в
автомобильную катастрофу, после которой был отправлен на пенсию с первой
группой инвалидности, а его зам, косвенно участвовавший в разработке, был
обнаружен в своем кабинете с обширным инсультом.

Но самым интересным было то, что из разговоров "сектантов" следовало, что
они прекрасно знают, что их "пасут" и выражают сочувствие оперативникам,
влипшим в эту историю. Тот же факт, что их отслеживают органы безопасности,
не вызывал у них беспокойства.

Сам Кардинал, как его называли члены Совета, был человеком религиозным,
однако не признавал ни одной конфессии, а предпочитал общаться с Богом бед
посредников. В храмы не ходил, а Русскую православную церковь считал
порождением дьявола и слугой Антихриста. "Богу поклоняйся, но попам не
верь, особенно чекистам", - говаривал он. В лаборатории было много икон и
сотрудникам строго-настрого запрещалось курить в тех комнатах, где они
висели.

Когда группа единомышленников, в которую входил и Бирюков, пришла к решению
сформировать политическое движение, целью которого был приход к власти и
создание в России системы управления, соответствующей обстановке, именно
Кардинал доказал всем, что легальные методы борьбы за власть являются
бесперспективными, и предложил создать подпольную структуру, использующую
методы, разработанные в его лаборатории. Мотивировал он это тем, что режим,
пришедший к власти в 1991 году, действовал именно нелегальными псиметодами
и установил систему власти, исключающую появление у кормушки легальных
конкурентов. Кардинал доказал, что в сложившейся обстановке экономическая и
политическая системы управления государством и обществом отошли на второй
план и что главную роль в вопросе выживания России как целостного
государства и сохранения нации стала играть психическая система управления.

Бардин наглядно показал, что в условиях психоинформационного террора,
используемого против населения страны, последнее фактически превращено в
биороботов, что его поведение, направляемое методами псивоздействия,
исключает смену режима легитимными средствами, и предложил схему, которая
стала для подполья основой того, что во времена КПСС называли "партийным
строительством". Сущностью этой схемы было то, что партийные ряды состояли
из людей, не осознавших, что они являются членами подпольной организации.

Четко структурированная организация начала действовать, опутывая своей
невидимой цепочкой все новых и новых людей. Каждый человек, попавший в поле
зрение Партии, становился ее бессознательным членом. "Монахи" Кардинала,
безошибочно играя на инстинктах, ловко манипулировали чиновниками и
банкирами, политиками и представителями толпы.

Первый псиудар был нанесен Бардиным в никуда, но именно он явился тем
стволом, на котором начали расти и покрываться листьями ветви. Это была
книга под названием "Бездна", которую под руководством Николая Ивановича
написали его ассистенты. По форме это был обычный политический детектив,
триллер, отражавший российскую постсоветскую действительность. Но средний
человек, прочитавший эту книгу, испытывал целый диапазон чувств. Из бездн
его подсознания Кардинал вытаскивал информацию, которая незаметно меняла
личность и формировала ее реакцию на события в России. Детективную
литературу в качестве псиоружия Бардин выбрал не только потому, что
средства массовой информации находились в руках режима, но и по той простой
причине, что в его лаборатории были разработаны определенные методы
"литературного" воздействия, позволяющие, как он утверждал, записывать на
уровне подсознания определенную информацию, которая в дальнейшем определит
поведение человека. Методы эти не могли быть использованы радио и
телевидением.

Александр Петрович не только прочитал "Бездну", но и добросовестно ее
проанализировал, пытаясь распознать дьявольские трюки Кардинала. Тщетно.
Детектив как детектив, ничем не отличающийся от других. Разве только чуть
более политизирован. Когда он рассказал о своих попытках Бардину, тот, как
всегда, добродушно рассмеялся и сказал: "Установите контакт с вашим
подсознанием, вашим истинным Я, голубчик, и вы узнаете много интересного.
Могу вам сказать одно: тема книги не столь важна, как форма ее изложения.
От сути вы сможете уйти, если постараетесь. От формы - никогда".

