лен.
   - Это Колосов, - бросил Никита в селектор. - Сейчас выезжаю  туда.  -  Он
обернулся к жене Островских:
   - Скоро узнаем, что там такое.
   - Боже мой... Олегу надо немедленно сообщить... А можно и мне, мне с вами
туда?
   - Нет, поймите нас. Если что-то будет, мы вам сразу же  сообщим.  Спасибо
за информацию, вы нам очень помогли.
   - Господи, да чем?
   Во дворе ОВД, уже садясь в ветхую лизуновскую "Волгу",  Никита  снова  ее
увидел. Мачеха Веры Островских стояла возле  серебристого  "Крайслера"  и  о
чем-то тихо и горячо  говорила  по  мобильному  телефону.  "Мужу,  наверное,
докладывает", - подумал Никита. Машина у Ларисы была  что  надо,  как  и  ее
туфли, сумочка и духи. Первый сорт.
   Он вздохнул: беседой этой он  был  абсолютно  недоволен.  Ему  нужен  был
Островских. Почему это владелец "Соснового бора", подумал Колосов, уклонился
от назначенной встречи, прислав в милицию свою жену?

Глава 16
НАХОДКА

   - Что там еще стряслось, черт! - Лизунов чертыхался всю дорогу. Но Никита
отметил: не одно только праздное любопытство выгнало Пылесоса из  теплого  и
светлого кабинета "на землю". По пути они несколько  раз  запрашивали  через
дежурную часть координаты места, куда ехать. "За Александровкой" - это  было
чересчур расплывчато. Из рапорта дежурного  они  поняли  пока  только  одно:
кинолог и участковый обследовали у поселка берег  реки,  там  наткнулись  на
спелеологов и потом вдруг срочно запросили помощи.
   У моста за Александровкой  им  встретилась  машина  ППС.  Старший  наряда
доложил, что дежурный им тоже приказал "переброситься" на этот участок. Чуть
дальше на шоссе обнаружился "газик" - "канарейка", на котором кинолог и  его
спутник прибыли на место. Лизунов приказал "спешиться" и идти прямо к берегу
реки, клял на все корки  "эту  чертову  связь  -  толком  не  поймешь,  куда
выдвигаться!"
   И вот среди сосен наконец мелькнул просвет - вода.
   - Вон там, ниже по течению, лодочная станция, там же  гольф-клуб,  а  вон
справа шоссе.  Там  съезд  к  реке  удобный  и  стоянка,  -  Лизунов  быстро
сориентировался на местности. - Мы в районе 46-го  километра  у  фермерского
хозяйства. А вон и они. -  Он  махнул  рукой  на  невысокий  холм,  поросший
молодым ельником, полого спускающийся к реке.
   Они услышали зычные крики, громко лаяла овчарка. У подножия холма Колосов
увидел кинолога, участкового и  группу  незнакомцев  в  оранжевых  касках  и
грязных комбинезонах. Приблизившись, он понял, что  это  незнакомки  -  пять
молодых девиц,  галдевших  как  сороки.  "Спасательницы,  ешкин  корень",  -
подумал  он.  Девушки  были  чем-то  взбудоражены  и,  как  ему  показалось,
напуганы. Мужчина среди них был только один -  высокий  парень  в  таком  же
комбинезоне, обвязанный  толстой  капроновой  веревкой.  Он  как-то  странно
держал руки, точно совершал намаз или готовился  к  хирургической  операции.
Подойдя еще ближе, Никита увидел, что ладони парня окровавлены. Следы  крови
имелись и на комбинезоне - на брезентовых штанах.
   А метрах в двадцати выше по склону холма  Никита  увидел  темное  зияющее
отверстие - пещеру.
   Их с Лизуновым обступили все разом. Из сбивчивых  пояснений  (женщины  ж,
господи!) они узнали, что спелеологи на этом участке проводили  обследование
так называемой вскрытой пещеры. Как они были уверены -  еще  одного  хода  в
заброшенные каменоломни. И вдруг там внизу что-то случилось.
