о братцем и их паршивой бандой  непросто
было взять на мушку. Это были убийцы - и от них следовало избавиться. Но
вот теперь долгая охота закончилась. Теперь уж Виктору придется вкусить,
что такое суровый закон. Там, куда он отправится, не  слишком  удобно  в
красивых заграничных шмотках. Данко протянул руку и выключил музыку.  Да
и с шотландским виски в советской тюрьме неважно.
   - Пора идти, Виктор.
   Виктор вздохнул,  пожал  плечами  и,  сразу  оживившись,  бросился  в
сторону.
   - Давай, Егор! - крикнул он.
   Егор  подскочил  на  ноги,  выхватывая  тяжелое  орудие  из  широкого
кармана. Дважды прогремели выстрелы,  и  две  мощные  пули  вонзились  в
дверную раму, вырывая из нее кусок дерева прямо возле головы Данко.  Его
пистолет ответил на них с  убийственной  скоростью.  В  течение  секунды
Данко выстрелил три  раза,  вгоняя  в  грудь  Егора  девятимиллиметровые
заряды,  которые  отбросили   того   назад,   на   пластиковую   стенку,
изуродованного, окровавленного и уже мертвого.
   Крича, подпрыгнули женщины. Разбился стакан.  Зал  наполнился  кислым
запахом горелого пороха. Кровь из  груди  Егора  стекала  на  изношенный
ковер.
   Данко держал пистолет наготове. Он тщательно  прицелился  в  Виктора,
готовый свалить  его  одним  точным  выстрелом.  Но  на  пути  оказалась
женщина. Он отшвырнул ее в сторону, но за  это  время  Виктор  с  братом
успели вырваться в боковую дверь.
   Старое здание, в котором располагалась "Дружба", представляло из себя
лабиринт  лестниц,  коридоров  и   комнат,   где   местные   проститутки
обслуживали своих клиентов. В баре царил хаос. Люди удирали из  парадной
двери либо ныряли вниз в поисках убежища.  В  этой  суматохе  Виктор  со
своей компанией успел проскочить в комнаты за баром, надеясь скрыться от
Данко - либо убить его - в окружающем лабиринте.
   Данко не раздумывал.  Он  подчинялся  своей  реакции.  Ворвавшись  за
дверь, он ожидал выстрела. Но вместо этого бутылка водки,  брошенная  из
темноты длинного коридора, разбилась о стену у него над  головой.  Едкая
вонь наполнила темное помещение.
   Данко, крадучись, двинулся по мрачному  безмолвному  коридору,  держа
пистолет перед собой. Со светом тут было неважно. Он прижимался к стене,
готовый стрелять, если что попадется на пути. Быстро и молча он двинулся
по узкому  проходу,  нервы  напряжены,  каждая  частица  тела  готова  к
действию.
   Он заметил, как блеснул ствол, вслед за этим услышал выстрел, и вслед
за этим различил и контуры  стрелявшего.  В  конце  прохода,  освещенный
тусклым светом слабой лампочки, в боевой  стойке  расположился  человек,
сжимавший  в  руке  изрыгающий  огонь  пистолет.  Четыре  куска  металла
вонзились в стену рядом с Данко ударами тяжелого молотка. Иван  не  смог
разобрать, кто стрелял - Виктор или Вагран - да не  все  ли  равно.  Его
пистолет прогремел в ответ, посылая пули в туманную мишень.
   Но та исчезла.
   Иван услышал шаги по деревянному полу. Кто-то  быстро  убегал.  Данко
сорвался с места, преодолевая последние метры, как охотник,  настигающий
добычу.
   Затем прислушался. Шаги  были  неровными,  неритмичными.  За  сильным
следовал слабый. Их можно было распознать, словно  почерк.  Теперь  Иван
точно знал, кого он преследует.
