ед
распахнутыми  дверями  собачьей  больницы.   Едва  мы   положили   зверя  на
операционный стол, как фельдшер, самый  сильный  человек  в части, прапорщик
Гена  Татарский прихватил  нас  с  Жуком за  шиворот,  выставил  на улицу  и
захлопнул перед носом дверь, бросив:
     - Не путайтесь под ногами и шуруйте спать.
     Какой там сон?! Жука я отправил  в казарму  несмотря на его протесты, а
сам сбегал к ближайшему телефону, доложил оперативному о прибытии и  сказал,
что буду ждать конца операции. Майор не возражал, сказал, что рапорт я успею
отписать и завтра.
     Бесконечных два часа я то сидел на холодном крыльце ветеринарки, теребя
ремешок кобуры, то метался по двору и впервые в жизни сожалел, что не  курю.
Когда открылась дверь  и вышли ребята,  я до того извелся, что даже  не смог
ничего  спросить,  только  глянул  на   них  затравленно,   по-собачьи.  Оба
разулыбались и врач, старший лейтенант Леха Образцов,  протянул  мне  полный
стакан едва разбавленного спирта:
     - На, за здоровье пациента полагается выпить без закуски.
     Вкуса спирта  я не  почувствовал, выпил как  воду,  занюхал  склоненной
генкиной головой и только потом пробормотал:
     - Ну, как все прошло? Как он там?
     Леха засмеялся и ответил:
     - Да вот мы с Геной  поспорили. Он ставит на  то,  что Дик  послезавтра
вечером  бегать  станет, а я - что завтра. Вари гречку на молоке,  ему  пару
дней не мясо нужно, а чего полегче для желудка.
     Я только  обнял ребят, потому  что слов не было, да и горло перехватило
от радости. Генка пошутил:
     - Слыхал, Леша, грохот? Это у него камень с души свалился.
     А потом мы здорово  напились у меня дома. Сначала я подробно рассказал,
что и  как произошло, затем долго вспоминали  наше служебное житье-бытье,  в
основном всякие забавные  случаи,  словно не хотели  пускать  в свою радость
что-нибудь плохое.
     Дик тогда действительно быстро поправился, через  три  недели уже ходил
со  мной на службу и уплетал за  обе щеки свою  нехитрую собачью еду, быстро
набирая  потерянные килограммы. По-прежнему весело гонял чаек  с  голубями и
сурово пугал со двора маленьких шумных собачонок...
     Он  погиб  весной, во время  поиска нарушителя. Всего  за две недели до
начала новой, весенней сезонки...





        "ВЫЕЗД"
     День  начался без  претензий  на  приключения.  Мы с  сержантом Серегой
Гвоздевым  после развода  отправились  в мастерскую и принялись ковыряться в
неисправной станции "Кредо". Маялись с ней уже третий день и все без  толку.
Вся остальная наша команда разъехалась по  границе,  и помочь было некому. В
десять  зазвонил телефон, оперативный дежурный сказал, что на второй заставе
вышел  из  строя  участок  системы. Я  перезвонил на коммутатор, связался  с
"потерпевшими"  и уточнил, в чем дело. Стало ясно, что  своими силами они не
справятся. Я пообещал к вечеру подъехать, и мы принялись собираться. Обычный
выезд на неисправность, каких  тысячи накатали  за  службу. Ехать предстояло
далеко,   поэтому  отправились  мы,   не  дожидаясь  обеда,   и  по   дороге
проголодались. Решили по пути завернуть в поселок, на  въезде в который была
общепитовская столовая.
     Когда подъезжали  ко двору столовки,  из  ворот на  приличной  скорости
вылетел задрипанный "жигуленок". Разбрызгивая лужи и мотаясь по раскисшей от
недавнего ливня дороге, с трудом  вписался в  поворот и  проскочил под самым
бампером  нашего  УАЗика.  Жук  топнул  по тормозам,  а я  уперся  в панель,
испугавшись  столкновения.  Дремавший   сзади   Серега  стукнулся  в  спинку
переднего сидения и, проснувшись, хрипло спросил, потирая ушибленный нос:
     - Володя, ты чего, опять курицу пожалел?
