на  красный,
развернулся и погнал обратно на вокзал. На все это  ушло  секунд  сорок,  не
больше. Сашка сидел в бейсболке, темных очках и выглядел как-то  зловеще,  к
тому же молчал, и я рта не раскрывала. Мы  влетели  на  вокзальную  площадь,
проскочили стоянку, Сашка затормозил, крикнул:
   - Машка, быстро! - Выскочил из машины, я за ним. Он схватил меня за руку,
и, развив невероятную скорость,  мы  бросились  к  электричке,  стоявшей  на
первом перроне. Только мы в нее  влетели,  как  двери  захлопнулись.  Тут  я
заметила в руках у Сашки большую спортивную сумку. - Быстро, переодевайся! -
скомандовал он.
   Я ошалело огляделась. К счастью, в тамбуре никого не было. Сашка торопил,
явно нервничая, я стащила парик, очки, куртку, надела  приготовленный  плащ,
стерла помаду. На все ушла минута. Сашка за это время  тоже  сменил  одежду.
Пока я стаскивала ботфорты, он убрал "дипломат" в сумку, сунул  мне  в  руки
пакет и сказал:
   - Так, туфли... готова. В пакете книжка,  ты  направо,  сидишь,  читаешь.
Выйдешь на второй остановке и домой. Там и встретимся.  Деньги  в  плаще.  Я
налево.
   Совершенно ошалевшая, я вошла в полупустой вагон, пристроилась у  окна  и
села читать любовный роман. Через пять минут  по  вагону  галопом  пробежали
двое парней, на меня  даже  не  взглянули.  Еще  минут  через  двадцать  они
вернулись обратно, вид имели растерянный. Я посмотрела на них  и  улыбнулась
на всякий случай, моя улыбка никакого впечатления не произвела,  они  прошли
мимо.
   Тут электричка остановилась, и я увидела Сашку. Он шел к зданию вокзала в
ярко-желтой ветровке, с большой спортивной сумкой. Шел пружинисто, уверенно,
как ходят спортсмены. Мне очень хотелось  броситься  за  ним  следом.  Разом
почувствовав себя бесконечно одинокой, я едва не заревела.
   Еще через двадцать минут электричка опять  остановилась,  и  я  вышла  на
перрон. Ничего мне так не хотелось, как поскорее оказаться рядом с Сашкой. В
автобусе я вдруг испугалась, что больше никогда его не увижу. Что,  если  он
выполнил свое боевое задание и я ему теперь не нужна? Что  я  о  нем  вообще
знаю? Саша Багров из шестого отдела?
   Пока добиралась до города, такого  страха  на  себя  нагнала,  что  впору
вешаться. Остановила такси и молилась, чтобы Сашка оказался дома.
   Его не было. Я прошла в кухню, села на стул,  заревела,  и  только  через
полчаса поняла, что его и не могло здесь быть, раз ключ у меня. Эта  здравая
мысль придала надежды.
   Я быстро умылась и стала чистить картошку, чтобы немного отвлечься, да  и
о пище телесной не следовало забывать. Тут в дверь позвонили, я кинулась  со
всех ног, распахнула дверь. На пороге стоял Сашка  и  ухмылялся.  Я  охнула,
взвизгнула и повисла на его  шее.  Он  подхватил  меня  на  руки,  втащил  в
квартиру и долго целовал.
   - А чего глаза-то красные, Марья? - спросил он, чуть отстранившись.
   - Я, Саш, совсем  дура.  Испугалась,  что  ты  меня  бросил,  -  виновато
ответила я.
   - А я что говорю? Дура и есть. Как я тебя брошу, мы же вроде напарники. Я
считаю своим долгом сдать тебя  отцу  с  рук  на  руки,  как  самую  большую
ценность, чтоб, значит, душа не болела.
   - А когда сдашь? - шмыгнула я носом.
   - Теперь совсем немного осталось. Потерпишь?
   - Потерплю. - Я вздохнула, прижалась к Сашкиному плечу и спросила:
   - Как наши дела?
