ри,
заросшие бурьяном,  заброшенные  поля  или  овраг  в  зарослях,  где  ей  до
посинения предстояло искать какой-то там Медвежий дуб и вход  в  заброшенные
каменоломни. А тут...
   Вдоль дороги шла невысокая, изящная кирпичная ограда, доходившая Кате  до
пояса.  За  ней  же  был  разбит  настоящий   ландшафтный   парк:   круглые,
обработанные   искусными   садовниками   куртины   кустов   на    изумрудном
подстриженном газоне. Вдали среди травы виднелось несколько ровных площадок,
засеянных травой более светлого оттенка. От них словно  лучи  вели  какие-то
дорожки к другим таким же площадкам с неглубокими ямками посредине.
   В дальнем конце поля появились люди: двое мужчин в шортах и бейсболках  и
третий - в черной униформе охранника. Он нес два клетчатых баула, из которых
торчали...
   Катя пригляделась. Игроков в гольф она видела только в кино. А эти  трое,
точнее, двое, потому что охранник был не в счет, намеревались сыграть  здесь
партию - и это было не что иное, как поле для гольфа.
   Катя не отказала себе в удовольствии понаблюдать за тем, как они  достали
из баулов свои клюшки. Было как-то не совсем привычно  видеть  здесь  и  это
поле, и этих людей. О том, что играть в гольф в Подмосковье могут  позволить
себе только очень-очень богатые, она слышала  от  Кравченко.  Например,  его
работодатель, небезызвестный в столице предприниматель  Василий  Чугунов,  у
которого Кравченко был бессменным начальником личной охраны,  игры  в  гольф
чурался как заразы по причине крайней дороговизны членских карт гольф-клуба.
А ведь Чугунов мог со своих капиталов позволить себе многое - и  собственное
охотхозяйство, и личный вертолет, и  даже  перворазрядную  конюшню  на  базе
столичного ипподрома.
   Здесь же, на окраине подмосковного Спас-Испольска, на берегу  реки,  двое
игроков неторопливо и метко посылали первые дальние удары,  загоняя  мячи  в
лунки. Катя двинулась по шоссе  вдоль  кирпичной  ограды.  У  развилки  было
выстроено изящное кафе: мангал, летняя  веранда.  За  стойкой  у  гигантской
итальянской кофеварки скучал бармен. Катя  спросила  у  него,  где  лодочная
станция.
   Выложенная плиткой дорожка спускалась среди зарослей  ивняка  к  дощатому
причалу. За ним, в глубине соснового бора, Катя увидела контуры того  самого
белого здания.
   Прилегающая ухоженная местность снова  напоминала  ландшафтный  парк.  Не
хватало только ярких клумб. Мимо на велосипеде проехал мальчишка.  На  Катин
вопрос про лагерь спелеологов он ткнул рукой куда-то вперед. Берег реки  там
был гораздо круче. Над водой кружили ласточки - их гнезда  как  раз  чернели
там, в белых известняковых обрывах.
   Кате пришлось вернуться на шоссе. Справа началась веселая березовая роща.
От шоссе вглубь ее уводила тропа. Имелся и деревянный указатель:  на  доске,
словно герб, был вырезан развесистый дуб.
   И Катя подчинилась указателю. Брела не торопясь: березки, березки,  пятна
тени на густой траве,  как  кружево,  какие-то  легкомысленные  беленькие  и
голубенькие цветочки. Такая идиллия.
   И  вдруг  из-за  деревьев  донеслась  музыка.  Катя  ушам  не   поверила:
ангельский голос Сары Брайтмэн, исполняющий знакомую  классическую  мелодию.
Она тихонько раздвинула ветки кустов и...
   Музыка доносилась из магнитолы, стоявшей прямо на траве. Здесь же была  и
брошенная комом одежда. А на траве среди клевера,  ромашек  и  колокольчиков
лежала обнаженная  женщина:  сильное  стройное  тело,  уже  тронутое  первым
загаром,  длинные  стройные  ноги,  бедра,  округлая  грудь.  Женщина   была
рыжеватой шатенкой, ее увенчанные венком волосы разметались  по  траве.  Вот
она приподнялась на локте, венок из травы и ромашек  съехал  набок.  Женщина
сдернула его и швырнула в кусты мощным броском. Так, словно метала диск  или
бумеранг.
   Венок упал к Катиным ногам. Это была чистая случайность.
   Теперь  она  могла  разглядеть  и  лицо  женщины.  Красивым  оно  ей   не
показалось, скорее энергичным, волевым: резкие  черты,  которыми  отличаются
спортсменки, из тех, кто занимается лыжами или марафонским бегом. Лицо  было
некрасивым и не очень молодым. Зато ухоженные волосы, тело и  кожа  поражали
гармонией линий и форм.