   Коридор выходил на небольшую лестницу, где через  несколько  ступенек
обнаружилась  еще  одна  безымянная  деревянная  дверь,  не  дающая   ни
малейшего намека на то, что скрывалось за ней. Данко ворвался внутрь.
   Он оказался в убогой спаленке. Лысеющий толстый мужчина  и  столь  же
непривлекательная проститутка скорчились в углу, перепуганные до смерти.
Их  краткую  связь  внезапно  нарушила  пара  вооруженных  людей,   явно
преследующих цель уничтожить  друг  друга.  Клиент  всхлипывал,  но  его
подружка указала на завешанное тяжелыми шторами окно. Шторы развевались,
в комнату струился холодный воздух. Данко выпалил из пистолета. В шторах
появились две огромные дырки. В окне,  отбрасывая  шторы  назад,  возник
Вагран. Из ствола его пистолета полыхнула  вспышка.  Данко  бросился  на
пол, перевернулся и снова вскочил, продолжая стрелять. Грохот  выстрелов
отдавался звенящим эхом в тесном помещении. Три пули вонзились Ваграну в
грудь, ложась одна рядом с другой - первая чуть выше сердца, вторая чуть
ниже, а третья вошла точно между ними. От первых двух  выстрелов  Вагран
скончался бы через пару минут. Третий убил его меньше  чем  за  секунду.
Безнадежно  разрушенное  сердце  перестало  стучать.  Бандит  рухнул   в
комнату. Грудь его напоминала мишень отличника по стрельбе после занятий
в школе милиции. Если бы не кровь.
   Данко  почувствовал,  как  напряженные  мышцы   у   него   на   спине
расслабляются. Он встал, отряхнулся и отложил  пистолет.  Данко  вытащил
Ваграна к центру комнаты и, не обращая внимания на мужчину  с  женщиной,
уселся бандиту на спину. Ухватив  ногу  Ваграна  рукой,  он  оттянул  ее
назад, обламывая у коленного сустава.
   Проститутка со своим клиентом с ужасом следили за этим  вытаращенными
глазами. Когда Данко сломал ногу и стал вытягивать ее из  штанов  трупа,
женщина перевернулась и тоскливо заскулила  в  деревянный  пол.  Мужчина
потерял сознание.
   Данко поднял  протез  Ваграна  высоко  вверх,  словно  трофей.  Затем
перевернул его к полу. Чудный  белый  порошок  заструился  вниз,  словно
зимний снежок. Он кружился и смешивался с серой пылью.
   - Кокаин, - сказал Данко.
   Но вдруг он отбросил ногу прочь. Та полетела, разбрасывая по  комнате
порошок, а Данко откатился к  двери,  держа  пистолет  наготове.  Оттуда
возникла еще одна фигура - это был Саша, уже готовый было  стрелять,  но
слишком замешкавшийся. Пистолет в руке  Данко  сверкнул  еще  раз.  Пуля
вонзилась точно посередине лба его врага. Тот рухнул,  покинув  сей  мир
еще до того, как тело его успело коснуться земли.
   Секунду спустя появился еще один человек. Палец Данко сжал  спусковой
крючок, но вовремя остановился.  Его  пистолет  был  направлен  прямо  в
голову молоденького милиционера. Рот  у  юноши  пересох,  и  он  секунду
стоял, вытаращив глаза, прежде чем смог заговорить.
   - Товарищ капитан, - с трудом  выдавил  он  из  себя.  -  Пожалуйста,
пойдем. Капитан Огарков... - Данко уже вскочил и выбежал  в  коридор,  -
его застрелили, - закончил милиционер,  обращаясь  к  удаляющейся  спине
Ивана.
   Когда  Виктор  спрыгнул  со  второго  этажа   в   небольшой   дворик,
расположенный позади здания, - и рванулся к ржавым воротам, выходящим на
улицу, Юрий уже ждал его. Он спокойно вышел из тени, поднимая пистолет.