     - Петухов, блин, а не  курицу! Залил глаза посреди рабочего дня, да еще
полную машину насажал, гонщик  недоделанный, - выругал  Жук лихого водителя.
Потом сказал:
     -  Запиши-ка на всякий случай номер,  командир, чего-то уж очень шустро
они от столовки отъехали. Да и мало ли что, может, ментам пригодится...
     Я  расстегнул  планшет  и накарябал продиктованный Вовкой номер.  В это
время  мы  въехали  во  двор  столовой  и  затормозили у  кособоко  стоящего
милицейского "Москвича".
     -  А, так вот  почему  эта пьянь так резво смылась!  -  кивнул Вовка на
"Москвич".
     Только  выбрались  из  машины, как  из  столовой  с криком  "Помогите!"
выскочила растрепанная  женщина в белом переднике. Мы  кинулись внутрь, даже
не захлопнув дверцы. Вбежав в столовую, я увидел лежащего на полу лицом вниз
старшину  милиции,  под его головой  расползалась большая лужа крови. В  нос
ударил запах пороха. Кобура милиционера  расстегнута, но оружия ни в  руках,
ни рядом  я не заметил. Из-под моего  сапога со  звоном  выскочила стреляная
пистолетная  гильза.  Прислонясь  к  раздаточной  стойке,  сидел  лейтенант,
форменная голубая  рубашка на груди потемнела  от  крови. Зажимая  ему  рану
рукой, рядом сидел еще один милиционер, сержант, а вокруг, галдя и толкаясь,
бестолково  суетились пара  каких-то  работяг  и повариха. Вовка  с  Сергеем
кинулись к  старшине,  а я к лейтенанту. Подскочил,  рявкнул  на толкающихся
вокруг: "Разойдись!", нагнулся над раненым.
     - Кто вас? - спросил у сержанта.
     -   Наркоманы,  чтоб  их...  Старшину  ножом,  а  его  из  старшинского
пистолета... - сержант говорил с трудом, дышал хрипло и прерывисто.
     Подскочил  с  полотенцем в руках Сергей,  прижал его  к  ране. Следом с
другой стороны подлез с ИПП Жук, отодвинул сержанта, сказал тихо:
     - Готов старшина, горла  нет. У ментовской машины два ската  пробиты, -
разорвал  рубаху, начал бинтовать. Я прикрикнул на опять загалдевших  людей,
сказал,  чтоб бежали  за врачом и в поселковый  Совет  - звонить в милицию и
нашим, отдал  записку с номером машины. Помог  подняться сержанту  и повел к
окну. Он застонал. Я заметил, что по его виску стекает струйкой кровь.
     - С тобой что?
     -  Ерунда,  пуля по  макушке чиркнула,  да  один  из них  ногой в живот
приложил. Догнать бы, а то потом ищи их... Вы на машине?
     -  Да.  Что  у  них с оружием?  - нагнул ему  голову и  стал  аккуратно
раздвигать слипшиеся от крови волосы, добираясь до раны. Пуля распорола кожу
и задела  кость. С таким  ранением  трудно  хорошо себя  чувствовать. Достал
платок, приложил к ране.
     -  Пистолеты  наших,  свой я не отдал... Ножи. Может, что еще,  но я не
видел. А у вас?
     Я хлопнул по кобуре:
     - Мой ствол и все, в командировку едем.
     Мимо нас  на улицу выскочил Жук, затарахтел мотор нашей машины. Подошел
Сергей, протянул мне снаряженный пистолетный магазин:
     - Лейтенанта. У старшины нет, забрали видно.
     - Догнать бы, а? - снова попросил сержант.
     - Догоним, у нас машина новая, да и не уйти им по такой дороге от УАЗа.
