и, Игорь  принял  решение.  Ему
было трудно на это решиться, он не был готов к неожиданной импровизации,
но иного пути для себя не видел.
   Самым естественным  для  Игоря  поступком  было  бы  сделать  местной
полиции соответствующее заявление. Мол, была попытка убийства, но я, как
видите, спасся. Прошу сообщить моим родителям в Новосибирскую область  о
том, что я  лежу  у  вас,  пусть  приедут.  Прошу  также  передать  меня
российским властям.
   Вот такое надо было сделать заявление.  А  как  только  его  отправят
домой, в Петербург, там первым делом  вызвать  в  больницу  прокурора  и
описать подробно, что с ним произошло. И  все  будет  в  порядке.  После
этого немедленно развестись с Наташей, разыскать Люду, поговорить с  ней
обо всем. Так и поступил бы прежний Игорь. Но, как ни странно, он  успел
кое-что осмыслить и сделать определенные выводы. В  его  душе  произошла
большая работа, которая  значительно  изменила  как  самооценку,  так  и
оценку тех, кто стал причиной его несчастий.
   Игорь сам замечал, что он уже не тот благодушный и удачливый в  делах
молодой мужчина, который с любимой женой ехал на машине  в  Таллин.  Ему
казалось, что с того злополучного дня минула целая вечность.
   Сейчас он чувствовал, что тогда о камни разбилось не только его тело,
разбилось   что-то   внутри   него,   разлетелись   вдребезги    прежние
представления об окружающем мире.
   Игорь представил, что произошло бы, объяви он всем, кто  он  такой  и
что с ним  в  действительности  случилось.  Ему  вернут  его  состояние?
Несомненно. Он станет по-прежнему жить  в  своем  доме?  Наверняка.  Его
фирма будет процветать и благосостояние улучшаться?  Естественно.  Более
того, в лучших и самых дорогих клиниках города он смог  бы  подлечиться.
Мог бы даже вновь жениться на Людмиле.
   И она родила бы ему сына. Она, а не Наташа... Вот так все будет.  Это
достижимо,  нужно  только  написать  несколько  грамотных  заявлений   в
соответствующие органы.
   Что же станется после этого с  Мишей  и  Наташей?  Наташе  ничего  не
будет, ее, скорее всего, даже не арестуют. Вроде как не за что. Не била,
не убивала, не участвовала...
   Михаила могут судить. Если признают виновным,  то  вынесут  приговор.
Кстати, а  в  чем  его  обвинят?  Вероятно,  в  покушении  на  убийство.
Вероятно, Михаил будет все отрицать. Скажет, что просто У них  с  Игорем
на берегу реки вышла ссора, а  то  Я  драка,  во  время  которой  как-то
случайно машина с крутого откоса рухнула в воду. А в  этот  момент  там,
как назло, оказался Игорь. Миша, конечно, очень сожалеет о случившемся и
не считает себя виновным, но  что  он  сделал?  Хотел  убить?  Допустим,
хотел, но ведь не убил же. Нанес телесные повреждения?  Да,  было  дело.
Сбросил вместе с машиной с обрыва в реку? Злостное хулиганство, но никак
не покушение на убийство.
   Если прокурор будет уж очень настойчив, суд наверняка приговорит Мишу
к тюремному заключению. Сколько ему  в  таком  случае  дадут?  Ранее  не
судим. По последнему месту работы характеризуется положительно.  Сколько
могут дать за разбитую машину и телесные повреждения? Два года? Три? Три
- это максимум.
   Скорее всего, он попадет под очередную амнистию, а может быть, из-под
стражи его освободят тут же, в зале суда, и  он  преспокойно  отправится
домой. А если даже Михаила посадят на три года, то  через  полтора  года
могут  освободить  за  хорошее  поведение,  сотрудничество  с   лагерной
администрацией и прочие "заслуги".
   Игорь все это тщательно обдумывал, лежа на больничной койке. И решил:
он ничего не помнит - ни имени, ни места жительства. Документов при  нем
не найдено. Он не имеет никаких заявлений и просьб.
   Он должен отомстить сам. Не обращаться за помощью к  так  называемому
правосудию, а сделать все самому. После всего, что с ним  произошло,  он
просто не сможет простить и забыть. Он не сможет быть прежним человеком.
Подлость и предательство перевернули душу Игоря. Ярость душила  его,  но
еще сильнее была обида. Он любил,  он  доверял,  а  с  ним  так  жестоко
расправились. Хладнокровно и Расчетливо, продумав  все,  сыграв  на  его
любви и доверии к женщине.