   - Ни с места, Виктор, - сказал он. Юрий ликовал. Он уже чувствовал во
рту вкус водки, которую они будут пить с  Данко,  отмечая  замечательное
событие. Он будет подшучивать над своим другом, напирая на тот факт, что
это  он,  Юрий,  поймал  злого  разбойника  Виктора  Росту,  пока  Данко
отлавливал мелкую рыбешку.  Иван  станет  притворяться  раздосадованным,
станет ругаться.., но оба они будут понимать, что это победа  их  обоих,
что это вместе они уничтожили  крупнейшую  в  Москве  шайку.  Это  будет
минута их триумфа.
   Виктор остановился, спиной почувствовав направленный в него пистолет.
   - Вот  ты  и  арестован,  дружок,  -  сказал  Юрий.  Виктор  медленно
повернулся и посмотрел на него. Он слегка улыбнулся.
   "Хладнокровный, сволочь", - подумал милиционер.
   - Бросай оружие!  -  приказал  он.  Большой  автоматический  пистолет
Виктора тихо упал на снежный покров. Он протянул вперед руки:
   - А теперь наручники, да?
   - Да, - сказал  Юрий,  улыбаясь.  "Не  такие  уж  они  крутые,  когда
попадутся", - подумал он. - Пожалуй, это будет очень кстати.
   Виктор оттянул назад манжеты:
   - Осторожней с рубашкой. Ее в Лондоне шили.
   - Конечно, приятель.
   Руки Виктора были направлены прямо в сторону  груди  Юрия.  Внезапно,
словно скользнув вдоль руки, в ладони у Виктора  оказался  пистолет.  Он
выскочил, приведенный в движение усилием  мышц  и  появился,  словно  по
волшебству. Калибр у него был небольшой, но  двух  пуль,  вонзившихся  в
грудь Юрия, оказалось достаточно. Юрий схватился за грудь и упал. Виктор
спрятал пистолет обратно в свой пошитый в Лондоне  рукав  и  неторопливо
вышел через ворота.  Там  он  свернул  налево  по  заснеженной  улице  и
исчез...
   После чего вновь возник в городе Чикаго,  что  в  Соединенных  Штатах
Америки. Там он был арестован полицией за  какое-то  нарушение  уличного
движения. Имя его оказалось в компьютере ФБР, откуда попало в  компьютер
Интерпола в Бельгии, который, в свою очередь, оповестил как американцев,
так и русских, что задержан крупный международный преступник.
   Сообщение об аресте Виктора Росты, проследовав  через  ряд  инстанций
московской   милиции,   в   конце   концов   оказалось   на   столе    у
непосредственного начальника Ивана Данко. Это был майор Бондарев - и уже
он-то  и  сообщил  Данко,  что  самый  разыскиваемый  в  Москве  человек
арестован в Чикаго. Хотя внешне, казалось бы, спокойно воспринявший  эту
новость, Данко почувствовал, как сильно забилось сердце у него в груди.
   - Вы отправитесь в Америку, - сказал  Бондарев,  -  и  привезете  его
домой.
   - Есть, товарищ майор, - флегматично ответил Данко.
   - Вообще-то мне не следовало бы посылать вас. Вы,  конечно,  отличный
офицер, Иван Иванович, но уж больно много значит для вас это дело. А это
порой, мне кажется, несколько влияет на рассудок.
   - Я буду исполнять приказания, товарищ майор.
   - Конечно, - майор Бондарев предложил Данко толстую черную сигару.  -
Возьмите. Стоит иногда доставить себе удовольствие.
   Данко взял сигару скорее из  любезности,  чем  с  охотою,  но  сигара
понравилась  ему.  Чудесная  настоящая  Гавана  -  в  Штатах  таких   не
достанешь.
   - Там вы останетесь только на одну ночь, - сообщил ему  начальник.  -
Прилетаете, проведете ночь, заберете арестованного и возвращаетесь.  Вам
ясно?
   - Абсолютно, товарищ майор.
