кому нужна стоянка,
прошу ко мне!
     Ему вторил другой мегафон:
     - Дешевый   набор   для   госпитализации!    Набор,   необходимый   для
госпитализирующегося больного!  Только до полудня! При кровотечениях большая
скидка!
     Женщина прикусила нижнюю губу и смущенно рассмеялась:
     - Страшная конкуренция.
     В небольших строениях по обе стороны аллеи, похожих на магазины, начали
готовиться к  открытию.  Здесь  распахивали ставни  или  поднимали  железные
шторы, поливали тротуар перед входом, выставляли рекламные щиты, там уже все
было готово и  на стульях под навесами расселись молодые люди с  мегафонами.
Это были посреднические конторы.
     - Я в самом деле здоров и вовсе не думал показываться врачу.
     - Не хотите врачебного осмотра -  не нужно.  Могу предложить что-нибудь
другое. Мы даем любые консультации.
     - Обойдусь.
     - На днях мы помогли одному оптовику,  торгующему шахматами с магнитной
доской (в  них  можно  играть даже  лежа),  установить контакт с  закупочным
отделом клиники - он был безмерно рад; другой случай: телевизионщики просили
придать  умирающему нужное  выражение  лица  -  все  было  сделано  согласно
заказу...
     - В  приемном покое клиники наверняка постоянно дежурит врач,  а может,
есть  и  особый  приемный покой  для  неотложной госпитализации.  Мне  нужно
встретиться с одним из сотрудников, уточнить кое-что.
     - Уж не репортер ли вы?
     - Ну что вы.
     - Вы  говорите  "уточнить".   Легко  сказать,   все  знают:  в  клинике
строжайший режим.  Вход  туда категорически запрещен,  только машины "скорой
помощи"  въезжают  беспрепятственно.   Дашь  одному  поблажку  -   отбоя  от
посетителей не будет:  и бездомные, и пьяницы под любым предлогом попытаются
пролезть туда.
     - А   если   воспользоваться  главным  входом  и,   после   необходимых
формальностей, получить официальное разрешение на свидание...
     - Человеку неискушенному это не  так-то  легко сделать.  Приемный покой
начинает работу в девять часов. Смена ночного персонала в восемь, к половине
девятого уже никого нет, как тут успеть.
     - Который час?
     - Уже опоздали, на две минуты.
     - Проболтал тут с вами.
     - Я  ведь  сказала  вам:   змеиная  тропа  извилиста,  как  сама  змея.
Предварительная плата  -  семьсот  восемьдесят  иен.  Здесь  никакие  скидки
невозможны,  но,  если мы сговоримся, общую стоимость услуг можно снизить до
двух с половиной тысяч.

     (Мне  кажется,  я  чересчур  подробно  рассказываю об  этом  эпизоде  у
телефона-автомата,  не столь уж,  по-моему,  важном,  если иметь в виду цель
моего расследования. Поскольку я не должен говорить от первого лица, ставьте
без стеснения третье - не возражаю. Во всяком случае, это - первая запись на
магнитной  ленте,   полученной  мною  от  жеребца.   Право,  не  пойму,  как
получилось,  что  за  мной  началось  наблюдение  с  помощью  подслушивающей
аппаратуры  раньше,  чем  я  встретился  с  кем-либо  из  клиники.  Остается
предположить,  что исчезновение жены было заранее спланировано.  Я собираюсь
завтра утром задать этот вопрос непосредственно жеребцу.)