   Если  он  отомстит  сам  и  без  помощи  других   людей   восстановит
справедливость, тогда сможет нормально жить дальше и уважать себя.
   - Вы знаете, доктор... -Голос его звучал глухо из-за повязок на лице.
- Я не смог ничего вспомнить. Мне просто нечего вам сказать...
   Доктор вздохнул и отошел от  его  кровати.  Говоря  откровенно,  Иван
Яковлевич считал, что устанавливать личность подозрительного больного  -
не дело врача. Он честно выполнил свою работу - прооперировал  человека,
а уж кто он такой - пусть полиция разбирается.

***

   Полиция не  замедлила  с  разбирательствами.  В  конце  дня  появился
офицер, он выглядел несколько успокоившимся.
   - Ну, - весело объявил он, - в розыске вы, похоже,  не  значитесь.  Я
проверил.
   - Как вы можете это знать? - недоверчиво произнес Игорь. - Вы  же  не
видите моего лица. Может быть, я какой-то опасный преступник и вы должны
меня немедленно схватить.
   - Нет! - уверенно возразил офицер. - В розыске сейчас значится  много
людей, но никто из них не походит на вас. Одним словом, я думаю, что вы,
вероятно, с другой стороны приплыли.
   И полицейский кивнул в сторону  Ивангорода,  что  на  противоположном
берегу реки. С этим Игорь решил  не  спорить.  Пусть  так,  он  каким-то
образом приплыл оттуда.
   - Кстати, вы могли бы поставить по бутылке пограничникам,  -  пошутил
офицер. - Они вас вытащили из воды, когда  вы  лежали  без  сознания  и,
конечно, могли утонуть.
   - Поправлюсь - поставлю, - пообещал  Игорь,  а  сам  подумал,  что  и
вправду следовало бы отблагодарить тех парней, которые спасли его. Он их
не видел, только слышал голоса в машине, когда они везли его в больницу.
Наверное, это были их голоса.
   - Одним словом, - продолжал полицейский, - если вы не возражаете,  мы
переправим вас на ту сторону, как только сможете ходить. Пусть вами  там
занимаются власти. Может быть, к тому времени вспомните, кто вы такой  и
что с вами стряслось. Идет?
   Поскольку Игорь молчал, офицер обеспокоенно сказал:
   - Вы все равно не сможете долго здесь оставаться.  Документов  у  вас
нет, денег мало.
   Кстати о деньгах. Игорь вдруг подумал о  том,  какими  средствами  он
сейчас располагает. Ведь одно дело - планировать месть, а другое - иметь
для этого необходимые возможности.
   Для того чтобы отомстить, обычно требуется много денег.
   - Мне бы хотелось получить одежду, в которой меня нашли,  -  попросил
Игорь у полицейского. - Может быть, вещи помогут мне кое-что вспомнить.
   Офицер наморщил лоб, напряженно размышляя, но, видно, это усилие  его
утомило, и он отодвинул решение:
   - Вам сейчас все равно нельзя двигаться. Вот  станет  получше,  мы  с
вами вместе посмотрим, как быть.
   Минуло четыре недели. Игорь несколько  раз  пробовал  ходить,  однако
сильное головокружение заставляло его вернуться в кровать. Однако  через
месяц он сумел пройти по коридору и  вернуться  обратно.  Это  были  его
первые шаги в новом мире, где он теперь жил. Это были первые шаги нового
Игоря в изменившемся мире.
   Когда он сумел одолеть первый рубеж - десяток метров  по  больничному
коридору, доктор снял с его лица повязки. Другие повязки Иван  Яковлевич
снял раньше, а вот до лица очередь дошла только сейчас.
   Игорь сидел в кресле, похожем на зубоврачебное. Медсестра разматывала
бинты, осторожно  снимая  присохшие  клочья  ваты,  обнажая  лицо  после
операции, сделанной в первую же ночь. Молодая женщина взглянула на  лицо
пациента, но ничего не сказала. Она даже удержалась от вздоха, но по  ее
глазам Игорь понял, что выглядит не лучшим образом.
   Доктор подошел к нему поближе и тоже внимательно  посмотрел  на  дело
рук своих. Потом он строго взглянул на медсестру, и та тут же  отошла  в
сторону,  стала  что-то  переставлять  на  стеклянном  столике,  греметь
металлическими инструментами.
   - М-да... - произнес Иван Яковлевич хмуро. - Зажило отлично.  Как  на
собаке. Вот что значит молодой и здоровый  организм.  Была  вместо  лица
сплошная рана, а через месяц все зажило. Молодец...