   - Отлично, - майор выпустил облако голубого дыма. - Я ведь знаю,  что
это значит для тебя, Ваня.
   "Нет, не знаешь", - подумал Данко.  Никто  не  знает,  что  чувствует
опер, когда убивают его  напарника.  Данко  провел  целые  ночи,  долгие
холодные ночи, восстанавливая ту сцену в  своем  воображении.  Он  снова
прослеживал каждое свое движение, анализируя,  критикуя,  размышляя,  не
совершил ли где ошибки. Он не мог забыть того дня.
   Как  только  он  увидал  огорченное,  бледное   и   испуганное   лицо
молоденького милиционера, Данко понял, что Юра  ранен.  Он  выскочил  во
двор, как сквозь туман различая, что снег возле тела его друга стал  уже
совсем красным  рядом  с  раной,  постепенно  розовея  по  краям.  Люди,
посетители "Дружбы" и милиционеры, сгрудились вокруг Юриного тела. Данко
растолкал  их  и  опустился  на  колени  возле  лежащего   друга.   Даже
неспециалисту было ясно, что Юрий уже при  смерти.  Лицо  его  побелело,
дыхание стало тяжелым и прерывистым, губы посинели и дрожали.
   Данко обхватил Юрия руками.
   - Держись, дружок, - хрипло произнес он, -  сейчас  "скорая"  придет.
Завтра мы еще посмеемся. Пожалуйста, держись.
   Глаза Юрия  словно  ничего  уже  не  видели,  но  он  узнал  голос  и
улыбнулся:
   - Слишком поздно, Вань. Я проиграл.
   Данко почувствовал, как тело его друга тяжелеет.
   - Он ведь был мой. Мой! Но я проиграл, - если б у Юрия было  побольше
сил, он бы в отчаянии трахнул по земле кулаком. Но даже для того,  чтобы
произнести последние слова, ему понадобилось  напрягаться.  -  Продолжай
без меня. Обещай, обещай, что возьмешь его.
   - Обещаю, - торжественно сказал Данко. Юрий довольно улыбнулся:
   - Вот и хорошо.
   Бондарев что-то говорил,  и  Данко  потребовалось  несколько  секунд,
чтобы сосредоточиться на его словах:
   - ..конечно, вы не должны давать американцам ни малейшего  намека  на
то, за что мы  разыскиваем  этого  человека.  Мы  с  ними  можем  сейчас
более-менее дружить, но не стоит выносить сор  из  избы  -  надеюсь,  вы
понимаете, что я имею в виду.
   - Конечно, товарищ майор, - Данко выглянул в окно. В Москве уже лето.
А Юра умер зимой. Но кажется, будто еще вчера снег был по колено.
   Бондарев  продолжал  что-то  говорить.  Данко  снова  заставил   себя
вернуться к действительности.
   - Ровошенко, лейтенант Ровошенко  принесет  вам  билет,  визы  и  все
остальное, что потребуется. Сегодня вечером, - он протянул руку:
   - Удачи, товарищ капитан.
   Данко пожал руку своего начальника:
   - Спасибо, товарищ майор.

***

   Данко, будучи  аккуратным,  методичным  человеком,  упаковал  одежду,
заботливо складывая ее, прежде  чем  поместить  в  потрепанный  чемодан,
лежащий на кровати. Он уложил два гражданских костюма  -  один  голубой,
другой безвкусного зеленоватого цвета, не забывая при  этом  расправлять
складки на брюках. Опустился вечер и,  словно  напоминая  ему  об  этом,
ровно в шесть запикали его наручные часы. Он нажал на рычажок,  отключая
сигнал. Затем пошел в свою  небогато  обставленную  гостиную,  приподнял
крышку птичьей клетки и покормил сидящего там яркого попугайчика.
