в ресторан?
   На улице  меня  ожидал  еще  один  сюрприз:  Сашка  приехал  не  на  моей
"девятке", а на "Фольксвагене", выглядевшем очень прилично.
   - Ты его угнал? - насторожилась я.
   Сашка закатил глаза.
   - Я его купил. Посмотри на номера. Купил довольно давно и прибыл сюда  на
нем.
   Номера в самом деле были иногородние.  Я  устроилась  рядом  с  Багровым,
продолжая пребывать в недоумении.
   - А тебе не опасно на нем раскатывать? - забеспокоилась я. - Дружки  твою
машину знают...
   - Дружки уже сообразили, от какой беды я их отвел, вовремя  избавив  тебя
от них... или их от тебя. Благодарить должны. А то, что я дружков немного по
головам... это ничего. Они поймут.
   - А откуда все это? - кивнула я на костюм.
   - Нравится? - обрадовался Сашка. - Сегодня купил.
   - А где деньги взял?
   - Ты, Машка, меня обижаешь... Какой  дурак  держит  все  деньги  в  одном
месте? Опять же, я не сутенер и таковых на дух не  выношу,  за  счет  женщин
жить не приучен.
   - А... - кивнула я и призадумалась. В ресторане мы устроились за столиком
возле окна и время провели очень мило. Может, я  выпила  лишнего,  а  может,
просто была счастлива, но неожиданно для себя брякнула:
   - Сашка, женись на мне. Он сразу поскучнел.
   - Я бы с удовольствием, - сказал он через минуту, - только сама  подумай:
ну какой из меня муж? Я сегодня здесь, а завтра там.
   - А нельзя сделать так, чтобы ты всегда был здесь?
   Сашка допил шампанское, пожал плечами и сказал:
   - Попробуем.
   На этой оптимистической ноте вечер и закончился.
   Последующие три дня никаких изменений  в  мою  судьбу  не  внесли.  Сашка
отвозил меня на работу, болтался по ресторану, мотивируя это тем, что делать
ему совершенно нечего, а здесь он со мной, и это греет душу,  потом  уезжал,
чтобы кое-что купить  по  хозяйству  или  приготовить  ужин,  к  одиннадцати
возвращался, и мы ехали домой. Пока Сашка блуждал по ресторану, я  ерзала  и
томилась: как бы он случайно не столкнулся с человеком, который не так давно
держал его в трубе. В конце концов пришлось на время  освободить  Дениса  от
здешних обязанностей, чтобы он мог целиком сосредоточиться на Сашке.
   Из ежедневных донесений Дениса следовало, что  Багров  в  мое  отсутствие
ничем существенным не занят, а его прошлая жизнь остается  тайной  за  семью
печатями. Вскрыть их Денису было не по силам, а обращаться за помощью к отцу
я не хотела.
   На четвертый день Сашка часов в девять позвонил мне на работу:
   - Машка, ты сможешь сама добраться до дома?
   - Смогу, - насторожилась я. - А что случилось?
   - Так... Ничего... Потом расскажу.
   Само собой, я заторопилась домой. Шел дождь, поэтому почти во всех  окнах
нашего дома уже горел свет, а  вот  мои  были  темными.  Сердце  сжалось,  я
влетела  на  свой  этаж  за  полторы  секунды,  толкнула  дверь,  вбежала  в
комнату... и в полутьме увидела Сашку. Он сидел  на  диване,  закутавшись  в
одеяло, точно индеец.
   - Саш, ты чего? - испугалась я.
   - Дверь запри, - тихо сказал он. - Потом зашторь окна и уж тогда  включай
свет.
   В легком недоумении я заперла дверь, задернула  шторы,  включила  свет  и
подошла к нему. Он был задумчив и бледен.
   - Ты почему сидишь в темноте? - спросила я шепотом, так на меня  все  это
подействовало.