   Женщина снова легла на траву. Кате внезапно стало неловко:  что  это  она
подглядывает за незнакомкой? Нудистка, наверное,  какая-нибудь  загорает  на
укромной полянке. Медитируя под изыски Сары Брайтмэн.
   Откуда-то из рощи послышались  дальние  голоса.  Запахло  дымом.  Видимо,
лагерь, к которому так стремилась Катя, был где-то неподалеку.
   Женщина под солнцем  лежала,  широко  раскинув  на  траве  ноги  и  руки.
Казалось, она кого-то ждала. И Катя подумала: вот сейчас хрустнет ветка и ОН
- дикое божество - выйдет на поляну. И они займутся любовью. Но кругом  было
тихо. Никто не шел на свидание. Катя помедлила. Наклонилась, подняла  венок:
ромашки и осока. Ромашки уже увядали. Она размахнулась посильнее и запустила
им в обнаженную на траве. Метко попала.
   - Женька, это ты? Женечка, ты где?!
   Катя юркнула в кусты. Чувствовала она себя как в школе,  когда  удавалось
подложить ненавистной математичке кнопку на сиденье стула.
   А лагерь спелеологов напоминал обычные подмосковные туристические лагеря:
шесть оранжевых палаток,  брезентовый  навес  над  полевой  кухней,  дощатым
столом и  лавками,  место  для  вечернего  костра,  обложенное  закопченными
камнями, второй навес, где горой сложены какие-то ящики и тюки.
   На веревках, протянутых на  самом  солнцепеке  между  деревьев,  сушились
джинсы, брезентовые куртки, майки, женские трусики и бюстгальтеры.
   Поначалу людей Катя в лагере не увидела. Зато с первого взгляда заметила,
что место довольно открытое - опушка березовой рощи, а за ней поле, дуб один
в чистом поле (тот  самый  Медвежий?),  дальше  шоссе,  снова  поле,  ферма,
автобусная остановка и лес на горизонте.
   По шоссе мчались  машины.  Вообще,  и  лагерь,  и  его  окрестности  были
настолько обжитыми, что странно: как здесь могли  бесследно  исчезнуть  трое
людей?
   - Здравствуйте, вы что, к нам? А вы кто?
   Катя обернулась. Две девицы в купальниках. У одной -  ведро  с  очищенной
картошкой, у другой рюкзак, набитый капустой.
   Катя официально представилась и даже предъявила удостоверение.  Не  стала
лукавить: капитан милиции,  криминальный  обозреватель,  слышала  в  местном
отделе,   что   к   поискам   пропавших   без    вести    подключен    отряд
спасателей-спелеологов. И вот решила взглянуть.
   - Что ж, любуйтесь, - насмешливо фыркнула  одна  из  девушек  -  крепкая,
спортивного вида стриженая брюнетка. - Только вам сначала с  Алей  Гордеевой
надо поговорить. Она начальник экспедиции. Все через нее. У нас здесь  такой
порядок.
   - А где же эта ваша Гордеева? - полюбопытствовала Катя.
   - Она скоро будет. - Девушка ответила тоном вежливой секретарши. - У  нас
вообще сейчас по плану мертвый час. Отдыхают все после штурма.
   Катя пока решила не цепляться за причудливое словечко  "штурм".  Спросила
только: а где все отдыхают?
   - В палатках спят. И на реке.
   Вдали послышался шум мощного мотора.
   - Извините. - Девушка отодвинула Катю с дороги,  словно  лишний  предмет.
Давая понять, что без разрешения "начальника экспедиции" она и не собирается
оказывать гостеприимство капитану милиции.
   Катя увидела, как с шоссе по направлению к лагерю  свернула  машина.  Это
был тот самый темно-зеленый джип, который она заметила во дворе ОВД,  приняв
его за машину высокооплачиваемого адвоката. У дуба он  остановился.  Девушки
быстро пошли к машине. Откуда-то  сразу  появилось  еще  несколько.  Мужчина
среди них был только один. Катя в толчее, сразу возникшей возле  джипа,  его
плохо  разглядела  -  вроде  молодой,  высокий,  спортивный.  Темные  волосы
коротко, модно острижены, на плече татуировка - два дракона.
   Ее внимание тут же переключилось на пассажиров джипа. Один  из  мужчин  -
молодой, по виду явный шофер-охранник. Второй  -  тот  самый,  уже  виденный
Катей во дворе ОВД: невысокий полный человек лет пятидесяти  пяти  в  черном
костюме, черном траурном галстуке и модных  дорогих  черных  очках,  которые
совершенно не шли к его грубоватому простому лицу.