   Тут раздался звонок в дверь.  Он  открыл.  Это  была  лейтенант  Катя
Ровошенко, светловолосая, сурового вида дама лет сорока с лишним,  столь
же преданная своему служению в  рядах  московской  милиции,  как  и  сам
Данко.
   - Товарищ капитан, - сказала она. - Я принесла ваши документы.
   Он посторонился, пропуская ее на кухню,  и  вынул  бутылку  водки  из
морозилки обшарпанного холодильника. Она открыла свой  портфель,  надела
очки в роговой оправе и начала читать холодным отрывистым голосом.
   - Ваш паспорт, - сказала она, протягивая ему  красную  книжицу,  -  и
ваше  удостоверение,  и  ваше  международное   разрешение   на   перевоз
преступника через границы иностранных государств.
   Данко взял три темно-желтых конверта  и  подержал  на  ладони,  точно
взвешивая.
   -  В  Международном  аэропорту  О'Хейр  вас  встретит   представитель
чикагской полиции.
   - Как его зовут?
   Ровошенко полистала свои записи:
   - Тут не указано.
   Данко кивнул. Он найдет этого человека, когда прибудет.
   Ровошенко вынула из портфеля еще один конверт Он был потолще других.
   - Тысяча долларов наличными. За каждый  цент  вы  должны  отчитаться.
Если по каким-либо причинам этого будет  недостаточно  или  если  у  вас
возникнут какие-либо затруднения,  вам  следует  связаться  с  Советским
посольством в Вашингтоне. Там  вам  следует  обратиться  к  вице-консулу
Григорию Муссорскому, помощнику Дмитрия Степановича.
   Данко запомнил имена.
   - Что-нибудь еще?
   Последний конверт лег на стол.
   - Билет на самолет для Виктора Росты. В одну  сторону,  -  она  взяла
водку и выпила ее одним глотком. Снова налила и, наконец, позволила себе
одну из редких для нее улыбок.
   - Чикаго, - сказала она, - город американских гангстеров.
   - Меня не интересуют американские гангстеры, - сказал Данко,  -  меня
интересует их советская разновидность.
   -  Если  позволите  мне  заметить,  товарищ  капитан,  -  не  следует
воспринимать все так близко к сердцу.
   - Вы кое-что забыли, - сказал Данко, проигнорировав ее совет.
   Лейтенант Ровошенко нахмурилась:
   - Что?
   - Разрешение на провоз через границу оружия.
   - Вы поедете без оружия. Американские власти не разрешили  вам  иметь
при себе оружие. Данко кивнул.
   - Как хотят, - сказал он с миной послушного служаки.
   И напоследок, прежде чем выйти из квартиры и отправиться в  аэропорт,
Данко вытащил свой тяжелый девятимиллиметровый пистолет из ящика стола и
опустил его под фальшивое дно чемодана. Черт  с  ними,  с  американскими
правилами. К Виктору Росте он без оружия подходить не станет. И уж  если
не сумеет привезти его в  Москву,  чтоб  отправить  под  суд,  то  лучше
пристрелит его. Это уж точно.

Глава 2

   По разумению сержанта Арта Ридзика, в Чикагской полиции  существовали
две основополагающие точки зрения. Одни  из  его  коллег  придерживались
мнения,  что  Ридзик  являет  собою  образчик  преданного,  героического
служаки, чьи неортодоксальные методы возносят его из  разряда  достойных
до уровня истинно великих. Детективы, придерживающиеся  сего  мнения,  к
числу коих относился и сам Арт Ридзик, пребывали, однако, в меньшинстве.
Согласно другой точке  зрения,  Ридзик  был  просто  бандюгой  и  вообще
редиской, каковую следует немедля вырвать из их стройных  рядов,  покуда
не нанесла еще серьезного вреда. Однако  и  те  и  другие  сходились  во
мнении, что трудно было найти лучшего оперативника и что работать с  ним
было, по меньшей мере, не скучно. Ибо Ридзик имел  свойство  притягивать
пули - словно намагниченный.
