ул  дверь  в  соседнюю
комнату, напоследок бросив через плечо:
   - И чтоб без скандалов мне, иначе меры приму... Ясно?
   Костя с безразличным видом пожал  плечами.  Он  прекрасно  знал,  что  за
разговор начинается сейчас в той комнате. "Знаешь, Джинн, у  меня  появилась
сумасшедшая мысль... По какой-то странной ассоциации только сейчас  подумал:
а зачем с него, собственно, контрразведчики  снимали  куртку?  Проверить,  в
принципе, нетрудно, минута дела..." Примерно в таком ключе.
   Перехватив взгляд Скляра, угрюмо  отвернулся,  дав  понять,  что  говорил
отнюдь не сгоряча и от своих слов отрекаться  не  намерен.  Увидев  краешком
глаза, что "пан сотник" подошел к нему вплотную, напрягся, чтобы  немедленно
отразить возможную атаку. Однако Скляр вполне мирно похлопал его  по  плечу,
сказал преувеличенно заботливо:
   - Ходишь,  как  босяк,  прости  меня.  Толенька.  Ну  к  чему  тебе  этот
спортивный стиль? Тебе бы деловой костюмчик, и непременно стильный галстучек
пустить, "аленький цветочек"...
   Остап гнусно хохотнул, он-то был со Скляром  в  тех  местах,  где  кроили
стильные галстучки, возможно, что и сам, падла такая...
   Костя - вернее, браток по кличке Утюг, - как и следовало" сделал вид, что
представления не имеет  о  потаенном  смысле  Скляровой  реплики.  Питерский
братан и не подозревал, что в  тех  мандариново-лавровых  краях,  где  Скляр
резался с грузинами в составе печально знаменитого  "чеченского  батальона",
под стильным галстуком  типа  "аленький  цветочек"  подразумевался  довольно
неприглядный изыск - когда у человека через разрез на горле вытягивали  язык
так, что и в самом деле отдаленно походило на галстук...
   Он отвернулся, подошел к столу в углу комнаты и за воротник поднял оттуда
хозяина:
   - Вылезай, Сусанин, пальбы не будет... Слушай, проводничок, а ты-то с той
стороной шашни не водишь? А?
   - Да что вы такое говорите! - с округлившимися глазами прошептал хозяин и
даже меленько перекрестился, должно быть полагая, что на русского это  может
произвести впечатление, учитывая начавшийся по ту  сторону  границы  процесс
религиозного возрождения. - Шесть лет занимаюсь... лесными прогулками, и  ни
разу не было претензий, спросите кого угодно.. Я знаю правила...
   - Не бери близко к сердцу, Арви,  -  громко  произнес  Скляр.-У  молодого
человека приступ  рвения,  позарез  ему  охота  шпи„на  разоблачить,  вот  и
швыряется подозрениями во все стороны...
   - Ну, на твой-то счет у  меня  уже  никаких  подозрений  нет,  -  холодно
ответил Костя.
   - Интересно, как это заявление понимать?
   - А ты не знаешь?
   - Ну хватит вам! - не вытерпел Заурбек. - Хозяин рассердится...
   - У меня хозяина нет, - немного обиделся Скляр.
   - Да ну? - хмыкнул Костя. -  А  может...  Из  соседней  комнаты  выглянул
Джинн:
   - Толя, зайди. - И, едва дождавшись, когда Костя прикрыл за собой  дверь,
распорядился: - Дай-ка мне твою куртку.
   - Это еще зачем?
   - Для дела, - кивнул Каюм.
   - А штаны не надо снимать? - хмуро поинтересовался Костя,  швыряя  куртку
Джинну.
   - Пока что нет такой необходимости, - задумчиво  отозвался  Джинн,  вертя
куртку так и сяк, умело прощупывая швы. - У тебя нож есть?
   - Еще бы, - Костя протянул ему свой немецкий складник. -  Нож  -  спутник
комсомольца... Эй, эй, я за нее сотню баксов отдал в Пассаже!
   - Ничего-ничего, -  успокоил  Джинн,  подхватывая  кончиком  ножа  шов.-Я
осторожненько... Ага!
   Меж пальцев  у  него  была  зажата  блестящая  металлическая  пластиночка
толщиной и  размером  с  рублевую  монету.  Каюм  смотрел  на  нее  с  таким
изумлением, словно и не сам прошлым утром ее в Костину куртку зашивал.
   - Слушай, Каюм... - протянул Джинн. - Не такие уж у  тебя  и  сумасшедшие
мысли, если учесть...
