чейку в  штабе авиации
столичного военного округа.
     Четко  отсалютовав,  Крыло  Ужаса  доложил,  что  четверть  часа  назад
возвратился  из  рейда  над  океаном.  Во  время  полета   звено  реактивных
штурмовиков-гидропланов  под  его   командованием  обнаружило,  атаковало  и
серьезно повредило белую субмарину. Вражеский корабль  выбросился на отмель,
откуда теперь без посторонней помощи не слезет даже во время прилива...
     К вечеру снова заработали  излучатели, разбросанные по  всей стране под
видом комплекса ПБЗ  -- противобаллистической защиты. Спустя несколько часов
большинство  жителей  государства  пришли  в  чувство и внимали  трансляциям
резервной  телестудии,  внушавшей  населению   почтение  к  программе  новых
властей. Главный упор агитаторы делали на мысль о неразумности той неприязни
к честным согражданам, которых лживая пропаганда преступного прежнего режима
подло называла "выродками".
     В  ту  же  ночь  Максим  во  главе  ударного отряда,  составленного  из
боевиков-повстанцев   и   совершенно   обескураженных  легионеров,  захватил
поврежденную подводную лодку.  Документы,  обнаруженные  в  сейфе,  а  также
показания  уцелевших после боя  имперских  офицеров дали  стратегам местного
Генштаба  и  земной  Базы достаточно полное  представление  о  разработанных
Островной Империей планах вторжения на континент.

     Прошли годы. Странник, резидент Галбезопасности на Саракше, превратился
в  Экселенца,  президента  Комиссии  по  Контролю  (КОМКОН-2).  Максим  тоже
вернулся  на  Планету  и теперь  возглавлял отдел Чрезвычайного  Розыска при
центральном аппарате того же компетентного ведомства.
     А с Крылом Ужаса, который сделал стремительную карьеру и вскоре был уже
бригадиром, Маку пришлось немало поработать в бурные годы  своего пребывания
на Саракше. Крыло Ужаса топил  авиаматки, войсковые  транспорты  и подводные
лодки, он превращал в труху жандармские колонны, стремившиеся напоить кровью
мятежную столицу.  Дважды  он поражал  воображение  верховного командования,
когда прорывался, презрев нечеловеческую боль, сквозь барьеры депрессионного
поля.  Короче  говоря, Крыло Ужаса был ярким героем первых дней революции, а
потому  --  таковы  уж законы  социума  -- имел  прекрасные  шансы бесследно
исчезнуть на последующих этапах, когда на смену романтике разрушения старого
общества приходит прагматичная скука созидания новой жизни.
     Заделавшись на  Саракше махровым циником, Максим даже высказался как-то
в  узком  кругу:  мол,  Крылу  Ужаса  крупно повезло,  что  не  вернулся  из
самоубийственного рейда на столицу Островной Империи, а не то загремел бы на
полную катушку чуток попозже, когда  разгорелась  свара  между Секретарем  и
Кузнецом. Кстати  сказать,  после  того конфликта  президентом  стал  Вепрь,
премьером --  Матрос, военным министром  --  фельдмаршал Шекагу, а  Хонти  и
Пандея незаметно для самих себя  снова превратились в провинции бывшей своей
метрополии.
     Настоящее имя Крыла Ужаса было Тахи  Орк.  На одной  из новых  площадей
имперской  столицы  стоял  его  бюст  --  в  ознаменование  подвига  пилота,
стратегический  ракетоплан  которого  нанес решающий удар во  время  большой
войны  против  Архипелага.  И  вот  теперь,   двадцать  лет  (прямо   как  у
папаши-Дюма) спустя, вопреки всем законам Земли и природы, геройски погибший
бригадир загадочно ухмылялся в выставочном зале музея внеземных культур.


        3. Земля. 5 июня 78 года.
       Прибыли  подчиненные  Каммерера,  и в  зале  сразу  стало многолюдно.
Оперативники из отдела  ЧР с любопытством поглядывали на незнакомцев в серых
костюмах  спортивного  покроя.  Именно  такую несковывающую движений  одежду
носили  сотрудники некоторых  ведомств, когда  предвиделись бурные  активные
мероприятия. Скорчив непонятную мину, Экселенц сообщил:
     --  Сподобились, мальчики. В игру  вступила Вышестоящая  Организация...
Знакомьтесь,  это наши коллеги из...-- он странно оскалился.--  Из института
теоретических  проблем социальной  прогностики.  Перед  вами  Тирекс, он  же
директор ИТПСП Андрей Дювивье. Можете  любить и жаловать, хотя сам  он этого
добиться не способен. Ни от кого.