   Он тепло, за руку поздоровался с парнем с  татуировкой.  Водитель  открыл
багажник джипа и начал сгружать на траву какие-то коробки.
   Приехавшие на джипе женщины внимательно  прислушивались  к  беседе.  Одна
была лет тридцати пяти. Высокая,  стройная,  миловидная.  Одета  в  отличный
бежевый брючный костюм из льна. Вокруг  шеи  черный  шарф-креп.  Ее  густые,
изящно подстриженные  темные  волосы  отливали  на  солнце  красно-бордовым,
словно дорогое вино.
   Вторая женщина была старше  лет  на  десять.  Худая,  жилистая,  крашеная
блондинка. Одета очень скромно - в летнее темное платье,  из  тех,  которыми
заполнены все рынки. В руках она держала  черную  сумку,  по  виду  тоже  "с
рынка". Рядом с ней стояла девочка лет одиннадцати в  джинсовых  шортиках  и
майке.
   Женщины были совершенно разными - по стилю, манере держаться,  видимо,  и
по уровню материального достатка. Но было у них  и  нечто  общее  -  нервное
напряжение, сквозившее в их взглядах, жестах. Тревога, отчаяние и  вместе  с
тем почти фанатическая надежда. На что?
   Из-за галдежа, поднятого спелеологами, их беседа с парнем  с  татуировкой
была Кате абсолютно не слышна. Парень положил руку на плечо мужчине,  словно
ободряя его, затем указал куда-то вниз. Потом они,  сопровождаемые  эскортом
девушек, двинулись туда, откуда только что пришла Катя:  в  березовую  рощу.
Лагерь быстро опустел. Только водитель остался у  машины.  Трудолюбиво,  как
муравей, он начал перетаскивать коробки  под  навес.  Некоторые  были  очень
тяжелыми. На одной Катя прочла "тушенка", на другой по-французски  значилось
"сладкий зеленый горошек", на третьей - "хозяйственное мыло", на четвертой -
"мороженые креветки". Водитель  вытер  со  лба  пот  и  начал  извлекать  из
багажника ящики с пивом.

Глава 4
СЛЕД?

   На  территории  спортивно-развлекательного  комплекса  "Сосновый  бор"  в
летних сумерках зажигались матовые фонари. Белое, похожее на корабль  здание
тоже парадно светилось огнями. Из  летних  ресторанов  доносилась  негромкая
музыка. Ужин был в разгаре: все столики заняты, то и дело мелькали затянутые
в белую униформу официанты.
   На кортах в парке доигрывали последние  партии.  Хотя  корты  по  вечерам
освещались мощной подсветкой, игроки уже с  трудом  различали  мяч  на  фоне
пепельных густеющих  сумерек.  Мимо  кортов  проехали  всадники:  инструктор
конного клуба и его подопечные - молодая супружеская пара.
   Кони под ними были гнедые  и  спокойные,  даже  сонные.  Они  шли  ровной
неспешной  рысью,  бережно  несли  своих  седоков,  словно  чувствуя  в  них
непроходимых дилетантов. Инструктор повернул в глубину  парка.  Прислушался,
улыбнулся: даже сюда от реки доносилось звонкое кваканье лягушек.
   - Подождите, у меня  подпруга  ослабла,  -  обеспокоено  сказала  молодая
женщина инструктору и мужу, державшемуся на своем коне на полкорпуса  сзади.
- Ну да, я и чувствую, что-то не так.  Валера,  посмотрите,  что  у  меня  с
седлом! - окликнула она уехавшего вперед инструктора.
   Тот повернул коня, подъехал к ним и спешился. Муж женщины тоже  спешился,
бережно помог жене сойти на землю. Они  остановились  на  небольшой  поляне,
покрытой мхом и палой хвоей, по  краям  заросшей  молодым  ельником.  Позади
сквозь деревья сияло огнями белое здание. Было  слышно,  как  на  корте  мяч
гулко и ритмично стукается о гравий.
   - Ничего страшного! Квадрат, когда вы его седлали,  просто  надулся.  Это
они специально иногда вытворяют из упрямства. - Инструктор  почесал  гнедому
коньку белую отметину на лбу и начал умело подтягивать подпругу. - Спокойно,
Квадрат, стоять.
   - Ах ты черт, комары заели. - Муж то и дело звонко хлопал себя ладонью по
щекам и шее. - Кровопийцы.
   - А скоро луна  взойдет?  -  спросила  его  супруга,  пытаясь  разглядеть
вечернее небо меж крон темных корабельных сосен.
