манам с какой-то  особой  ненавистью,
просто он считал их людьми полностью утратившими над собой  контроль,  а
утрата над собой контроля, в глазах Уиллиса, просто непростительна.
   - Ты знал Ла-Скалу, да? - спрашивал он сейчас Пайна.
   - Ага, - ответил Пайн. Он проговорил это поспешно  и  очень  вежливо.
Никакого вызова,  но,  правда,  и  без  особого  энтузиазма.  Это  "ага"
прозвучало коротко, как удар по столу костяшками пальцев.
   - И давно его знал?
   - Да.
   - Как давно?
   - Два года.
   - И все эти два года он был наркоманом?
   - Ага.
   - Ты знаешь, что он умер?
   - Ага.
   - И что ты об этом думаешь?
   Пайн пожал плечами. Ему было двадцать три года, это был  белокурый  и
голубоглазый  юноша,  глаза  которого,  казалось,  были   распахнуты   в
окружающий  мир,  что  в  значительной  степени  объяснялось  тем,   что
незадолго до  того  как  его  взяли,  он  сделал  себе  очередной  укол.
Расширенные в результате  этого  зрачки  придавали  его  взгляду  особое
выражение, которое только  подчеркивали  темные  болезненные  круги  под
глазами, оттенявшие белизну и яркость его белков.
   - Кто-нибудь имел на него зуб? - спросил Уиллис.
   - Нет.
   - Ты уверен в этом?
   - Ага.
   - Кто поставлял ему снежок?
   Пайн не ответил.
   - Я задал тебе вопрос. Ты знаешь, кто был его толкачом?
   - Нет.
   - Врешь, - сказал Уиллис. - Он скорее всего брал зелье у того  же,  у
кого берешь его ты. Пайн снова промолчал.
   - Ну, ладно, - сказал Уиллис, - можешь покрывать своего толкача. Нет,
я просто этого понять не могу - вы же несете ему последние гроши.  Ну  и
валяйте себе на здоровье. Пусть наживаются. Но вы  еще  стоите  за  него
горой, чтобы он мог себе спокойно и впредь вытягивать из вас все соки. Я
спрашиваю тебя, идиот, кто у него толкач?
   Пайн продолжал хранить молчание.
   - Ну, ладно. Должен был ему Ла-Скала какие-нибудь деньги?
   - Нет.
   - Ты уверен в этом?
   - Вы же - полицейский, - сказал Пайн. - Вам и так все хорошо известно
- и как наживаются толкачи, и все такое прочее, правда? В  таком  случае
вам наверняка должно быть известно и то, что  работают  они  только  под
наличные. Нет. Тони ничего не должен был своему контакту.
   - А как ты сам думаешь, кто мог его убить?
   - Не имею ни малейшего представления.
   - Ты сейчас сильно под кайфом?
   - Нет, чуть-чуть, ничего особенного, - ответил Пайн.
   - Когда кольнулся в последний раз?
   - Примерно - час назад.
   - Так кто же тебе поставляет снежок, а, Пайн?
   - Да бросьте вы! Вы же сами должны понимать, - сказал  Пайн.  -  Кому
могло понадобиться вдруг убивать такого парня, как Тони, ну,  кому?  Его
толкачу, да? Но это же и вовсе глупо, так  ведь?  Никто  же  не  убивает
своего клиента, зачем?
   - А сильно успел втянуться Тони?
   - Он давно уже был втянут с головой, если не больше.
   - И сколько он тратил каждый день?
   - Долларов двадцать пять-тридцать, а может - и больше.  Не  знаю.  Но
сколько бы он там ни тратил, его толкачу не было никакого смысла убивать
его. Ну посудите сами, зачем ему это? - Пайн горько улыбнулся. - Толкачи
просто надышаться не могут на нас, на хроников, неужто вам  это  до  сих
пор не понятно?
   - Ну, ладно, пусть они  вас  любят  всей  душой,  -  сухо  согласился
Уиллис. - Ну и целуйтесь с ними. Хорошо, а теперь расскажи мне все,  что
ты знаешь о Ла-Скала. Сколько ему лет?
   - Он примерно моего возраста - года двадцать три, двадцать четыре.
   - Женат? Холост?
   - Холост.
   - Родители живы?
   - Думаю, что живы. Но живут они не здесь.
   - А где?
   - На западном побережье, кажется. Мне помнится, что - отец его связан
с кино.
   - Как это понять - связан с кино? Что, отец Ла-Скалы - кинозвезда?
   - Вот-вот, звезда, точно такая же как и мой отец, -  сказал  Пайн.  -
Ведь мой папаша - сам Кэри Грант, вы что - до сих пор этого не знали?