     Старший из теоретиков прогностики приветливо кивнул и весело сказал:
     -- Я тоже рад тебя видеть.-- Пожав руки комконовцам, Дювивье продолжил,
хлопнув  по плечу  Тахи  Орка:  -- Наш старший  инспектор, то  есть  научный
сотрудник Вальтер Лайнус.
     -- Проще говоря, Тахорг,-- сказал Тахи Орк.-- Кажется, коллега Мак меня
не узнает. Помните, мы вместе работали в резидентуре на Саракше?
     --  Помню,-- буркнул  Каммерер.--  И, признаться,  удивлен, что в штате
земного институте состоит ксеногуманоид.
     Старики  переглянулись  и  вдруг  захохотали  так громко, что Сандро  с
Гришей даже  прервали сеанс  врачевания, недоуменно разглядывая  веселящееся
начальство. Кое-как подавив приступ смеха, Тирекс проговорил:
     -- Успокойся, парень,  инопланетяне в моем хозяйстве  не могут работать
по определению.
     Тут Максим наконец сообразил, в чем дело, и сконфуженно пробормотал:
     -- Сколько же землян побывало тогда на Саракше...
     --  Много,--   сказал   Экселенц.--  Намного  больше,  чем   ты  можешь
предположить. Мы пропустили  через Саракш и Гиганду почти весь личный состав
Комитета. Но больше всего наших работало, конечно, на Саракше.
     --  Да, Саракш сильно  изменил  всех нас.-- В  голосе Тирекса  лязгнула
ностальгия.-- И ставший привычным возглас "массаракш!" -- это просто мелочь.
Мы  переняли  у  Неизвестных  Отцов   принцип  анонимности  руководства,   и
отточенную систему служебных псевдонимов.
     -- И еще Саракш заразил нас "черной" поэзией,-- добавил Экселенц.-- Ну,
молодежь, что сказал бы Верблибен по поводу такого вот безобразия?
     Он обвел руками музейный зал. Клавдий с готовностью продекламировал:
     Подвластны лишь любви и смерти
     Все возрасты и думы все на свете.
     -- Да,  насчет смерти  вы очень уместно напомнили,-- Тирекс покосился в
сторону Глумовой и покачал головой.-- И  насчет любви тоже... Ладно, Павлик,
расскажи нам, что тут произошло.
     Экселенц  скучным  голосом  предложил просмотреть  видеозапись, которую
вели   расставленные   в   зале  скрытые  камеры,  а   затем  приступить   к
форсированному допросу Гурона. Его прервал возмущенный вопль Глумовой:
     -- Объяснит мне кто-нибудь, что случилось с Левой?
     Она  словно  очнулась  после  ступора  и  двинулась  на  оперативников,
потрясая  кулачками.  Теперь,  когда  жизни  Абалкина  вроде  бы  ничего  не
угрожало,  ситуация  на  глазах  теряла   недавнюю  остроту  и  все  сильнее
напоминала  дешевый  фарс. Каммерер  невольно заулыбался,  наблюдая комичную
воинственность этой хрупкой дамы.
     Впрочем,   оставались  непонятными  пикантные  обстоятельства,  которые
немного смущали Максима. Шеф отдела  ЧР  не мог  уразуметь, что здесь делают
сотрудники Института прогностики и почему Экселенц словно побаивается их. Во
всяком  случае, глава КОМКОНа-2 явно уступил  лидерство Тирексу. И уж совсем
неясно  было, с какой радости старый дьявол назвал прогностическое ведомство
"вышестоящей организацией"...
     --  Не  волнуйся,  девочка,  здесь  не  произошло  ничего  страшного,--
примирительно  сказал  Тирекс,  мягко отстраняя  Глумову.-- Ваш приятель  не
захотел послушать доброго совета, а потому пришлось его остановить.
     --  Но в  Леву стреляли!  --  она поделилась этим  тонким  наблюдением,
сделав очень большие глаза.
     --  Мы заметили,-- Тирекс пожал плечами.-- Дело  житейское, в меня тоже
не раз стреляли...  Смерть бродит по пятам за  каждым, как говаривал  тот же
Верблибен.
     Его нарочито  рассудительный  тон произвел  неожиданную реакцию. Угадав
плохо скрытую издевку, Глумова рассвирепела.
     --  Вы  все  -- преступники!  -- яростно  закричала  она.--  Что он вам
сделал, почему вы так его ненавидите?! Вам мало, что сломали человеку жизнь,
вы не успокоитесь, пока до смерти не убьете!