     Контора женщины находилась в седьмом по счету доме от телефонной будки.
В  витрине,  занимавшей половину стены,  были  выставлены образцы  товаров и
перечень услуг с  точным указанием цен:  "посещение больного" -  столько-то,
"молитва о  полном выздоровлении" -  столько-то  и  так  далее.  Около двери
стояла  свернутая бамбуковая штора  -  наверно,  ею  занавешивают витрину от
солнца.  В  конторе царил полумрак,  за стойкой,  идущей вдоль стены,  сидел
низенький человек, лысый, но с бородой.
     - Клиент,  -  бодро сказала женщина бородатому и,  подмигнув мужчине: -
Оплатите,  пожалуйста, - скрылась за дверью, сливавшейся со стеной благодаря
приклеенному к  ней  огромному календарю с  фотографиями девиц  в  купальных
костюмах.
     Бородатый вынул из-под стойки листок бумаги и предложил мужчине стул.
     - Жаркий сегодня денек.
     - Сколько я должен?
     - Семьсот и еще восемьдесят...
     Стоиеновые монеты бородатый спрятал в небольшой сейф, десятииеновые - в
ящик стойки.  Взамен протянул бумажку,  лишь по виду напоминающую квитанцию,
но зато скрепленную настоящей печатью. Сев на самый краешек стула и опершись
о  спинку,  он  рассеянно озирался  по  сторонам,  нервно  шевеля  пальцами,
сцепленными на  груди.  Между пальцами вдруг появилась десятииеновая монета.
Потом она  разделилась на  две.  Тотчас снова слилась в  одну  и  неожиданно
распалась на  три.  Все  это  происходило стремительно -  пальцы  бородатого
сновали с  такой ловкостью,  что непонятно было,  делится ли  одна монета на
три, или три сливаются в одну.
     - Вполне профессионально.
     - Это моя специальность.  С  недавних пор настало время магии.  Обычные
фокусы выходят из моды.
     - Разве между магией и фокусами есть разница?
     - Фокусы -  это  искусство,  магия же  -  обыкновенная ловкость рук.  -
Десятииеновая монета исчезла между  пальцами.  -  Вы  страдаете венерической
болезнью?
     - Почему вы так решили?
     - Люди,  которые не  хотят  прямо  сказать,  зачем  им  нужно попасть в
клинику, как правило, страдают венерической болезнью.
     - Я не болен.
     По листве вишневой аллеи пробежала рябь -  кажется,  подул долгожданный
ветер. В конторе напротив еще громче заорал мегафон:
     - Одежда напрокат -  фирма "Сакура"!  Подбирает размер,  цвет,  фасон -
фирма "Сакура"! К женскому платью - одно украшение бесплатно. Фирма "Сакура"
гордится богатством выбора,  опытом,  репутацией.  Сумма залога минимальная,
имеющим при себе водительские права - скидка пятьдесят процентов. Лучше один
раз увидеть, чем сто раз услышать! Одежда напрокат - фирма "Сакура"...
     - Мне как раз и нужно платье напрокат.
     Мужчина непроизвольно приподнялся,  словно  собирался встать со  стула.
Поглощенный желанием узнать местонахождение жены,  он совершенно забыл,  что
ей необходимо переодеться.
     - Увод замышляете?
     С видом заговорщика бородатый погладил заросшую щеку.
     - Что значит "увод"?
     Вместо ответа бородатый,  положив на стойку большой альбом, заговорил с
жаром:
     - Возраст, размер, любимый цвет... Не надо подробностей - в самых общих
чертах,   достаточно  лишь  приблизительно  знать  рост;  поскольку  одежда,
очевидно, не для мужчины, лучше всего платье свободного покроя.
     - Примерно метр шестьдесят, полнота - н-ну, в общем обычная.
     Бородатый  стал  быстро  листать  альбом;  растянув  накрашенные  губы,
мужчине улыбался со страницы тонконогий манекен в платье без рукавов. Легкая
ткань,  заложенная на талии складками, нависала над туго стянутым поясом. Не
будь платье светло-бежевым, оно казалось бы старинным одеянием.
     - Как,  нравится? С помощью пояса платью можно придать любую длину, его
легко сложить и  спрятать в  карман.  Более удобной вещи для увода не найти.
Теперь как насчет кольца, бус, солнечных очков? Даже взятая напрокат, одежда
благодаря таким мелочам преображается до неузнаваемости.
     Вернулась  женщина,   звонившая  по  телефону  ночному  охраннику.   Он
собирался уже  домой.  Ей  с  трудом  удалось  уговорить его  побеседовать с
мужчиной.  Вознаграждение,  включая залог за  платье,  составляло пятнадцать
тысяч  пятьсот иен.  В  бумажнике осталась всего тысяча двести тридцать иен.
Пока женщина выписывала счет,  бородатый заворачивал платье.  Он  был прав -
сверток и впрямь легко уместился в кармане.  Кое-что, сказал он, приложено в
качестве премии;  но мужчина -  ему было явно не до премии - торопливо вышел
на улицу.
     Чтобы  попасть к  служебному входу,  нужно  пройти  метров триста вдоль
ограды влево от центральных ворот.  Дав краткие указания, как вести разговор
с охранником, женщина, поглаживая его по плечу, зашептала доверительно:
     - Ну, бегите. Если что, свяжитесь со мной.
     Мужчина помчался по вишневой аллее.  В  таком запале,  решил он,  можно
пробежать стометровку меньше чем за тринадцать секунд.


