том, что он был небрит.
   Гиллспи погрузился в молчание.  Для  Арнольда  это  было  неожиданно:  он
думал, начальник спросит, при чем здесь бритье и ботинки.  Потом  он  понял:
Гиллспи не станет спрашивать - это было  бы  уступкой.  А  Билл  Гиллспи  не
очень-то любил уступать. Арнольд откашлялся.
   Он выждал, когда Тиббс прожует, и спросил сам:
   - А почему?
   - Вспомните, как произошло нападение, - ответил Тиббс. - Мантоли  ударили
сзади по голове. Значит, либо на него напал  кто-то  знакомый,  которому  он
доверял, - улучил  момент,  отступил  на  шаг  и  ударил,  либо,  что  более
вероятно, к нему кто-то подкрался, да так тихо, что Мантоли не  почувствовал
опасности. Если бы его что-то насторожило, хоть на мгновение, он бы повернул
голову и удар пришелся бы под другим углом.
   - Понятно, - сказал Арнольд.
   - А у Оберста жесткие кожаные каблуки, - продолжал Тиббс,  -  да  еще  со
стальными подковками, чтобы поменьше снашивались. В  таких  ботинках  слышен
каждый шаг, и ему было бы трудно напасть неожиданно.
   - Он мог сто раз переобуться, - перебил Гиллспи.
   - Конечно, вы правы, мистер Гиллспи, - согласился Тиббс, - но вы тут сами
упомянули, что этот человек из "белого отребья", а значит, обуви у  него  не
очень-то густо. И, судя по щетине на его подбородке, я бы  предположил,  что
он провел всю ночь где-то вне дома. Если бы он зашел  переменить  обувь,  он
бы, пожалуй, и побрился. Это в его привычках - я сужу по  порезу  от  бритвы
под самым подбородком.
   - Я этого не заметил, - с вызовом сказал Гиллспи.
   - Отсюда удобней смотреть, мистер Гиллспи, - ответил Тиббс, - и пониже, и
света гораздо больше.
   - Ты так уверен в себе, а, Вирджил? - поддел Гиллспи. - Кстати, Вирджил -
довольно затейливое имя для черномазого вроде тебя. Небось  там,  откуда  ты
приехал, тебя зовут по-другому?
   - Там меня зовут мистер Тиббс, - ответил Вирджил.
 
   Сэм Вуд медленно вел патрульную машину по дороге,  поднимавшейся  к  дому
Эндикоттов. Хотя солнце уже пекло, жара казалась куда более сносной,  скорее
всего потому, что к дневному пеклу  он  давно  уже  внутренне  подготовился.
Гораздо больше Сэм страдал от жары ночью, когда солнце как-никак  скрывалось
и темнота вроде бы должна была приносить облегчение.  Вот  эти-то  обманутые
ожидания и заставляли его испытывать  двойные  мучения.  Дорога  поднималась
равномерно. Город был уже где-то далеко внизу,  но  до  самой  вершины,  где
стоял дом Эндикоттов, надо было еще ехать и  ехать.  Сэм  знал  дорогу,  как
почти каждый в Уэллсе, поскольку Эндикотты считались местными  богачами,  но
не был знаком с ними и не бывал у них в доме. Сидя  за  рулем,  он  старался
составить фразы, в которых сообщит о случившемся. Это будет вовсе не просто.
Почему-то ему представилось, что у гостьи  Эндикоттов,  дочки  Мантоли,  нет
матери. Теперь она осталась совсем одна,  если,  конечно,  еще  не  замужем.
Наверное, давно успела выскочить, решил он, итальянки  рано  выходят  замуж,
заводят кучу детей, и глядишь, уже растолстели.
   Наконец  дорога  достигла  вершины  и  закончилась  небольшой   стоянкой,
рассчитанной, как Сэм быстро прикинул, на шесть, от силы восемь автомобилей.
Он аккуратно поставил машину и, ступив на землю,  осторожно  закрыл  дверцу.