     Экселенц, которого события последних дней неуклонно превращали  в комок
оголенных нервов, тоже не  выдержал и  взорвался, как  давеча, когда выяснял
отношения  со  старым  психопатом Бромбергом.  Старик  буквально  зашипел --
совсем как потревоженная в разгар течки самка пандорского ракопаука:
     -- Никто не  собирался  убивать вашего дружка! Остался бы он целехонек,
если бы не применил оружие первым...-- Сикорский умолк, затем, махнув рукой,
скомандовал: -- Гриша, Клавдий,  несите  раненого  в  машину и  -- к нам,  в
Комиссию.
     --  Не к  вам, а  к  нам,-- неожиданно вмешался Тирекс.-- У  тебя скоро
начнется паломничество. Все, кому не лень, полезут с добрыми намерениями.
     Задумчиво потирая лысину, Экселенц согласился:
     -- Да, пожалуй, лучше к тебе...
     -- Никуда вы его не повезете! -- снова закипела Глумова.-- Я не позволю
банде бездушных садистов забрать...
     Кажется, Майя собиралась излить на них всю бездну  своего гнева, однако
Тирекс, свирепо прищурившись, оборвал ее вопли:
     --  А я припоминаю,  как лет восемнадцать назад на планете Ковчег  одна
сопливая  неврастеничка,  желая  привлечь  к  собственной  персоне  внимание
начальника  экспедиции,  включила  сигнальный   прожектор.  Экзальтированная
девица  даже  не  задумалась,  что, улаживая свою личную жизнь, она едва  не
уничтожила  древнейшую  цивилизацию Галактики. Это  я  к вопросу  о том, кто
здесь преступник...-- он кивнул Тахоргу и негромко приказал: -- Исполняйте.
     Тахорг  нажал нужные  сенсоры на пульте  дистанционного  управления,  и
носилки, на которых лежал спеленутый эластичными  лентами  Гурон, зависли  в
метре над полом.  Молодые оперативники, взявшись за  угловые петли, потащили
летающее ложе к выходу.  Уже возле самых дверей Тахорг небрежно бросил через
плечо:
     -- Между прочим, Майя  Тойвовна,  мы так и не смогли установить, кто же
доводится отцом вашему сыну...
     Женщина  вздрогнула,  опустила  голову,  бросив  изподлобья  взгляд,  в
котором светились обида  и растерянность. Ничего  не ответив,  она  медленно
опустилась на  заднее сиденье  парового автомобиля псевдогоминидов  Тагоры и
демонстративно отвернула голову от обидчиков.
     Удовлетворенно подняв  брови,  Тирекс  попросил  Каммерера,  на  правах
старого знакомого, увезти женщину домой. "И постарайтесь поговорить с ней по
душам",--   шепнул  он  доверительно.  Тут  в  экспозиционный  зал  ворвался
упитанный дяденька,  зычно  потребовавший объяснить,  что здесь  происходит.
Несмотря  на  растрепанный  вид  --  дяденьку  явно подняли из  койки,  и он
одевался второпях -- Максим узнал  директора музея  внеземных культур Гранта
Хочикяна.
     --  Происходит  восстановление  административного  порядка,--   вежливо
сообщил Экселенц.-- В вашем хозяйстве черт-те что творилось.
     Директор взмахнул руками, покачал головой и не без вызова осведомился:
     -- Ну и как, восстановили?
     -- Почти,-- кивнул Экселенц.
     --  Тогда попрошу немедленно покинуть  помещение. Доступ посетителей  в
музей будет  открыт  завтра же.  И  можете не сомневаться  --  я обязательно
проинформирую  власти Города  и Планеты об  учиненных  вами непотребствах...
Майя  Тойвовна,  прошу  в мой кабинет. Расскажете,  что натворили  здесь эти
невежды.
     Хочикян презрительно  мотнул головой, указывая посторонним  на выход, и
при этом  зацепился взглядом  за контейнер с детонаторами. Директор  был так
возмущен,  что поначалу  утратил  дар  речи,  однако  указанный  дар  быстро
вернулся к  владельцу,  и  почтенный  Грант  Арамисович  поднял  жуткий хай.
Кажется, его интересовало,  каким  образом в  зале  традиционных  технологий
очутился бесценный экспонат 15/156А, коему положено находиться в спецсекторе
предметов неустановленного назначения.
     Похоже,  музейный  бонза  осточертел  не только  Максиму, но  и старшим
товарищам. Зловеще улыбаясь, Тирекс произнес:
     -- Уважаемый коллега прав лишь отчасти. Упомянутый  экспонат вообще  не
должен находиться в этом музее, а потому будет изъят на предмет эвакуации.