   - Ладно, не умничай тут, - сказал Уиллис. - Так кто же его отец,  чем
он занимается?
   - Работает там кем-то в съемочной группе. Таскает  аппаратуру,  стоит
на подхвате. Куда пошлют.
   - Он уже знает о смерти своего сына?
   - Сомневаюсь. В Лос-Анджелесе никто не читает газет.
   - А это еще, черт побери, ты откуда знаешь?
   - Я уже успел побывать на Западе.
   - Заехал туда по пути в Мексику, куда ездил за партией товара?
   - Какая разница - по пути или не по пути? Главное, что я  побывал  на
Западе и что в Лос-Анджелесе никто не читает газет. Единственное, чем  в
Лос-Анджелесе занимаются всерьез - это жалобы на смог и  заботы  о  том,
чтобы не упустить того момента, когда Лана Тернер  остановится  в  своем
лимузине перед светофором. Вот, и все их занятия.
   - Знаешь, ты первый из наркоманов, который при этом еще и комментатор
по социальным проблемам, - сказал Уиллис.
   - Ну что ж, наркоманы нужны всякие, - философски заметил Пайн.
   - Так Ла-Скала жил один, да?
   - Ага.
   - Девушки у него не было?
   - Нет.
   - А родственников помимо родителей - тоже не было?
   - Есть у  него  еще  сестра.  Но  она  тоже  живет  на  Побережье,  в
Сан-Франциско.
   - А в Сан-Франциско газеты читают, как ты думаешь, Пайн?
   - Может, и читают. Единственное, что я точно  знаю  о  Сан-Франциско,
так это то, что там все дамы ходят в шляпах.
   - А как ты думаешь, сестре его сейчас уже  известно  о  том,  что  он
умер?
   -  Не  знаю.  А  вы  позвоните  ей  и   спросите.   Налогоплательщики
выкладывают вам кучу денег. Вот вы и потратьтесь на звонок.
   - Что-то ты  начинаешь  хвост  задирать,  Пайн.  Чего  это  ты  вдруг
расхорохорился, откуда такая воинственность?
   - Ну, знаете, это же почти невозможно, - постоянно удерживать себя на
одном уровне, вы, наверное, и сами знаете.
   - Нет, я этого не знаю. Значит, иными словами, можно  подвести  итог:
Ла-Скала жил совершенно  один  в  этом  городе,  так?  А  знаете  ли  вы
кого-нибудь, кто желал бы ему смерти?
   - Нет. С чего бы это? Он ведь никому не мешал.
   - А все его родственники живут сейчас в Калифорнии, так?
   - Совершенно верно.
   - Значит, оплакивать его здесь некому, - сказал Уиллис.
   - Могу вам как представителю полиции  сообщить  еще  одну  неприятную
новость, - ответил Пайн. - Даже если бы родственники его и  жили  здесь,
его все равно некому было бы оплакивать.
   Поул Блейни,  младший  эксперт  судебно-медицинской  экспертизы,  был
маленьким плотным  человеком  с  черными  усами  торчком  и  фиолетовыми
глазами. Блейни был твердо убежден в том, что ему как младшему  эксперту
всегда подсовывали для вскрытия наиболее изуродованные трупы, поэтому он
был приятно удивлен и даже обрадован, когда ему поручили  вскрытие  тела
Эйлин Гленнон. Труп этот не  был  расчленен,  на  нем  не  было  никаких
поверхностных признаков насилия - не было ни  колотых  ни  огнестрельных
ран, ни дыры в черепе. Блейни был просто уверен, что такое  тело  ему  -
досталось явно по недосмотру его  старших  коллег,  но,  как  говорится,
дареному коню в зубы не смотрят. Более того, он энергично,  принялся  за
дело, опасаясь только одного,  как  бы  наверху  не  спохватились  и  не
исправили допущенную ошибку.
   В дежурку детективов  Восемьдесят  седьмого  участка  он  позвонил  в
половине второго дня во вторник, намереваясь  представить  полный  отчет
тому, кто занимается этим делом. К телефону подошел Стив Карелла. Блейни
уже неоднократно имел с ним  дело,  и  поэтому  его  обрадовало,  что  у
телефона Карелла, а не кто-то другой. Карелла отлично знал,  в  каком  -
сложном положении приходится работать сотрудникам лаборатории, и  вообще
Карелла был человеком, с которым приятно поговорить.
   После обычного  обмена  приветствиями  и  стандартными  любезностями,
Блейни перешел к делу.
