мечтательно
посмотрела на телефон. Нет уж, никаких телефонных звонков,  пусть  приходит!
Бед у  Лизаветы  всегда  целый  ворох.  Узнать  бы,  как  с  мыслями.  Вдруг
завалялась парочка лишних!
   С кухни доносилось бульканье кофеварки. Алиса налила кофе, устроилась  на
кухне в стареньком кресле, пододвинула к себе телефон и  решительно  набрала
Елизаветин номер.
   В трубке раздавались длинные гудки, телефон занудствовал, пытаясь убедить
Алису в том, что Елизаветы нет дома. Но чутье подсказывало обратное: вряд ли
ее подруга в такую дождливую погоду отправится по делам. Скорее уж пошлет их
куда подальше. Елизавета большая  любительница  откладывать  дела  в  долгий
ящик, а уж в дождь ее точно не выманишь из дома такими глупостями. Она  даже
к Паршивцеву находит убедительные доводы не являться.  То  нога  подвернется
очень   кстати,   то   голова   закружится,   а   то   и    вовсе    одолеют
человеконенавистнические настроения, которые негоже выплескивать на любимого
начальника... Паршивцев терпит все ее выкрутасы стоически, поскольку в своем
деле у Елизаветы равных нет.
   Так что, попивая кофе маленькими глоточками, Алиса терпеливо ждала, когда
подруга все-таки соблаговолит  обратить  внимание  на  телефонные  гудки.  И
терпение ее было вознаграждено.
   Алло, недовольно буркнула Елизавета.
   Привет.
   Алиска, солнышко! обрадовано завопила Елизавета. Как мило с твоей стороны
позвонить! Я как раз намеревалась рвануть к тебе, чертова проблема  одолела,
а в голове ни одной путной мысли!
   Ну, слава Богу... Не только у Алисы проблемы с головой...
   Что случилось?
   Не знаю, куда мне спрятать труп, деловито сообщила подруга.
   В подвал, так же деловито посоветовала Алиса.
   Банально... Придумай что-нибудь еще, а?
   Спрячь в кухонный шкаф.
   Алиса посмотрела на свой "пенал". Глупость какая-то. Разве  ж  поместится
нормальный труп в кухонном шкафу? Там и места-то нет... Сплошные  кастрюльки
и банки... Некуда подеваться бедному трупу! Не разместится он там.
   Бред, отмела и это предложение Елизавета. Как и у меня. Говорила я  тебе,
Павлищева, что мы, в конце  концов,  начнем  расплачиваться  за  собственную
меркантильность! Вот он час расплаты, не заставил долго себя  ждать.  Станем
глупыми и пошлыми. Ты, кстати, никуда не собираешься?
   Нет. Не рискну показаться в таком виде на улице...
   Я  сейчас  приеду,  обрадовала  ее  Елизавета.  Может  быть,  вдвоем   мы
что-нибудь придумаем?
   Она повесила трубку.
   Ну, Павлищева, добилась своего, сказала Алиса своему Отражению.
   Отражение скорчило кислую мину. Теперь-то уж ты  застрахована  от  работы
Елизавета постарается отвлечь тебя от  нее  до  глубокой  ночи.  Мало  тебе,
Алиса, было своей несравненной  Элайзы,  теперь  будешь  решать  Елизаветины
проблемы с трупом, последние мысли истратишь...
   Ну и прекрасно, сказала Алиса обиженно и показала Отражению  язык.  Лучше
уж чужие проблемы, чем мои. А от  одиночества,  между  прочим,  люди  с  ума
сходят.
   Отражение взглянуло на Алису с укоризной. На его месте она бы помалкивала
в тряпочку. Такую зануду, как Алисино Отражение, днем  с  огнем  не  сыщешь.
Одно расстройство от него, нет чтобы хоть разок  утешить.  Каждое  утро  она
подходила к зеркалу с надеждой увидеть там роскошную  блондинку  с  сияющими
изумрудными глазами, и каждый раз Отражение подсовывало ей черт  знает  что.