     Директора  МВК  чуть  не хватил  родимчик,  и  он принялся  перечислять
грозные  законодательные акты,  согласно которым  ни один экспонат  не может
быть изъят из какого-либо  музея. Не дослушав эту лекцию, Экселенц изобразил
скучающую гримасу и проговорил, стараясь не быть слишком невежливым:
     -- К вашему сведению, данное устройство не может быть признано музейным
экспонатом. Вы  забыли пункт  Дэ-девять. Предметы  внеземного происхождения,
представляющие угрозу для жизни  и здоровья людей,  не подлежат хранению  на
населенных  планетах.  Мы  не  раз предупреждали,  что  объект  потенциально
опасен, но вы не желали  слушать. Теперь же данной мне властью объявляю этот
предмет особо  опасным.  Контейнер  будет  немедленно  отправлен в  Глубокий
Космос.
     Заметно  освобожденный  от  куража  Грант  Арамисович  робко  попытался
завязать дискуссию, однако Тирекс заткнул его, проговорив  мягким вкрадчивым
голосом:
     --  А  если кто-нибудь вздумает  препятствовать  мерам  по  обеспечению
безопасности  граждан,  то я  вывернусь  наизнанку,  но  проведу  через  все
инстанции полный  букет  взысканий.  Включая  общественное порицание  первой
степени и вердикт о профессиональной несостоятельности.
     Никогда еще  Максиму  не приходилось  видеть  на  Земле, чтобы  человек
сломался  так быстро. Где-нибудь на  Саракше подобное происходило на  каждом
шагу, но  для благоустроенных миров -- случай форсмажорный. Хочикян  покорно
побрел к выходу и только у самого порога буркнул, не оборачиваясь:
     -- Делайте, что хотите.
     Не  обращая   на  него   внимания,   Тирекс  приказал  Тахоргу  забрать
детонаторы, а потом вдруг сказал с недоумением в голосе:
     -- Между прочим, Павлик,  этот малахольный был прав. Я тоже не понимаю,
почему контейнер оказался в другом зале?
     -- Меня  интересовало,  найдет  ли Гурон нужные ему  предметы, если  те
будут спрятаны в неподобающем месте.
     -- И ведь нашел,-- задумчиво проговорил Тирекс.-- Значит, все-таки есть
у "подкидышей" чутье на эти шайбы...
     И  тогда  Глумова  в  очередной   раз  закатила  истерику,  остервенело
размахивая  рукой,  сжимавшей детонатор. Перед глазами  Максима промелькнула
отчетливая, словно кадры студийной  голограммы, картинка:  Абалкин в  броске
пытается схватить  покрытый ворсом диск, а Сикорский ударом ноги отшвыривает
детонатор в сторону того самого пароката, возле которого сейчас стояла Майя.
В последовавшей суматохе все как-то забыли о  детонаторе, а  Глумова, как на
грех, подобрала...
     --  Снова  эти  идиотские   артефакты!  --   с  отчаянным  ожесточением
выкрикивала  она.-- Все  из-за  них  случилось!  А вы устроили ловушку --  и
радуетесь?! Вот вам, вот вам!
     Вряд ли она понимала, что делает, когда с размаху шмякнула детонатор об
пол и принялась топтать крохотный диск. Спустя секунду оперативники оттащили
обезумевшую женщину, однако было слишком поздно. Проклиная Глумову и суля ей
широчайший спектр  экзекуций,  Тирекс  бережно  убрал обломки  детонатора  в
стандартный футляр для вещественных доказательств и кинул Максиму, крикнув:
     -- Это -- в вашу лабораторию! Быстро!

     В   отделе  научно-технической  экспертизы  Мака   встретила  усиленная
бригада, которая физически не могла бы собраться за то  короткое время, пока
начальник  отдела ЧР летел  на флайере. Очевидно,  Экселенц  заблаговременно
приказал  им  остаться в ночную смену. Так  или  иначе, обломки  скрылись  в
урчащей пасти анализатора, и все взгляды сосредоточились на мониторах.
     -- Разрушение протекает, но очень медленно,-- резюмировал по прошествии
четверти  часа  Оливер  Лист, шеф  ОНТЭ.--  Детонатор Нильсена  деградировал
примерно втрое быстрее.
     Этот   рапорт   главный  эксперт   отдал   лично   Экселенцу  --  через
радиобраслет. Спустя три секунды  заработал  такой  же  браслет,  надетый на
левое запястье Максима.