Книга пролежала на прилавках около месяца, а затем исчезла. "Монахи"
установили, что она была изъята неизвестными людьми, скупившими оптом все
экземпляры. Интересно было то, что после этого инцидента торговцы наотрез
отказывались ее брать.

Молодые ассистенты Бардина были очень огорчены, а Кардинал, наоборот,
потирал руки от удовольствия. Скоро стало известно, что в провинциальных
городах кто-то распространяет "Бездну", а по Москве она ходит в ксероксном
варианте. "Подпольно изданная книга, передаваемая из рук в руки, оказывает
гораздо более мощное воздействие на читателя, чем та, которую он купил с
прилавка, - вещал Кардинал перед своими учениками. - Вспомните советские
времена! Ведь сыр, извлеченный из-под прилавка, казался всем гораздо
вкуснее того, что лежал на витрине, хотя разница если и была, то не
оказывала существенного влияния на вкусовые ощущения".

Один из ассистентов Кардинала, "засвеченный" в качестве автора, моментально
оказался в центре общения самой разношерстной публики, которая образовала
своеобразную цепочку. Один читатель знакомил его с другим, другой с третьим
и так далее.

Кардинала они интересовали меньше всего. Его неподдельное восхищение
вызывали те, кто стоял за изъятием "Бездны". "Это очень интересные люди,
голубчик. И большие специалисты, - говорил он Бирюкову. - Они сумели
понять, что это такое, в отличие от вас". Александр Петрович смущенно
молчал и только изредка покашливал.

В кабинете Бардина стоял компьютер, над которым долго в - свое время
колдовал приятель Кардинала, доктор физико-математических наук. В сейфе
лежали дискетки, которые, по выражению Кардинала, являлись главной
ценностью Партиибанком данных. В нем хранились псипараметры всех
бессознательных членов подпольной организации, которых Партия использовала
в первую очередь для расширения своих рядов.

Постепенно эти ряды разрослись до такой степени, что Бардину пришлось
перестраивать структуру. Бессознательные члены были разбиты на группы,
контакт с которыми начал осуществляться через ассистентов, получивших
названия кураторов. У каждого куратора был не только список вверенных ему
"кроликов", но и перечень их возможностей. Бессознательные члены Партии,
попав в затруднительное положение, немедленно получали помощь от куратора,
использовавшего в подобных случаях других подсознательных "кроликов". Люди
не знали друг друга, но паутина маклера связывала их крепче цепей.

После того как в цепочку попал ряд высокопоставленных чиновников силовых
структур, Бардин в своей лаборатории создал особое подразделение, которое
получило научное название КОВ (команда особого воздействия).

Бойцы этой команды, прошедшие "особую подготовку" под руководством
Кардинала, в краткие сроки сформировали обширный банк данных, содержащий
оперативную информацию о преступлениях высших чиновников государства.
Бардин и двое самых приближенных ассистентов неделями не вылезали из
лаборатории, составляя психоинформационные модели объектов, как называли
конкретных людей "монахи", и схемы воздействия.

"Вульгарный шантаж ничего не даст, а только принесет вред, - говорил он
членам Совета, когда те пытались торопить его. - Чем можно шантажировать
преступника? Тем, что вы передадите информацию о его преступлениях
государственным органам. Но данном случае это не годится. Органы и так
располагают этой информацией. Мы ведь от них ее и получили. Но преступники
знают, что для органов они неприкосновенны хотя бы по той причине, что
слишком много знают. Здесь необходимо другое".

Вскоре масса чиновников, сама того не подозревая, крепко сидела "на
крючке", их количество росло, как снежный ком, и Кардиналу пришлось
реструктурировать лабораторию. Чиновники были разбиты на блоки, которые и
получили названия "паутины", а ассистенты Бардина, руководившие кураторами,
были названы "пауками". "Пауки" втягивали в свои "паутины" все новых "мух".

Особенно преуспел "паук" Петербурга, который прибрал к рукам среднее звено
ГУОП и городской прокуратуры. Информация о преступниках текла в его банк
рекой, и в один прекрасный день он проинформировал Совет о необходимости
создания в северной столице России команд особого воздействия.