Не то чтобы все было так уж плохо справедливости ради придется признать, что
бывают физиономии  и  хуже,  но  Алисины  желания  по  поводу  внешности  ни
родители, ни небеса не учли. Вот нос... Алиса бы выбрала такой,  знаете  ли,
ровный, умеренной длины, а не такой короткий и  вздернутый,  как  у  нее.  И
никаких веснушек! Губы вроде бы ничего, вполне сносные, но и  не  зовущие  к
поцелуям, как ей бы хотелось...  И  с  этим,  тем  не  менее,  вполне  можно
смириться. Не зовут, так не зовут...
   Но вот волосы!
   Алиса предпочитала это безобразие закручивать в узел на затылке, чтобы не
привлекать к нему излишнего внимания. Благодарить за огненный цвет  шевелюры
она могла только одного человека на свете своего бедного дедулю, поскольку у
ее родителей по странной и причудливой прихоти Фортуны с  волосами  обстояло
все нормально. Оба они были брюнетами, и Алисины страдания были им неведомы:
их никто никогда не обзывал морковками, рыжими ведьмами, и не обвинял в том,
что они убили дедушку садовым инвентарем!
   Будь Алиса истинной дамой, как жена ее брата, увлеклась бы косметикой,  и
тогда все ее изъяны были бы надежно закамуфлированы. Но вот беда Алиса никак
не могла понять, как Верочке удается каждое утро наносить на  себя  всю  эту
пакость, тратя не один час? Такого терпения у Алисы отродясь  не  было,  так
что  она  ограничивалась  легкими  штрихами,  не  слишком  обременявшими  ее
внешность, а попросту оставлявшими ее неизменной.
   От самосозерцания Алису оторвал какой-то странный звук. Она прислушалась.
Звук повторился. Он доносился из комнаты Дедули.
   Алиса обвела глазами кухню. Марго здесь, посапывает, сытая  и  довольная.
Фаринелли рядом с ней...
   Алиса поежилась. Хотя и считалось, что ее дом находится в  черте  города,
но на самом  деле  до  ближайшего  жилья  идти  и  идти.  Когда-то,  еще  до
революции, на этом  месте  был  дачный  поселок,  не  роскошный,  но  вполне
респектабельный, здесь любили проводить  летние  месяцы  врачи,  адвокаты  и
прочая интеллигентная публика. С тех  пор  много  воды  утекло,  большинство
домов канули в Лету, а этот остался. Старый, чуть нелепый дом с мезонином, с
одной стороны лес, с другой луг, а за  ним  река.  От  трамвайной  остановки
минут пятнадцать пешего ходу, не так  уж  и  много,  но  в  дождь...  Бедная
Елизавета!
   Из комнаты Дедули снова донесся непонятный звук. Алиса вздрогнула. Да что
там такое? В голове зароились неприятные подозрения.  Воображение  услужливо
нарисовало злоумышленника в черной  шапочке  "аля  киллер",  сквозь  прорези
которой сверкают глаза графа Дракулы. Что понадобилось  злодею  в  Дедулиной
комнате, Алиса додумать не успела. Снова раздался неясный стук,  и  какие-то
шаркающие звуки, словно кто-то ходил, пытаясь остаться неуслышанным.
   Схватив в руки попавшийся  ей  под  руку  увесистый  том  "Старше-младшей
Эдды", Алиса, будто впитав в себя  героический  дух  викингов,  бросилась  в
комнату. Распахнув дверь, она ощутила, что ее героический пыл иссяк.  Дедуля
не выносит верхний свет, а потому люстры у  него  в  комнате  попросту  нет.