   - Я там был и вот  Женя  Железнова.  -  Парень  с  окровавленными  руками
повернулся к Никите.  Смуглое,  тронутое  загаром  лицо  парня  было  сейчас
пепельным и покрылось  мелкими  бисеринками  пота.  -  Только  мы  не  здесь
спускались, мы шли под землей по одному из маршрутов  от  Большого  провала.
Связь со страхующей группой держали по рации.
   - А вы кто такой, простите? - спросил Лизунов сурово.
   - Павел Шведов, проводник. А я Алина Гордеева, начальник экспедиции.
   Это произнесла одна из спасательниц  -  высокая,  сероглазая,  на  взгляд
Колосова, слишком мужеподобная. В нагрудном кармане ее  комбинезона  торчала
рация, у пояса в чехле фонарь и мобильный телефон.
   - Наша штурмовая группа из двух человек работала под землей на  маршруте,
- пояснила она. - Мы их страховали наверху у входа. И вдруг Павел  по  рации
доложил, что ему кажется, будто кроме них в катакомбах есть кто-то еще.
   - Я этот маршрут прекрасно знаю, не раз ходил тут, - перебил ее Шведов. -
Знал, что там впереди выход к реке. Когда нам до выхода оставалось  примерно
метров двести, мы  с  Женей  внезапно  услышали  шаги  в  одном  из  боковых
проходов. Сначала думали - показалось. Но нет.  Окликнули.  Раздался  топот,
словно кто-то убегал. Потом...
   - Там еще были  звуки...  -  Железнова  жестикулировала  от  волнения.  -
Странные... Правда, под землей все сильно искажается, словно  кто-то  рычал,
или кашлял, или хрипел, или все разом, одновременно...  Мы  пошли  на  звук,
свернули в боковую штольню, и тут Швед... то есть  Павел,  поскользнулся  на
глине. Упал на колени. У него разбилась лампа. Когда поднялся,  сказал,  что
во что-то вляпался. Мы думали - глина или помет летучих мышей, а  я  фонарем
посветила - это кровь. Там целая лужа крови была  на  глинистом  выступе.  А
потом мы снова услышали шаги. Они быстро удалялись. Я  выскочила  в  боковой
коридор, посветила фонарем... - Она обратила к  Гордеевой  побелевшее  лицо,
остальных  она  словно  и  не  замечала.  -  Аля,  я...  я  так  испугалась!
Смертельно... Эта тень... Я посветила фонарем, а там кто-то был в  нише.  Он
отпрянул в сторону, исчез. Я успела заметить только  тень  и  этот  запах...
Отвратительный, тошнотворный запах...
   - Ничего, со всяким бывает, нервы. - Гордеева не смотрела на  нее.  -  Не
стоило так инстинктивно поддаваться панике. И сломя голову нестись к выходу.
   - Она же испугалась. - Швед словно заступался за Железнову. - А  со  мной
ничего. Я даже не ранен. Это чужая кровь. И потом,  я  знал,  где  выход,  я
выбрался.
   Никита  слушал   этот   диалог.   Интересно,   подумал   он,   они,   эти
спелеологи-спелеологини, которых он видит впервые, но о которых ему все  уши
прожужжала Катя, не хотят на людях перетряхивать грязное белье.  Но  истина,
кажется, в том, что, перепугавшись насмерть кого-то или  чего-то,  эта  Женя
Железнова нарушила главную заповедь спасателей: бросила внизу под землей без
света своего напарника и побежала к выходу. А он остался там один с разбитой
лампой,  и  с  ним  не  могли  установить  связь,  рация,   наверное,   тоже
повредилась, когда он упал. Поэтому, увидев наших - кинолога и  участкового,
эти куклы в комбинезонах и обратились за помощью: караул, милиция!  Господи,
обычное бабье, а туда же - спелеологи, исследователи, экстремалы!
