фа  и
заломил ее за спину.
   Сэм больше не мог усидеть, он вскочил на ноги и двинулся вперед.
   - Оставь его, Вирджил, - произнес он. - Ральф тут ни при чем.
   Негр словно не слышал. Жалкая неуверенность слетела с него  как  ненужная
шелуха, теперь это был прежний Тиббс.
   - Вот и все, Сэм, - сказал он. - Вы можете арестовать этого  человека  за
убийство Энрико Мантоли.
   г л а в а 14
   Небо было  покрыто  багровыми  полосами  чадного,  полыхающего  рассвета.
Казалось, оно подернуто дымом, скрывающим  от  глаз  просветленную  красоту,
которая возникает с первым лучом солнца. Тиббс сидел на скамье в предварилке
и читал книгу в дешевой бумажной обложке. На этот раз "Анатомию убийства".
   Дверь в кабинет Гиллспи, захлопнувшаяся почти  три  часа  назад,  наконец
отворилась. Послышался звук шагов, затем лязг замка. Через несколько  секунд
на пороге комнаты показалась высоченная фигура человека, который  возглавлял
полицейское управление Уэллса. Он опустился на скамью  и  закурил  сигарету.
Тиббс ждал начала разговора.
   - Он подписал признание, - сообщил Гиллспи.
   Тиббс отложил книгу.
   - Я был уверен, что вам удастся его заставить, - отозвался он. -  А  этот
тип сказал, кто должен был сделать аборт?
   Вопрос несколько озадачил Гиллспи.
   - Похоже, тебе известно решительно все, Вирджил. Я бы  не  прочь  узнать,
как ты это раскопал.
   - А где Сэм? - спросил  Вирджил.  Впервые  он  назвал  Вуда  по  имени  в
присутствии Гиллспи.
   Шеф, по-видимому, ничего не заметил.
   - Он снова вернулся на дежурство -  я  ему  разрешил  не  ездить,  но  он
сказал, что это его долг.
   - Вуд - удивительно добросовестный служащий, - сказал Вирджил,  -  а  это
многое значит. Вскоре вам еще больше  понадобится  его  помощь:  с  толпами,
которые нагрянут сюда на музыкальный фестиваль, будет много хлопот.
   - Я знаю, - сказал Гиллспи.
   - По-моему, Вуд был бы очень хорошим сержантом. В городе его  уважают,  и
Сэм вполне подходит для этой должности.
   - Пытаешься управлять моим хозяйством, Вирджил? - спросил Гиллспи.
   - Нет, что вы, просто я подумал, если вы решите что-нибудь сделать в этом
направлении,  Сэм,  видимо,  будет  вам  очень  благодарен.   И   тогда   та
неприятность, которую  он  только  что  пережил,  по-моему,  забудется  куда
скорее. Извините, что я затронул эту тему.
   Гиллспи не спешил отвечать.  Тиббс  тоже  не  стал  нарушать  наступившее
молчание.
   - И давно ты пришел к выводу, что это Ральф? - наконец спросил шеф.
   - Всего лишь вчера, - отозвался Тиббс. - Признаться вам, мистер  Гиллспи,
я чуть было не испортил все дело. Видите ли, вплоть до вчерашнего дня я  шел
по ложному следу.
   Зазвонил телефон. Дежурный поднял трубку, а затем окликнул Гиллспи:
   - Это вас, шеф.
   Гиллспи поднялся и  пошел  поинтересоваться,  кто  это  звонит  в  начале
восьмого утра. Говорил Джордж Эндикотт.
   - Я позвонил узнать, когда вы придете в управление, - объяснил  он.  -  И
вовсе не ожидал застать вас в такое время.
   - А вы ранняя пташка, - сказал Гиллспи.
   - Не всегда. Просто мне позвонил Кауфман и сообщил, что вы  и  ваши  люди
поймали  убийцу   Энрико.   Примите,   пожалуйста,   мои   самые   искренние
поздравления. Насколько я понял, вы сами арестовали  преступника.  Это  было
проведено просто блестяще.
   Гиллспи  вспомнил  кое-что  из  того,  к  чему  он  пришел  путем  долгих
размышлений.
   - В сущности, арест был произведен мистером Вудом, - признался  он.  -  Я
только при этом присутствовал. Моя очередь настала потом  -  я  вел  допрос,
пока этот тип не выдохся и не признался во всем.
   - И все же мне трудно  поверить,  будто  вы  оказались  там  случайно,  -
любезно сказал Эндикотт.
   Шеф глубоко вздохнул и решился на шаг, который он раньше  никогда  бы  не
сделал.
   - Не стоит забывать Вирджила, он сделал удивительно много.