Чтобы добраться до настольной лампы, пришлось бы преодолеть всю комнату, где
уже  во  всю  властвовали  сумерки,  придавшие  мебели  зловещие  и  смутные
очертания. С воображением же у Алисы все было в порядке, так что даже стул в
углу комнаты немедленно перевоплотился в злого горбуна,  застывшего  в  позе
льва, готового к прыжку.  Более  того,  стул  откуда-то  разжился  огненными
глазницами, и начал ей  подмигивать!  Чертово  воображение...  Алиса  иногда
начинала  завидовать  людям,  обходившимся  без  оного!   Занавеска   плавно
взметнулась вверх, и на какое-то мгновение Алисе  почудилось,  что  рядом  с
окном кто-то стоит. Не стул-горбун с ним она к тому моменту уже разобралась,
поняв природу явления огненных глазниц. Не глазницы это были, а окна в  доме
Алисиного соседа-гоблина. А там, за занавеской, стоял вроде как  человек,  и
это было пострашнее горбуна-уродца! Пытаясь  разглядеть  очертания  силуэта,
все больше и больше напоминавшие Алисе абрис человеческой фигуры, она хрипло
прошептала:
   Кто здесь?
   Молчание.
   Занавеска продолжала зловещее колыхание. Зажмурившись,  чтобы  не  видеть
последствий своего отчаянного  поступка,  Алиса  шагнула  вперед,  выставив,
словно щит, увесистый фолиант. В действенность его она не  очень-то  верила,
поскольку слово, конечно, оружие, кто спорит, но вдруг злодей,  спрятавшийся
за дедулиной занавеской, не умеет читать?
   На ощупь Алиса добралась до стола, и включила лампу.
   Уф!
   Вот видишь, объяснила она Марго, которая была тут как тут, и с бестактным
любопытством наблюдала за Алисиными маневрами.  Никого  нет.  Просто  Дедуля
забыл закрыть окно на шпингалет... Всего лишь сквозняк, а мы  с  тобой  черт
знает что напридумывали...
   Марго снисходительно посмотрела на хозяйку,  будто  намекая,  что  глупые
мысли не по ее части, и принялась умываться. Алиса ликвидировала последствия
сквозняка:  вся  комната  была  усеяна  листами  бумаги,  спланировавшими  с
письменного стола, ваза с цветами лежала  на  боку,  посреди  стола  темнела
лужица. На полу валялась газета с вырезанным листом: Алиса удивилась, прочтя
название, и пробормотала:
   Интересно, почему Дедулю потянуло на светские газеты?
   Покончив с уборкой, она закрыла окно. И тут задребезжал дверной звонок.
   Елизавета! с облегчением выдохнула Алиса.
   Ей ничуть не улыбалось и дальше сидеть одной!
   Елизавета предстала в весьма плачевном виде.
   С нее ручьями  стекала  вода,  а  в  глазах  застыл  немой  укор,  слегка
приправленный восхищением собственной жертвенностью.
   Что-то ты долго раздумывала, впускать меня или нет, проворчала она, входя
и отряхиваясь, как кошка.
   Вы вместе со своим Богом явно решили меня утопить...  Мало  того  что  на
улице Всемирный Потоп, так еще и ковчег заперли и не спешат пускать  бедную,
дрожащую тварь, у которой даже нет пары... Где Дедуля? Я  выскажу  ему  все,
что думаю по поводу его разгильдяйства! Разве он не знает, что коли  в  твой
дом стучится мокрый странник, надо бросать все  дела  и  кидаться  навстречу
несчастному? Наверняка ведь развлекается молитвами! Пристает к Господу, да?
   Его нет, улыбнулась Алиса.
   Как  нет?  искренне  удивилась  Елизавета.  И  это  говоришь  ты,  внучка
священника?! Вот так в лоб заявляешь: Бога нет! Куда катится мир?!
   Да не Бога, а Дедули нет, поправилась Алиса.
   У тебя прямо по Булгакову,  усмехнулась  Елизавета.  Чего  не  хватишься,
ничего нет! Ни Бога, ни Дедули... А с Дедулей-то что? Еще  не  воротился  из
дальних странствий?