   - Я звоню по поводу молодой девушки, которую вы направили  к  нам,  -
сказал он. - Насколько я понимаю, тело было обнаружено  в  Маджесте,  но
это вроде бы как-то связано с тем делом,  которое  находится  у  вас  на
расследовании,  поэтому  я  и  попросил,  чтобы  заключение   мое   было
направлено именно вам. Отпечатанный экземпляр  заключения  я  подготовлю
немного позже, а сейчас,  Карелла,  я  звоню  вам  потому,  что,  думаю,
кое-какие факты могут вам понадобиться довольно срочно.
   - Я очень рад, что вы позвонили, - сказал Карелла.
   - Тело принадлежит Эйлин Гленнон, - сказал Блейни. - Это так?
   - Да, так.
   - Я всего лишь хотел удостовериться, что мы говорим об одном и том же
человеке, прежде чем я перейду к подробностям.
   - Да, да, естественно, - сказал Карелла. - Я понимаю.
   - Случай на этот раз довольно интересный, - сказал Блейни. -  Никаких
внешних телесных повреждений. Потеряна масса крови, но  никаких  ран  не
обнаружено. Я пришел к выводу, что смерть наступила два-три  дня  назад,
по-видимому в ночь  -  на  воскресенье.  Кстати,  где  именно  она  была
обнаружена?
   - В маленьком парке.
   - Труп был спрятан?
   - Нет, этого нельзя сказать. Но в этом парке обычно бывает очень мало
народу.
   - Да, наверно, этим все и объясняется. Ну, как бы то ни было, по моим
подсчетам она должна была пролежать в  том  месте,  где  ее  обнаружили,
примерно с ночи на воскресенье. Надеюсь, это как-то поможет вам.
   - Эта информация может оказаться весьма полезной, - сказал Карелла. -
А какова причина смерти?
   - Вот тут-то и заключается самое  интересное.  Скажите,  она  жила  в
Маджесте?
   - Нет. Она жила со своей матерью. Это в Айсоле.
   - И тут кое-что сходится, отлично.  Хотя  я  никак  не  могу  понять,
почему это она даже не попыталась добраться до дома. С  другой  стороны,
учитывая все то, что было обнаружено мною,  у  нее  наверняка  появились
разные симптомы, которые могли привести ее к  ложным  выводам.  Особенно
после того, что ей пришлось претерпеть.
   - А что же это за симптомы, Блейни?
   - Озноб, повышение температуры, возможно, тошнота,  легкие  обмороки,
общая слабость, не исключены провалы сознания и бредовое состояние.
   - Понятно, - растерянно проговорил Карелла.
   - Короче говоря - сепсис, - пояснил Блейни. И сначала я даже подумал,
что это и может быть причиной  смерти.  Но  это  совсем  не  так.  Хотя,
естественно, это несомненно связано с тем,  что  послужило  причиной  ее
смерти.
   - И что же это? - теряя терпение, поинтересовался Карелла.
   - Кровотечение.
   - Но вы же сказали, что у нее не было никаких ранений.
   - Я говорил, что у нее не было внешних повреждений. Однако  следы  от
повреждений с помощью тенакула подсказали мне правильный ответ.
   - А что такое - тенакула? - спросил Карелла.
   - Тенакула - это множественное число от латинского слова "тенакулюм",
-  пояснил  Блейни.  -  А  теканулюм  -  это  хирургический  инструмент,
представляющий  собой  заостренный  крючок  с   рукояткой.   Мы   обычно
пользуемся им для извлечения каких-то мелких частей  при  операциях  или
при вскрытиях.
   Карелла прекрасно помнил, что разговоры с Блейни очень  редко  бывали
приятными.  Он  попытался  побыстрее  привести  разговор  к  логическому
завершению и получить нужные факты без разных неприятных подробностей.
   - Ну и прекрасно, а где у нее  остались  следы  от  этих,  ну,  одним
словом, от этих крючков? - решил он взять быка за рога.
   - На шейке матки, - любезно пояснил Блейни. -  У  девушки  этой  было
просто жуткое маточное кровотечение. А кроме того, я обнаружил  в  крови
частицы...
   - Отчего она умерла?!
   -  Она  умерла  от  внутреннего  кровотечения.   А   сепсис   следует
рассматривать как форму его сложения.
   - Ничего не понимаю. Так что же все-таки вызвало это кровотечение?
   - Послушайте, Карелла, я же все время пытаюсь вам объяснить это. Дело
в том, что я обнаружил частицы плаценты и...
   - Плаценты?..
   - По моим подсчетам, операция была проделана  в  субботу,  в  крайнем
случае - в воскресенье. Девчонка, наверное,  просто  бесцельно  бродила,
пока...