Ну, командир, рвем?
     Я кусал губы, соображая: догнать-то догоним, а как брать?! Своих  ребят
совать под пули - страшно, а один против пятерых без автомата не воин.
     - А кто с ранеными останется?
     - Лейтенант дышит ровно,  хоть и без сознания. Повариха в  себя пришла,
присмотрит, да и люди скоро сбегутся, врач  тут есть. Поехали быстрее, мы же
не на "Волге"! Сержант, давай ствол и магазин.
     Но тот поднялся с подоконника:
     - Нет, я с вами!
     -  Сиди уж, какой из  тебя  вояка! - прикрикнул Сергей, но сержант  уже
пошел к выходу. Я махнул рукой, крикнул поварихе:
     - Ничего здесь не трогайте!  - и мы кинулись к машине. Мимоходом глянул
на часы - на все ушло чуть больше пяти минут. Жук повыкидывал к тому времени
прямо на траву все наши тяжелые и хрупкие шмутки и развернул машину. Едва мы
забрались, он утопил  педаль  газа в  пол. Впервые  за всю  службу я помянул
добрым  словом  разбитые грунтовые  дороги Приморья - на асфальте или бетоне
следов  не  остается.  Домчались до развилки -  следы  "Жигулей"  вправо,  к
большому  поселку. Там наша комендатура, районный  отдел милиции,  не уйдут,
даже если мы не справимся. Сергей перевязывал сержанта, а тот рассказывал  о
происшествии.  Кто-то   из  местных  позвонил,  что   в   поселке  появилась
незнакомцы,  вели  себя  довольно  странно,  людей  сторонились и лазали  по
зарослям  конопли  за  околицей.  Всех  местных давно приучила к  повышенной
бдительности близость границы. Своего участкового  здесь не было, и их наряд
отправился выяснять,  что за люди. Подъехали к столовой, увидели похожую  по
описанию  машину,  зашли проверить. Сержант  подошел  к  двоим,  сидящим  за
столиком,  лейтенант -  к стоящим у стойки, старшина остался у входа. Пятый,
очевидно, водитель, спокойно мыл  руки в углу.  Он и  напал первым, полоснув
старшину ножом по горлу, и открыл  стрельбу  из пистолета. Один  из сидевших
ударил сержанта, а  когда тот, справившись  с ударом,  отскочил  и попытался
достать оружие, по  нему открыли огонь. Потом нападавшие выскочили на улицу,
остальное  нам известно. Всего стреляли пять раз. Арифметика простая: если у
бандитов нет другого оружия, то у них осталось девятнадцать патронов  на два
пистолета. У нас - сорок,  соотношение выгодное,  можно особо  не экономить.
Еще сержант  отметил,  что  с оружием  они  управлялись ловко, все молодые и
крепкие. Показался  идущий навстречу грузовик: тормознул,  заморгал  фарами,
призывая остановиться. Вовка подрулил вплотную, открыл дверцу:
     - Что?!
     -  Километрах в  двух красные "Жигули". Там пятеро,  пытаются  вытащить
машину из канавы.  Я хотел помочь, а когда останавливался, у одного пистолет
увидел, испугался и газанул, - взволнованно сказал водитель.
     -  Знаем,  спасибо!  -  крикнул  Жук,  собираясь захлопнуть дверцу,  но
водитель прокричал:
     - Погодите! Там, за мной, далеко правда, иномарка тащится,  в ней мужик
с  женой и  детьми, а  те  пятеро  свою  машину всяко вытащат,  если уже  не
вытолкали, как бы не встретились!
     Жук кивнул и  наддал газу.  Сержант отдал пистолет Сергею, сам он не то
что стрелять, сидеть мог еле-еле.  Мы передернули затворы и приготовились. В
указанной канаве машины  не  было, и мы помчались  дальше.  Догнали довольно
быстро, Вовка пристроился сзади метрах в сорока и держал дистанцию.