   В голосе подруги появилось что-то похожее на отчаяние.
   Нет.
   Елизавета испустила трагический вздох и пробормотала:
   А я так надеялась, что хотя бы сегодня не лягу спать голодной... Ведь  от
тебя, дорогая Павлищева,  не  дождешься,  что  ты,  наплевав  на  творческие
порывы, рванешь на кухню готовить ужин?  Уж  твой  дед  точно  изобразил  бы
скромненький кулинарный шедевр.
   Рвану, пообещала Алиса. Творческие  порывы  нынче  в  дефиците.  Так  что
жареная картошка тебе обеспечена.
   Да ты ангел! Так и быть, останусь у тебя ночевать. Не выгонишь?
   Под такой ливень? ужаснулась Алиса, искренне радуясь тому, что сегодня ей
не придется ночевать одной, вслушиваясь в пугающие звуки.
   Елизавета стянула с себя свитер, и потребовала замену.
   Ее вымокший до последней нитки  шедевр  народного  творчества  широкий  и
бесформенный  уродец,  украшенный  на  груди  огромными  красными   пятнами,
выдаваемыми Елизаветой за райские яблоки, они вывесили для  просушивания  на
кухне. Сама же Елизавета  поместилась  в  Алисином  свитере  едва  ли  не  с
головой.
   Хорошо иметь высокую подругу,  удовлетворенно  мурлыкнула  она.  Конечно,
гулять с тобой по улицам не очень выгодно,  поскольку  рядом  с  тобой  меня
можно принять за карлу, которую вывели на  прогулку.  Зато  можно  разжиться
свитером, в котором некоторые особы могут спрятаться с головой.
   Могла бы не бить по больному, проворчала Алиса. Хорошо  быть  нормального
роста... Впрочем, разве тебе понять? У тебя-то с ростом все в порядке!
   Ага, хихикнула подруга. Муж может носить меня в кармане...
   Пафнутий, благоверный Елизаветы, и впрямь  отличался  высоченным  ростом:
свыше двух метров это не шутка! Зато сама Елизавета с трудом  дотягивала  до
полутора метров. Так что вдвоем они являли весьма примечательную парочку.
   Он может спокойно носить тебя на руках, завистливо напомнила Алиса.
   Хватит меня успокаивать,  отмахнулась  Елизавета.  Я  же  не  мешаю  тебе
предаваться комплексам, вот и ты мне не мешай...
   И она запела, растягивая слова:
   Мой Лизочек так уж мал, так уж мал... Что из сигаретной пачки  сделал  он
крутую тачку и катал!
   Здорово? поинтересовалась она, закончив ариозо.
   Алиса кивнула.
   Сегодня написала. Сама, похвасталась  подруга.  Гениальность,  мой  друг,
проявляется во всем. Даже в малом.
   Кстати, о гениальности... Что ты там решила со своим трупом?
   В платяной шкаф засунула, отмахнулась Елизавета.
   Вообще-то там прячут обычно живых любовников, засомневалась Алиса.
   Пусть там побудет мертвый любовник,  ответила  Елизавета,  жадно  допивая
кофе. И не суди мои гениальные озарения... Если разобраться,  такой  поворот
наполнен философским смыслом. У англичан есть поговорка у  каждого  в  шкафу
есть свой скелет.
   Она замолчала, загадочно уставившись огромными карими глазами в окно.
   Ну? подтолкнула Алиса.
   Что?
   Философский смысл-то в чем?
   Павлищева, печально проговорила Елизавета. Я думаю, любовный романы  Сары
Мидленд лишили тебя последних мозгов. Не видишь ты скрытых смыслов. Вот что,
тебе надо срочно перейти на триллеры!
   Сама посмотри я сижу на триллерах, и  усматриваю  связь  между  трупом  в
шкафу и сложностями человеческой натуры, а ты не усматриваешь!