   - Интеллект - великая вещь, - скромно сказал Каюм. - Мелькнула совершенно
безумная догадка, ну никак я не мог понять, зачем они с него куртку снимали.
Было лишь два варианта: либо искали  что-то,  либо,  наоборот,  подсовывали.
Впрочем, это еще не обязательно "маячок"...
   - Да? - фыркнул Джинн. - А что  же  это,  по-твоему,  запасная  пуговица?
Толя, тебе сей предмет незнаком?
   - Первый раз вижу, - решительно сказал Костя.
   - Шов был не фабричный, - продолжал Джинн со злыми огоньками в глазах.  -
И все равно кое-что не  сходится:  не  сочетаются  эта  штука  -  если  она,
конечно, в самом деле "маячок" - и та совсем  не  профессиональная  встреча,
которую вам устроили...
   - Не в том дело, - с совершеннейшим хладнокровием пожал плечами  Каюм.  -
Печаль в другом - вокруг давно уже начались нехорошие странности...
   - А я что говорю?  -  бесцеремонно  вмешался  Костя.  -  Вон,  эта  самая
нехорошая странность в соседней комнате торчит и в усы ухмыляется. Видывал я
в Питере такие штучки, или микрофон, или "маячок" - менты наши  их,  бывает,
пользуют...
   - Толя, - тихо, серьезно сказал Джинн. - Я тебя умоляю,  постарайся  пока
помолчать. При них, - он кивнул на  дверь,  -  ни  слова.  Улик,  собственно
говоря, никаких, против конкретных персон, я имею в виду. Понял?
   - Да понял, -  проворчал  Костя.  -  Потолковать  бы  с  этой  конкретной
персоной по-нашему...
   - Молчи пока. Понял?
   - Яволь, фельдмаршал...
   Глава пятая. ДЕЛА БАЗАРНЫЕ
   - Ты глазами по сторонам не  зыркай,  будто  голодный  людоед,  -  сказал
Костя, внутренне немного забавляясь. -  А  то  вид  у  тебя  такой,  что  за
километр видно шпиона. Все пройдет, как по маслу. Славянская братва если  за
что берется...
   - Это точно, - вяло отозвался Заурбек. - Вы, русские, большие мастера  на
всякие фокусы...
   Они, все трое, сидели на корточках, абсолютно не выделяясь ни одеждой, ни
видом,  ни  позой  среди  превеликого  множества   базарного   народа   всех
национальностей и рас, - разве что негров не было, хотя Сергей клялся, будто
полчаса назад видел-таки одного, не особенно и  черного,  скорее  серого,  с
деловитым видом помогавшего русской бабе  распаковывать  картонный  короб  с
сигаретами. Вполне могло быть. Базар -  дело  затейливое  и  многоплеменное,
особенно здесь, в плодородной области на границе с Чечней...
   И все же Заурбек немного нервничал, и, как его ни успокаивали, то и  дело
косился на распахнутые  ворота  склада,  где  у  крайнего  пакгауза  малость
поддавшие работяги загружали "зилок"  коробками  с  корейскими  телевизорами
"LG".
   Точнее говоря, это только на коробках значилось, что внутри  -  "LG"  (да
еще  рядок,  который  предстояло  загрузить  последним,  и  впрямь  содержал
"ящики").  А  внутри  покоилось  оружие  в  заводской  смазочке  -  автоматы
"Кипарис", как раз и добытые, по  легенде,  питерскими  братками  для  друга
Джинна. И переправляемые по абсолютно надежному, как они хвастались, каналу.
И будьте уверены, трещотки должны были попасть в  Чечню  невозбранно  -  вот
только принимать их там  и  складировать  должен  был  Каюм,  а  это  давало
неплохие шансы на то, что воспользоваться ими Джинн так и  не  сможет  (...и
трижды сплюнем через левое плечо, потому что стопроцентных  гарантий  успеха
не бывает ни в одной операции, как бы  скрупулезно  ее  ни  разрабатывали  и
какие бы спецы ее ни рисовали...).
   Поневоле всплывала в памяти фразочка из какого-то старого детектива: "Нет
ничего проще, чем проводить шпионские операции под личиной  врага  в  родной
стране, при условии, что соответствующие органы заранее обо  всем  знают..."
Заурбек мог и не нервничать так - он,  бедолага,  и  понятия  не  имел,  что
точный план рынка и прилегающих окрестностей был  заложен  в  компьютер,  на
котором заранее просчитывали самые разные варианты  событий  и  перемещений.