   - Какая операция? Скажи же  наконец  по-человечески,  о  чем  это  ты
толкуешь, Блейни?
   - Аборт, естественно, - обиженно сказал Блейни.  -  Этой  молоденькой
девчонке был сделан аборт, где-то в  конце  прошлой  недели.  Вы  хотите
знать, что послужило причиной ее смерти? Так  вот,  причиной  ее  смерти
послужил именно аборт!
 
*** 
 
   Кто-то обязательно должен был  рассказать  Клингу  о  том,  к  какому
выводу пришли в этот вторник все сотрудники отдела.
   Кто-то должен был ему сказать, но Клинг в этот день был на похоронах.
Поэтому вместо того, чтобы обрушивать на парня всю эту новую информацию,
плюс логические выводы, которые следовали из нее, да еще в  тот  момент,
когда на него свалилось такое горе, было решено просто собрать пока  как
можно больше фактов. Общеизвестно,  что  в  ходе  расследования  дел  об
убийстве зачастую вскрываются самые неожиданные вещи, которые в  обычной
обстановке никогда не были бы выставлены  на  всеобщее  обозрение.  Были
также опасения, что Клинг просто откажется верить всему этому,  если  не
собрать убедительных доказательств,  которые  устранили  бы  возможность
каких-либо сомнений. Потому-то Карелла с  Мейером  снова  отправились  к
матери  погибшей  девушки,  к  миссис  Гленнон,  а  Берту   предоставили
возможность спокойно присутствовать на похоронах.
   На кладбище бабье лето казалось просто неуместным.
   Нет, конечно, оно вовсе не утратило своего обаяния.
   Деревья, окаймлявшие кладбищенские  дорожки,  сияли  всеми  оттенками
золота и багрянца, разноцветный ковер облетевшей  листвы  сухо  шелестел
под порывами мягкого октябрьского ветерка. Провожающие  шли  и  шли  под
ветвями этих нарядных деревьев вслед за гробом, облаченные в  черное,  с
поникшими головами, а листья все падали и падали им под ноги.
   Открытая  могила  походила  на  открытую  рану.  Трава  у  ее   среза
контрастировала с влажными блестящими на солнце комьями  земли,  которые
наполняли окружающий воздух запахом нетронутой свежести.  Могильная  яма
была длинной и глубокой. Гроб был подвешен прямо над нею, чтобы потом  с
помощью особого  механизма  плавно  опуститься  на  вечный  покой,  быть
преданным земле.
   А небо над кладбищем сияло голубизной.  Они  стояли  словно  неловкие
тени на фоне широкой голубизны неба,  в  обрамлении  перезрелой  роскоши
осенней листвы. Стояли со склоненными головами. Гроб должен был  вот-вот
опуститься под землю.
   Он поднял взгляд на этот застывший  в  пространстве  блестящий  лаком
черный ящик, а потом посмотрел на человека, выжидающего, чтобы в  нужный
момент нажать рычаг спускового  механизма.  Все  поплыло  у  него  перед
глазами, которые вдруг наполнились слезами. Чья-то  рука  легла  ему  на
локоть. Он обернулся и сквозь пелену  слез  разглядел  Ралфа  Таунсенда,
отца Клер. Рука крепче сжала его локоть. Он только молча кивнул в  ответ
и попытался сосредоточиться на словах священника.
   - "...и прежде всего, - говорил в  этот  момент  проповедник,  -  она
уходит от нас такой же, какой всеблагой Господь послал ее к нам - чистой
сердцем, чистой духом, честной и преисполненной веры в  Его  милосердие.
Мир праху твоему, Клер Таунсенд, покойся с миром."
   - Аминь, - сказали они одновременно...
 
Глава 12 
 
   Миссис Гленнон была по горло сыта всем  этим.  Она  просто  по  горло
нахлебалась всего этого за последние  дни,  и  ей  совсем  не  улыбалось
когда-нибудь в жизни еще раз встретиться хоть с  одним  полицейским.  Ее
вызвали в морг опознать тело дочери до того, как приступят  к  вскрытию.
После этого она отправилась домой и оделась во вдовье  траурное  платье,
которое она не надевала уже много лет, со времени смерти  мужа.  И,  вот
тебе раз, к ней снова явились полицейские - Стив Карелла и Мейер  Мейер.