   - Ну-ка, пошли посмотрим. - Лизунов решительно скинул китель. - Покажешь,
где вы там нашли кровь? - обернулся он к Шведову.
   Тот кивнул, молча забрал у Железновой фонарь. Гордеева сняла свою  каску,
подала Лизунову. Железнова свою - Никите.
   - Может, и мне с вами? - неуверенно  предложил  кинолог.  Однако  овчарка
наотрез отказалась заходить в пещеру. Сколько он ни понукал пса, тот  только
глухо ворчал и упрямился.
   - Ничего не поделаешь - клаустрофобия, - сдался кинолог.
   Вопреки ожиданиям Колосова, проникнуть из пещеры в  подземелье  оказалось
не так уж сложно. Своды подземного хода были довольно высокими, мужчины  шли
в полный рост. Только в двух местах пришлось сгибаться. Было  очень  сыро  и
холодно, тихо и темно.  Пятно  мощного  фонаря  выхватывало  из  мрака  лишь
отдельные фрагменты: скользкий глинистый пол, сырые стены.  Никита  потрогал
их - известняк. Оглянулся: свет в конце тоннеля. От входа  их  уже  отделяло
метров тридцать.
   - Мы шли вот здесь, - Шведов указал на извилистый боковой коридор. Справа
от  него  Никита  увидел  еще  один,  пошире.  Следом  за  проводником   они
протиснулись в узкий. Лизунов снова чертыхался На этот  раз  шепотом.  Время
тянулось медленно Наконец Швед остановился и посветил себе под ноги.
   - Вот здесь я поскользнулся.
   Никита присел на  корточки,  ощупал  пол  -  мокрая  раскисшая  глина,  а
также... обширное пятно крови, уже впитавшейся в почву.  Однако  кровь  была
свежая  Он  достал  носовой  платок  и  взял  пробу  грунта  Эксперты  потом
разберутся, что это еще за новая чертовщина.
   Проход уводил дальше в глубь подземелья. Отсюда выхода на поверхность уже
не было видно. Кругом  их  обступала  черная  бархатная  тьма.  Пятно  света
казалось жалким. Колосова внезапно охватило  беспокойство:  а  что,  если...
если фонарь погаснет? У них же нет запасного. Поворот...  Ноги  разъезжались
на глине.  Еще  поворот.  Коридоры  -  узкий  и  широкий  -  сообщались  так
называемыми перемычками. Он вспомнил, что Железнова сказала: мы свернули.  А
свернуть она могла только сюда, в ход, ведущий снова на  поверхность.  Здесь
коридоры разветвлялись. Узкий уводил дальше под землю.  И  если  кто-то  тут
действительно был кроме спасателей, уйти он мог только в  этом  направлении.
Они тщательно осмотрели пол в поисках следов.  К  сожалению,  вязкая  жидкая
глина, в которой ноги тонули по щиколотку,  надежды  на  их  обнаружение  не
оставляла. Проход еще  более  сузился,  и  Шведов  сказал,  что  дальше  без
специального снаряжения идти опасно.
   Они вернулись в широкий коридор. Пошли назад. Темнота,  скользкое  месиво
под ногами, влажные известковые стены.  Никита  касался  их  рукой,  шел,  и
вдруг... под рукой - пустота.
   - Подожди, посвети-ка сюда, - попросил он проводника. Шведов посветил.
   Это была небольшая тупиковая пещера, довольно сухая, а в ней...
   - Ничего себе, - Лизунов даже присвистнул.
   Все пространство  пещеры  занимали  два  длинных  деревянных  ящика.  Они
попытались сдвинуть один, он оказался адски тяжелым. Как гроб.  Сквозь  щели
между досок выбивались стружки. Колосов что есть силы рванул одну  из  досок
крышки: эх, нечем поддеть... Рванул  еще  раз,  доска  затрещала.  Вместе  с
Лизуновым они с трудом ее  отодрали.  Проводник  посветил.  В  пене  стружек
желтое  электрическое  пятно  выхватило  полированные   ружейные   приклады,
вороненую сталь.