Что  десятки  людей  (большинство  из  которых  в  главное   не   посвящены)
обеспечивают  безопасность  троицы  от  множества  случайностей,   способных
помешать. Что вокруг хватает  своих  под  самыми  разными  личинами.  Что  в
декоративной башенке на крыше новехонького, помпезного здания дирекции рынка
сидит снайпер - на всякий пожарный. Ну и прочее - от  маневренных  групп  на
неприметных машинах до запущенной в местное УВД дезы.  будто  особая  группа
МУРа будет сегодня на рынке брать заезжего  наркокурьера  (что  должно  было
заставить рыночных прикормленных ментов забыть на сегодня  и  о  дани,  и  о
беспределе, и являть собою образец исполнения уставов и инструкций).
   Впрочем, если бы Заурбек обо всем этом знал, он, конечно,  давно  бы  уже
улепетывал во все лопатки, размахивая пушкой...
   -  Вон,  гляди,  -  сказал  Сергей.  -  Видал  орлов?  Эскадрилья  конных
водолазов, понимаете ли...
   Костя посмотрел в ту сторону. Отплюнулся:
   - Ага. Эскадрон гусар спиртючих... Поодаль,  меж  прилавками,  шествовали
три ярких образчика местного  ряженого  казачества  -  низенький  бородач  в
центре и двое рослых сопляков по  бокам.  Плетюганы  заткнуты  за  голенища,
шашки болтаются, папахи  заломлены,  на  груди  целая  россыпь  крестюшек  и
медалюшек  неведомого  происхождения,  типа  "За  возрождение  снохачества".
Вопреки строгим правилам императорских казачьих войск, цвета лампасов нимало
не соответствовали окантовке погон, а  те,  в  свою  очередь,  донцам  папах
нисколько не  подходили...  Вообще,  о  местных  казачках  само  же  русское
население отзывалось, насколько они знали,  насквозь  матерно,  ибо  никаких
подвигов за здешними "станичниками" не числилось, если  не  считать  гордого
шлянья с нагайками и бессмысленных пьяных драк со всеми, кто не нравился.
   - Вы, русские, большие мастера на всякие фокусы, - повторил  Заурбек  без
всякой задиристости.
   - Говорю тебе, все получится.
   - А кто сомневается? Получится. У вас в свое время и Чечня получилась.  -
Телохранитель  Джинна  не  нарывался,  он  говорил  устало  и  чуть  ли   не
безразлично. -  Без  вас  ничего  бы  и  не  вышло.  Нет,  влезли  со  своей
перестройкой, привезли Дудаева,  которого  у  нас  и  знать-то  забыли...  И
понеслось... Это не нам нужно, Толя, это вам нужно. Если бы ваша  Москва  на
Чечне не делала большие деньги, вы бы нас раздавили в двое суток. Тогда еще.
А так - вы на нас капиталы делаете, и на бомбежке, и на восстановлении, и на
чем-то там еще...
   - Ох ты! - сказал Сергей неприязненно. - Философ ты у нас, оказывается?
   - Зачем философ? Я  раньше  пастухом  был.  Много  думал.  Пастухи  много
думают, у них времени хватает... Мы ж не слепые.
   - Так ведь воюешь, философ? - спросил Костя.
   - Воюю, - пожал плечами Заурбек.
   - И дальше будешь?
   - А что делать? Такой расклад судьбы. Все от Аллаха. Если начал,  уже  не
остановишься.
   - Ага, - сказал Костя. - Сейчас, как водится,  вспомнишь  своего  мудрого
дедушку, который говорит, что нельзя дважды снять урожай с одной чинары, а в
одну и ту же воду дважды не войдешь...
   - Не бывает никакого урожая с чинары, - сказал Заурбек. - И чинары у  нас
не растут. А дедушка уже ничего не говорит, его дудаевцы зарезали, когда  он
застрелил ихнего Гойбетирова.
   - Вот это номер! - искренне удивился Сергей. - Что же ты и дальше воюешь,
философ?
   - Я же не у дудаевцев воюю, - сказал Заурбек досадливо. - Ты не  поймешь,
где тебе понять. Я у Джинна воюю. А дудаевцев я сам, случалось, резал. И  за
дедушку, и вообще.
   "Действительно, хрен вас поймет, - подумал Костя. - Слава богу, что нам и
нет нужды вас понимать, мы не для этого существуем, совсем не для этого..."
   На душе было пакостно: все, о чем говорил этот долбаный ваххабит, они  не
раз обсуждали между собой, но вот Заурбек не должен был  при  них  упоминать
такого, потому что это неправильно. В  чем  неправильность,  он  не  мог  бы
определить точно, злился еще и из-за этого. Стыдно перед Заурбеком, вот что,
- за то, что насчет Москвы и тамошних жирных котов чечен тысячу раз прав,  а
он не может быть прав, поскольку-злой чечен...
