Но стоит ему сейчас поскользнуться - и он человек конченый,  он  это  и  сам
знает.
   - Где ты собрал эти сведения?
   Пит сжал губы и усмехнулся:
   - Я слишком давно в полиции, и у меня хватает дружков и здесь  и  там.  Я
считаю,  надо  немного  подождать  и  присмотреться.  С  сегодняшнего  числа
перехожу на дневное дежурство, так будет удобнее наблюдать за  происходящим.
Как, по-твоему?
   - Пожалуй, ты прав, - согласился Сэм.
   Десять минут спустя в  полицию  привезли  тело  маэстро  Энрико  Мантоли.
Держать его дольше клиника отказалась. Когда Пит вошел  в  кабинет  Гиллспи,
чтобы самому преподнести шефу эту новость, он застал  его  в  позе  глубокой
задумчивости - руки заложены за пояс брюк, а мысли витают  где-то  за  много
миль. Пит подождал, когда  его  заметят,  сообщил  о  случившемся  и  быстро
ретировался подобру-поздорову. Через несколько секунд  Гиллспи  показался  в
дверях  кабинета,  прошествовал  по  коридору   и   остановился   в   дверях
предварилки.
   Пристальным взглядом он уставился на Тиббса, который сидел, углубившись в
книжку. Заметив Гиллспи, тот поднял глаза и ждал, что же скажет верзила.
   - Там, в Пасадене, говорят, будто ты специалист по расследованию убийств?
- ворчливо спросил Гиллспи.
   - Да, это верно, - ответил Тиббс.
   - И тебе приходилось видеть трупы?  -  В  этот  вопрос  Гиллспи  подмешал
иронии.
   - Чаще, чем хотелось бы.
   - Я собираюсь взглянуть сейчас на один...  Можешь  пойти  со  мной,  если
хочешь.
   Тиббс поднялся на ноги.
   - После вас, сэр, - любезно произнес он.
 
   В маленьком морге никого особенно не удивило, когда вслед за  подпирающим
потолок Гиллспи показался  молчаливый  Вирджил  Тиббс.  Полицейский  морг  с
единственным  анатомическим  столом  посередине   и   полудюжиной   мрачных,
встроенных в стену ящиков, похожих на солидную  картотеку,  выглядел  весьма
скромно. Здесь стоял еще и обычный стол с приставленным к нему стулом и  тут
же  шкафчик,   наполовину   заполненный   инструментами.   Шеф   бестрепетно
приблизился  к  прозекторскому  столу,  наклонился  над  ним  и   пристально
посмотрел на тело. Потом - раз и другой - обошел вокруг... Осторожно  согнул
руку трупа в локте и вернул ее в прежнее положение... Наконец  опустился  на
корточки и всмотрелся в  затылок  -  область  рокового  удара.  Затем  вновь
выпрямился. Выбросив руку почти обвиняющим жестом, он произнес:
   - Это Вирджил, следователь по особо важным делам из  Пасадены.  Он  хочет
взглянуть на тело. Пусть посмотрит.
   Закончив свое сообщение, Гиллспи прошествовал в туалет ополоснуть руки.
   Смыв ощущение грязи от прикосновения к мертвому телу, Билл Гиллспи  сразу
же  вспомнил  о  завтраке.  С  мыслью  о  сне  он  уже  совсем  распрощался.
Возвращаться  домой  и  бриться  тоже  не  было  смысла   -   в   теперешних
обстоятельствах не стоило слишком хорошо выглядеть, и тот факт, что  у  него
имеются видимые признаки бессонных трудов, мог быть ему на  руку.  Он  решил
выйти и подкрепиться.
   Он пересек служебное помещение, вышел к  стоянке,  кое-как  втиснулся  за
руль и развернулся настолько стремительно, что машину занесло.  Через  шесть
минут Гиллспи въехал на стоянку возле ночной закусочной и  привел  в  трепет
юного служителя уже одним своим видом,  с  каким  взгромоздился  на  стул  у
стойки.