Как действовали команды особого воздействия, членам Совета было неизвестно,
но действовали они весьма успешно. Бывали, конечно, и проколы. В результате
воздействия покончили с собой два крупных чиновника. Александр Петрович
присутствовал при докладе командира одной из команд Кардиналу и был
поражен. Бардин, всегда мягкий, добродушный и хладнокровный, рявкал на
своего ассистента, как ротный старшина, а нелитературные выражения,
вылетавшие из его перекошенного рта, звучали вполне натурально.

Когда же после ухода командира Бирюков попытался его успокоить, доказывая,
что в конце концов ничего страшного не произошло, что погибли два
преступника, Кардинал бросил только одну фразу, после которой Александр
Петрович почувствовал в груди легкий холодок: "Да черт с ними. Ужасно то,
что пропали три месяца исследований. Когда я еще получу подмодели с такими
параметрами?" Впервые Бирюков понял, что для Николая Ивановича он не
единомышленник или товарищ по борьбе, а псимодель с индивидуальными
параметрами, действующая по программе, заложенной природой и
скорректированной людьми и обстоятельствами. Но это не оттолкнуло его от
Бардина. Напротив, его интерес к этой загадочной личности возрос. Он даже
попытался завязать неформальные, дружеские отношения. Что из этого
получилось, он сам не понял. Кардинал был неизменно приветлив и
доброжелателен, но точно так же, как и со всеми. На приглашения в гости
всегда отвечал вежливым отказом, ссылаясь на срочную работу (и это было
чистейшей правдой), а попытки затащить его на рыбалку или дачу в выходные
дни всегда оканчивались полным провалом.

Члены Совета, наблюдая за "атаками" Бирюкова на Кардинала, только
посмеивались. Все они уже прошли через это. Тем не менее Александр Петрович
не сдался, и его усилия даже были некоторым образом вознаграждены.

Причиной этому послужил необыкновенно наглый шаг, который Бирюков
предпринял после того, как Кардинал отказался прийти на его юбилей.
Проводив гостей, Александр Петрович, вместо того чтобы отправиться спать,
вызвал машину и отправился на Большую Ордынку. Адрес Бардина Бирюков узнал
через своих людей в органах внутренних дел, так как Кардинал никому не
давал даже номера своего домашнего телефона.

Когда Бирюков подошел к двери Николая Ивановича, то увидел клочок бумаги,
приклеенный к кожаной обивке. На нем крупным ровным почерком Бардина было
выведено: "Александр Петрович! Я во дворе гуляю с собакой. Буду в 23.30".
Как он узнал о предстоящем визите Бирюкова, осталось тайной.

Точно в указанное время появился хозяин квартиры, ведя на поводке молодую,
черную как сажа восточноевропейскую овчарку, которая смерила Александра
Петровича холодным и полным достоинства взглядом. Глаза ее владельца не
скрывали насмешки, но тем не менее с тех пор Александр Петрович стал
единственным членом Совета, допущенным в жилище Кардинала.

Все это промелькнуло как импульс в его мозгу, когда, спустя несколько дней
после приезда из Петербурга, он поздно вечером вышел из здания
Государственной думы, сел в машину и коротко бросил: "К Николаю Ивановичу".
В кейсе Бирюкова лежал листок бумаги, на котором было напечатано:
"Рублевский Андрей Иванович. Год рождения 1956. Москвич. Окончил Киевское
общевойсковое командное училище в 1977 году. Проходил службу в
Прибалтийском военном округе. Окончил Военную академию им. Фрунзе.
Последняя должность - командир мотострелкового полка. В сентябре 1991 года
уволен из рядов вооруженных сил за поддержку ГКЧП. В декабре 1991 года
заключил контракт с сирийской фирмой на работу в г.Хомсе. С декабря 1991 по
март 1998 находился в Сирии. Информацией о том, чем Рублевский занимался в
Сирии, не располагаем. Вернулся в Москву 2 апреля 1998 года. В настоящее
время нигде не работает и ни с кем не встречается".