   - Лучше не бывает.
   Сашка вытащил "дипломат" из сумки, открыл его, и у меня глаза полезли  на
лоб.
   - Доллары?
   - Мафию за рубли не купишь. Давай  прикинем  по  курсу,  сколько  я  тебе
должен. - Он положил пачку на стол. - Держи. Лучше отдать сразу,  -  пояснил
он, - а то у нас такие бюрократы, удавятся за копейку, из них  потом  ничего
не вытрясешь.
   Я смотрела на деньги, на Сашку и  силилась  понять,  почему  мне  так  не
нравится происходящее? Едва кое-какие мысли на этот счет закопошились в моей
голове, как Сашка меня обнял, поцеловал и замурлыкал:
   - Что у нас тут есть интересного? Рука его нырнула под мой подол, и умные
мысли из головы разом улетучились. Потом Сашка стал готовить ужин, а  я  его
разглядывала. О чем-то он размышлял и обо мне, как видно,  забыл.  Лицо  его
стало каким-то чужим, неприятным.  Почувствовав  мой  взгляд,  Сашка  поднял
голову, улыбнулся, подмигнул мне и поцеловал в нос.
   - Завтра утром меня не будет. Уйду рано, не пугайся. А сейчас  ужинаем  и
спать. Денек был... А чего глаза грустные? - спросил он.
   - Саш...
   - Ну?
   - Ты меня не обманывай, ладно? - попросила я. Вышло жалобно. - Я для тебя
и так все сделаю. Не надо обманывать.
   - Я не обманываю, - покачал он головой. - Я просто не договариваю. Работа
такая. Знаешь, что я тебе сказать хочу? Хоро-о-оший ты человек, Машка.
   Прошло три дня. Никаких особенных событий в этот временной промежуток  не
произошло. Сашка уходил ненадолго, остальное время мы были  вместе.  Стыдно,
но даже про отца я вспоминала, только когда Сашки не было рядом. Бродила  по
комнате, то и дело поглядывала в  окно  и  торопила  время.  А  когда  Сашка
наконец  возвращался,  бросалась  к  нему  на  шею  и  была  совершенно,  до
идиотизма, счастлива.
   Я проснулась среди ночи, словно кто-то толкнул меня в бок. Сашки рядом не
было. Я испуганно вскочила и тут же вздохнула с  облегчением:  он  курил  на
балконе. Я вышла и встала рядом.
   - Не спится? - спросила я, поеживаясь и прижимаясь к нему.
   - Не спится. - Голос его звучал как-то странно. Он обнял меня  и  грустно
сказал:
   - Плохо мне будет без тебя.
   - Почему без меня? Я же здесь. Хочешь, всегда буду рядом, только скажи.
   - Вернешься к отцу, забудешь меня через неделю.
   - А ты напомни. - Я потерлась о его плечо, позвала:
   - Саша...
   - Молчи. Просил ведь.
   - Почему молчать? Что плохого в том, чтоб сказать, что думаешь?
   - Ничего. Молчи, и все.
   Я обиженно нахмурилась. Сашка подхватил меня на руки и отнес на  постель.
Очень скоро надобность в словах отпала.
   Утром Сашка ушел рано и появился только  к  обеду.  Сказал,  улыбаясь  до
ушей:
   - Вс„, Машка, отстрелялся. Теперь отвезу тебя к отцу и в шестой отдел  за
премией.
   - Правда? - обрадовалась я.
   - Правда.
   - Выходит, задание выполнил?
   - А то как же...
   - И прятаться не надо?
   - Зачем? По домам, одним словом. Скучать будешь?
   - Не буду, - покачала я головой. - Я без тебя долго  не  выдержу.  Оборву
телефон в шестом отделе, и твое начальство  вместо  чертовой  матери  пошлет
тебя ко мне.
   Сашка хохотнул, в глазах появились два  больших  черта  и  два  поменьше,
пощелкали хвостами и показали языки.
   - Ну что, поехали? - спросил он.