   - Завтрак "по-деревенски", - скомандовал он.
   Бармен поспешно кивнул и сразу же кинулся подавать булочку, яйца,  бекон,
поджаренные  хлебцы  и  кофе,  что   и   должно   было   составить   завтрак
"по-деревенски". Стараясь получше услужить, он ненароком  разбил  два  яйца,
выбросил и взял пару других. На сей раз вышло удачнее. Тем временем  Гиллспи
пил кофе, Ральф только успевал наполнять его чашку.  Когда  верзила  наконец
покончил с едой и удалился, не оставив на чай, парень почувствовал внезапную
жажду и едва донес до рта стакан - так у  него  тряслись  руки.  Гиллспи  не
произнес ни слова сверх того,  что  заказал  завтрак,  но  складки  над  его
бровями выдавали  сосредоточенность  на  какой-то  мысли,  которая  явно  не
нравилась шерифу.
   На обратном пути в полицию Гиллспи ехал медленнее. Солнце уже  поднялось,
и по шоссе время от времени  проносились  автомобили.  Осторожность  Гиллспи
была  продиктована  отчасти  нежеланием  пренебрегать  правилами   движения,
которые он, вступая  в  должность,  торжественно  поклялся  соблюдать,  а  в
основном - необходимостью обдумать ситуацию.
   "Как взяться за розыск убийцы?" - спрашивал он себя.  Обычно  начинают  с
выяснения, кому покойный был поперек горла, но здесь-то  ведь  речь  идет  о
простом ограблении. В морге  Гиллспи  уяснил  две  вещи:  бумажник  мертвого
бесследно исчез, а Мантоли, как говорили, носил при себе солидные суммы.  Ну
хорошо, а как же теперь найти человека, который нанес покойному  смертельный
удар по голове и смылся глухой  ночью,  без  всяких  свидетелей?  Как  найти
человека, которому нужно денег больше, чем ему полагается, и как напасть  на
след этих денег, если нет номеров серий и вообще не  единой  зацепки,  кроме
факта их существования? Если бы посреди шоссе шла какая-нибудь  "нейтральная
полоса", на которой могли остаться отпечатки следов или рисунок  шин,  а  то
ведь и этого не было. Что же, черт возьми, прикажете делать?
   Ну, можно привлечь на помощь какого-нибудь эксперта по убийствам. А  если
тут под рукой всего один, да  и  тот  с  черной  кожей?  Гиллспи  неожиданно
повернул машину - он отказался от намерения не заезжать домой.
   Не принимая душа, он протер дезодорантом подмышки, побрился, причесался и
по улицам, на которых царило утреннее оживление, поехал к зданию полиции.  В
пути Гиллспи все же успел принять одно решение: он выставит Тиббса как можно
скорее. Рекомендуя его, парни из Пасадены попросту валяли дурака - никто  не
докажет Гиллспи, будто цветной способен на что-то, чего  он  сам  не  сумеет
сделать.
   Почерпнув в этой идее новые силы, Гиллспи через две ступеньки взбежал  по
лестнице и приостановился у барьера в дежурке.
   - Где Тиббс?
   Дневной дежурный,  которому  конечно  же  все  было  прекрасно  известно,
ответил:
   - Мне кажется, сэр, он все еще осматривает тело.
   - Все еще осматривает! - взорвался Гиллспи. - Какого черта ему там нужно,
долго ли выяснить, отчего умер человек, которого так хватили по голове,  что
разнесли череп?
   - Я заглянул туда на минутку, прежде чем заступить, - ответил дежурный. -
Он собирал грязь, которая осталась под ногтями у убитого. Он спросил, нет ли
у нас микроскопа, и я сказал, что такого не числится. Потом он снял кольцо у
мертвого с пальца и стал разглядывать инициалы внутри. Тут я вышел, мне было
пора на дежурство.
   Подойдя к кабинету, Гиллспи увидел Сэма Вуда.