К этому времени Мейер, строго следуя заведенному в детективных  повестях
порядку, выплыл наконец на свет из  беспросветной  тьмы,  в  которую  он
неосторожно угодил как раз на ступеньках этого  дома.  Все  его  порезы,
ушибы и ссадины были надлежащим образом обработаны, и  он  сидел  сейчас
перед нею с самым сосредоточенным выражением  и  множеством  наклеек  из
лейкопластыря на лице. Миссис Гленнон  смотрела  на  полицейских,  храня
ледяное молчание, в то время как те засыпали ее градом вопросов. На  все
их вопросы она отвечать отказывалась и сидела  неподвижная,  как  мумия,
судорожно сцепив пальцы рук и откинувшись на спинку  жесткого  стула  на
кухне.
   - Миссис Гленнон, вам известно, что дочери вашей был сделан аборт?
   Молчание.
   - Кто ей его делал?
   Молчание.
   - Поймите же, тот кто сделал его, фактически убил вашу дочь, вам  это
ясно?
   Молчание.
   - А почему она не вернулась прямо домой?
   - Почему ей вместо этого пришлось потом бродить по улицам?
   - Кабинет, где делают подпольные аборты, находился в Маджесте, да?  И
поэтому ее обнаружили там?
   - Вы что - выгнали ее из  дома,  когда  узнали,  что  она  беременна?
Молчание.
   - Ну, хорошо, миссис Гленнон, давайте начнем  с  самого  начала.  Вам
известно было, что ваша дочь беременна?
   Молчание.
   - Черт, ваша дочь умерла, хоть это-то вы знаете?
   - Я это знаю, - сказала миссис Гленнон.
   - А знали вы, куда она направляется в  субботу,  когда  она  выходила
отсюда?
   Молчание.
   - Вам известно было, что она идет делать аборт?
   Молчание.
   - Миссис Гленнон, - сказал Карелла, - в дальнейшем мы будем  исходить
из того, что вам все было известно. Мы будем  считать,  что  вы  заранее
знали, что ваша дочь  собирается  искусственно  с  помощью  оперативного
вмешательства  прервать  беременность,   и   в   дальнейшем   мы   будем
рассматривать вас  как  сообщницу  в  этом  преступлении,  а  сейчас  мы
намерены арестовать вас на  этом  основании.  Поэтому  одевайтесь  и  мы
сейчас пойдем.
   - Она не могла иметь этого ребенка, - сказала миссис Гленнон.
   - Почему это?
   Молчание.
   - Ну, ладно, собирайте ваши вещи. Мы отвезем вас в участок.
   - Я не преступница, - сказала миссис Гленнон.
   - Очень может быть, что вы по-своему и  правы,  -  отозвался  на  это
Карелла.  -  Но  по  закону  принуждение  к  аборту  является   уголовно
наказуемым деянием. Известно ли вам, сколько юных девушек гибнет от этих
преступно совершаемых операций в нашем городе  ежегодно?  Ну,  так  вот,
теперь в их число попала и ваша дочь.
   - Я не преступница.
   - За  подпольный  аборт  полагается  тюремное  заключение  сроком  до
четырех лет. Женщина, которая ложится на аборт, может получить такой  же
срок. Однако преступление квалифицируется по  этой  статье  лишь  в  том
случае, если она сама или ее нежеланный ребенок не  умрет  в  результате
этого. В случае летального исхода это уже рассматривается как  убийство.
Более того, если кто-либо из родственников или знакомых просто провожает
женщину к месту, где ей намерены сделать незаконный аборт, человек  этот
также рассматривается как соучастник преступления, если будет  доказано,
что ему или ей известна была цель  визита.  Короче  говоря,  по  закону,
соучастник   преступления   несет   ответственность   наравне   с    его
исполнителем. Что вы на это скажете, миссис Гленнон?
   - Я никуда ее не водила. Всю субботу я провела здесь, лежа в постели.
   - А кто же отвел ее туда, миссис Гленнон?
   Молчание.
   - Это сделала Клер Таунсенд?
   - Нет. Эйлин  пошла  туда  сама.  Клер  не  имеет  к  этому  никакого
отношения.
   - Это не правда, миссис Гленнон. Клер сняла комнату на  Первой  Южной
улице и при этом она воспользовалась именем Эйлин. Мы пришли  к  выводу,
что комната эта предназначалась для Эйлин, чтобы дать ей там возможность
оправиться после операции. Разве это не так, миссис Гленнон?
   - Я ничего не знала насчет комнаты.
   - Но мы обнаружили этот адрес здесь,  у  вас!  И  записка  эта  прямо
указывала на то, что Эйлин должна была встретиться с Клер в  субботу.  В
котором часу они должны были встретиться, миссис Гленнон?
   - Ничего я этого не знала.
   - А зачем это Эйлин могло  понадобиться  снимать  себе  меблированную
комнату