   - Они меня засекли, - в ответ прошептал Сашка. - Еле ушел. Да и не уверен
вовсе, что ушел.
   - Кто тебя засек? - ахнула я, пугаясь все больше и больше.
   - Эти типы.
   - Из ФСБ?
   - Я и сам не знаю, откуда они... Твари продажные... Ты  во  дворе  ничего
подозрительного не заметила? Впрочем, что ты можешь заметить... Уходить  мне
надо.
   "Так вот в чем дело", - решила я, но тут Сашка неожиданно заявил:
   - Поедешь со мной?
   - Куда? - растерялась я.
   - Почем я знаю? Куда-нибудь, где их нет. Как  думаешь,  найдем  мы  такое
место?
   - Я в этих делах ничегошеньки не соображаю, - покачала я головой, теряясь
в догадках. - И почему-то мне опять кажется, что ты врешь...
   - И поделом мне... В  тот  раз  взял  грех  на  душу,  теперь  всю  жизнь
расхлебывать. Значит, не поедешь со мной?
   - Поеду, - честно ответила я. - Только не ври, ладно? Потому что если  ты
опять все выдумываешь, я папе нажалуюсь. Извини, Саша,  но  он  тебе  голову
оторвет. А я ее себе на память оставлю, как мадемуазель де Ла-Моль.
   - Это кто ж такая?
   - Книжки надо читать, - вздохнула я.
   - Займусь как-нибудь. Ты мне название запиши... И долго она ее хранила? -
проявил интерес Сашка.
   - Не знаю. В книжке об этом ничего не сказано.
   - А ты мою голову долго хранить собираешься?
   - А ты хочешь обмануть?
   - Нет. Честно, нет. Во-первых, я по складу своего характера всякий  обман
не уважаю, а во-вторых, после того, как ты сказала про голову,  так  мне  .и
вовсе не хочется. До чего ж вы, бабы, кровожадные. - Сашка посмотрел на меня
так, точно я в самом деле собралась отрезать его  голову,  потом  улыбнулся,
обнял меня и сказал:
   - Совсем ты не страшная.
   - Спасибо, - хмыкнула я, но тут же забеспокоилась:
   - Ты мне про этих из ФСБ расскажи.
   - Да нечего рассказывать, Машка. Засек я их. Следят за мной,  а  с  какой
целью - неясно. Может, просто хотят убрать? Но в  этом  случае  следить  без
надобности, хлопнули бы, и вся недолга. Что-то они затеяли.
   - А как узнать - что?
   Сашка подумал, вздохнул и заявил:
   - Черт его знает... Ладно, Машка, давай спать.  Запугал  я  тебя  совсем,
дрожишь вся.
   - Как же не дрожать, Саша, когда такое вокруг творится. Вдруг тебя правда
убьют? Может, нам в самом деле куда-нибудь уехать?
   - Может, и придется.
   Далее продолжить разговор  на  эту  тему  Сашка  не  пожелал,  хоть  я  и
пыталась, отвечал невпопад и все больше мычал, потому как  к  этому  моменту
изловчился стащить с меня всю одежду и потерял интерес к  врагам  за  окном.
Думай теперь да гадай: врал он или нет?
   Среди ночи я проснулась от Сашкиного стона, вскочила, позвала  по  имени,
но он не откликнулся. Метался  в  подушках  и  был  горячий,  как  огонь.  Я
бросилась к телефону звонить в "Скорую",  но  на  полдороге  остановилась  и
заревела с досады. А что, если он не врал и  его  действительно  ищут?  И  в
больнице ему грозит опасность?
   "Тут надо продумать все как следует", - закружилась я на месте,  поревела
еще немного и бросилась к Сашке.
   -  Сашенька,  -  позвала  я,  ухватив  его  за  руку.  Он  открыл  глаза,
сфокусировал их на мне и попробовал  улыбнуться.  -  Я  вызову  "Скорую",  -
пролепетала я, надеясь, что это заставит его прекратить валять дурака.