   - Я подумал, лучше уж доложусь вам, прежде чем  идти  домой,  -  объяснил
Сэм, - на  случай,  если  от  меня  потребуются  какие-нибудь  сведения  или
понадобится остаться на дежурстве.
   На секунду Гиллспи позволил себе держаться по-человечески.
   - Это очень любезно с вашей стороны,  Вуд,  -  искренне  произнес  он.  -
Присядьте и скажите, что вы думаете о нашем цветном приятеле  -  полицейском
Вирджиле Тиббсе.
   Сэм уселся.
   - По-моему, он толковый, - ответил он, глядя на шефа.  Затем,  будто  это
заявление показалось ему чересчур сильным, изменил тон. - Во всяком  случае,
он не боится иметь дело с трупами.
   - Мне показалось, он обмолвился, что  ему  не  по  душе  эти  осмотры,  -
вставил Гиллспи.
   - Я понял это в том смысле, что ему не по душе, когда убивают людей.
   - По-моему, на этом и держится его работа.
   Беседа была прервана - в дверях появился Вирджил Тиббс.
   - Прошу прощения, джентльмены, - произнес он, - но не скажете ли вы,  где
я могу умыться?
   Гиллспи отозвался незамедлительно:
   - Комната для цветных - через холл направо.
   Тиббс кивнул и исчез.
   - Там нет ни мыла, ни полотенца, - напомнил Сэм.
   - Обойдется рубашкой, - огрызнулся Гиллспи.
   Сэм на мгновение напрягся, перекинул ногу на ногу  и  опять  расслабился.
Это не его дело. Он хотел было уйти и даже привстал, но  вспомнил,  что  сам
предложил остаться и еще не получил ответа. Он посмотрел на Гиллспи,  а  тот
уставился на  свои  огромные  руки,  сложенные  на  столе.  Лицо  его  стали
затягивать грозовые тучи. Затем он поднял глаза.
   - Пожалуй, тебе  стоит  сесть  в  машину  и  попробовать  разузнать,  где
остановилась дочка этого Мантоли. Я слышал, она гостит  у  Эндикоттов.  Надо
сообщить ей, что произошло, и  доставить  сюда  для  официального  опознания
трупа. Понимаю, это будет нелегко,  но  такая  уж  у  нас  работа.  И  лучше
отправляйся прямо сейчас, если хочешь застать ее, пока она  не  услышала  от
других. Мы-то не болтали, но в таком городке попробуй что-нибудь удержать  в
секрете.
   В раскрытых дверях вновь появился Вирджил Тиббс и вопросительно посмотрел
на Гиллспи.
   - Вас интересуют результаты осмотра, сэр? - осведомился он.
   Гиллспи слегка откинулся в своем кресле - при таком весе он не  мог  себе
позволить большего, не рискуя опрокинуться.
   - Я тут все обдумал, Вирджил, и решил, что самое для тебя  лучшее  -  это
уехать следующим же поездом. Здесь тебе не место. А про тело я знаю все, что
мне нужно. Когда вернешься домой, передай своему начальнику, что я очень ему
признателен  за  предложение  воспользоваться  твоими   услугами,   но   это
совершенно невозможно, и ты сам понимаешь почему.
   Гиллспи принял прежнюю позу.
   - Да, чуть не забыл, - добавил он. - У меня тут подготовлен документ, что
мы не несем  ответственность  за  твой  арест,  как  выяснилось,  не  совсем
законный. Я хочу, чтобы ты подписал его, прежде чем уехать.
   - Скажу вам как полицейский полицейскому, - ровно произнес Тиббс, - что я
и не собираюсь возбуждать дело о незаконном аресте ни против вас, ни  против
мистера  Вуда.  Оправдательный  документ  вам  не  понадобится.  Спасибо  за
гостеприимство.
   Вдруг чья-то рука отстранила Тиббса, и в дверях появился Пит с горящим от
возбуждения лицом.