В принципе ничего интересного в этом крошечном досье не было, за
исключением одной-единственной фразы: "Информацией о том, чем Рублевский
занимался в Сирии, не располагаем". Бирюков сам не понимал, почему эта
фраза вызывала у него какое-то беспокойство.

Кардинал, одетый в широкий восточный халат, открыл дверь еще до того, как
Александр Петрович нажал кнопку звонка, и гостеприимным жестом пригласил
гостя в комнату.

- Вы все время демонстрируете свои сверхъестественные качества, Николай
Иванович, - несколько раздраженно бросил Бирюков. - Могли бы и подождать,
пока я позвоню.

Бардин добродушно рассмеялся и указал на овчарку, которая стояла позади
своего хозяина:

- Это не мои сверхъестественные качества, голубчик. Это естественные
качества служебной собаки: определять по запаху знакомого ей человека, как
только он появляется в зоне досягаемости для ее обоняния, и подавать
сигнал. А вообще-то ваши слова заставляют меня тщательно анализировать свое
поведение. Меньше всего мне хочется отличаться от людей. Пусть даже и в
лучшую сторону,

- Виноват, - смущенно сказал Александр Петрович и прошел в комнату, где на
столике уже стоял поднос с дымящимся кофейником, двумя чашками и
сахарницей. Николай Иванович не любил суррогат и не пил растворимый кофе
или чай в пакетиках.

- Итак, голубчик, - приветливо сказал он, разливая крепкий кофе по чашкам,
- как мне известно, вы очень успешно посетили Питер. Так что же "паук"?

Бирюков вкратце описал ситуацию в питерской паутине. Кардинал слушал, не
задавая вопросов, но глаза его все равно смеялись. Впрочем, Александр
Петрович уже привык к этой не совсем приятной манере и знал, что, несмотря
на насмешливый взгляд, Бардин слушает внимательно.

- Подумаем, голубчик, - сказал он, когда Бирюков закончил. - Я думаю, нет
смысла посылать КОВ из Москвы. Целесообразнее, чтобы "паук" прислал
несколько человек для обучения. За три-шесть месяцев мы подготовим их к
работе и сформируем команду. Кстати, копии медицинских карт новых членов
Партии у "паука" имеются?

- Не все, но, думаю, в ближайшее время все будет улажено. Поликлиники
охвачены практически все.

Наступила недолгая пауза, которую прервал Кардинал:

- Мне кажется, дорогуша, что вы еще что-то хотите мне сообщить.

- Да-а, - помялся Александр Петрович, - только не знаю, заслуживает ли это
вашего внимания.

- Посмотрим, - ободряюще кивнул головой Николай Иванович.

Бирюков быстро рассказал ему о встрече в поезде и положил на стол досье.
Бардин внимательно изучил бумагу и посмотрел на собеседника. Взгляд его
стал серьезным.

- Пожалуйста, голубчик, перескажите мне все еще раз, только побольше
деталей.

Ободренный сменой выражения лица Кардинала, Александр Петрович повторил
свой рассказ, стараясь не упустить ни одну мелочь.

- А вы не запомнили, как он жестикулировал?

- Ну, как. По-разному...

- А сны вы видели в эту ночь?

- Нет. Отключился на полную катушку.

- А сейчас как? Бессонница пропала?

- Полностью. Сплю как сурок.

- Интере-есно, - задумчиво протянул Бардин.

- Николай Иванович, - заговорил Бирюков, - я давно хотел вас попросить
объяснить мне в примитивной форме прикладную сторону вашей научной работы.
Ведь в отличие от нас вас не интересует ничего, кроме вашей науки. Вы так
же далеки от политики, как декабристы от народа. Почему вы примкнули именно
к нам?

Все так же серьезно Бардин ответил:

- Я не примкнул к вам, уважаемый. Скорее, вы примкнули ко мне. А если быть
точнее, то я создал вас. Вашу Партию. И как вы справедливо заметили, я
преследовал не политические цели, а научные.

- Да, я понимаю, что мы для вас подопытные кролики, - неприязненно сказал
Бирюков. - Вы не просто не с нами. Вы над нами.