     --  Тебе там  делать нечего,--  сказал  раздраженный  голос  президента
Комиссии.-- Лети к нам.
     -- В музей?
     -- Нет, мы уже в конторе Андрея. Если не знаешь курса, держи пеленг...
     Над дисплеем браслета засветилась курсовая голограмма.

     Институт  теорпроблем  соцпрогностики  притаился  в  уютном  парке   за
Бирюзовой набережной. Максим постоял немного под высоченными голубыми елями,
подставив лицо  каплям  заморосившего под утро дождя, а затем, когда поперек
неба  разлапилась  белесая  паутина  молний, решительно  вошел в  здание.  В
вестибюле его  ждал  молоденький  сотрудник,  который  представился  кодовым
именем Тарантул. Похоже, все личные коды в этом заведении начинались с буквы
"Т".
     --  Прибыл Мак,--  сказал Тарантул  в микрофон радиобраслета,  а затем,
выслушав ответ руководства, добавил: -- Слушаюсь, шеф.
     Мембранная  завеса входа потеряла  непроницаемость, и Мак прошел сквозь
ставшую   почти  неощутимой  субстанцию.   Пропустив  посетителей,  мембрана
немедленно  восстановила   свойства.  Прогностическое  ведомство  напоминало
крепость, готовую встретить вражеское нападение -- подобные  меры самозащиты
даже КОМКОН-2  принимал  разве  что в особо угрожаемые периоды. Порывшись  в
памяти, Максим вспомнил лишь один  такой  случай -- семь лет назад, когда из
лаборатории Серджо Альвадини сбежал дефектный киборг...
     Тарантул привел его к следующей двери, которую также дублировал силовой
щит.  На  стене рядом с притолокой светилась  плоская растровая картинка  --
Тиранозавр Рекс,  разжавший челюсти в  добродушной улыбке. Очевидно, это был
кабинет директора.
     Внутри Максим обнаружил обоих стариков, поглощенных  допросом Абалкина.
Последний полулежал в кресле, напоминавшем противоперегрузочные ложа, какими
оснащались планетолеты  в  легендарные  времена  освоения  Марса  и  Венеры.
Укутанный по самый подбородок в смирительный скафандр жесткого типа Гурон не
мог пошевелиться, да и разговаривал с заметным трудом.
     -- ...не вижу причины общаться с вами,-- сказал он слабым голосом.
     -- Прекратите демагогию,  Гурон,--  повысил  голос Тирекс.-- Вы бросили
ответственное задание, поставив под угрозу  жизнь своих коллег на Саракше. И
вам придется объяснить, почему вы пытались убить метательными дисками нашего
коллегу на Земле.
     -- Не убить,-- тихо сказал Абалкин.--  Рана  в корпус  не смертельна. Я
просто хотел, чтобы мне никто не мешал. Вероятно, я был не совсем прав.
     Формально  Гурон не  врал, однако Дювивье  продолжал давить фактами. Не
трудно было понять,  куда он  гнет:  Тирексу хотелось выяснить --  до  какой
степени Абалкин остается человеком. Остальных этот вопрос интересовал ничуть
не меньше. Гурон  же обсуждать такие проблемы отказывался, ссылаясь на  свое
право  не отвечать  на  идиотские  вопросы. Впрочем,  Абалкин  явно  начинал
нервничать, словно откровенно высказанные подозрения задели его за живое.
     -- Ладно,  Андрюша, не  стоит валить все вопросы в одну  кучу,-- сказал
вдруг Экселенц.--  У  нас  достаточно времени,  чтобы подробно поговорить...
Лева,  постарайтесь  быть  немного серьезнее  и  объясните,  что случилось с
Тристаном. Ведь именно  после той истории в джунглях вы почему-то  бросились
на Землю и учинили такой кавардак.
     Абалкин неожиданно застонал, потом пробормотал:
     -- Когда Тристана  ранили,  я тащил его к  кораблю и  отстреливался  от
боевиков контрразведки. В это время  он сказал в бреду, что я -- не человек.
Потом  он  умер, а врагов было слишком много, поэтому  я решил бросить тело,
иначе и сам не ушел бы.  Уже в кабине бота, пока летел на Базу, я понял, что
должен срочно отправиться на  Землю  и выяснить, кто я на самом деле...-- он
испустил еще один  стон.-- Может, вы способны  внятно растолковать, что же я
такое?
     Экселенц  пребывал  в  несомненном   затруднении,  поскольку  не   знал
требуемого ответа. Погладив ладонью сверкающи