Глава 17
СЛЕДОВАТЕЛЬ

   Ящики извлекли из  подземелья  и  доставили  в  отдел.  Лизунов,  правда,
поначалу питал надежду устроить возле тайника засаду, но  потом  остыл:  все
равно находка уже получила огласку. Днем о ней знают в лагере спелеологов, к
вечеру узнает весь городок.
   В ящиках находилось десять тротиловых шашек, запалы,  детонаторы,  шнуры,
большое количество боеприпасов,  два  автомата  и  винтовки.  Именно  они  и
заставили капитана Лизунова немедленно связаться с ФСБ.  Это  была  одна  из
новейших разработок СВ-99. С подобным оружием ни Колосов, ни Лизунов,  да  и
никто из областных сыщиков еще не встречались.  Информация  была  на  уровне
слухов: винтовка СВ с оптическим прицелом, некогда разработанная  по  заказу
спецслужб, - универсальное  элитное  киллеровское  оружие.  Имеет  абсолютно
бесшумный выстрел, бьет более чем на 700 метров, посылая  при  этом  пулю  в
тридцатисантиметровую мишень.
   А в ящике таких винтовок было  тридцать  восемь  штук.  Все  в  заводской
смазке, новехонькие. Приехавшие  эксперты  ФСБ  забрали  винтовки  с  собой.
Примчавшийся на место обнаружения Обухов пробовал  было  возражать,  но  его
протестов никто не услышал. Колосов не протестовал  -  каждый  сверчок  знай
свой шесток. Из ЭКО они  с  Лизуновым  получили  данные  дактилоскопического
экспресс-исследования. В душе он радовался, что они успели "откатать"  ящики
до приезда коллег с Лубянки. И теперь  на  руках  у  них  было  категоричное
заключение: на ящиках, на внутренней и внешней поверхности досок крышки,  на
прикладах винтовок и автоматов имеются отпечатки пальцев Петра Клыкова. А на
внешней поверхности  досок  крышки  и  внешней  поверхности  боковых  стенок
отпечатки еще одного, пока еще не установленного лица. Эти  неизвестно  кому
принадлежавшие пальцы в пожарном  порядке  сравнили  с  имеющимися  в  банке
данных ОВД отпечатками Баюнова и Быковского. Однако пальцы не совпали.
   И тем не менее к Баюнову в  "Сосновый  бор"  немедленно  выехала  сводная
оперативная группа. Колосову тоже пришлось принять  в  ней  участие.  И  всю
дорогу  он  слушал  выпады   Обухова   по   поводу   поведения   коллег   из
"спецструктуры": "Нет, что же это такое делается-то,  а?  Тайник  с  оружием
открыли мы, а они явились и подмяли операцию, и теперь..."
   "Тайник открыли мы, - думал про себя Никита. - А не ты". Но вслух  он  не
стал цепляться: Генка и так был зол и расстроен.
   Чтобы  немного  разрядить  грозовую  атмосферу  в  машине,  Никита  начал
расспрашивать Обухова, как у  того  обстоят  дела  с  работой  по  персоналу
"Соснового бора". Согласился  ли  кто  давать  информацию?  И  Обухов  выдал
кое-какие любопытные новости.
   А) Да, удалось установить  прямые  контакты  с  несколькими  техническими
сотрудниками "Соснового бора". ("Завербовал ты, Гена,  наверное,  сантехника
дядю Мишу", - подумал Никита беззлобно.)
   Б) Леонида Быковского объявили в местный розыск и начали  проверять  всех
лиц, с которыми он когда-либо общался. И такая повальная  проверка  принесла
результат. Была получена информация  о  том,  что  Быковский  в  свое  время
находился в  интимных  отношениях  с  тренером  группы  шейпинга  спортклуба
"Звезда" Оксаной Заварзиной. Ее телефон начали прослушивать.