     - Что делать будем, командир?
     - Ничего, так и держись, пока иномарку не встретим, потом видно будет.
     Впереди  показалась еле плетущаяся навстречу старая машинешка, "Жигули"
сбавили скорость.
     - Давай  ближе, -  скомандовал  я  Жуку, - попытается  остановиться или
прижать встречного - тарань со всей дури.
     Когда мы приблизились, в "Жигулях" опустились боковые стекла и справа и
слева высунулись пистолеты. Жук резко крутанул руль, уходя  в сторону, чтобы
стрелять  мог только  один,  я пригнулся,  Сергей  с сержантом нырнули вниз.
Щелкнули три выстрела, одна пуля пробила  ветровое стекло с Вовкиной стороны
и вышла сквозь тент сзади,  две другие ударили  в  металл корпуса.  Я разбил
рукояткой боковое стекло и дважды ответил,  целясь в заднее крыло, пугая. По
сидящим  в  переполненном салоне  попасть  было проще, но пока  не хотелось.
Трясло  нещадно и  я  не  был уверен, что  попал. В левом  окне промелькнула
прижавшаяся  к обочине иномарка, испуганные лица сидящих в ней. Я машинально
отметил:  у  бандитов осталось  шестнадцать  патронов.  Сергей  выбил стекло
слева,  высунулся по пояс и, когда Жук бросил машину в другую сторону, также
дважды выстрелил. Из "Жигулей", конечно,  огрызнулись: одна  опять в корпус,
вторая мимо. "Четырнадцать". Вовка притормозил, разорвал дистанцию.
     - По колесам попасть сможете, если я параллельно пройду?
     - Вряд ли,  трясет,  как на  арбе. К тому же, мы в колеса, а они по нам
понужают.  Гнать  будем,  пока  к  поселку  не  прижмем.  Сколько  осталось,
километров тридцать пять?  Оттуда уже  наверняка  и  наши, и менты навстречу
выехали. Так безопасней, деться-то им некуда.
     Но мирно  отконвоировать машину не вышло. По нам выстрелили четыре раза
и, несмотря на большую дистанцию и Вовкины маневры, еще дважды пули попали в
машину. Из-под капота у нас повалил пар - пробит радиатор.
     - Стрелки хреновы!  Они  мне  всю  машину  изувечили,  а вы попасть  не
можете! - выругал  нас Жук  и  заметил, что такими  темпами  двигатель через
пару-тройку километров сдохнет. Отпускать бандитов не хотелось - мало ли кто
им встретится  по  дороге  и чем эта  встреча  обернется.  Поэтому мы  опять
приблизились и по очереди добили  магазины, по-прежнему целясь  в  крылья  и
колеса. По  нам тоже  постреляли. Жук  на каждое попадание в машину ругался,
словно  пули задевали его самого.  По нашим  подсчетам, у них осталось шесть
зарядов.  Мы  перезарядили оружие и снова  изготовились к  стрельбе,  но тут
"Жигуль" резко тормознул,  двери открылись  и  оттуда выскочили  все  сразу.
Четверо  кинулись  врассыпную, а один  укрылся  за машиной  и прицелился. Он
успел выстрелить  два раза. УАЗик еще полз на затянутом ручном тормозе, а мы
уже выкатились из него и открыли ответный огонь.  Стрелка швырнуло назад,  и
он остался лежать не шевелясь. Сергей в  три  прыжка добежал  до машины,  не
обращая внимания на лежащего, откинул подальше валявшийся пистолет, оперся о
капот и первым же выстрелом  сбил одного из бегущих, запутавшегося в высокой
траве. Тот упал с криком,  схватившись за простреленную  ногу. Сергей бросил
пистолет на крышу, указывая на него, крикнул отстающему милиционеру:
     - Сержант, хватай  пушку и бери раненого!  - а сам  кинулся  за  вторым
бегуном, на  ходу снимая и наматывая на руку ремень. Мы с Жуком, вооруженным
монтировкой,  перескочили  на  другую  сторону  дороги,  за  двумя  другими,
удалявшимися в разные стороны.