   Но Сашка дурака не валял, его знобило, он клацал зубами, жался ко  мне  и
терял сознание. В минуты, когда глаза его приобретали осмысленное выражение,
категорически запрещал звонить куда  бы  то  ни  было,  а  вот  если  кто-то
попробует войти в квартиру, то надо. немедленно связаться с отцом.
   Через час Сашка начал метаться в постели, с бледными губами и в испарине,
и заговорил на каком-то чужом языке, вроде бы похожем на арабский. В  языках
я не очень, и то, что Сашка что-то там  бормочет,  вконец  меня  перепугало.
Теперь "Скорую" вызывать в самом деле опасно.
   Я уставилась на его лицо, закусила губу  и  подумала:  "А  что,  если  он
иностранный шпион?" Я с ходу попыталась решить: похож  Сашка  на  шпиона?  С
моей точки зрения, он похож на жулика, но все равно я здорово волновалась  и
не знала, что с ним делать. Сунула  градусник  ему  под  мышку,  температура
тридцать восемь. Стало ясно: Сашка умирает. Я кинулась к телефону.
   - Ты куда? - отчетливо спросил он. Я вздрогнула и сказала:
   - Сашенька...
   - Воды принеси.
   Я принесла, легла рядом, он прижался ко мне, перестал дрожать и вроде  бы
уснул. Через пару часов опять заметался,  рявкнул:  "Сука!"  -  отчего  я  с
перепугу чуть не лишилась сознания, потом стал звать какого-то Федьку, потом
зашептал:
   "Голову ему держи, голову, он  же  кровью  истечет",  -  а  в  заключение
заорал: "Выводи ребят!" - и потребовал вертолет. Я  выпила  десять  таблеток
валерьянки и  сидела  по-турецки  на  полу,  выпучив  глаза.  В  таком  виде
встретила утро.
   Где-то в восемь Сашка, уже два часа спокойно  спящий,  неожиданно  открыл
глаза, посмотрел на меня и сказал:
   - Привет.
   - Привет, - ответила я, еле разлепив челюсти.
   - Чего какая невеселая?
   - Тебе плохо? - проблеяла я.
   - Нет, мне хорошо.
   И в самом деле, выглядел он молодцом, чего совершенно нельзя было сказать
обо мне.
   - Маленькая, - позвал нараспев Сашка, обнимая меня. - Глазки  грустные...
Чего случилось?
   - Саша, тебя всю ночь колотило, и температура была тридцать восемь.
   - А... - отмахнулся он, - не обращай внимания.  Подхватил  в  Афганистане
какую-то заразу. Забыл ее название. Вот и колотит от случая к случаю.  Я  уж
привык. Ты извини, надо было тебя предупредить.
   - Ты был в Афганистане? - растерялась я.
   - Конечно. Разве я тебе не рассказывал?
   - Нет, - покачала я головой и пожаловалась шепотом:
   - Сашка, ты на иностранном языке разговаривал.
   - Да? На каком?
   - А ты сколько языков знаешь? - насторожилась я.
   - Если честно, я и русский-то путем не знаю, но за долгие годы странствий
кое-чего нахватался, вот из меня лишняя грамотность-то и  прет.  Не  обращай
внимания.
   Я прижалась к нему потеснее,  все  больше  убеждаясь  в  том,  что  он  в
опасности, продажные  личности  из  ФСБ  строят  козни  и  спасти  Сашку  от
многочисленных врагов могу только я.
   На работу в тот день я не пошла, и мы провели его в постели: Сашка против
этого не возражал, а про меня и говорить нечего. К работе я  вообще  заметно
охладела.
   На следующий день отправилась в ресторан,  не  желая  особенно  надоедать
Сашке, но он сам стал надоедать мне, звонил каждые  полчаса,  болтал  всякие
глупости, от которых я краснела, а Юлька качала головой,  и  утверждал,  что
очень скучает.