   - Вчера около одиннадцати вечера из Москвы на  ее  домашний  телефон  был
звонок -  Быковский,  -  нехотя  рассказывал  Обухов.  -  Жив,  как  видишь,
живехонек. Я запись слушал. Он ее "как жизнь" спрашивал:  "Скучаешь  еще  по
мне?" А она: "Да  пошел  ты!  Где  тебя  носит?  Тебя  тут  все  с  собаками
обыскались". Ничего, когда следующий раз позвонит этой  кукле  Барби,  а  он
позвонит, мы установим номер.
   Никита слушал, кивал. Одобрял. Но мысли его были далеко.  Он  думал,  что
найти в подмосковном лесу в каких-то  долбаных  каменоломнях  сверхсекретные
СВ-99 - это  все  равно  что  обнаружить  космического  разведчика,  зеленых
человечков. Он думал о Баюнове, Клыкове и  Островских.  А  еще  вспомнил  об
одном  поручении,  которое  немного  беспокоило  его   перед   отъездом   на
задержание.
   А дело заключалось в следующем: когда в ОВД снова наступил Полный Аврал и
все забегали как оглашенные, когда двор снова наполнился машинами и  людьми,
Катя мирно сидела в кабинете следователя Красновой  и  печатала  на  машинке
статью о работе местной участковой службы. За  сенсациями  не  угонишься,  а
рабочий репортаж с "земли" всегда пригодится.
   В кабинет вошел Колосов. Без стука, как к себе домой.
   Спросил:
   - Привет, можешь мне сейчас помочь в одном деле?
   Катя кивнула. Вот так - ни тебе здравствуй, как я  рад  тебя  видеть,  ни
тебе - Катенька, Катюша...
   - Мне нужно срочно отъехать. Не знаю, когда вернусь.  А  Кероян  по  моей
просьбе свидетельницу на пять вызвал. Я сам ее передопросить хотел, а теперь
не получится. Поговори с ней ты.
   - Хорошо. Что за свидетельница? -  Катя  разглядывала  начальника  отдела
убийств. Шальной какой-то. Куртка вся в глине. В катакомбы, что  ли,  лазил?
Да неужели? Что там еще стряслось?
   - Ты материалы читала? Я Лизунова просил, чтобы тебя ознакомили. Подожди,
не перебивай. Вижу по лицу, что читала. В пять девица одна явится, Маргарита
Кривцова. Допросишь ее. О чем - не мне тебя учить. Запиши все дословно.  Все
ответы, какие получишь.
   - А Кероян не станет возражать? Или Лизунов? - недоверчиво спросила Катя.
- Это же их дело. Кто я здесь такая, чтобы кого-то допрашивать?
   - Они уезжают. А потом, мне нужно, чтобы с Кривцовой поговорила ты, а  не
этот дохлый меланхолик.
   - Хорошо, Никита. Я все сделаю.
   - Спасибо. - Он развернулся и хлопнул дверью. Привидение в глине. Был - и
нет.
   Он об этом поручении забыл. А Катя... Катя терпеливо ждала свидетельницу.
Предупредила дежурную часть, чтобы Кривцову  направили  не  в  розыск,  а  в
следствие, в семнадцатый кабинет. Кривцова опоздала на  четверть  часа.  Это
была миловидная зеленоглазая девушка  с  ярко-рыжими  крашеными  волосами  и
нежной кожей. Она имела крошечные, как у ребенка, ступни и кисти рук и плохо
выговаривала букву "р".
   - Меня опять по поводу их вызвали? - спросила  ёна,  следя,  как  Катя  в
протоколе (бланк по цвету был похож на выцветший  капустный  лист)  в  слове
"допрос" зачеркивает первую букву. - Не нашли их? Катя  вздохнула,  ответив:
"Нет, к сожалению. Пока".
   - Я вроде бы все в прошлый раз рассказала  Рубику.  Керояну  то  есть,  -
Кривцова тоже вздохнула. - Жалко ребят, сил нет. Как подумаю...