   Чтобы прогнать эти стыд  и  неловкость,  он  вспомнил,  что  этот  чертов
философ, внук зарезанного дедушки, вчера выдал им аванс за оружие фальшивыми
долларами. Все полсотни купюр, как в темпе установили  здешние  специалисты,
оказались фальшаками, правда, мастерски исполненными, вероятнее всего,  даже
не в Иране, а в  Западной  Европе  -  или,  учитывая  происхождение  Джинна,
где-нибудь под Карачи...
   - Мы сразу уедем, как только погрузимся? -  поинтересовался  Заурбек,  на
сей раз гораздо эмоциональнее.
   - А что? - покосился на него Сергей, перехватил взгляд. - А-а, на  лирику
тянет?
   - Ну и тянет, - согласился  Заурбек,  поглядывая  на  девиц  в  коротком,
открытом и облегающем, шлявшихся там и сям четко рассчитанными маршрутами. -
В горах этого нету.
   - Увы, - злорадно сказал Сергей. - Уезжаем сразу, как только погрузимся.
   - Ага, - кивнул Костя. - И никакой тебе лирики. Белла, чао,  Белла,  чао,
Белла, чао, чао, чао... -  Он  насвистел  мотив  и  даже  припомнил  обрывки
куплета: - Я проснулся сегодня рано в нашем лагере в лесу...
   К его удивлению, Заурбек грустно подхватил:
   - Прощай, родная, вернусь не скоро, Белла, чао, Белла, чао,  Белла,  чао,
чао, чао, я на рассвете уйду с отрядом горебалдейских партизан...
   - Гарибальдийских, балда, - хмыкнул Костя. - Ты-то где песенку  ухитрился
слышать? Сколько лет прошло...
   - Как это - где ухитрился? Мы ж все когда-то жили в Советском  Союзе,  не
забыл?
   "А ведь забыл, - горько усмехнулся про себя Костя. - И забыл,  что  такое
Советский  Союз,  и  забыл,  что  вы  тоже  в  нем,   вообще-то,   проживать
изволили..."
   - Помнишь, было такое  кино?  -  немного  оживился  Заурбек.-Я  маленьким
смотрел. "По следу тигра". Там постоянно - Белла, чао,  Белла,  чао,  Белла,
чао, чао, чао... Видел?
   - Ну.
   - Помнишь, как там наш - из трехствольной зенитки - ап! ап! ап! Прямо  по
колонне.
   - Наш? - хмыкнул Костя. Заурбек самую чуточку смутился:
   - Ну, тогда был как бы наш... Тогда все были - или наши, или не наши.
   - А сейчас, по-твоему, по-другому? - без выражения спросил Сергей.
   - Сейчас вообще все другое, - подумав, заключил Заурбек. - И  ничего  уже
не поймешь...
   "Навязался на мою голову, козел горный", - зло подумал Костя.
   Скверно, что он сейчас начинал видеть в этом  хреновом  ваххабите  живого
человека. Чуть ли не личность. Это никоим образом  не  повлияло  бы  на  его
отточенные рефлексы, если бы в следующую секунду Заурбека пришлось бы... хм,
нейтрализовать, разъяснить, снять с доски. Слишком много мы повидали,  чтобы
растечься соплями от умиления от того только, что этот  козел  видел  те  же
фильмы и помнит те же песни. Здесь другое. Нельзя  видеть  человека  в  том,
кого, очень может быть, понадобится профессионально убивать. Нельзя. Если не
видеть, все  проще...  Вероятный  противник  должен  оставаться  абстрактной
фигурой, лишь внешне имеющей полное сходство с  живым  человеком,  абсолютно
для тебя неизвестным...
   Он попробовал определить, есть ли поблизости наблюдатели стой стороны,  -
Джинн вполне мог послать кого-нибудь для пущей надежности  проконтролировать
Заурбека, да и Скляр недоверчив. Особенно если учесть, что  Скляр  не  далее
как завтра должен именно в этом самом городе встретиться со своим агентом из
штаба округа, ссучившимся  подполковником,  отчего-то  полагавшим,  что  его
переговоры по мобильнику с той самой чистенькой заграницей никто  не  сможет
засечь и перехватить...