     Сквозь просвет в  изгороди был виден пустырь.  Потом показался бетонный
скат с бороздками,  чтобы прохожие не скользили. В конце - нужная ему дверь.
Короткая трубка,  торчащая наискось от красной лампы над дверью,  - наверно,
глазок обзорной телекамеры.  Следуя наставлениям женщины,  он  нажал  черную
кнопку  -  пониже красной,  предназначенной для  машин  "скорой помощи";  из
динамика тотчас прозвучал чей-то  голос.  Едва  он  назвал номер  посредницы
Мано,  дверь отворилась.  Должно быть,  ею  управляли на  расстоянии.  Серая
пустота, точно мокрая бумага, облепила лицо; вокруг ни души.
     Когда  глаза  привыкли к  темноте,  серая пустота превратилась в  белый
приемный покой. Он был не особенно просторным, наверно, им пользовались лишь
для неотложной госпитализации.  Примерно четверть помещения занимала каталка
для перевозки больных.  Кафельный пол и верхний свет, как в операционной. Не
исключено,  что в  случае необходимости здесь оказывали и  первую помощь.  В
двери запасного выхода -  окошко регистратуры, справа еще две двери. Дальняя
обита нержавеющей сталью. Другую стену составляли огромные створки грузового
лифта.  Все двери, кроме стальной, выкрашены в белый цвет. Наличник окошка и
занавеска за стеклом тоже белые.
     Мужчина даже попятился при виде такой белизны.  В  этом цвете,  начисто
лишенном индивидуальности,  чувствовалась какая-то злая,  леденящая сила.  С
особой остротой он ощутил, как велико расстояние, отделившее его от жены.
     Занавеска отошла в сторону.  Окошко раскрылось наполовину,  и появилось
сумрачное  лицо  глядящего исподлобья старика.  Его  вялый,  равнодушный вид
нагнал на мужчину еще большую тоску.
     Представляться не  пришлось.  Охранник прекрасно знал  цель  посещения.
Хороший симптом.  Значит, жену привезли именно сюда. Охватившая его слабость
снова  напомнила о  пережитом страхе и  напряжении.  Видно,  посредница Мано
посулила охраннику хорошую плату -  во всяком случае,  заговорив,  он болтал
без  умолку,  что  никак не  вязалось с  его  неприветливым видом.  Впрочем,
равнодушный вид его объяснялся, пожалуй, тем, что он весь ушел в свои мысли.
У него была неприятная привычка -  разговаривая, облизывать верхнюю губу. То
и дело выглядывавший кончик языка был неестественно красным. Темные пятна на
скулах и седина старили его не по возрасту.
     И  все же он слишком болтлив.  К чему это многословие,  ведь нужно лишь
одно  -  узнать,  где  находится жена.  Он  вроде  пытается  замутить  воду,
взбаламучивая осадок на дне горшка. Мужчину вновь охватило беспокойство.

     (Показатель счетчика -  68.  Здесь  было  снова включено подслушивающее
устройство;  после  переговоров с  посредницей Мано,  которую  я  встретил у
телефона-автомата,    оно   временно   бездействовало.   Теперь,   вероятно,
использовалась аппаратура другой  системы  -  звучание сильно  отличается от
прежнего.
     В запись,  начатую с отметки 68,  не включены: отказ жены подвергнуться
осмотру, сообщение о том, что в поисках десятииеновой монеты она направилась
в  приемный  покой  амбулаторного  отделения,  поскольку  все  это  подробно
изложено  в  свидетельских показаниях охранника -  отметка  счетчика 206,  -
приведенных в  моем донесении.  Опираясь на показания охранника,  попытаемся
восстановить все,  что относится к загадочному исчезновению жены. Частично я
попытался дополнить их сведениями, которые получил позже.)