   Теперь, когда дело было сделано, оно представлялось не таким уж  трудным,
тем более что Эндикотт был северянином, а это еще больше облегчало задачу.
   - Послушай, Билл, у меня тут был разговор с Грейс и Дьюной.  Может  быть,
это покажется не совсем уместным,  ведь  со  времени  смерти  Энрико  прошла
какая-нибудь неделя, но все же мы решили  тихонько,  по-домашнему  собраться
сегодня у нас. Надеюсь, вы не откажетесь присоединиться?
   - Напротив.
   - Вот и прекрасно. И не будете ли вы так добры передать то же самое  Сэму
Вуду и Вирджилу Тиббсу? Вы ведь наверняка с ними увидитесь.
   Этот барьер был уже немного труднее, но Гиллспи с разгона взял и его.
   - Непременно передам, - сказал он. Положив трубку, Гиллспи  подумал,  что
ему встретились два серьезных препятствия и он не споткнулся ни на одном.  С
таким же  успехом  он  может  преодолеть  и  третье.  А  если  кто-нибудь  в
управлении заикнется на этот  счет,  он  будет  иметь  дело  с  ним,  Биллом
Гиллспи. Вернувшись в предварилку, он встретился глазами с Вирджилом Тиббсом
и протянул ему руку.
   Тиббс встал и ответил на рукопожатие.
   - Вирджил, - сказал Гиллспи, - я хочу поблагодарить  тебя  за  помощь.  Я
намерен написать твоему шефу - поблагодарить и его за то,  что  он  позволил
тебе задержаться. Я собираюсь сообщить ему, что  ты  прекрасно  справился  с
этим делом. - Гиллспи выпустил  темную  ладонь  негра,  которую  он  пожимал
впервые в жизни.  Потом  перевел  взгляд  на  лицо  собеседника  и  вдруг  с
удивлением заметил, что глаза Тиббса увлажнились.
   - Вы достойный человек, мистер Гиллспи, - сказал Тиббс.  Его  голос  едва
заметно дрогнул.
   И тут Гиллспи вспомнилась одна крылатая фраза. Она запала ему  в  голову,
потому что уж очень его задевала, но теперь эти ненавистные  слова  пришлись
как нельзя кстати.
   - Спасибо, Вирджил, - сказал он. -  Вы  оказываете  великую  честь  своей
расе. - Гиллспи выдержал паузу. - Я, конечно, имею  в  виду  -  человеческой
расе.
 
   Вечером, ровно в половине восьмого, Гиллспи подъехал к зданию полиции  на
своей личной машине и захватил Сэма с  Вирджилом.  На  этот  раз  на  заднем
сиденье разместился Тиббс.
   По дороге к Эндикоттам почти не  разговаривали  -  все  трое  сегодня  не
выспались, но отказаться от приглашения было неловко. К тому же Гиллспи  был
занят размышлениями о предстоящем вечере в одной компании с негром.
   В дверях дома их встретила Грейс Эндикотт и проводила  в  свою  роскошную
гостиную, - Гиллспи шел первым, за ним Сэм, а Вирджил замыкал процессию.
   Народу в комнате было не так уж мало: Эрик  Кауфман,  управляющий  банком
Дженнингс с супругой, Дьюна Мантоли и чета Шубертов.
   Сэм  Вуд  смотрел  на  все  словно  сквозь  какую-то  пелену,  для   него
существовала лишь Дьюна, чья красота в этот вечер показалась  ему  настолько
ошеломляющей, что у Сэма перехватило дыхание. Взглянув на  нее,  он  неловко
остановился посредине комнаты и в который раз напомнил себе, что он  обнимал
эту девушку, а она поцеловала его.  Но  живое  воспоминание  было  подернуто
дымкой нереальности.
   Джордж Эндикотт призвал гостей к вниманию.  Когда  все  уселись  и  стало
тихо, он взял слово.
   - Возможно, наше сегодняшнее  собрание  выглядит  несколько  странным,  -
сказал Эндикотт, опустив глаза к бокалу, который держал в руках, - но нам  с
Грейс захотелось, чтобы вы  пришли,  потому  что  произошло  много  событий,
которые нельзя не отпраздновать, хотя потрясение от постигшего нас несчастья
до сих пор слишком сильно. Мы нашли дирижера, который способен украсить  наш
фестиваль, и вы  все  уже  слышали,  насколько  нам  повезло.  Билеты  почти
распроданы. Оркестр приступил к репетициям. Мистер Кауфман провел вчера одно
занятие и сообщил мне свои впечатления: профессиональный уровень  музыкантов
очень высок. В связи с  этим  мне  хочется  в  вашем  присутствии  попросить
мистера Кауфмана не отказать нам всем в одолжении и продирижировать хотя  бы
в одном из концертов.