   Почему не усматриваю? возмутилась Алиса. Если  человек  кого-то  убивает,
то, наверное, это вызвано какими-то сложностями  с  натурой,  с  жертвой  то
есть.
   Поверхностно, постановила ее безжалостная подруга. Ты, кажется,  говорила
что-то о жареной картошке? С тех пор, как мой дражайший супруг отправился  в
неведомые края, я голодаю.
   И когда он уехал?
   Давно, развела  она  печально  руками.  Вчера  вечером...  Оставил  целую
кастрюлю гречневой каши и пачку сосисок, но гречку  я  ненавижу,  а  сосиски
стрескала сразу, стоило любимому раствориться в пелене дождя...
   Вчера дождя еще не было, заметила Алиса.
   Какая разница?  меланхолично  отозвалась  Елизавета.  Дождь  шел  в  моем
сердце... Мой друг меня оставил!
   Пафнутий послезавтра вернется.
   И обнаружит мой бездыханный труп!  И  отвечать  бы  ему  за  мою  смерть:
любимая жена поперхнулась ненавистной гречкой! Хорошо, что жена  у  него  не
обычная курица, а гениальная дотумкала нагрянуть к тебе вместо  того,  чтобы
давиться.
   Алиса хотела ей возразить, что если бы  Пафнутий  был  женат  на  обычной
"курице", та никогда не подавилась бы гречкой, поскольку у нормальных женщин
нормальные отношения с плитой.
   Это Елизавета боится и ненавидит плиту, предпочитая все есть  в  холодном
виде. Даже чайник ей пришлось купить  электрический!  Но  Алиса  промолчала.
Спорить с Елизаветой решится только сумасшедший.
   Или упитанные боссы. Впрочем, иногда  Алисе  казалось,  что  боссы  самые
настоящие безумцы...
   А по моему прекрасному некогда лицу, уже обезображенному дыханием смерти,
ползают  маленькие  белые  червячки...  продолжала  невыносимая   Елизавета.
Туда-сюда,  туда-сюда...  Представляешь,  что  стряслось  бы  с   Пафнутием?
Тронулся бы умом! Господи, какая удача для него, что он  женился  именно  на
мне, и я нашла выход из  создавшейся  ситуации!  Теперь  он  может  спокойно
возвращаться, не опасаясь провести остаток дней в психушке! Так  что  там  у
нас с картошечкой?
   Сейчас будет, пообещала Алиса.
   Давай я пока  тебе  помогу  с  твоей  Мидленд,  насладившись  собственной
жертвенностью, Елизавета преисполнилась великодушия.
   Да ладно, отмахнулась Алиса. Сама управлюсь...
   А в чем проблемы?
   Как всегда, вздохнула Алиса. Не могу нормально отписать любовную сцену...
Спотыкаюсь... Начинаю и становится или смешно, или противно, или то и другое
вместе! И почему они так обязательны в женских романах?
   Это потому, что у тебя нет богатого сексуального опыта, поставила диагноз
подруга. Твой внутренний аскетизм не позволяет  тебе  раскрепоститься...  Ты
боишься откровенностей. Может быть, тебе переписать эти  сцены  из  творений
мастеров жанра? Впрочем, у них тоже с фантазией не все в порядке!
   А по-моему, у них все в порядке с эротическими сценами, попыталась  Алиса
вступиться  за  великих  писательниц,  но  Елизавета   послала   ей   долгий
снисходительный взгляд.
   Ага, в порядке, презрительно фыркнула она. Ты других почитай вот у них  в
порядке... Такое напишут, что волосы поднимаются  дыбом  от  мысли,  что  ты
пропустил в жизни самое интересное! В общем, так. Ты идешь чистить картошку,
а я пытаюсь спасти тебя и твою похотливую Сару.