Солнечные лучи казались здесь еще более яркими, но воздух, подумал  он,  все
же попрохладней. Это было великолепное место.  Несмотря  на  ответственность
своей миссии, Сэм не смог удержаться от волнения при виде  широкой  панорамы
Скалистых гор. Бесконечные вершины вздымали свои зазубренные пики до  самого
горизонта. Сэм направился к парадной двери, открывшейся прежде, чем он успел
позвонить.
   Его встретила женщина,  которая  сразу  понравилась  Сэму:  с  выражением
гостеприимства и сдержанности на лице она ждала, когда он  сообщит  о  своем
деле. Ей было далеко за пятьдесят,  но  годы  отнеслись  к  ее  внешности  с
большой бережливостью. Спокойное, изящное полотняное платье создавало  общую
линию, считавшуюся модной лет тридцать  назад,  а  красиво  подстриженные  и
уложенные волосы обрамляли лицо, на котором не  было  заметных  морщин.  Она
терпеливо ждала, когда Сэм подойдет к порогу.
   - Миссис Эндикотт? - осведомился  он,  внезапно  почувствовав,  насколько
зарос его подбородок за последние восемнадцать часов.
   - Да, чем могу служить, сэр?
   Сэм принял моментальное решение:
   - Мне хотелось бы видеть мистера Эндикотта.
   Грейс Эндикотт отступила на шаг и придержала дверь.
   - Входите, - пригласила она. - Я его позову.
   Чувствуя себя не в своей  тарелке,  Сэм  вошел  в  дом  и  последовал  за
хозяйкой в просторную светлую  гостиную,  левая  стена  которой  была  почти
сплошь из стекла. Противоположную  стену  снизу  доверху  закрывали  длинные
полки, уставленные книгами и пластинками, - это было самое большое собрание,
которое Сэм когда-либо видел.
   - Присаживайтесь, пожалуйста, - пригласила миссис Эндикотт и тут же вышла
из комнаты. Сэм поглядел на глубокие, удобные с виду кресла и решил остаться
на ногах. Он сказал себе, что все дело займет минут десять или того  меньше,
а там уж можно будет вернуться к машине и отправиться восвояси.
   Вошел хозяин, и Сэм обернулся ему навстречу. Возраст Эндикотта был  более
заметен, чем у его жены, но он нес свои годы со спокойным достоинством.  Это
было трудно объяснить, но между ним  и  его  домом  существовало  неуловимое
сходство. Они были пригнаны друг к другу, как корабли и  их  капитаны.  Пока
хозяин не заговорил, Сэм успел подумать, что было бы  хорошо,  если  бы  его
положение в  обществе  позволяло  ему  иметь  таких  вот  друзей.  Затем  он
вспомнил, что его сюда привело.
   - Если не ошибаюсь, вы хотели со мной поговорить, -  вступил  в  разговор
Эндикотт.
   - Да, сэр. Если не ошибаюсь, вы знакомы с мистером Мантоли? -  Сэм  знал,
что это не слишком удачное начало, но отступать было уже поздно.
   - Мы знакомы с ним очень близко. Надеюсь,  он  не  попал  в  какую-нибудь
неприятную историю?
   Стесняясь в душе, что не сделал этого раньше,  Сэм  поднял  руку  и  снял
форменную фуражку.
   - И да и нет, мистер Эндикотт. - Сэм  покраснел.  Теперь  уже  ничего  не
оставалось, как выложить правду. - Мне очень жаль, но я должен сообщить вам,
что его убили.
   Эндикотт оперся было о спинку кресла, потом  медленно  осел  на  сиденье;
глаза его сошлись в какой-то далекой, невидимой точке.
   - Энрико мертв. Невероятно.
   Сэм неловко стоял и ждал, пока Эндикотт придет в себя.
   - Это ужасно, - наконец произнес Эндикотт.  -  Он  был  самым  близким  и
дорогим нашим другом. Сейчас у нас гостит его дочь. Я...