   - Мы взяли его, шеф, намертво взяли. Это Харви Оберст. Он  и  раньше  нам
попадался. Ребята задержали его с бумажником Мантоли.
   Гиллспи посмотрел на Тиббса, который все еще стоял у дверного косяка:
   - Вот я  и  говорю,  Вирджил,  мы  тут  сами  с  усами.  Так  что  можешь
отправляться.
 
   г л а в а 4
   Билл Гиллспи перевел взгляд на Сэма.
   - Ты что-нибудь ел? - спросил он.
   - Только ночью, - отозвался Сэм.
   - Тогда оставайся и пожуй. Пусть за дочкой Мантоли съездит Арнольд.
   - Ничего, я и сам съезжу. Арнольд, наверное, не знает, как  добраться  до
Эндикоттов, а я в курсе. Кстати, насчет еды,  мы  ведь  предложили  Вирджилу
позавтракать, прямо-таки пообещали, сэр.
   - Я уже сказал, чтобы он выкатывался.
   Сэм Вуд почувствовал, что можно пойти немного дальше.
   - Это так, сэр, но ближайший поезд будет только через несколько часов,  а
автобус на север всего один, да и тот не берет цветных.  Ведь  он  пропустил
поезд из-за меня. И потом, он все-таки полицейский, может,  стоит  разрешить
ему подождать здесь, - Сэм на секунду умолк и продолжал дальше,  словно  его
только что осенило: - По крайней мере он хорошо отзовется о  нас  у  себя  в
Пасадене.
   Гиллспи воспринял эту дипломатию как неизбежное зло.
   - Ну ладно. Только тут нет закусочных для цветных. Задержи Вирджила, пока
он не ушел, и верни ко мне, а Пит пусть принесет сандвич с копченой колбасой
или что там сумеет подцепить. Похоже, это мысль - дать ему поглядеть, как мы
стреножим этого типа, показать, что мы и сами можем управиться.
   Сэм кивнул  и  поспешно  ретировался,  пока  Гиллспи  не  изменил  своего
решения. Тиббса он нашел в дежурке, тот прощался с Питом.
   - Вирджил, шеф только что вспомнил, что обещал тебе  завтрак,  -  сообщил
Сэм. - Он сказал, чтобы ты вернулся в кабинет. -  Сэм  мгновение  боролся  с
собой и был рад, когда справедливость победила в его душе. - И спасибо,  что
не стал подлавливать меня на крючок за незаконный арест. Ты мог бы оказаться
и не таким сговорчивым.
   Вирджил Тиббс протянул  было  руку,  но,  к  огромному  облегчению  Сэма,
вовремя остановился и сделал вид, будто перекладывает пиджак.
   - Не стоит благодарности, мистер Вуд. Уверен, вы поступили бы  точно  так
же, если бы это произошло в Пасадене.
   На секунду Сэма охватил стыд за то, что он был готов отвернуться, если бы
Тиббс протянул руку. Ведь здесь присутствовал Пит  и  все  такое.  Но  Тиббс
выручил его, и Сэм испытывал к нему благодарность.  Он  вышел  из  здания  и
отправился выполнять свое малоприятное поручение.
   Тиббс вернулся по коридору к кабинету Гиллспи.
   - Мистер Вуд передал мне, что вы хотели меня видеть, - сказал он.
   Гиллспи показал на стул возле стены:
   - Я сказал, чтобы тебе принесли завтрак. Можешь подождать  тут.  У  ребят
сейчас хватает забот. Мы поймали убийцу.
   - Он подписал признание? - осведомился Тиббс.
   - Это никому не нужно, - отпарировал Гиллспи. - Я  просмотрел  его  дело.
Всего девятнадцать лет, а уже два привода. Один за мелкую кражу,  другой  за
то, что приставал к девушке по имени Делорес Парди. А потом, у него оказался
бумажник Мантоли.
   - Похоже, что начало хорошее, - согласился Вирджил Тиббс.