   Непонятно было, к кому относится определение "молодец" - к Игорю  или
к самому доктору, который так замечательно сделал операцию.
   Игорь слушал доктора и понимал,  что  Иван  Яковлевич  неспроста  так
долго говорит о его лице.
   - Можно мне посмотреть на себя в зеркало? - попросил он.
   - Гм-м... - смутился доктор. Он придвинул себе стул  и  сел  рядом  с
креслом, положив руку на запястье Игоря.
   -  Не  спешите,  -  спокойным  тоном  произнес  Иван   Яковлевич.   -
Посмотритесь и в зеркало, всему свое время. Проблема заключается в  том,
что ваше лицо было сильно разбито. Вы понимаете, о  чем  я  говорю?  Его
практически не существовало.
   Похоже, вы не раз сильно ударились о камни лицом.
   Игорь знал, что именно так и было. Его волновало другое. Так, значит,
его лицо обезображено? Насколько сильно? Можно ли жить с таким лицом?
   Его вдруг охватило отчаяние. Игорь  всегда  считал  себя  симпатичным
мужчиной. Неужели он  превратился  в  Квазимодо  и  от  него  все  будут
шарахаться?
   - Я все понимаю, доктор, -  сказал  Игорь  дрогнувшим  голосом.  -  И
все-таки я хотел бы посмотреться в зеркало. В любом случае  мне  следует
знать, как выгляжу и чего мне ждать в будущем.
   - Я сейчас дам вам зеркало, - не спешил доктор. И, испытующе взглянув
на Игоря, продолжил:
   - Дело в том, что я ведь не специалист по пластической хирургии.  Это
особая и довольно редкая специальность. Я сделал все,  что  положено,  -
антисептика, швы и прочее. А вот по косметической части я не мастер.
   От этих слов доктора Игорю стало совсем плохо. Он вдруг подумал,  что
не выдержит удара, когда взглянет на свое лицо.
   В конце концов доктор протянул ему зеркало, и Игорь, глянув на  себя,
пришел в ужас. Это был  не  он.  Багровые  шрамы  обезобразили  лицо  до
неузнаваемости. Нос был искривлен, обе щеки стянуты  наложенными  швами.
Даже разрез глаз изменился.
   Несколько минут Игорь молча рассматривал свое новое "лицо".
   -  Больше  ничего  сделать  было  нельзя,  -  негромко  сказал   Иван
Яковлевич.  -  Пришлось  действовать  быстро,  повреждения  были   очень
серьезные.
   Он говорил еще что-то  о  нарушенном  кровообращении,  об  омертвении
тканей, о лицевых нервах. Но Игорь его не слышал. Он видел  перед  собой
лицо, с которым нельзя было жить... Есть  от  чего  сойти  с  ума,  даже
наложить на себя руки.
   - Я не  знаю,  как  вы  выглядели  до  того,  как  с  вами  случилось
несчастье, - задумчиво  сказал  доктор.  -  У  меня  нет  ваших  прежних
фотографий. Но думаю, вы несколько изменились теперь.
   Да уж, тут он прав. Игорь  стал  неузнаваем.  Он  подавленно  молчал,
потом взял себя в руки и положил зеркало на столик неподалеку.
   - Достаточно, - жестко сказал он. - Я насмотрелся. Скажите, доктор, с
этим можно что-нибудь сделать?
   Иван Яковлевич облегченно вздохнул. Он предвидел  истерику  странного
пациента, может быть, даже непредсказуемые поступки. Но нет, к  счастью,
тот сумел овладеть собой. Больной был подавлен и огорчен, однако говорил
достаточно спокойно.  Доктор  все  же  решил  быть  настороже.  Ведь  он
понимал, какое потрясение пережил этот молодой человек,  и  то,  что  он
держал себя в руках, делало ему честь, однако вовсе не гарантировало  от
эмоциональных срывов.
   - Я имею  в  виду  вот  это...  -  Игорь  провел  пальцем  по  своему
обезображенному лицу. - принципе это можно исправить?
   - Конечно, нет особых проблем, -  быстро  сказал  Иван  Яковлевич.  -
Просто   мы   в   провинции   такими   вещами   не   занимаемся.    Есть
специализированные клиники, где имеются специалисты по  челюстно-лицевой
хирургии. В этой области отмечены  большие  успехи  в  последнее  время.
Можно все исправить. - Иван Яковлевич вздохнул и добавил:
   - Были бы деньги.