   - Вы работали вместе с Машей Коровиной. Скажите, а вообще как давно вы ее
знаете? - спросила Катя.
   - Да со школы еще. И ее и Веру. С первого класса. Правда, мы не  в  одном
классе учились, а в параллельных.
   - Месяц уже прошел с момента  их  исчезновения  Вы,  наверное,  с  вашими
друзьями здесь в городе не раз это обсуждали. Вообще, что  говорят  об  этом
происшествии?
   - Да кошмар это! Дико как-то, необычно,  страшно.  Тут  мы  в  субботу  в
"Пчеле" собирались, естественно, разговор зашел. Тот вечер начали вспоминать
- многие были на той вечеринке. Но никто ничего толком вспомнить не может. -
Кривцова хмурилась, явно напрягая память. - И на работе у  нас  тоже  все  в
догадках теряются, у нас ничего подобного никогда  не  было!  Точнее...  ну,
когда Леля пропала, тоже тогда милиции приезжало... уйма, а потом ее все  же
нашли.
   - Кто это Леля? - быстро спросила Катя.
   - Леля Лупайло, наша сотрудница. Парикмахер-визажист  из  салона  красоты
"Соснового бора", полтора года назад это было,  кажется,  в  ноябре  где-то.
Ушла с работы вечером, а домой не пришла.  Ее  искали,  к  нам  на  комплекс
милиция приезжала. Тоже вот так расспрашивали. Потом  заглохло  все.  А  как
снег сошел, ее нашли. В лесу, недалеко от автобусной остановки,  возле  поля
для гольфа. По одежде только и опознали бедняжку. Ее зарезал кто-то.  Ножом!
Все тоже потом менты... ваши то  есть...  в  "Пчеле"  узнавали,  с  кем  она
общалась, с кем гуляла, кто у  нее  был.  Любовника  в  убийстве,  наверное,
подозревали! А она... Да это в "Бору" всем известно  было...  с  Ледневым  -
начальником службы безопасности комплекса - амуры крутила. На развод  мужика
от семьи подбивала. Но ничего у нее тогда  не  вышло.  Леднев  умер,  сердце
вроде, инфаркт. В летах он уже был. Прямо на работе, представляете?  Его  на
лестнице нашли.  Сердце  прихватило  на  лестнице,  упал,  никого  рядом  не
оказалось. А когда нашли, он уже мертвый был. Жалели его. Он  мужик  мировой
был, хоть и блядун порядочный. А Лелька потом долго-долго себе замену  никак
подобрать не могла. Ее денежные папульки все привлекали. Чтобы не как-нибудь
было, а красиво - с ветерком на "Мерседесах". А с такими  у  нас  в  городке
напряг, - Кривцова хмыкнула. - Ну а потом и  ее  не  стало.  Наши  думали  -
изнасиловал ее кто-то. Там же дорога, шоссе  Она  часто  голосовала,  ловила
частников, лень было до дома топать. Ну, наверное, и поймала на свою  голову
психа какого-нибудь шизанутого. Так и не нашли его.
   - А с Коровиной эта девушка общалась?
   - Нет. Они друг друга не переваривали. Даже не здоровались.
   - Риточка... Я могу вас просто Ритой называть? Скажите... -  Катя  решила
направить разговор в более животрепещущее русло. - А  вот,  на  ваш  взгляд,
дружба между Коровиной и Верой Островских... Что ее питало, эту дружбу?  Они
были на равных или кто-то из них лидировал, а другой уступал, подчинялся?
   - Ну, - Кривцова посмотрела на Катю  удивленно.  -  В  школе  они  всегда
сидели за одной партой. И потом все годы дружили, даже когда Вера  в  Москву
переехала, все равно часто встречались. У нас тут про  них  разное  говорят.
Если кто вам про них грязь натреплет, плюньте, не слушайте.
   - А что именно говорят?