   В глубине души Сэм проклял тот день, когда бросил гараж и пошел служить в
полицию. Эндикотт повернулся к нему.
   - Как произошел несчастный случай? - спросил он едва слышно.
   На сей раз Сэм нашел более уместные слова.
   - К несчастью, сэр, это не  случай.  На  мистера  Мантоли  напали  ранним
утром, почти в самом центре города. Нам еще  не  известно,  кто  и  как  это
сделал. Я обнаружил тело около четырех  утра.  -  Сэму  хотелось  что-нибудь
добавить. - Очень сожалею, что вынужден сообщить вам такие новости, - сказал
он, пытаясь хоть как-то смягчить удар, который обрушился на  сидящего  перед
ним человека.
   - Вы хотите сказать, - осторожно подбирая слова, спросил Эндикотт, -  что
его убили намеренно?
   Сэм молча кивнул, благодарный,  что  это  произнесли  за  него.  Эндикотт
поднялся.
   - Пожалуй, мне лучше сперва сообщить об этом  жене,  -  сказал  он.  Сэму
показалось, что человек перед ним внезапно почувствовал странную  усталость:
это было не утомление одного-единственного дня, а  то  изнеможение,  которое
въедается в кости и не проходит, словно болезнь.
   - Присядьте, пожалуйста, - сказал Эндикотт  и  медленно  вышел  из  своей
красивой, эффектной гостиной;  с  его  уходом  Сэму  показалось,  будто  она
опустела.
   Сэм разрешил себе присесть и опустился  на  краешек  одного  из  глубоких
удобных кресел. Теперь он то ли сидел на корточках, то ли стоял в  неудобной
согнутой позе, но  это  положение  как  нельзя  больше  соответствовало  его
душевному состоянию. Сэм попытался выкинуть  из  головы  ту  сцену,  которая
должна  происходить  сейчас  в  другой  части  дома.   Он   заставлял   себя
вглядываться в открывшуюся за стеклянной стеной величественную панораму,  на
которой лежал отблеск вечности.
   Эндикотг вернулся в гостиную.
   - Может быть, в подобных случаях необходимо что-нибудь такое... для  чего
потребуется моя помощь? - спросил он.
   Сэм поднялся на ноги:
   - Да, сэр.  Мне...  То  есть  нам  известно,  что  дочь  мистера  Мантоли
находится в этом доме, и, наверное, ее следует известить. Попозже, когда она
почувствует себя в силах сделать это, нам бы хотелось,  чтобы  она  приехала
официально опознать тело.
   На какую-то секунду Эндикотт заколебался.
   - Мисс Мантоли здесь. Но она еще отдыхает. Вчера вечером  мы  засиделись,
обсуждая последние планы насчет музыкального фестиваля. - Он провел рукой по
лбу. - Когда мисс Мантоли проснется, моя жена сообщит ей  о  случившемся.  А
кстати, разве есть какая-нибудь причина, из-за которой я  не  могу  опознать
тело? Мне бы хотелось избавить ее от этого. Это возможно?
   -  По-моему,  вполне,  -  ответил  Сэм.  Он   старался   говорить   очень
сочувственно, но ему казалось, что звуки слетают у него с  языка  совсем  не
такими, как было бы нужно. - Можете поехать сейчас со мной, если хотите. Вас
доставят обратно на полицейской машине.
   - Хорошо,  -  согласился  Эндикотт.  -  С  вашего  разрешения,  я  только
предупрежу жену.
   На обратном пути в город, каждую секунду ощущая рядом с собой присутствие
Эндикотта, Сэм не сводил глаз с извилистой дороги и  старался  вести  машину
очень плавно и ровно. С такой же сверхосторожностью  он  подъехал  к  зданию
муниципалитета с той  стороны,  где  был  вход  в  полицию,  высадил  своего
пассажира, затем, все время держась на  шаг  сзади,  последовал  за  ним  по
лестнице и дальше, через проходную, к столу дежурного.