   - А где делают такие операции?
   - Например, в Таллине, а можно и в Тарту. Раньше мы часто  направляли
пациентов в Петербург, там тоже есть хорошие специалисты.  Кстати,  вам,
наверное, лучше всего обратиться в клинику именно в  Петербурге,  вы  же
явно не здешний житель. Через недельку вас отправят  на  ту  сторону,  -
доктор кивнул в сторону реки, - а в Петербурге вам обязательно  помогут.
Естественно, это стоит недешево.  Но  может  быть,  вместе  с  личностью
установят и место жительства. Вдруг вы миллионер? - Доктор засмеялся.  -
Плохо все о себе забыть, правда? А если вы действительно миллионер?..
   Игорь  и  в  самом  деле  был  миллионером.  Только   вряд   ли   мог
воспользоваться своими миллионами в данном положении. Сможет  ли  вообще
доказать, что он - это он? Поверят ли человеку, у которого  изменено  до
неузнаваемости лицо, что он действительно тот, за кого  себя  выдает,  и
является владельцем крупного состояния?
   Доказать такое будет нелегко.
   Игорь задумался всерьез. В принципе доказать, конечно, возможно.
   Существуют  отпечатки  пальцев,  группа  крови.  Есть   воспоминания,
которые являются достоянием только одного человека,  и  никого  другого.
Можно,  например,  вызвать  родителей,  школьных  товарищей,  друзей  по
институту. Все  они  могут  засвидетельствовать,  что  он  действительно
Игорь, а не кто-то другой...
   Только вряд ли ему пригодится этот вариант. Если его цель месть,  это
не нужно. Пусть он останется неузнанным.
   Но деньги все-таки нужно где-то достать. Деньги потребуются  в  любом
случае, хотя бы для операции, о которой говорил доктор. Нельзя же жить с
таким лицом!
   Кроме того, деньги нужны для осуществления планов мести. А уже  потом
можно заняться доказательствами, адвокатами, управлением своими делами.
   Деньги, прикинул Игорь, находятся в двух местах.  Прежде  всего  -  в
Таллине.
   Он ведь и  ехал  туда  для  того,  чтобы  забрать  ценные  бумаги  из
"Глории". Значит, теперь можно взять бумаги в банке, продать их и  сразу
получить приличную сумму.

***

   Ну и, кроме того, в Питере его ждет  Алексей,  который  должен  Игорю
деньги за Машину квартиру. Если, конечно, уже  не  отдал  их  несчастной
страдающей вдове.
   Может быть, и отдал. Тогда вернуть их не удастся. Значит, определенно
можно рассчитывать только на  ценные  бумаги.  Из  банка  они  наверняка
никуда не делись, надо только до них добраться.
   В течение следующего  дня  Игорь  лежал,  уткнувшись  лицом  в  тощую
больничную подушку, и тщательно обдумывал, как ему действовать дальше.
   Он  старался  не  поднимать  головы,  не  желая  пугать  своим  видом
окружающих.
   Стоило ему пройти из перевязочной, где ему сняли бинты,  по  коридору
до своей палаты, и у него уже не осталось сомнений в  реакции  людей  на
его страшное лицо.
   Больные,  стоявшие  у  открытых  окон,  зашептались,  а  у   дежурной
медсестры на посту даже выступили слезы.
   Соседи по палате от неожиданности уронили  шахматную  доску  на  пол,
когда Игорь впервые без повязки появился на пороге. Шахматы  рассыпались
по полу, и ферзь медленно подкатился к ногам  остановившегося  в  дверях
Игоря.
   - Да, эк тебя отделало, - пожалели его мужики. - Сильно  рябое  стало
лицо-то. А может, ты и раньше таким был?
   На следующий день, ближе к  вечеру,  Игорь  подошел  к  доктору,  уже
собиравшемуся уходить домой,  и  сказал,  что  хотел  бы  получить  свою
одежду, в которой попал сюда.
   - Ну, от ваших вещей практически ничего не осталось, -  ответил  Иван
Яковлевич. - Зачем они вам?
   - Мне кажется, если я увижу свои вещи, одежду и  все,  что  было  при
мне, то смогу быстрее вспомнить какую-нибудь важную информацию о себе, -
произнес Игорь заранее приготовленную фразу.
   - Пожалуйста, - разрешил доктор.
   Они вместе направились к старшей сестре, которая  хранила  у  себя  в
кладовой одежду и вещи Игоря.
   Действительно, одежда пришла в полную негодность, с трудом можно было
узнать в этих рваных тряпках куртку и брюки.
