льюис  работает  у  нас,  -  продолжал
Уорнер. - Они знают лишь, что он служил в армии и воевал  во  Франции  -
после высадки десанта в Нормандии.
   - Я скажу им, что встретил вас на фронте и мы служили в одном взводе,
- объяснил Льюис. - В  глазах  Колби  мы  должны  выглядеть  закадычными
друзьями, и над этим придется тщательно поработать. Наши рассказы должны
совпадать в самых мелких подробностях.
   - Звучит  вполне  здраво,  -  согласился  Лайнд.  -  А  детали  пусть
разрабатывает Гарри.
   - Я думаю, нам следует приступить к этому  не  откладывая,  -  сказал
Болдуин. - Дело в том, что у нас не так уж много времени.
   - Когда вы намерены представить меня Колби? - поинтересовался Лайнд.
   - В следующую субботу, - ответил Болдуин, раскуривая сигарету.  -  Вы
когда-нибудь слышали о загородном клубе "Лесное озеро"?
   Лайнд покачал головой:
   - Ни разу.
   - Это один  из  самых  изысканных  частных  клубов  Вашингтона,  хотя
находится  он  в  Джорджтауне,  -  продолжал  Болдуин.   -   Практи