   Он уже собирался  было  попрощаться  и  получить  разрешение  отправиться
домой, но, когда Эндикотт, предводимый Арнольдом, повернулся, чтобы  идти  в
морг, Сэм передумал и пошел рядом со стариком в надежде, что это хоть как-то
его поддержит. Когда отдернули простыню и Эндикотт горестно склонил  голову,
Сэму стало совсем не по себе.
   - Удостоверяю, что это тело маэстро Энрико Мантоли, -  произнес  Эндикотт
и, исполнив свой долг, поспешно повернул к  выходу.  У  стола  дежурного  он
остановился. - Нельзя ли мне повидать начальника полиции? - спросил он.
   Фрэд повернулся к селектору. Секунду спустя он кивнул, и Сэм, уловив, что
от него требуется, показал дорогу.
   - Мистер Эндикотт... мистер Гиллспи, - представил он, когда они  вошли  в
кабинет.
   Эндикотт протянул руку.
   - Мы знакомы, - сказал он просто. - Я ведь член городского совета.
   Гиллспи встал и торопливо вышел из-за стола.
   - Конечно, конечно, мистер  Эндикотт.  Большое  спасибо  за  то,  что  вы
приехали. - Он было направился обратно к своему креслу, но потом повернулся:
- Садитесь, пожалуйста, - пригласил он.
   Джордж Эндикотт осторожно опустился на жесткий дубовый стул.
   - Мистер Гиллспи, - начал он, - я  убежден,  что  вы  и  ваши  сотрудники
сделаете все возможное, чтобы найти и наказать того, кто это совершил.  Если
вам в чем-то понадобится моя помощь, я прошу вас тут же звонить мне. Маэстро
Мантоли был очень близким другом моей семьи, он и  приехал  сюда  по  нашему
приглашению. Так что в какой-то степени мы виноваты в случившемся.  Надеюсь,
вы понимаете, что я сейчас переживаю.
   Гиллспи достал блокнот и взял ручку с письменного прибора.
   - Быть может, вы не откажетесь дать мне кое-какие сведения? - начал он. -
Сколько лет было покойному?
   - Энрико исполнилось сорок семь.
   - Женат?
   - Вдовец.
   - Ближайшие родственники?
   - Дочь Дьюна, его единственный ребенок. Сейчас она гостит у нас.
   - Гражданство?
   - Он гражданин Соединенных Штатов.
   Гиллспи слегка нахмурился, затем его лицо прояснилось.
   - Место рождения? - спросил он.
   Эндикотт заколебался.
   - Где-то в Италии. Не могу точно припомнить.
   - Генуя, я полагаю, - тихо уточнил Вирджил Тиббс.
   Оба повернулись и посмотрели на него. Первым заговорил Эндикотт.
   - Маэстро Мантоли был вашим другом? - спросил он.
   - Нет, я никогда не имел чести быть с ним  знакомым,  но  по  предложению
мистера Гиллспи сегодня утром я осматривал тело.
   Эндикотт, казалось, несколько растерялся.
   - Вы... из похоронного бюро? - предположил он.
   Тиббс отрицательно качнул головой. Ответить он  не  успел  -  в  разговор
вмешался Гиллспи:
   - Это Вирджил, он следователь из Беверли-Хиллс, в Калифорнии.
   - Из Пасадены, - уточнил Тиббс.
   - Ну хорошо, из Пасадены. Какая разница? - В  голосе  Гиллспи  прорвалось
раздражение.
   Джордж Эндикотт встал.
   - Простите, я не расслышал вашей фамилии, - сказал он  и  протянул  руку.
Молодой негр поднялся и пожал ее.
   - Тиббс, - представился он.
   - Очень рад познакомиться с вами, мистер Тиббс, -  произнес  Эндикотт.  -
Какого рода случаи вы расследуете?