   - Да иди ты! - в сердцах  проронила  моя  подружка  и  еще  раз  покачала
головой, но уже с улыбкой.
   Сашка сообщил, что через десять минут меня  встретит,  и  я  засобиралась
домой. Вышла  на  крыльцо,  увидела  его  в  "Фольксвагене"  и  поняла,  что
счастлива. Как никогда в жизни.
   За такие чувства приходится расплачиваться, это я очень хорошо  знала  из
многочисленных литературных источников, потому резкому переходу от счастья к
большой беде не удивилась, а большая беда ждала по  соседству:  темный  джип
"Ниссан". Он пристроился за  нами,  лишь  только  мы  выехали  на  проспект.
Конечно, я бы его ни в жизнь не заметила, потому что болтала, махала  руками
и думала о том, что Сашка, хотя и врун, и вообще  темная  личность,  и  даже
бредит на каком-то диковинном языке, но все равно лучше всех.
   Тут  Багров  начал  поглядывать  в  зеркало  и  хмуриться,  а  я   начала
беспокоиться.
   - Ты чего? - не выдержала я.
   - А? - Стало ясно: последние десять минут Сашка  меня  не  слушал,  очень
жаль, я ему только что призналась в любви.
   - Чего ты хмуришься?
   - "Ниссан", - очень серьезно ответил он. - Сел нам на хвост у ресторана.
   Я внимательно огляделась, но "Ниссан" не увидела,
   - Где?
   - Я сейчас сверну... Умный, сволочь. Хорошо ведет.
   Сашка неожиданно юркнул в переулок,  и  я  действительно  смогла  увидеть
темный джип, поспешно свернувший за нами, потом он поотстал, и  я  вроде  бы
его потеряла, но пару раз все-таки смогла увидеть.
   - Вот черт! -  начал  нервничать  Сашка.  -  Ну  ладно,  ребятки.  Машка,
пристегнись, - скомандовал он.
   Я пристегнулась, и тут началось такое...  Должно  быть.  Багров  когда-то
выступал в цирке... В общем, от преследователей мы оторвались, а я, взглянув
в зеркало, подивилась: цвет волос  у  меня  не  изменился,  что  было  очень
странно, я-то думала, что в одночасье поседела.
   Сашка был очень собран,  рта  не  раскрывал  и  почему-то  напоминал  мне
Штирлица из бессмертного сериала. Я мысленно отругала себя: что  за  чушь  в
голову лезет, когда такое вокруг...
   Мы благополучно добрались до дома, Сашка  отогнал  машину  на  стоянку  и
вскоре вернулся, все это время я исправно пялилась в окно  кухни  и  клацала
зубами. - Машка, мне придется ненадолго уйти, - заявил он. - Оставлять  тебя
одну очень не хочется, но с собой ведь не возьмешь,  опасно...  Думаю,  тебе
стоит навестить отца. Сейчас вызову такси.
   - А ты? - вконец испугалась я.
   - Машка...
   - Я понимаю. Я не об этом. Когда ты вернешься?
   - Уйду на несколько часов, а что?
   - Тогда я тебя лучше буду ждать здесь. В случае чего - позвоню папе.
   Сашка подумал и сурово  кивнул.  Я  его  перекрестила  на  дорогу,  и  он
растворился за дверью. А вот из подъезда не  вышел,  хотя  я  с  дорожки  не
спускала глаз. Посидев возле окна минут  двадцать,  я  вышла  на  лестничную
клетку и даже позвала:
   - Саша... - Испугалась и  совсем  было  кинулась  звонить  папе,  но  тут
вспомнила о чердаке, а также о подвале. Должно быть, Сашка не стал рисковать
и покинул дом каким-нибудь хитрым способом.
   Я села на диван, подрыгала ногами и с грустью  констатировала,  что  быть
подругой агента 007 оx как невесело.