   Раздались легкие  аплодисменты.  Кауфман  зарделся,  и  ему  понадобилось
сделать заметное усилие, чтобы сдержать свои чувства.
   - Почту за честь, - произнес он.
   -  Далее,  мы  давно  уже  задумывались  над  тем,   как   назвать   нашу
импровизированную площадку. В признание того, что все  это  стало  возможным
благодаря энергии, способностям и энтузиазму одного-единственного  человека,
члены  правления  проголосовали  сегодня  днем  за  то,  чтобы  назвать   ее
"концертной эстрадой Мантоли".
   Взгляды собравшихся обратились к Дьюне. Она уронила лицо в  ладони  и  не
произнесла ни слова.
   - Уверен, что  мисс  Мантоли  не  откажется  открыть  первый  концерт,  -
продолжал Эндикотт. - И  наконец,  мы  подошли  к  третьей  причине  -  наша
полиция, усиленная талантами  человека,  которого  привела  сюда  счастливая
случайность, нашла и арестовала преступника, виновного в обрушившемся на нас
несчастье. Мне не известно, как все произошло, и я хотел бы услышать это  от
кого-нибудь из присутствующих.  Конечно,  если  они  сочтут  это  достаточно
уместным.
   - Я бы тоже не прочь узнать, - поддержал Фрэнк Шуберт.
   - Быть  может,  мистер  Гиллспи  согласится  просветить  нас?  -  спросил
Эндикотт.
   Гиллспи понадобилась всего лишь секунда,  чтобы  с  необычайной  ясностью
осознать: у него есть единственный приемлемый выход. Он не мог изложить  ход
расследования, потому что и сам находился в  неведении.  Признаться  в  этом
сейчас было просто немыслимо, и, кроме  того,  он  понял,  что  его  престиж
только выиграет, если он откажется от предложенной чести ради того,  кто  ее
действительно заслужил.
   - Вообще-то говоря, его выследили мистер Вуд  и  Вирджил,  -  сказал  он,
стараясь, чтобы голос звучал спокойно. - Лучше спросить у них.
   Этот шаг, подумал Гиллспи, на какое-то время уладит их отношения с Сэмом.
   Джордж Эндикотт взглянул на Сэма.
   - Мистер Вуд? - выжидающе произнес он.
   - Обращайтесь к Вирджилу, - с обезоруживающей скромностью ответил Сэм.  -
Это все он.
   Эндикотт перевел взгляд на молчаливого  негра,  который  сидел  несколько
поодаль от всех.
   - Мистер Тиббс, вам слово. Насколько мне  известно,  вы  покидаете  Уэллс
сегодняшней ночью, так, пожалуйста, не уезжайте, ничего нам не рассказав.
   - Вперед, Вирджил, - произнес шеф.
   - Право, я чувствую себя в большом затруднении, - сказал  Тиббс,  и  было
похоже, что это действительно так.
   - Не надо скромничать, - подбодрил его Эндикотт. - Мне прекрасно известна
ваша репутация на Западном побережье. Успешное расследование вам совсем не в
новинку.
   - Дело не в этом, - сказал Тиббс, - просто мне неловко  дольше  скрывать,
как много ошибок я допустил на сей раз. Все спас только счастливый случай, и
мне тут нечем гордиться.
   - Может быть, вы все-таки предоставите нам  судить  об  этом?  -  любезно
произнес Дженнингс.
   Вирджил глубоко вздохнул:
   - При любом подобном расследовании  прежде  всего  необходимо  установить
мотивы убийства, насколько это вообще возможно.  Выяснив,  кому  может  быть
выгодна смерть жертвы, вы получаете хотя бы какой-то  исходный  пункт.  Это,
конечно, в том случае, если нет налицо версии, которую было бы  сравнительно
легко проследить. Когда мистер Гиллспи договорился о том, чтобы я мог  здесь
остаться, и привлек  меня  к  делу,  я  кое-что  почерпнул  из  вещественных
доказательств и начал заниматься выяснением мотивов. Боюсь, что  сейчас  мне
придется неприятно удивить вас всех, а мистера  Кауфмана  в  особенности.  Я
даже сомневаюсь, сможет ли он когда-нибудь мне это простить. Дело в том, что
я подозревал именно его в течение нескольких дней и изо  всех  сил  старался
найти доказательства этому предположению.