     - Вовка,  брось железку,  возьми второй ствол! - крикнул я,  но он лишь
отмахнулся:
     - Толку-то?! Там одна пуля!
     Оба бандита оказались неплохими бегунами, но тягаться с  нами не могли.
Я дважды выстрелил в воздух, провоцируя  на  ответ, чтобы выяснить, у них ли
второй  пистолет. Тот, за  кем  погнался было Вовка, оглянулся  и  выстрелил
навскидку. Жук до выстрела упал, перекатился в сторону и крикнул:
     - Меняемся!
     Я  побежал за стрелявшим, стараясь не отпускать  далеко, но  и не лезть
под пулю.  Выстрелил еще раз, опять вверх. Брать живым -  этому нас учили  с
первых  дней службы, трупы  не  говорят. Бандит  развернулся  и опустился на
колено,  поднимая пистолет  двумя руками.  Я  метнулся  вправо-влево, упал и
несколько раз  кувыркнулся,  меняя направление. Щелкнул  выстрел, я  ответил
оставшимся патроном, в прыжке, не целясь. Еще раз изменил положение, вставил
последний  магазин, продолжая метаться  из стороны в сторону. Выстрел, опять
мимо, везет мне сегодня... Я успел заметить, как этот тип бросил разряженное
оружие  и кинулся бежать  дальше. Из  пистолета  я стреляю неважно,  поэтому
рванул  вдогонку,  сократил дистанцию и,  уперев  стреляющую  руку  в  ствол
дерева,  послал  подряд три пули,  целясь по  кустам  поближе к нему,  потом
крикнул:
     - Стой, застрелю!
     Сомнений,  видимо, не  было,  поэтому  он остановился,  поднял  руки  и
повернулся ко мне лицом. Я подошел поближе и скомандовал:
     - Ложись, руки за голову, ноги шире.
     Тип выполнил команду, я упер ствол ему в лопатки, обшарил одежду. Вынул
сзади из-за пояса  охотничий нож в  ножнах,  сунул  себе  за  ремень,  велел
подняться  и  шагать  назад. По  пути  подобрал  брошенный  пистолет.  Когда
подходили  к дороге,  увидел бредущего с  другой  стороны  второго  беглеца,
которого  увесистыми  пинками  подгонял Жук. Его задержанный заметно хромал,
руки были скручены сзади. Выбрались на дорогу. У "Жигулей", тяжело опираясь,
стоял   сержант   с  пистолетом   и  смотрел   на  воющего  внизу   бандита,
подстреленного   Серегой.  Я  заставил   "своего"  лечь,  сковал   ему  руки
наручниками сержанта, спросил:
     - Что с первым?
     - Наповал.
     Я  кивнул  и  пошел  за раненым. Тот, видимо, совсем  одурел  от боли и
страха, потому что при моем приближении выхватил нож  и не  обращая внимания
на  мой  пистолет заорал: "Не подходи,  зарежу!" Спорить я не  стал, выбил у
него   ногой  нож  и  пнул  в  бок.  Затем  ухватил  за  шиворот  и  потянул
бесчуственное тело обратно. Меня сильно беспокоило отсутствие Сереги. Он был
самым  сильным у нас в группе, бегал тоже  лучше всех. Пока  я накладывал на
перебитую ногу  все  еще  не  очухавшемуся бандиту жгут,  Жук  довел  до нас
"клиента", уложил, бросил на капот нож.
     - Как ты его взял? - спросил сержант.
     - Легко. Он когда за нож схватился, я ему монтажкой по голени швыранул,
да по башке сапогом съездил, и все  дела. Где Серега-то? Оттуда выстрелов не
было?
     - Нет, ни выстрелов, ни криков не слыхать, - ответил сержант.