   - Куда? - не поняла я.
   - Как куда, к отцу. - Он вроде бы удивился.
   - Прямо сейчас?
   - Здрасьте, - развел руками Сашка. - То рвалась, как на пожар, то  "прямо
сейчас". Трудно на вас угодить, Марья Павловна.
   - Да я рада, Саша, просто... обед вот сготовила, может, поешь?
   - Дело прежде всего. Поехали, обед потом.
   Недалеко от нашего дома стояли "Жигули", на этот раз белые.
   - Ты бы хоть раз иномарку угнал, - пошутила я.
   - Да ну их, не люблю. У меня просьба.  Так  как  мы  с  родителем  твоим,
возможно,  вскоре  будем  родственниками,  дозволь  мне  с  ним  пару  минут
поговорить, по-мужски то есть. Я ему быстренько обрисую ситуацию, чтоб он не
надрал нам уши, а уж потом ты выскакивай.
   - Выскакивай? - растерялась я. - Так куда мы едем?
   - Отец ждет нас за городом. В квартире  вроде  неудобно,  а  ну  как  муж
нарисуется?
   - Так ты договорился с отцом? - пребывая в состоянии прострации, задала я
eще вопрос.
   - Ага. Позвонил, объяснил кое-что, чтоб тебе не  больно  попало.  Приврал
маленько. Ты про шестой отдел-то помалкивaй, отцу не понравится,  что  ты  с
ментом шашни крутишь.
   - Так все равно узнает.
   - Лучше постепенно, - скривился Cашка. - Крику меньше.
   - Папа никогда не кричит.
   - А вдруг начнет. Договорились или кaк?
   - Договорились, - пожала я плечами, абсолютно ничего не понимая.
   Мы выехали за город, свернули к старому кладбищу, и здесь  у  развилки  я
увидела папину машину. Он сам сидел за рyлем, а сзади Юлька. Как  только  мы
подъехали, она выскочила из машины и кинулась ко мне, а  я,  естественно,  к
ней. Юлька меня целовала и почему-то ревела, чем вызвала у меня недоумение и
увеличила растерянность. Пока я силилась хоть что-то понять,  папа  протянул
Сашке сумку, потом руку и произнес с чувством:
   - Саня, я твой должник по гроб.
   - Рад был помочь, - ответил Сашка, сел в машину и уехал.
   Я тупо посмотрела ему вслед, приоткрыв рот и  моргая.  Папа  меня  обнял,
погладил по волосам, поцеловал и сказал с какой-то вымученной улыбкой:
   - Машенька, девочка моя, как ты?
   - Нормально, - честно ответила я. Что-то во всем этом было не правильное.
Я продолжала моргать, так ничего и  не  поняв.  Сашка  уехал.  Чудно  уехал.
Ничего не сказал. Я хлопала глазами, а Юлька трещала рядом:
   - Машка, слава Богу, живая, а мы с  Павлом  Сергеевичем  чуть  с  ума  не
сошли... Господи...
   - Поехали домой, - сказал папа. - Там Димка себе места не находит.
   Некстати я вспомнила, что у меня есть муж,  и  загрустила.  Перед  Димкой
было стыдно, но не он сейчас заботил меня. Юлька всю дорогу меня обнимала  и
все просила рассказать, как и что было. Что такого со мной было, я не знала,
а переспрашивать не решалась, уже сообразив: что-то тут не так. Папа  пришел
мне на помощь:
   - Не лезь ты к ней, - одернул он Юльку. - Дай в себя прийти. Главное, она
дома, а там разберемся.
   Сердце мучительно сжалось, и мысли всякие покоя не  давали:  с  чего  это
Сашка так стремительно уехал и мне "до свидания" не сказал? Побоялся, как бы
на работе не узнали, что  он,  сотрудник  шестого  отдела,  встречался...  в
общем, наверное, так. Телефон ему  известен  и  адрес  тоже.  Следовательно,
повод для паники отсутствует. Завтра, а может, даже сегодня, Сашка позвонит,
и все станет ясно.