   Багров вернулся после полуночи.  Дверь  открыл  своим  ключом,  осторожно
прошел и позвал:
   - Машка... Это я.
   - Сашенька, - кинулась я к нему на шею, он подхватил меня на руки,  и  мы
быстренько оказались на диване. - Давай я тебя  покормлю,  -  прошептала  я.
Близкое знакомство с разведкой  имело  для  меня  своеобразные  последствия:
тянуло говорить, понижая голос.
   - Есть я не хочу, - замотал головой Сашка. - Лучше обними меня покрепче.
   Это я сделала с большим удовольствием. Попыталась было его выспросить, да
не вышло, он сам говорил неохотно и мне не давал. Потом блаженно потянулся и
уснул. Но ненадолго. Только-только я задремала рядышком, Сашка стал метаться
во сне. На этот  раз  вертолетов  не  требовал,  а  звал  меня.  Я  потеснее
прижалась к нему и слушала.
   - Машенька, милая, - шептал он вроде бы  в  беспамятстве.  -  Родная  моя
девочка... - И прочее в таком духе. Клялся в любви,  особо  упирал  на  свои
годичные страдания, госпиталь припомнил, и все выходило у него так  складно,
что сумел-таки довести меня до слез. И его было жалко, и себя, и то, что год
этот мы прожили врозь. И хоть я подозревала, что все страдания Сашки  носили
скорее денежный характер, но в тот момент поняла совершенно очевидную  вещь:
я люблю его и тут уж, как говорится, ничего не поделаешь.
   - Сашенька,  -  пролепетала  я,  устроив  голову  на  его  груди,  Багров
соизволил очнуться, заметил мои слезы, испугался и стал утешать.
   - Какие ты мне слова говорил, - вздохнула я, сама себе завидуя.
   - Да? - удивился Сашка. - Вообще-то я слова не больно жалую,  видно,  это
болезнь на меня так влияет.
   Сашка продолжил утешение, но слов,  которые  произносил  в  беспамятстве,
повторить не пожелал, вызвав во мне некоторую досаду. Однако  ближе  к  утру
заявил, что любит, и я осталась этим довольна, уснула  в  состоянии  полного
блаженства и проспала до полудня.
   Без десяти минут двенадцать я открыла глаза и обнаружила себя в постели в
неприятном  одиночестве.  Вскочила,  побегала  по  квартире  и  окончательно
убедилась, что Сашки нигде нет.
   Верить в то, что после ночных признаний он опять подло бросил меня, очень
не хотелось, но каюсь, такая мысль незамедлительно возникла, и я совсем было
собралась зареветь, но вместо этого разбила  две  тарелки,  убрала  осколки,
выпила чашку кофе, рюмку коньяка, погрозила кулаком и громко заявила:
   - Багров, я тебя убью!
   Немного успокоившись, я привела себя в  порядок,  оделась  и  поехала  на
работу. По дороге слушала радио, злилась и пыталась  придумать  для  Багрова
достойную кару.
   Вот тут он как раз и появился, то есть то, что это  Сашка,  я  поняла  не
сразу. Свернула в переулок, и вдруг, Бог знает откуда, выскочила "шестерка",
отрезая от меня чахлый поток машин, точнее, машина была одна, но повела себя
в высшей  степени  странно.  Вместо  того  чтобы,  приоткрыв  окно,  матерно
обругать водителя "шестерки" и подождать, когда он пере  -  а  станет  вести
себя как  придурок,  следовавшая  за  мной  видавшая  виды  "девятка"  резко
затормозила, из ее  салона  выскочили  трое  ребят  и  принялись  палить  по
"шестерке". Я в это время, приткнувшись к тротуару метрах в тридцати от них,
смелела, открыв рот, и честно пыталась понять, что это такое творится.
   Тут дверь  "шестерки"  распахнулась,  на  асфальт  вывалился  Багров,  на
четвереньках достиг моей машины и рявкнул: "Гони!" Дважды повторять  ему  не
пришлось. Кажется, типы с "девятки" еще стреляли, но я  так  громко  стучала
зубами, что утверждать это наверняка не могу.