   В тот день воздух на  юге  Чикаго  раскалился  до  предела  -  и  все
старались оставаться дома, возле несущих  прохладу  кондиционеров.  Все,
кроме троих полисменов в автомобиле,  затормозившем  у  сломанной  тумбы
посреди грязной, облезлой улицы.  Арт  Ридзик  сидел,  развалившись,  на
заднем сиденье, потный, мрачный и мечтающий лишь о том, чтобы  побыстрее
убраться отсюда.
   Его непосредственный  начальник,  лейтенант  Чарльз  Стоббз,  молодой
человек  в  безукоризненном  костюме,  возглавлял  отделение:  весь  его
экстерьер словно гласил: перед вами комиссар.  Стоббз  сидел  за  рулем.
Рядом с ним расположился третий оперативник -  Том  Галлахер.  Все  трое
рассматривали   изрядно   подызносившееся   строение,   возле   которого
остановилась машина.
   - А твоему наводчику доверять вообще-то можно? - спросил Стоббз.
   - Как человеку? - ответил Галлахер. -  Нет.  Ведь  на  своих  дружков
доносит. Таких разве можно любить? Подонок - но  ведь  это  его  работа.
Можно сказать, даже призвание. Но информацию он дает верную. По  крайней
мере, как правило.
   Стоббз погладил свои аккуратно подстриженные усики:
   - Не верю я размерам, которые он называет. Получается, что тут просто
настоящий рынок за последние пару месяцев вырос.
   - Знаете что, - сказал Ридзик,  -  вместо  того  чтоб  сидеть  здесь,
стоило бы чем-нибудь заняться. А  то  в  нас  каждый  за  десять  секунд
фараонов узнает.
   Стоббз обернулся:
   - Почему вы так считаете, Ридзик? "Чертов Ридзик,  -  подумал  он,  -
вечно строит из себя всезнайку и тут же норовит об этом сообщить".
   - Да вот сидят тут пара бледнолицых в раздолбанной колымаге  рядом  с
негром - то есть с вами, лейтенант, -  и  негр  при  этом  разодет  так,
словно только что слез со страниц модного журнала. Как вы полагаете, что
народ подумает? Что это команда архитекторов прибыла?
   - Заткнись, Арт, - пробормотал Галлахер. Ему вовсе не хотелось  злить
Стоббза.
   - На улице цены по 145 баксов...
   - Сейчас новые расценки, Стоббз, - сказал Ридзик, тоскливо зевая.
   Стоббз  проигнорировал  его  реплику.  Галлахер  последовал   примеру
Стоббза.
   - Я понимаю, что это бессмысленно, - сказал Галлахер. Ему  захотелось
защитить своего наводчика. - Но я верю, когда он говорит, что они просят
больше, причем гораздо больше.
   - Да ведь рынок завален. Перенасыщен, - настаивал Стоббз.
   - О-па! - указал Ридзик с заднего сиденья. Он выпрямился и  уставился
в окно. - Внимание,  боевая  готовность  номер  один.  Справа  по  курсу
истребитель-перехватчик.
   Мимо по улице шествовала  исключительно  привлекательная  девица.  Но
внимание Ридзика было приковано отнюдь не к  ее  мордашке,  а  к  весьма
объемистому бюсту, лишь  весьма  условно  прикрытому  плотно  облегающей
блузкой с изрядной глубины вырезом. Впрочем,  тот  факт,  что  сей  бюст
вообще  был  чем-то  прикрыт,  казался  скорее  недоразумением,   нежели
истинным намерением обладательницы.
   - Ладно, Ридзик. Успокойся. Пойдем, пока тебе дурно не стало.
   - Полагаете, она их купила? - спросил Ридзик. - А я так  считаю,  что
нет. Мне вот кажется, что она их дома выращивает.
   - Арт! - застонал Галлахер. Ридзик ухмыльнулся:
   - Каждый имеет право высказа