   Он не позвонил. Ни завтра, ни через день, ни  через  два.  Я  металась  с
квартиры на квартиру, дежурила возле  телефона,  а  он  молчал.  Я  написала
записку: "Саша, позвони, пожалуйста, я жду". Подумала, приписала  "очень"  и
воткнула в дверь квартиры, где мы недавно жили.  Вернувшись  утром,  увидела
свою записку и заревела. А потом полдня пялилась на  телефон.  На  четвертый
день стало ясно: Сашка не позвонит. Я утешала себя тем,  что  у  него  дела,
возможно, очередное  опасное  задание.  Додумавшись  до  этого,  я  начинала
реветь: мерещились всякие опасности. Вдруг он ранен или того хуже...
   Изрядно себя запугав, я решительно пододвинула  телефон  и  узнала  через
справочное номер шестого отдела.
   - Дежурный слушает, - заявили мне бодрым голосом.
   - Простите, как позвонить Багрову? - кашлянув, спросила я.
   - Кому?
   - Багрову.
   - А у нас такого нет.
   - Как нет? Он капитан, Багров Саша...
   - Нет, девушка, вы ошиблись. Может быть, в другом отделе.
   - Подождите секунду, он к вам из района командирован, мне очень важно.
   - Хорошо, я узнаю.
   Я ждала, опасаясь того, что умру раньше, чем услышу ответ. Я услышала,  и
он меня не удивил:
   - Нет, девушка. Багрова у нас нет. Я повесила трубку, посидела, глядя  на
стену перед собой, и позвонила Юльке.
   - Юля, я сейчас заеду, надо поговорить.
   Тут необходимо пояснить, что три дня я всячески уклонялась от  встречи  с
отцом, ну и, конечно, с Юлькой. Отвечать на их вопросы, пока не  поговорю  с
Сашкой, я не  решалась.  Папа  проявил  понимание  и  не  настаивал.  Теперь
надобность в секретности отпала, и  я  поехала  к  Юльке.  Она  меня  ждала,
чмокнула в нос, показала новое платье, я кивала,  глупо  улыбаясь,  а  потом
попросила:
   - Юлька, расскажи, что тут происходило,  пока  меня  не  было.  С  самого
начала. Мне надо разобраться.
   - С самого начала? - удивилась она. -  В  смысле,  с  того  дня,  как  ты
пропала?
   - Ага.
   - Ну то, что Димка дурак, ты знаешь. В общем, менты в деревню приехали, в
доме пусто, твоя машина брошена возле палисадника. И вс„. Этот  олух  только
на третий день пришел к  нам.  Павел  Сергеевич...  словом,  разговор  вышел
неприятный, и отец его ударил... - Юлька сбилась, вытерла нос и продолжила:
   - Сидели, как на иголках. Рано утром звонок. Требуют  выкуп.  Отец  сразу
согласился. Условие поставил, что ты позвонишь, хотел убедиться,  что  жива.
Ты позвонила, ну, и договорились. Конечно, за деньгами  наблюдали,  то  есть
кто придет и все такое... Деньги взяла баба, шлюха, ясно, что подставленная,
отбыла на такси, потом пересела к мужику в машину, они обратно на вокзал и в
электричку. Здесь ребята их потеряли.  Все  произошло  очень  быстро.  Парня
вовсе не запомнили, высокий, говорят... Мало  ли  высоких?  Никаких  примет,
темные очки, вот примета. Ушли деньги, и  тебя  не  вернули.  Отцу  вызывали
"Скорую", сердце прихватило... - Тебе говорить не велел. Ох, Машка,  что  мы
пережили... - Юлька заревела в полный голос, а  я  тупо  рассматривала  свои
руки. - Где тебя держали-то? - спросила она.
   - Не знаю, - вздохнула я. - Привезли с завязанными глазами,  дача  вроде.
Не хочу я вспоминать...
   - И не надо. Что было, то было. Отца жалко, каково ему...