   - Давно взошла. Только нам в лесу не видно. До реки доедем -  увидишь,  -
ответил муж.
   - А тут очень даже прохладно, зря ты куртку  не  взял.  -  Женщина  нежно
погладила его по плечу, обтянутому серой фланелевой футболкой.
   - Нормально. Я на реке еще искупаюсь.
   Она хотела что-то возразить,  но  тут  конь  инструктора,  привязанный  в
стороне, внезапно навострил уши и тихонько тревожно заржал. Инструктор,  все
еще возившийся с подпругой, удивленно обернулся:
   - Что такое? Ты чего заволновался? Конь,  прядая  ушами,  тревожно  косил
глазом в сторону зарослей. Снова заржал.
   - Возьмите повод. - Инструктор передал коня своей подопечной и подошел  к
своей лошади. - Да что с тобой такое? - Он потрепал его по холке. - Ну?  Это
же просто тень от кустов на траве. Чего ты, глупый, испугался? Ну,  айда  по
коням. До реки путь неблизкий, - пошутил он.
   До реки было рукой подать. Оттуда явственно слышался шум мотора.  Видимо,
какая-то  веселая  компания  из  "Соснового  бора"   вместо   ужина   решила
отправиться на катере на ночной подлунный пикник.
   Женщина подошла к своей лошади. Муж стоял рядом. Она уже поставила ногу в
стремя, держась за седло руками, как вдруг...
   Конь внезапно и резко шарахнулся в сторону,  сбив  мужчину.  Поднялся  на
дыбы, панически визгливо заржал. Женщина от толчка не удержала равновесие  и
упала на спину. Нога ее запуталась в стремени.
   - Квадрат, стоять! Стой, кому говорю!!! - загремел инструктор. Он пытался
поймать коня за повод, но тот снова дико шарахнулся от зарослей,  волоча  за
собой по хвое свою наездницу.
   Инструктор спрыгнул на землю. И в это мгновение ему померещилось...  Тень
ли то была от играющего на траве лунного света или просто причудливый лесной
морок - от зарослей к прогалине, ведущей к реке, бесшумно  и  быстро  что-то
мелькнуло... Хрустнула ветка...
   Кони захрапели, пятясь задом.
   - Наташа, ты не ушиблась? Не ранена?! Скажи же что-нибудь...  -  Мужчина,
уже пришедший в себя от падения,  был  возле  жены.  Судорожно  и  торопливо
пытался выпутать ее ногу из стремени.
   - Нога... Ой, кажется, вывих, больно...  -  Она  приподнялась  на  локте,
глаза ее были испуганными. - Скажите, а что это было?
   - Где? - Муж с помощью инструктора освободил  ее.  -  Перелома,  кажется,
нет, сейчас я за врачом сбегаю.
   - Нет! Не оставляй меня тут! - Она вздрогнула и вцепилась в него.  -  Там
же кто-то был в кустах. Я же видела! Он смотрел прямо на меня!

***

   Вечером Катя с Варварой - Варенькой - Варюшей Красновой достойно отметили
и встречу, и новоселье. Придя  утром  на  кухню,  Катя  взирала  на  остатки
ночного пиршества: две пустые бутылки из-под  шампанского,  пакетики  из-под
апельсинового сока, пустая коробка от их  любимых  конфет  "Пьяная  вишня  в
шоколаде".
   Около половины двенадцатого ночи веселье достигло апогея, и  они  запели.
Вот здесь на кухне,  не  страшась  гнева  соседей:  "Вот  кто-то  с  горочки
спустился", "Так  будьте  здоровы,  живите  богато",  "Орел  степной,  казак
лихой".
   Катя улыбнулась: чудная штука гены. Можно  неделями  слушать  дома  диски
Сантаны, Стинга, Сары Брайтмэн и Фредди Мэркьюри, а  в  теплой  компании  за
накрытым столом все  равно  тебя  потянет  петь:  "Когда  весна  придет,  не
знаю..."
   У Варвары Красновой был чистый высокий голос, петь она любила и знала,  в
отличие от Кати, все песни с первого и до последнего куплета.
   О делах служебных говорить за столом как-то  не  случилось.  Не  до  того
было. Да и новостей из лагеря спелеологов Катя не привезла никаких. Тот джип
спутал все карты. Всех куда-то  сразу  унесло.  Она  терпеливо  слонялась  у
палаток, поджидая эту самую Гордееву, но так и не дождалась.
   Спустя час терпение ее лопнуло. Несолоно хлебавши она поплелась назад  на
автобусную остановку - не ночевать же там! И еще битый час  ждала  автобуса.