   Тиббс взглянул в сторону  молодого  дирижера,  на  лицо  которого  стоило
посмотреть! Сэм Вуд тоже поглядел на него и подумал, что не  может  сказать,
какие мысли бродят сейчас в голове этого человека. Но вообще-то Сэм  не  был
удивлен - он и сам подозревал Эрика Кауфмана, хотя и  не  мог  бы  объяснить
почему.
   - Видите ли, - продолжал Тиббс, - у мистера Кауфмана могло быть для этого
явное и серьезное основание: трагический уход маэстро Мантоли открывал перед
ним прямой путь к тому, чтобы  стать  во  главе  фестиваля  и  получить  все
грядущие выгоды - что называется, и  славу,  и  деньги.  Многие  убивали  по
меньшим причинам. Спешу оговориться, мистер Кауфман полностью  опроверг  это
предположение  энергичными  и  успешными  поисками  дирижера,   уже   хорошо
известного в музыкальном мире. Итак, в  первый  момент  мистер  Кауфман  был
одним из подозреваемых, и не больше, пока - во время моего первого визита  к
мистеру  Эндикотту  -  он  не  обронил  при   мне,   что   маэстро   Мантоли
"пристукнули". Газет еще не было, и  если  он  действительно,  как  говорил,
недавно приехал из Атланты, откуда ему было знать, что  маэстро  Мантоли  на
самом деле стукнули по голове? Его могли застрелить, или отравить,  или  что
угодно... Поэтому я воспринял эти слова как невольное признание, и он  сразу
стал кандидатом номер один для моего расследования. Но при этом я совершенно
упустил из виду, что "пристукнуть" -  очень  ходовое  словечко  и  вовсе  не
обязательно понимать его в буквальном смысле.
   - Может быть, тебе слишком тяжело это слушать? - спросила Грейс  Эндикотт
у Дьюны, которая сидела с ней рядом. Дьюна покачала головой, не сводя глаз с
Тиббса.
   - Затем наступил черед вишневого пирога, - продолжал Вирджил. -  Проверяя
алиби мистера Кауфмана, я узнал, что роковой ночью он  действительно  был  в
Атланте, но точное время его прибытия было невозможно установить. К тому  же
он сказал лифтеру в своем отеле, что слишком поздно поужинал и вряд  ли  это
было умно - соблазниться вишневым пирогом в такое время. По ряду соображений
это показалось мне настойчивой попыткой сфабриковать  алиби.  Прежде  всего,
заявление о  том,  что  он  остановился  плотно  поужинать,  было  ничем  не
подкреплено, но, говоря так, он автоматически прибавлял час к тому  времени,
которое якобы пробыл в городе. Вишневый пирог в три часа  ночи,  или  что-то
около того, - явно необычный заказ, и я не слишком поверил, будто так все  и
было. Наконец меня насторожила явная нарочитость  такого  разговора,  словно
специально рассчитанного, чтобы лифтер вспомнил об этом, если  его  спросят.
Ведь мистеру Кауфману не могло быть известно, что портье не заметил  точного
времени его прибытия, а значит,  можно  обойтись  и  без  этих  ухищрений  с
пирогом. И тогда я пришел к убеждению, что передо мной тот, кого я ищу:  все
мои усилия были теперь направлены, чтобы загнать его в угол.
   - После того как вы изложили все это,  я  не  могу  быть  ни  в  малейшей
претензии, - сказал Кауфман. - Между прочим,  вишневый  пирог  действительно
моя слабость, но откуда вам было это знать?
   - Вы очень добры ко мне, сэр, - откликнулся Вирджил.
   - Пожалуйста, рассказывайте дальше, - попросила Дьюна.
   - Что ж, приходится продолжать перечисление грехов, - подхватил  Вирджил.
- Как только  я  остановился  на  версии  о  мистере  Кауфмане,  все  прочее
перестало для меня существовать.
   - Как бы не так, - прервал его Сэм. - Ты заметил, сколько пыли  осело  на
моей машине, и сразу сделал правильный вывод.
   Билл Гиллспи не позволил обойти себя в стремлении быть справедливым.
   - Ты заметил, что Оберст левша, - присовокупил он.
   - Да, но важные вещи я упустил совершенно.  Пока  я  преследовал  мистера
Кауфмана, все мои мысли  и  предположения,  естественно,  были  неправильны.
Стараясь припереть к стене мистера Кауфмана, я совершил  роковую  ошибку.  Я
стремился подогнать улики к подозреваемому, вместо  того  чтобы  действовать
наоборот. Тут я просто не нахожу слов в свое оправдание.
   - Ну а что все-таки было дальше? - подтолкнула его Грейс Эндикотт.