   С текстом Алиса тянула уже месяц, и Паршивцев, стоило ей только появиться
на пороге его кабинета, начинал угрожающе краснеть и дергать правой  бровью.
Алиса подозревала, что завтра он не выдержит и швырнет в нее стулом.
 
*** 
 
   - Послушай, может быть, тебе  все-таки  стоит  перебраться  на  триллеры?
спросила Елизавета. Там нет повышенного эротизма...  Сиди  себе  спокойно  и
пиши про неразумных маньяков! Согласись, это куда проще!
   Конечно, надо все логически связывать, выстраивать сюжет, а самое ужасное
- заключительная часть, в которой надо разжевать все  таким  образом,  чтобы
даже дубу было понятно, отчего на  них  напала  такая  охота  убивать  своих
ближних... И все-таки, честно тебе признаюсь, мне это дается  легче.  А  про
твою Элайзу я бы и строчки  написать  не  смогла  без  зевоты.  Может  быть,
попросишься на триллеры?
   - Алиса поразмыслила немного, и энергично затрясла головой.
   - - Нет, там трупы, отрезала Алиса. И потом, твоя драгоценная  Таня  тоже
гиперсексуальная. Ничем не лучше Элайзы. Найдет парочку трупов - и быстрей в
постель, особо не разбирая с кем! То с ментом, то с  киллером...  Элайза  по
крайней мере строго с сэром  Робертом.  А  Танечка...  Только  с  трупом  не
попробовала, разве что...
   Чем тебе трупы-то не угодили?
   Ничем, просто мне без них спокойнее...
   Тогда описывай Элайзу и вечного Любовника.
   Мне вообще не хочется последнее время ничего описывать, призналась Алиса.
Может быть, я и не писатель по натуре... Последнее время  у  меня  при  виде
монитора включенного сразу головокружение начинается. Хочется  развернуться,
и убежать куданибудь в пампасы. Где нет компьютеров. Вот есть люди,  которых
хлебом не корми,  они  и  так  пишут  целыми  днями,  и  получают  от  этого
удовольствие.
   Они-то и есть писатели. А я...
   А кто ты?
   Не знаю... Может быть, я хочу стать ночным ди-джеем... Или рок-звездой.
   Для рок-звезды ты уже состарилась, безжалостно  вернула  Алису  на  землю
Елизавета. И Дедуля не одобрит. А быть ночным ди-джеем ты тоже  не  сможешь.
Там надо все время разговаривать и ставить попсу.
   Какая разница? Сейчас я ее пишу, потом буду просто ставить...
   Тебя одолела мрачная меланхолия! Вот если бы ты писала триллеры, смотрела
бы на жизнь веселее...
   Алиса задумалась, как триллеры могут повлиять на сознание,  да  еще  так,
чтобы от них в душе родился оптимизм.
   Почему ты так думаешь? спросила она, так и не  найдя  связи  между  этими
явлениями.
   По Ясперсу пограничная ситуация помогает мобилизовать внутренние  ресурсы
психики, сообщила умненькая Елизавета. Без встряски психика  застывает.  Так
как сама ты наотрез отказываешься побыть в роли жертвы, или убийцы...
   Алиса вздрогнула. Ей почему-то и вправду не хотелось быть ни жертвой,  ни
убийцей. Вряд ли от этого повышается тонус, подумала она.
   Не надо так трепетать, заметила Алисино состояние Елизавета.  Я  как  раз
тебе говорю о фантазии.
   Лучше про это написать. К тому же ты получишь потом  деньги,  от  которых
твой тонус уж наверняка повысится! Просто и доступно!
   В принципе последний Елизаветин  постулат  был  исполнен  смысла.  Скорее
всего, Алисин сплин был вызван именно тем фактом, что Паршивцев, Мерзавцев и
Гориллов  уже  четвертый  месяц  отказывались  под   различными   предлогами
выплачивать ей гонорары.
   Господи,    вздохнула    она,    устыдившись    собственной