   Мы заревели на пару, обнялись на диване и обливались слезами до тех  пор,
пока не пришел папа. Юлька, должно быть, ревела от жалости, а у  меня  повод
рыдать в голос был очень даже подходящий.
   - Чего это вы? - удивился отец  и  стал  поить  нас  чаем.  Мы  понемногу
успокоились, и я задала вопрос, который меня очень волновал:
   - Папа, а Багров, который меня привез, он кто?
   - Спаситель твой? - удивился отец. -  А  черт  его  знает.  Объявился  по
осени, привез письмо от одного человека. Мне он понравился.  Я  ему  сказал,
приходи, если что. А тут вдруг такое случилось... Он  как  раз  в  тот  день
пришел, когда выкуп взяли, а тебя не вернули.  Пришел  и  говорит:  "Помоги,
Павел Сергеевич", а я ему:
   "Саня, рад бы, только у меня такое горе, голова кругом". У  меня,  Машка,
знаешь ли, на душе было... в общем, объяснил я ему, а он:  "Дружок,  мол,  у
меня есть, большой специалист по таким делам, вряд  ли,  говорит,  без  него
обошлось, а если и без него, так он наверняка что-нибудь да узнает". Я  ему:
"Саня, любые деньги, все, что хочешь, лишь бы дочь вернуть". Вот и  выручил,
дай Бог ему здоровья.
   - И сколько же он взял с тебя, папа? - деревянным голосом спросила я.
   - По-божески, Машка, не ограбил. Да за то, что  он  тебя  вернул,  я  его
золотыми червонцами рад покрыть с головы до ног.
   Комната скакала и прыгала, как черти в Сашкиных глазах, мне бы  зареветь,
кинуться к отцу, но слез уже не было, и к отцу  я  не  бросилась.  Если  ему
сказать правду, он Багрова из-под земли достанет, а Сашке я зла  не  желала.
Не желала, хоть и оказался он редким подлецом, как я редкой дурой.
   - Прости меня, папа, - попросила я.
   - Ты меня прости, Машка. Моя вина. Юлька шмыгала носом, отец  гладил  мне
руку, а я думала о Сашке. В конце концов я поведала  отцу  историю  о  своем
заточении на чьей-то даче, место не помню, из людей никого не видела,  почти
все время спала, а очнулась в очередной раз в Сашкиной машине.
   Мы немного покатались по пригороду, так, без всякого толку, и решили, что
дачу эту вряд ли отыщем. Врать  отцу  было  невыносимо  стыдно.  Я  начинала
плакать, а папа гладил меня по спине и повторял:
   - Забудь все, котенок, все позади. Забудь.
   Через неделю вдруг появился Димка. Все это время он жил у матери;  потому
что разругались мы в первый вечер после  моего  "освобождения".  Сначала  он
меня обнял, а потом заговорил:
   - Знаешь, почему это случилось? Потому что твой отец бандит и тебя в  эту
грязь втягивает. Как ты еще жива осталась...
   Слушала я его минут десять, а потом послала к чертовой матери. Он ушел  к
своей. Видно, здорово обиделся,  потому  что  неделю  не  показывался  и  не
звонил. Я в нашей двухкомнатной тоже не  появлялась,  жила  в  Южном.  Может
быть, все-таки надеялась, что Сашка вернется?
   Димка пришел, устроился на диване и хмуро спросил:
   - Что будем делать?
   - Разводиться, - вздохнула я.
   - Ты чего дома не живешь?
   - Не знаю... Мне здесь больше нравится.
   - Ты меня не любишь? - немного помолчав и собравшись с  духом,  задал  он
вопрос. Я покачала головой, изо всех сил стараясь не зареветь. - У тебя есть
кто-то? - опять спросил он, и я ответила:
   - Есть.
   Димка поднялся и ушел, хлопнув дверью. Напоследок рявкнул:
   - Яблоко от яблони!..