     -  Командир,  вяжи  этому  козлу  руки  и бросай, пошли  искать,  потом
перевяжем,  -  обеспокоенно  сказал  Вовка,  - Ты  как, сержант,  голова  не
кружится? Присмотришь за этими?
     -  Нормально,  идите.  Может, проедет кто, остановлю. Да  и наши  скоро
должны быть, наверняка навстречу выехали.
     С  той  стороны  дороги,  куда убежали Сергей с бандитом, лес подступал
близко, но был не особо густым. Примятая трава хорошо показывала, кто, как и
куда двигался по  ней.  Мы прошли метров триста, трава пошла поменьше, следы
стали теряться.
     - Эх, жаль  Дикушки твоего нет больше, враз бы всех сцапал и нашел... -
вздохнул Жук, - Давай, стрельни, что ли?
     - Патронов осталось пять штук, кричи лучше, я послушаю.
     Жук  сложил  руки  рупором,  громко  и  длинно  закричал  "Серега-а-а!"
Откуда-то слева  отозвалось  еле  слышное  "А-а-а..."  Мы  бросились  в  том
направлении,  пробежали метров  сто, Жук опять  закричал. Ответили уже много
ближе,  но  голос  был  не  знакомый  и  человек  кричал, словно нехотя.  Мы
недоуменно переглянулись и двинулись туда, разойдясь в стороны и стараясь не
шуметь. Через некоторое  время Жук лег и  сделал мне знак "Смотри вправо". Я
присел за куст, вгляделся,  ловя  чужое движение.  Но  тут Вовка  поднялся и
крикнул мне:
     - Пошли, это Гвоздь!
     Я поспешил  за ним  и  увидел медленно идущего  связанного  человека  в
грязной джинсовой куртке, а за ним... Серегу я узнал только по форме. Вместо
лица у  него было кровавое  пятно.  Он  шел качаясь,  прижимая  обе  руки  к
голове...  Жук не  вникая  в подробности  с  ходу пнул задержанного в живот,
отчего тот  упал, скрючился  и его  стошнило. Я  проскочил  мимо, к  Сергею,
которому  Вовка   помог  сесть,  осторожно  разглядывая.  Кровь  лилась   из
здоровенной раны, перечеркнувшей его лицо со лба до подбородка. Мы, стараясь
причинять поменьше боли, отерли кровь и,  пока я зажимал  края страшной раны
пальцами,  Вовка перевязывал  голову друга остатками бинта. Сергей все время
пытался что-то  сказать,  но воздух  вырывался  из разрезанной  щеки,  кровь
заливала ему рот и ничего разобрать было нельзя. Мне показалось, что я понял
его беспокойство и сказал:
     - Тихо, ничего не говори,  не пытайся, ты  мешаешь нам. Глаз твой  цел,
просто  кровью залило  напрочь,  потому  и  не  видишь. Рубец здоровый, щека
насквозь,  но  ничего  опасного, зашьют. Сейчас замотаем. Вовка  тебе второй
глаз   оставит,  на  дорогу   смотреть,  а  рот  забинтуем,  кровь  придется
сглатывать, пока до машины не  дойдем.  Или слегка наклоняй лицо, чтоб через
бинты сочилась. Не волнуйся, понял?
     Сергей успокоился, достал из кармана опасную бритву, показал ею на свое
лицо - трофей, которым его полоснул задержанный.
     Шли мы очень медленно, спешить больше было  некуда. Когда  выбрались на
дорогу, там уже стояла милицейская машина, с нарядом автоматчиков.  Здесь же
был врач из "Скорой  помощи", их машина  умчалась за лейтенантом. Пока  врач
оказывал   помощь  Сергею   и  бандитам,   подъехала  тревожная  группа   из
комендатуры, следом за ней вторая "Скорая". Жук с  водителями поколдовал над
нашим пострадавшим УАЗиком  и сказал, что  до отряда  доберется своим ходом.
Офицер   комендатуры  в