   -  Совершенно  различные,  сэр.  Я   занимался   наркотиками,   дорожными
происшествиями  и  кражами  со  взломом,  но  в  основном  я  специалист  по
преступлениям против личности - убийствам, изнасилованиям и подобным крупным
правонарушениям.
   Эндикотт повернулся к Гиллспи.
   - Интересно, как получилось, что мистер Тиббс оказался здесь?  -  спросил
он.
   Сэм Вуд заметил выражение, которое начинало проступать на лице Гиллспи, и
понял: дело за ним.
   - Это из-за меня, - сказал он. - Вирджил ждал поезда, а я задержал его  и
доставил как подозрительного. Его личность была установлена позднее.
   - Полисмен Вуд действовал очень решительно, -  добавил  Тиббс,  -  он  не
оставил возможному убийце ни одного шанса на побег.
   И тут впервые в жизни Сэм Вуд почувствовал, что ему нравится чернокожий.
   Эндикотт вновь обратился к детективу из Пасадены.
   - И надолго вы собираетесь задержаться в Уэллсе? - спросил он.
   - До ближайшего поезда, - ответил Тиббс.
   - А когда он прибудет?
   - Если не ошибаюсь, в пятнадцать сорок.
   Эндикотт наклонил голову  в  знак  того,  что  он  удовлетворен.  Гиллспи
смущенно заерзал в своем кресле. Сэм почувствовал, что ему  надо  исчезнуть.
Мало-помалу до него начало доходить, что  его  начальник  попал  в  скверную
историю и в какой-то степени он был тому причиной. Сэм откашлялся,  стараясь
обратить на себя внимание.
   - Сэр, - сказал он Гиллспи, - если я больше не  нужен,  мне  бы  хотелось
привести себя в порядок и немного отдохнуть.
   Гиллспи поднял глаза.
   - Можете идти, - сказал он.
   Усевшись за руль своего "плимута", купленного четыре года назад, Сэм  Вуд
подумал о том, что отношения  между  Биллом  Гиллспи  и  чернокожим  сыщиком
становятся  явно  напряженными.  Он  не  задавался  вопросом,   кто   выйдет
победителем из этого столкновения, но  его  начинало  все  больше  и  больше
тревожить, что он может оказаться втянутым в самую гущу событий,  если  дела
пойдут плохо.
   Все еще занятый этими рассуждениями, он  остановил  машину  возле  своего
маленького домика, вошел в дверь, торопливо сбросил одежду и полез под  душ.
На секунду ему пришла мысль немного подкрепиться, но он тут же сказал  себе,
что ничуть не голоден, и поскорее забрался в  постель.  Пижаму  надевать  не
хотелось, он натянул на себя простыню и, несмотря на жару, духоту и тревогу,
сразу же погрузился в сон.
 
   г л а в а 5
   Едва только Эндикотт отошел на приличное расстояние от  дверей  кабинета,
Билл Гиллспи повернулся к Тиббсу.
   - Какого черта, спрашивается, ты разеваешь свою черную пасть? -  прорычал
он. - Если мне понадобится, чтобы ты что-то сказал, я тебя попрошу. Пока  ты
не влез, опрос Эндикотта шел именно так, как мне было нужно.  -  Он  сжал  в
кулак свою огромную руку и с силой потер о ладонь. - А  теперь  вот  что:  я
хочу, чтобы ты немедленно убирался отсюда. Когда там придет следующий поезд,
я не знаю и знать не желаю, - валяй на станцию и жди там. А  как  только  он
подойдет, неважно с какой стороны, прыгай в него, и точка. Отчаливай!
   Вирджил Тиббс спокойно  поднялся.  В  дверях  кабинета  он  повернулся  и
посмотрел прямо в лицо здоровенному  Гиллспи,  который  заполнял  собой  всю
маленькую комнатку.
   - Всего хорошего, сэр, - произнес он.
   Уже на выходе его остановил дежурный:
   - Вирджил, не ты утром оставил на вокзале коричневый фибровый чемодан? На
нем еще инициалы В. Р. Т.?