   Прошел месяц, месяц мучительных дней и длинных-длинных  ночей.  Я  знала:
Сашку я больше никогда не увижу. С отцовскими долларами и чужими  "Жигулями"
Сашка где-то скалит зубы, черти в его глазах  радостно  резвятся,  а  сердце
стучит ровно, и плевать ему на то, что мое болит и  умных  слов  слушать  не
желает.
   Я утешала себя тем, что все пройдет: через месяц будет чуть легче,  время
все  лечит,  боль  отступит.  Вот  год  пройдет  -  и  забуду...  Забыть  не
получалось. Мало того, что в Сашку я влюбилась по-настоящему,  так  еще  жег
стыд. Это ж надо быть такой дурой... Помогла ограбить родного отца...
   В конце лета мы с Юлькой пили чай на веранде нашей дачи и вели  разговоры
по  душам.  Я  неожиданно  решилась  и  все  ей  рассказала.  Юлька  слушала
внимательно, под конец хмыкнула и заявила:
   - Я б этому стервецу... - вздохнула, косясь на меня, улыбнулась  невесело
и поцеловала меня в висок:
   - Машка, он сюда не вернется.  Слабо.  Ведь  не  дурак  же  он,  в  конце
концов?
   Я пожала плечами и тоже улыбнулась:
   - Кто ж его знает...
   - Ждешь, значит?
   Вопрос, жду ли я Сашку, очень волновал и  меня,  поэтому  ответила  я  не
сразу:
   - Даст Бог, свидимся.
   - И что? - загрустила Юлька, а я улыбнулась:
   - Должок у меня...
   Дни сменялись  днями,  выстраиваясь  в  месяцы,  и  тоска  в  самом  деле
отступила, хотя обида осталась. В целом же моя жизнь изменилась к лучшему.
   С Димкой мы развелись. Правда, ушло на это полгода и потребовало  столько
нервных затрат, что ни на что другое просто сил не хватало. Димка  подал  на
раздел имущества, и нервов прибавилось. Папа махнул рукой и сказал:
   - Отдай ему все, что хочет. Может, он от этого станет счастливее.
   Счастливее Димка не стал. Только наша разводная эпопея  закончилась,  как
он появился у меня в квартире с букетом роз и улыбкой.  Димкина  способность
вести себя так,  будто  ничего  не  случилось,  неизменно  вызывала  у  меня
недоумение.
   Воспользовавшись этим недоумением, он прошмыгнул в  комнату,  вручил  мне
розы и сказал:
   - Рад тебя видеть.
   - Спасибо, - промямлила я, воткнула цветы в вазу и устроилась  в  кресле,
поглядывая на Димку с заметным сомнением. Парень он такой, что глаз да  глаз
за ним нужен: зайдет попить чаю и задержится лет на пять. В мои планы это не
входило, потому гостеприимство я не демонстрировала и чай не предлагала.
   - Ты мне соврала, - заявил он. Я удивленно вскинула брови: врать я вообще
не люблю, потому что  не  умею,  а  врать  бывшему  мужу  мне  и  вовсе  без
надобности. Я вздохнула и спросила:
   - Да?
   - Да, - удовлетворенно кивнул он. - У тебя никого нет. Я следил за  тобой
весь месяц.
   - Лучше бы ты нашел себе работу, на которой платят деньги. С завода так и
не уволился? - спрашивала я без всякого интереса, потому  что  ответ  знала.
Димка будет всю жизнь получать от  случая  к  случаю  полторы  сотни,  ныть,
жаловаться на начальство и ругать правительство. Такой уж он человек, и  тут
ничего не поделаешь. - При чем здесь моя работа? - обиделся он. - Я  о  тебе
говорю. Ты сказала, что не хочешь со мной жить, потому  что  у  тебя  кто-то
есть. И соврала. Никого у тебя  нет.  Развелась  ты  со  мной  из-за  своего
папаши. Он меня всю жизнь терпеть не мог. И тебя  настраивал,  вот  в  конце
концов и перетянул на свою сторону. - Не удержавшись,  я  зевнула,  а  Димка
разозлился:
   - И не надо делать такое