Кардинал весело рассмеялся:

- Я вижу, сегодня у нас вечер откровений. Хорошо, я разъясню вам кое-какие
аспекты нашей совместной работы, но сначала, голубчик, вы должны, как
говорят связисты, настроиться на нужную волну. А это значит (он стал
загибать пальцы) поверить мне, что я рассматриваю вас всех не как
подопытных кроликов, а как союзников (подопытными кроликами вы являетесь в
своих поликлиниках). Что мы с вами делаем одно дело, но каждый в своей
области, и что цели у нас разные, но интересы совпадают. Настроились?

- Ну, допустим, - спокойно сказал Бирюков, обезоруженный, как всегда,
доброжелательностью доктора наук.

- Итак. Я, помнится, на одном из заседаний Совета дал детальный анализ
правящего ныне в России режима. И показал, что главным его оружием является
манипулирование психологическими факторами, с помощью которого толпа то
погружается в апатию, то возбуждается до состояния готовности к
революционным свершениям. Сейчас специалисты правящего режима прочно
погрузили население этой страны в состояние апатии. И вы все, в том числе и
лично вы, со мной согласились и пришли к выводу, что традиционными
политическими методами этот режим не свалить. Так?

- Так.

- Теперь, голубчик, я открою вам маленький медицинский секрет, хотя
разглашение диагноза пациента является нарушением врачебной этики. Я
работаю с пациентом психически ненормальным, и вы работаете с ним же.
Только я работаю как врач, а вы как политик.

- Что же это за пациент?

- Этот пациент - русский народ, который на девяносто пять процентов поражен
психическим заболеванием.

- И когда же он заболел? С наступлением демократии?

- Нет. Точную дату я вам назвать не могу, но, исходя из того, что это
генетически обусловленное заболевание, могу предположить, что русские
заболели в период Киевской Руси, следствием чего явился ее распад на
удельные княжества. Теперь, голубчик, внимательно, очень внимательно
прослушайте все характерные псипараметры этого заболевания. Вы много
слышали и читали о так называемой загадочной русской душе. Загадкой она
всегда являлась для писателей-классиков и читателей-обывателей. Но не для
специалистов. Выслушайте внимательно и вдумчиво то, что я вам расскажу, и
вы увидите, что никакой загадочности здесь нет. Все просто до
примитивности. Я назову вам параметры русской психологии, употребляя
общепринятые бытовые термины, а потом расскажу, в чем состоит эта самая
загадка.

И тогда-то именно на участке 1-го Сибирского корпуса был выдвинут женский
батальон с задачей выбить немцев из занятых ими наших передовых окопов у
Новоспасского леса. Окопов, в которые неприятельские войска ворвались на
плечах убегавших солдат, когда-то славных сибирских стрелков. Женский
батальон блестяще справился с задачей, потеряв около 50 доброволиц из 192.
Как же русский солдат отблагодарил русскую женщину за оказанную ему помощь?
По материалам СОАиФ, сообщенным на втором совещании общественных деятелей в
октябре 1917 г., многие из раненых женщин, оставшихся на поле сражения в ту
ночь, были изнасилованы... Некоторых из них постигла еще более худшая
участь...

Мир новостей, ‘ 9, 1997 г.

- Итак, первый параметр - патологическая жестокость. Вся русская история
есть чередование кровавых событий. Человеческая жизнь самое дешевое, что
имелось на Руси, и иностранцы, приезжавшие в Мос-ковию из средневековой
Европы, где особого гуманизма в тот период не наблюдалось, и те приходили в
ужас от московских нравов.

Второй параметр - патологическая жадность. Вся история государства
Российского - история грабежа. Чиновничьего, разбойничьего, купеческого.
Учебниками для изучения этого параметра могут служить произведения
Островского и Щедрина. Именно эти два параметра позволили, вопреки логике,
большевикам взять власть и удержать ее. "Грабь награбленное!" Гениально.
Невозможно было придумать лозунг, более милый русскому сердцу.

Третий параметр - патологическая лен