     Охранник был в смятении. Не явись сюда мужчина собственной персоной, он
бы, наверно, представил все так, будто ничего и не случилось.
     В восемь часов восемнадцать минут, когда ему позвонила посредница Мано,
охранник  как  раз  передал  пост  своему  сменщику -  процедура эта  всегда
начиналась в восемь ноль-ноль -  и только что вернулся в дежурную.  Для него
процедура смены состоит обычно в следующем:  прежде всего, смотрясь в ручное
зеркальце, он причесывается, считает выпавшие волоски, внимательно проверяет
воротник белого халата.  Халат у охранника короткий,  доходит лишь до бедер,
ворот  с  черной окантовкой,  небрежность сразу  бросается в  глаза.  Затем,
убедившись,  что связка ключей в полном порядке, он выходит в дверь напротив
запасного выхода и  по узкому специальному коридору направляется в  приемный
покой амбулаторного отделения. Это огромный зал чуть ли не с теннисный корт.
Если смотреть от входа, с правой стороны - окошки аптеки и расчетного стола,
слева  -   окошки  регистратуры,  прямо  -  проем  метров  в  пять  шириной,
отгороженный стальной противопожарной шторой,  ведущей  в  диагностический и
процедурный  кабинеты.   Над   аптечным  окошком   -   электрическое  табло,
показывающее номер  готового лекарства.  Больше  половины помещения занимают
повернутые к табло девять скамей,  стоящие в четыре ряда,  -  это едва ли не
вся  мебель  приемного отделения.  В  левом  нижнем  углу  стальной шторы  -
небольшая  дверца.   За  ней  слышен  голос  дневного  охранника,   ведущего
перекличку уборщиц.
     Без  пяти восемь звучит сирена.  Ночной охранник,  внимательно осмотрев
приемное отделение,  отпирает дверцу.  В  нее,  пригнувшись,  входит дневной
охранник.  На нем точно такой же короткий халат,  ворот с черной окантовкой.
Они  обмениваются установленным приветствием.  Передается связка  ключей.  О
чрезвычайных происшествиях сообщается устно или письменно.
     К  этому времени приходят на работу фармацевты и  служащие.  Со второго
этажа (здание построено на крутом склоне,  поэтому вход -  на втором этаже),
где  у  каждого  сотрудника  свой  запирающийся  шкафчик  для  одежды,   они
спускаются по лестнице прямо к своим рабочим местам.  За окошками начинается
оживленное  движение,   но  в  приемном  покое  по-прежнему  полная  тишина.
Охранники вместе  обходят помещение.  Это  не  более  чем  ритуал,  лишенный
всякого смысла.  На этом передача дежурства заканчивается,  дневной охранник
отпирает туалет и  кладовку с принадлежностями для уборки помещения и подает
знак через дверцу в шторе -  тут же, оживленно обмениваясь новостями, входят
пять уборщиц и  начинают свой рабочий день.  Дневной охранник направляется в
дежурную, а ночной - свободен.
     Однако в  то  утро все было немного по-другому.  Машина "скорой помощи"
доставила больную,  которой интересуется мужчина. Причем с того момента, как
она отправилась в  приемный покой за десятииеновой монетой,  пошел уже пятый
час.  Никто за ней так и не приехал. Охранника охватило дурное предчувствие.
Отвратительное ощущение, как от запаха тлеющего в пепельнице окурка. Пойти и
все выяснить почему-то  побоялся.  А  теперь уж  ничего не поделаешь -  хоть
наизнанку вывернись. Может, устав от поисков монеты, она присела на скамью и
задремала.   Значит,  еще  до  пересменки  нужно  было  достать  ей  во  что
переодеться и  потом тайком выпустить ее через служебный вход.  С ней вполне
можно было договориться, и любая посредническая контора взялась бы выполнить
заказ в кредит.
     Но  случилось  самое  худшее.   Женщина  исчезла.   Искать  человека  в
помещении,  где все на виду,  -  глупо, но он тщательнейшим образом искал ее
повсюду -  за  колоннами,  в  стенных нишах,  под  скамьями.  Понимая полную
бессмысленность этого,  проверил  все  выходящие в  приемный покой  двери  -
аптеки, расчетного стола, справочной. Они были заперты изнутри.
     В  голове вертелся проклятый вопрос -  как рассказать об  этом дневному
охраннику,  убедить его?  По ночам приемное отделение превращается в  тупик,
покинуть который можно  лишь  через  служебный вход.  Потайная комната,  так
часто  появляющаяся в  детективных романах?  Разумеется,  он  начал  строить
разные  предположения.  Должна  же  потайная  комната  иметь  хоть  какую-то
лазейку.  Но в одиночку воспользоваться ею немыслимо.  Нужен сообщник.  Ведь
все  двери  запираются изнутри,  и  без  ключа,  находясь в  приемном покое,
открыть их невозможно.
     Кто же был ее сообщником?  Кое-какие подозрения у него возникали. Жаль,
продиктованы они  были  не  знанием,  а  интуицией.  Да  и  потом,  если его
умозаключения верны,  от  сообщника этого ничего хорошего не  жди.  Выложишь
наобум подобные подозрения и  накличешь беду  на  свою  голову.  Можно было,
конечно,  доложить об исчезновении женщины -  и делу конец.  Но тогда бы его
заподозрили в том,  что он спал на посту.  И он подумал:  сделаю вид,  будто
вообще ничего не случилось.
     Охранник решил: о случае с женщиной - никому ни слова.
     Но  едва  он  укрепился в  своем решении,  позвонила посредница Мано  и
сообщила:  с  ним хочет увидеться мужчина.  Вот незадача.  Все равно мужчине
этому ничего не узнать о случившемся.  Будет небось приставать с расспросами
о той женщине.  Самое лучшее -  не встречаться с ним.  Но если отказаться от
встречи,  мужчина,  само собой, попадет в руки дневного охранника. Еще хуже.
Его ложь тут же  выплывет наружу.  Сокрытие любого происшествия -  тягчайший
проступок,  так,  черным по белому,  и написано в инструкции.  Не глупо ли -
покрывая чужие делишки, вылететь со службы? Нет, видно, встречи не избежать.
Да  и  что это за мужчина,  у  которого из постели увели жену?  Заморочу ему
голову, как-нибудь договоримся, рассуждал охранник.