Вернулась в Спас-Испольск,  прошлась  по  магазинам:  отмечать  новоселье  с
пустыми руками нельзя.
   Итак, за исключением классно проведенного  вечера,  командировочный  день
ухнул коту  под  хвост.  Не  оставалось  ничего,  как  вернуться  в  ОВД  и,
воспользовавшись великодушным разрешением капитана  Лизунова,  покопаться  в
материалах профилактической антинаркотической операции "Мак". Чтобы было чем
отчитаться за поездку.
   "Мак" этот чертов проводили каждое лето, и он уже успел  набить  оскомину
всем - и наркоторговцам, и  оперативному  составу  управления  по  борьбе  с
незаконным оборотом наркотиков (УНОН), и газетчикам.  При  виде  статьи  под
дежурным заголовком "Мак"  наносит  удар"  в  "Подмосковном  вестнике"  всех
перекашивало: опять эта тягомотина!
   - Да не расстраивайся ты. - Варя (она как  штык  вскочила  в  семь  утра)
колдовала у плиты, бухая в кипящую соленую воду вареники из картонной пачки.
- Ну, не удалось узнать, и что? Начальство тебя за это не съест.  Да  тут  и
никто пока ничего не знает. Розыски в тупике. Трупов - и тех нет.
   - Может быть, они просто не там их ищут? - предположила Катя, моя  посуду
- Кероян ведь мне говорил: в эти ваши Съяны много входов.
   -  Поблизости  от  Большого  провала  нашли  их  машину.  Логичнее  всего
предположить, что они доехали на ней и спустились  в  каменоломни  именно  в
этом месте.
   - Да, это логичнее всего, - согласилась Катя. -  И  все  же  я  никак  не
пойму: зачем им вообще понадобилось это?
   - Ну а  зачем  люди  с  парашютами  прыгают?  Зачем  подводным  плаванием
занимаются, экстремальным альпинизмом? - Варя шумовкой вылавливала вареники.
- Так и путешествие в наши катакомбы. Выброс адреналина в кровь. К тому же в
"Пчеле", ты же слышала, как раз в тот вечер и затевалось что-то в этом  духе
- вечеринка ужасов. И все же темное это дело. Месяц прошел, и ничего пока не
ясно. А ты хочешь по-репортерски, наскоком, за два часа все узнать.
   - Да, одного дня для  ваших  тайн  маловато,  -  согласилась  Катя.  -  А
вареники вкусные, совсем как домашние.
   - Завтракаем и на автобус. Мне  к  половине  десятого  в  наркологический
диспансер. Дело уголовное волочь. Пререкаев, змей, наркологию  в  сотый  раз
проходит. Господи, я уже со счета с ним сбилась. А ты в отделе останешься?
   - Придется.
   -  Ну,  значит,  увидимся  еще  или  созвонимся,  в   справочнике   номер
наркологического диспансера посмотришь. Я вечером  Катюшку  у  мамы  заберу.
Может, ты еще на денек у нас останешься? Она так рада будет.
   Но Катя отказалась. Командировка у нее оформлена на один день, и  так  уж
пришлось задержаться.
   В ОВД после ознакомления со скучнейшими материалами "Мака" она  заглянула
к Лизунову, попрощалась, поблагодарила,  тепло  по  телефону  попрощалась  с
Варей и пошла на автобусную остановку.
   Было всего-навсего четверть одиннадцатого.  Небо  затянули  тучи,  сильно
парило. Воздух был тяжелым и влажным. Подошел автобус... семнадцатый  номер.
Катя секунду  колебалась.  А,  была  не  была!  Может,  сегодня  ей  с  этой
неуловимой Гордеевой повезет больше.
   В лагере на этот раз жизнь так и била ключом. Под навесом  дымилась  печь
полевой кухни. Там крутились дежурные поварихи,  с  грохотом  расставляя  на
дощатом столе походные железные миски.
   - Сейчас пятнадцатый  маршрут  вернется,  а  гуляш  не  готов!  Что  Женя
сказала? - спросила одна из них другую.
   - Передали: вроде четвертый уровень прошли. Но  это  же  три  часа  назад
было, - ее подруга озабоченно глянула на наручные "Командирские" часы.
   Катя снова чинно официально  представилась  и  спросила,  где  она  может
повидать Алину Гордееву.
   - Нигде пока. Они внизу, в штольне. Скоро должны вернуться. Если  хотите,
вон Майя вас проводит. Майка, ну как там у наших  дела?  -  зычно  окликнула
повариха девушку в брезентовой куртке, камуфлированном комбинезоне и  каске,
какие обычно носят строители.
   Девушка сноровисто рылас