   - Куда? - догадалась спросить я, вылетая на проспект.
   - Переулками, в сторону речного вокзала, там затеряемся,  -  ответил  он,
убирая в наплечную кобуру пистолет, который держал в руке.
   Выглядел Сашка чрезвычайно серьезно и деловито. Был  собран,  подтянут  и
сейчас походил не на Штирлица, а на моего любимого  Стивена  Сигала,  только
без косички. Поглядывал в окна, хмурился,  и  чувствовалась  в  нем  большая
решимость сражаться со всем  миром.  Про  себя  я  знала  точно:  не  только
решимости, но и просто такого желания у меня нет, оттого на Сашку смотрела с
тоской и даже с отчаянием.
   - Сашенька, что ж это  такое?  -  спускаясь  к  речному  вокзалу,  смогла
спросить я.
   - Плохи дела, Машка, - став еще суровее, ответил он.
   - Да? - Что еще сказать, я не знала и продолжала таращить глаза.
   - Машину где-нибудь укроем и махнем на катере, - заявил Багров.
   - Куда? - растерялась я. - Махнем то есть?
   - Куда угодно. Лишь бы из города. Сейчас здесь опасно.
   Катер отходил через пять минут. Мы едва успели устроиться на палубе,  как
последовала команда, и белоснежный красавец не спеша поплыл вдоль берега.
   - Красота, - вертя головой по сторонам, заявил Сашка с глубоким вздохом.
   -  Да...  -  согласилась  я,  сграбастала  его  руку,  на  всякий  случай
придвигаясь к нему поближе.
   Вскоре мы высадились на каком-то островке, узнав, что назад катер  пойдет
через полтора часа. Желающих поробин-зонничать в тот день больше не было,  и
мы, судя по всему, остались  в  абсолютном  одиночестве.  Прошлись  песчаной
тропинкой между кустов и вскоре  очутились  на  пляже.  Сашка  снял  куртку,
расстелил ее для меня и сам расположился по  соседству.  Кобура  под  мышкой
вызывала некоторое беспокойство, я поглядела на нее, поерзала и попросила:
   - Сашка, дай посмотреть пистолет.
   - Это не игрушка, - сурово ответил он.
   - Ну чего ты? - обиделась я. - Я оружие только в кино  видела,  интересно
же.
   Сашка неодобрительно покачал головой, но пистолет достал и протянул  мне,
а я могла  с  изумлением  констатировать  его  подозрительную  легкость,  но
умничать не стала, поскольку оружие в руках держала впервые в жизни.
   Тут кое-что привлекло мое внимание.
   На рукоятке пистолета  была  табличка  с  гравировкой  "Багрову  А.С.  за
мужество и доблесть. Комбриг Колун".  Я  моргнула,  посмотрела  на  Сашку  и
сказала:
   - Знакомая фамилия.
   - Моя?
   - Нет. Этого... комбрига.
   - А... Фамилия довольно распространенная, - кивнул он, а  я  вздохнула  и
сказала:
   - Может, окунемся? Водичка, должно быть, теплая.
   Пока Багров раздумывал, что на это ответить, со стороны города  появилась
моторка. Она возвестила о себе громким тарахтеньем. Сашка вскочил, взобрался
на пригорок, потом кубарем скатился с него и, чертыхаясь,  схватил  меня  за
руку, затравленно оглядываясь по сторонам.
   - Что? - ополоумев от всего этого, пролепетала я.
   - Это они. Надо уходить. Моторка между тем причаливала к  противоположной
стороне острова.
   - Куда уходить? - вытаращила я глаза. Остров совсем маленький, и что  там
имел в виду Сашка, понять было непросто.
   - Сматываться надо, - пояснил он, тыча пальцем в берег реки, который  был
виден, и даже вполн