   Тиббс кивнул:
   - Да, это мой. А где он?
   - Его привезли сюда. Подожди пять минут, я закончу и принесу.
   Ждать было довольно неприятно: выйдя из кабинета,  Гиллспи  мог  увидеть,
что он еще здесь, а  Тиббсу  этого  не  хотелось.  Не  то  чтобы  он  боялся
свирепого  верзилы,  но  перспектива  еще  одного  разговора  казалась   ему
малопривлекательной. Тиббс оставался на ногах, вежливо давая понять, что  не
хочет здесь долго задерживаться.
   Наконец  через  пять  томительных  минут  дежурный  возвратился   с   его
чемоданом.
   - Нельзя ли устроить, чтобы меня подбросили к станции? - спросил Тиббс.
   - Узнай у шефа. Если он не против, так я и вовсе.
   - Не надо, - коротко ответил Тиббс. Он поднял чемодан  и  пошел  вниз  по
длинному ряду ступенек, которые вели на улицу.
   Десять минут спустя в кабинете Гиллспи раздался телефонный звонок.  Билла
вызывали по линии, номер  которой  был  известен  лишь  нескольким  людям  в
городе. Он поднял трубку и коротко произнес:
   - Гиллспи.
   - Это Фрэнк Шуберт, Билл.
   - Слушаю, Фрэнк. - Глава полиции  сделал  усилие,  чтобы  это  прозвучало
сердечно и искренне. Фрэнк  Шуберт  держал  посудо-хозяйственный  магазин  и
владел двумя заправочными станциями. А вдобавок к тому, он был мэром  Уэллса
и председателем небольшого комитета, который вершил судьбы города.
   - Билл, от меня только что вышел Джордж Эндикотт.
   - Да? - Голос Гиллспи поднялся почти до крика, и он тут же решил  следить
за собой повнимательней.
   - Он приходил насчет цветного сыщика, которого откопал  кто-то  из  твоих
парней. И хотел, чтобы мы позвонили в Пасадену - узнать, нельзя ли  одолжить
его на несколько дней. Видишь ли,  Джордж  ужасно  переживает  смерть  этого
Мантоли.
   - Да, вижу, - резко перебил Гиллспи. Он чувствовал, что с ним  обращаются
как с ребенком.
   - Мы немедленно связались с Пасаденой, - продолжал Шуберт,  -  и  Моррис,
это их начальник полиции, сказал, что все в порядке.
   Гиллспи тяжело перевел дыхание.
   - Фрэнк, твоя помощь для  меня  очень  много  значит,  но  я  только  что
избавился от этого малого и, честно говоря, не хочу, чтобы  он  возвращался.
На моих парней я не жалуюсь, да и у меня самого есть кое-какой опыт. Прости,
что я говорю тебе это, но Эндикотт крупный специалист лезть в чужие дела.
   - Я тоже это заметил, - согласился Шуберт, - и к тому же он с  Севера,  а
там они думают совсем иначе, чем мы. Но все-таки  мне  кажется,  ты  кое-что
недоучитываешь.
   - Что именно? - спросил Гиллспи.
   - Это даст тебе возможность  полностью  оставаться  в  стороне.  Эндикотт
хочет, чтобы привлекли его черномазого приятеля. Ну и ладно, пусть так оно и
будет. Предположим, он найдет того, кого вы ищете. Но он здесь никто, и  ему
придется передать все тебе. А если у него ничего не получится, ты все  равно
выйдешь сухим из воды, и каждый в городе  будет  на  твоей  стороне  -  вина
целиком на нем. Так и так ты в выигрыше. А если  откажешься  от  него  и  по
каким-нибудь причинам  не  заарканишь  убийцу  достаточно  быстро,  Эндикотт
сдерет с тебя скальп - ведь у него денег побольше, чем у  любого  другого  в
городе.
   Гиллспи на миг прикусил нижнюю губу.
   - Я только что вышиб его отсюда, - сказал он.
   - Ну так верни, -