   - А вот это было у вас в карманах, - сказала Медсестра, выкладывая на
стол из картонной коробочки потерявший  форму  бумажник,  разбитые  часы
"Ролекс" и связку ключей.
   -  В  бумажнике  четыре  пятидесятидолларовые  купюры,   -   добавила
медсестра. - Только она сильно размокли, и вряд  ли  вам  их  где-нибудь
обменяют. Если только в Таллине, в Центральном банке.  Ключи,  наверное,
от вашего дома.
   Она тоже, как и все другие, с жалостью смотрела  на  Игоря.  Ему  был
невыносим  ее  взгляд.  Но  ничего  нельзя  было  поделать.  В  нынешнем
положении он и вправду мог рассчитывать только на жалость.
   - Можно я заберу вещи с собой в палату? - спросил он.
   Медсестра взглянула на доктора, тот кивнул седой массивной головой.
   - И еще одна просьба, доктор, - решился Игорь. - Я вспомнил одно имя.
Мне кажется, что я знаком с этим человеком. И хотел  бы  ему  позвонить.
Можно мне это сделать?
   - И куда же вы собираетесь звонить? - поинтересовался Иван Яковлевич.
- Вы помните номер телефона?
   В  его  глазах  впервые  мелькнуло   подозрение.   Говорил   же   ему
полицейский,  что  этот  человек  -  темная  лошадка  и   вполне   может
прикидываться непомнящим.
   Раньше доктор этому не верил, а теперь, после странных просьб  Игоря,
вдруг решил, что такой вариант не исключен. Этот человек с изуродованным
лицом, похоже, попал в  страшную  передрягу  и  теперь  может  намеренно
скрываться.
   - Я не помню номер телефона, - ответив Игорь.  -  Но  могу  узнать  в
справочной. Имя-то я помню. Можно я позвоню из  вашего  кабинета?  Я  не
могу ведь выйти на улицу,  да  и  денег  у  меня  нет.  Вот  только  эти
испорченные доллары. - Он неловко улыбнулся.
   - Ну пойдемте, позвоните, - согласился доктор, направляясь  к  своему
кабинету.
   Он твердо решил, что не оставит  пациента  одного  в  кабинете,  Иван
Яковлевич хотел быть свидетелем его разговора. Если  человек  уже  месяц
твердит, что ничего не  помнит  о  себе,  а  потом  вдруг  делает  такие
странные заявления, то следует обратить на этот факт внимание.
   "Надо  завтра  же  рассказать  полицейскому  о  непонятных   просьбах
больного", - сказал себе Иван Яковлевич.
   Он не любил полицейских, да и следователь этот ему не нравился, но он
считал себя обязанным помогать им при выполнении служебного долга.
   Игорь действительно не помнил номер телефона, куда собирался звонить.
   Поэтому он  сел  за  докторский  стол  и,  соединившись  с  Таллином,
попросил  дать  ему  по  справочной  номер  телефона  Андреса   Леммика,
шестидесятого года рождения, живущего где-то в районе Мустамяэ.
   Доктор сидел на стуле напротив и напряженно слушал.  Через  некоторое
время в трубке послышались длинные гудки, а вскоре по  телефону  ответил
мужской голос.
   - Слава богу, он дома! - обрадовался Игорь.
   Он  мог  не  застать  Леммика,  тот  часто  отсутствовал,   поскольку
разъезжал по делам по всей Эстонии, часто бывал  за  границей.  А  кроме
того, Леммик увлекался женщинами, нередко проводил у них ночи.
   Если бы Игорь не смог до него дозвониться, то  Рухнул  бы  его  план.
Через неделю его передали бы на российскую сторону границы, и он надолго
оказался бы отрезанным от  таллинского  банка,  где  лежали  деньги,  на
которые точно мог рассчитывать до того,  как  официально  установят  его
личность и он сможет вновь вступить во владение своим капиталом.
   - Андрес, - сказал Игорь, - ты узнаешь меня?
   Он задал вопрос  и  замолчал.  Игорь  видел,  что  доктор  напряженно
слушает разговор. Завтра утром он, несомненно, расскажет о  нем  местной
полиции.
   - Да,  Игорь...  узнаю...  -  медленно,  растягивая  слова,  произнес
Леммик. - Откуда ты звонишь? Я тебя совсем потерял,  ты  ведь  собирался
приехать еще в прошлом месяце и обещал познакомить меня  с  твоей  новой
женой.
   - Знаешь что,  -  торопливо  заговорил  Игорь,  -  у  м