   - Чтобы закончить мое признание, упомяну, что я начал разыскивать  орудие
убийства, и в конечном счете оно оказалось у меня в руках. - Тиббс  еще  раз
глубоко вздохнул, решаясь на заявление, которое, по его мнению,  обязан  был
сделать. - Оно было найдено возле концертной эстрады, и это вновь, хотя и не
так уж бесспорно, указывало на мистера Кауфмана. Теперь я считал, что у меня
хватает доказательств для моего внутреннего убеждения, но ни одно из них  не
было достаточно прочным, чтобы выдержать  и  пяти  минут  разбирательства  в
суде. Чем больше я раздумывал, тем меньше мне казалось возможным  отстаивать
эту  версию,  поскольку  мистер   Кауфман,   естественно,   был   совершенно
непричастен. Еще раньше я узнал от задержанного по подозрению Харви Оберста,
что в Уэллсе живет одна девушка из тех, общение с которыми обычно  кончается
плохо, - Делорес Парди. На всякий случай я взял это на заметку, но даже и не
помышлял, что на самом деле все крутится вокруг нее. Затем Ральф, бармен  из
закусочной, выдвинул серьезное обвинение против явно ни в чем не замешанного
инженера,  которому  просто  случилось  проезжать  через  город.  Почва  для
подозрений была чрезвычайно скудной, и все куда больше походило  на  попытку
замутить воду, как оно позже и оказалось. И тогда я впервые начал подумывать
насчет этого молодого человека. Но я еще не видел никакого связующего  звена
между ним и Делорес Парди.
   - А оно было? - спросила Дьюна.
   Тиббс кивнул:
   - Мистер Парди работает по ночам. Ральф знал, что  из  себя  представляет
Делорес, начал заглядывать к ней,  пока  отца  нет  дома.  А  миссис  Парди,
очевидно, уделяет мало внимания своим детям и совершенно о них не заботится.
Ральф и Делорес имеют много общего. И тот  и  другой  недоучки,  уровень  их
умственного развития очень низок.  И  оба  они  были  в  постоянных  поисках
какой-нибудь встряски.  Полтора  или,  может  быть,  два  месяца  назад  они
вступили в сожительство. За несколько дней  до  случившегося  Делорес  вдруг
решила, что она беременна, и во время очередной встречи с  Ральфом  сообщила
ему об этом, потребовав, чтобы он нашел выход. Ральф до смерти испугался. Он
считал Делорес шестнадцатилетней школьницей и, несмотря  на  скудость  своих
знаний, понял, что попадает под статью. Вдобавок  ко  всему,  он  боялся  ее
отца. И вот, как бесчисленное множество подобных  ему  субъектов,  он  начал
лихорадочно озираться вокруг в поисках выхода. Он знал, что найти  медика  с
репутацией, согласного на подпольный аборт, будет тяжело,  но  ему  казалось
вполне возможным подыскать кого-нибудь, кто пойдет на это из-за денег.
   - Я начинаю кое-что понимать, - заметил мэр Шуберт.
   - Пока Ральф был занят  этими  размышлениями,  у  Делорес  возникла  своя
собственная идея. Ральф, по  ее  мнению,  не  был  слишком  богатым  уловом,
каковым она считала, кстати сказать, совсем другого человека.
   Дьюна Мантоли, внешне оставаясь спокойной, бросила взгляд на  Сэма  Вуда.
Сэма словно пронзило током, он стиснул ручки кресла  и  попытался  ничем  не
выдавать своего волнения.
   - Мистер Вуд проезжал мимо дома Парди почти каждую ночь, как  правило,  в
одно и то же время - это было ему  по  пути  к  закусочной,  где  он  обычно
останавливался подкрепиться. И вот Делорес решила подстроить все так,  чтобы
показаться перед ним обнаженной. Она была уверена, что это не ускользнет  от
его глаз и, возможно, он остановится поговорить с ней - хотя  бы  для  того,
чтобы предостеречь, что ее можно увидеть с улицы. Во всяком случае,  она  не
сомневалась,  что  ее   прелести,   продемонстрированные   якобы   случайно,
произведут на него неотразимое впечатление. А в том случае, если  бы  мистер
Вуд однажды  скомпрометировал  себя  с  ней,  она  бы  получила  возможность
объявить его отцом ребенка и в дальнейшем  надеяться  занять  более  высокое
положение  в  обществе.  Но  мистер  Вуд  оказался  куда  проницательнее   и
устойчивее, чем она воображала: он отчетливо понимал, что  поставит  себя  в
двусмысленное положние, хотя бы только приблизившись к двери мисс  Парди,  с
тем чтобы предупредить ее. Он принял очень мудрое решение ни в  коем  случае
не останавлив