   - Вот сейчас и посмотрим, какое это начало, - заявил Гиллспи и  потянулся
к селектору. - Приведите Оберста, - приказал он.
   Пока они ждали, Гиллспи бросил быстрый взгляд в сторону Тиббса.
   - Тебе известно, что такое "белое отребье", Вирджил? - спросил он.
   - Я слышал это выражение, - ответил Тиббс.
   В коридоре зазвучали шаги, и плотный приземистый полицейский  втолкнул  в
кабинет юношу, почти  подростка.  Арестант  был  в  наручниках.  Он  казался
слишком худым даже для своего невысокого роста. Угловатые коленки  выступали
резко и неуклюже, туго обтянутые голубыми бумажными брюками. Он  то  и  дело
мигал, поводя глазами вокруг, а потом кидал взгляд на скованные запястья, на
Гиллспи и опять на свои руки. Казалось,  Оберста  качает  и  ему  приходится
прилагать героические усилия, чтобы сохранить равновесие.
   Гиллспи выпрямился и рявкнул:
   - Сесть!
   Харви Оберст просто-напросто перестал удерживать свое тело и плюхнулся на
стул. Его тощий зад с глухим стуком ударился о жесткое сиденье,  но  Оберст,
казалось, ничего не почувствовал. Он уронил руки на колени и, словно  теперь
не осталось смысла держать голову прямо, позволил ей упасть набок.
   Проходили секунды, а Гиллспи все тянул, выжидая,  когда  арестованный  до
смерти перепугается. Однако по Оберсту нельзя было заметить,  чтобы  это  на
него подействовало.
   Гиллспи перевел взгляд на полицейского.
   - А остальное при тебе? - спросил он.
   Приземистый  полисмен  полез  во  внутренний  карман  и  извлек  тисненый
бумажник. Гиллспи завладел им, внимательно осмотрел  сверху,  а  затем  влез
внутрь и изучил содержимое.
   - Можно снять браслеты, - сказал он почти по-домашнему.
   Освобожденный от наручников, Харви Оберст тут же принялся растирать руки,
сперва одно запястье, потом другое, но не произнес ни слова.
   - Зачем ты это сделал? - спросил Гиллспи.
   Оберст приподнял голову и набрал воздуху.
   - Потому что он лежал там, и все. Прямо  на  виду.  Набитый  деньгами.  Я
видел: он мертвый и они ему не нужны.  А  он  просто  валяется.  Не  я,  так
кто-нибудь другой взял бы. А мне они были очень  кстати.  Я  и  взял.  -  Он
помолчал и добавил примирительным тоном: - Вот и все.
   - Ну да, только сначала ты его убил, - подсказал Гиллспи.
   Арестованный вскочил  на  ноги,  словно  его  внезапно  пронзила  острая,
нестерпимая боль.
   - Я взял бумажник! - закричал он с исказившимся лицом. - Взял, потому что
тот тип все равно был уже мертвый. Мне были нужны деньги,  очень!  Но  я  не
убивал! - На последних словах голос у него сорвался, и  он  прохрипел  конец
фразы, лишив ее силы убеждения.
   Тогда Оберст сделал новую попытку. Указательным  пальцем  левой  руки  он
постучал себя в грудь.
   - Я не убивал и не стал бы убивать его, если бы даже собирался  ограбить.
Он и вправду был хорошим малым - я знал его  раньше.  А  если  бы  мне  было
нужно, я бы запросто справился с ним и так,  без  всякого  убийства.  Говорю
вам, я только подобрал бумажник! - Вдруг он умолк  и  снова  упал  на  стул.
Теперь голова Оберста наклонилась вперед,  пока  подбородок  не  уткнулся  в
грудь.
   Билл Гиллспи взмахнул рукой, давая знать, что разговор окончен.
   - Зарегистрируйте его, - приказал он. - Подозрение в убийстве.
   Шеф откинулся в своем кресле, насколько  хватило  риска,  и  уставился  в
потолок. Он не опускал глаз, пока арестованного не увели.