     (Приклеенная полоска  -  копия  последней строчки,  записанной в  книге
регистрации неотложных случаев)

       1977    До полудня                    да

     ------------------------------------------------------------------

     6  VI     4.16         Облачность      Скорая 31 ж. тел.

        29     После                        нет          Семья,
               полудня                                   посторонние,
                                                         по тел.

     - Та,  кого вы разыскиваете, случаем не она? - спросил охранник хриплым
после ночного дежурства голосом, просовывая в окошко регистрационную книгу в
толстом переплете.
     На  последней строчке раскрытой книги была  запись,  доведенная лишь до
половины  и  перечеркнутая  двумя  жирными  красными  линиями,  означавшими,
видимо, что она аннулирована.
     - Возраст совпадает, время тоже, в общем, совпадает.
     - В  таком  случае ничем помочь не  могу.  Сами  видите,  имя  и  место
жительства не указаны. Значит, официально она не была принята.
     - Но и домой ведь она не вернулась.  Все это очень странно. Подскажите,
где ее искать, я сам возьмусь за поиски.
     - "Где" спрашиваете? Я на это могу ответить одно - здесь.
     - Здесь?..
     Во  всем  облике мужчины,  в  его  взгляде отразилось накатившее волной
напряжение.  Охранник презрительно улыбнулся.  Два передних зуба были у него
неестественно белые.
     - В  общем,  я хочу сказать,  если здесь ее нет,  искать где-нибудь еще
бесполезно.
     - Но здесь-то она есть?
     - Поищите - узнаете.
     Чтоб  было  удобнее  наблюдать  за  мужчиной,  охранник  отодвинулся от
окошка. Дежурное помещение - прямоугольник в восемь дзе*, вдоль стен - узкие
полки  из  тонких  металлических трубок,  маленький  стол  на  металлических
ножках. Человеку там спрятаться негде.
     ______________
     * Один дзе - 1,5 кв. м.

     - Да ей бы, в тогдашнем ее виде, выйти из клиники не удалось.
     - Конечно не удалось бы.
     - Может, в таком случае заявить в полицию?
     - Я бы этого не делал. Только опозоритесь еще больше. Тридцать один год
- это же зрелая женщина. И чтобы она не могла отбиться - кто этому поверит?
     - Сколько меня  ни  уверяйте,  будто она  исчезла,  как  заяц  в  шляпе
фокусника...
     - Нет, ловкость рук здесь ни при чем.
     - Куда поднимает этот лифт?
     Мужчина обратил внимание на лифт в глубине комнаты - интересно, куда на
нем  можно  попасть?  Охранник сразу  же  оживился.  Выйдя из  дежурной,  он
преградил мужчине путь к лифту и беззастенчиво оглядел его с головы до ног.
     - Ну и надоели вы мне.  Ладно,  скажу - лиф