   Когда несколько  мгновений  спустя  донесся  лязг  захлопнувшейся  двери,
Гиллспи заметно расслабился и перевел взгляд на  Вирджила  Тиббса,  спокойно
сидевшего в стороне на неудобном стуле.
   - Ну, с этим ясно, - заметил он.
   - Да, это очень поможет следствию, - согласился Тиббс.
   - То есть как "поможет"?  -  спросил  Гиллспи,  разнообразия  ради  почти
нормальным тоном.
   - Это исключает  поверхностные  мотивы,  скажем  обыкновенный  грабеж,  -
объяснил Тиббс. - Выходит, надо копать поглубже. Я так и думал,  но  увидеть
прямое подтверждение - просто удача.
   Гиллспи повернулся к Тиббсу, насмешливая улыбка озарила его лицо.
   - Не рассказывай, будто ты поверил в эту детскую историю. А  я-то  думал,
ты малый не промах, Шерлок Холмс с Побережья, охотник за головами. Ну,  если
уж ты сыщик, то я - китайский император.
   В дверях появился Арнольд, в одной руке он  нес  сандвичи,  завернутые  в
пергамент, в другой - бумажный  стакан  с  кофе.  Ни  слова  не  говоря,  он
протянул все Тиббсу и затем повернулся к шефу.
   - Ну что, это точно Оберст? - спросил он.
   Гиллспи махнул рукой в сторону Тиббса, который разворачивал сандвичи.
   - Спроси у него, - предложил он.
   Арнольд послушно поглядел на Тиббса.
   - Ну? - спросил он.
   - Оберст не виновен в убийстве, я почти уверен в этом, - ответил Тиббс.
   - Теперь объясни почему, - подбодрил Гиллспи.
   - Потому что он левша, - сказал Тиббс и откусил от сандвича.
   Арнольд возрился на Гиллспи.
   - А дальше? - спросил тот.
   Тиббс, занятый едой, ответил не сразу.
   - Когда сегодня  утром  я  осматривал  тело,  -  терпеливо  начал  он,  -
выяснилось, что смертельный удар был нанесен по затылку справа под  углом  в
семнадцать  градусов  каким-то  тупым  орудием.  Это   почти   неопровержимо
доказывает, что нападавший не был левшой. Если вы, мистер Гиллспи,  возьмете
на минутку вашу линейку, я объясню вам, в чем суть.
   К величайшему изумлению Арнольда, Гиллспи покорно повиновался.
   - Теперь вообразите, будто вы хотите ударить кого-то, кто  вам  по  плечо
или даже немного повыше. Сожмите линейку покрепче, и вы убедитесь, что прямо
держать ее почти невозможно - анатомия запястья  этого  не  позволит.  Чтобы
ударить справа, вам придется вывернуть руку ладонью вверх. А для того  чтобы
опустить линейку  прямо  перед  собой,  вы  должны  развернуть  запястье  на
девяносто градусов.
   Гиллспи поглядел на линейку в своей руке, а потом положил на стол.
   - А ты думаешь, Оберст левша? - спросил он.
   - Я в этом уверен, - ответил негр. - Вспомните, как он постучал пальцем в
грудь, когда пытался выгородить себя. Даже в том случае, если  он  одинаково
владеет правой и левой, он бы прибегнул к помощи  сильнейшей  руки,  а  ведь
Оберст постучал себя левым  указательным  пальцем.  Я  подумал,  что  он  не
виновен, едва он вошел, ну а это убедило меня окончательно.  -  Тиббс  вновь
откусил от сандвича и запил глотком густого черного кофе.
   - Да, я совсем забыл о сахаре, - сказал Арнольд.
   - Все и так чудесно, спасибо, - ответил Тиббс.
   - Ты только взглянул на этого малого и уже решил,  что,  пожалуй,  он  не
виновен. В чем тут суть, в интуиции? - спросил Гиллспи.
   - Нет, в его ботинках, - ответил Тиббс, - и в