   Нет,  бесполезно.   Слишком   много   вокруг   самого   разного   народа,
праздношатающегося  и  деловитого,  бродячего  и  сидящего,  пьющего   пиво,
приценяющегося  к  копченой  рыбке  и  голоногим  девкам,   сбивавшегося   в
загадочные кучки, где то ли обсуждали негоцию с продажей пакета ханки, то ли
попросту уговаривались дерябнуть водочки подальше от жен. Знакомых  лиц,  во
всяком случае, в толпе пока что не  маячило.  Оставалось  дождаться  вечера,
когда результаты потайных видеосъемок, все пленки по  отработанной  методике
будут загнаны в компьютер, который и  поищет  старательно  знакомые  ему  по
прошлым записям рожи, а потом  для  пущей  надежности  они  сами  просмотрят
глазами, ибо человеческий фактор, знаете ли...
   - Вон, пошли, - перебил  его  деловые  размышления  Заурбек.  -  Приятные
девочки.
   - Эк тебя зациклило, - фыркнул Сергей. -  А  наградят  они  тебя  крестом
Большой Бледной Спирохеты?
   - Чем?
   - Заразой, философ...
   - У меня презики есть. - Он потянулся,  сообщил  мечтательно:  -  Вот  на
абхазской войне был смешной случай. Сцапал наш взвод грузиночку, симпатичная
такая стерва. Из окна по нашим из "калаша" поливала, а еще  искусствовед,  с
высшим образованием, у нее диплом  нашли...  В  общем,  Ваху  и  Дмитро  она
положила насмерть. Дмитро был лихой парень, хоть  и  хохол.  Ну,  вопрос  не
стоял, харить ее или  нет,  ясно,  надо  было  пользовать.  Хотелось  только
придумать что-нибудь затейливое, за наших парней. Тут  Габерт  -  его  потом
убили в Гудермесе - и говорит...
   - Мальчики, а что вы такие скучные?  Две  девицы,  давно  уже  нарезавшие
зигзаги в этом районе, добрались и  до  них,  остановились  с  таким  видом,
словно собирались  бросить  якорь  прочно  и  надежно.  Честно  говоря,  они
выглядели весьма  даже  товарно,  хотя  и  размалеваны  были  почище  дикого
индейца, собравшегося на ихний краснокожий парад. Озабоченный джигит Заурбек
моментально  взмыл  с  корточек  и  широченной  улыбкой   изобразил   полную
готовность к брачному танцу.
   - Эй, времени нет, - напомнил ему Сергей. -  Лапочки,  вы  хоть  школу-то
закончили?
   - А  как  же,  -  бойко  сообщила  та,  что  постарше.  -  А  уж  сколько
университетов во рту подержали,  ты  б  знал...  Так  как,  мальчики,  будем
развлекаться? Цены умеренные, а обслуживание на высшем уровне.
   - Толя... - умоляюще покосился Заурбек.
   - Ладно уж там,  -  махнул  рукой  Костя.  (В  конце-то  концов,  рядовой
питерский браток, упорно уклонявшийся от контактов с доступным женским полом
и требовавший того же от других,  -  фигура  не  вполне  типичная,  из  роли
выходить не следует.)  -  Сейчас  загрузим  машину  окончательно,  придумаем
что-нибудь. Поскольку...
   - Вы, черножопые!
   Казачья троица добралась и до них - стояли,  чуть  покачиваясь,  с  видом
грозным и непреклонным, картинно подбоченясь и возложив  свободные  руки  на
эфесы шашек.
   - Это вы нам,  дяденька?  -  вежливо  поинтересовался  Сергей,  не  спеша
выпрямившись и оттого  сразу  оказавшись  на  голову  выше  самого  высокого
ряженого.
   - Тебе, тебе, сволочь черножопая, - заверил бородатый атаман или  кто  он
там.
   Костя философски поднял брови. Заурбек, в общем, с ходу  определялся  как
лицо пресловутой  национальности,  сам  он,  давно  было  известно,  обладал
нейтральной, как выражался генерал, физиономией, позволявшей  "прилепить"  к
ней не одну народность, и не обязательно славянскую. Но вот Серегу, блондина
с легким уклоном  в  рыжину,  за  кавказца  мог  принять  только  такой  вот
придурковатый алконавт.
   Скандальчиком пахло все явственнее - атаман, подавая пример своим, зыркал
вовсе уж нахально. Костя подметил у него погоны майора Советской армии - два
просвета, одна  звезда,  которых  у  настоящего  царского  казака  не  могло
оказаться ни с какого боку, не было в императорской армии  такого  сочетания
просветов и звезд...
   - Вы в каком же чине будете,  господин  хороший?  -  поинтересовался  он,
локтем отодвигая за спину ощетинившегося Заурбека.
   - Старший  есаул!  -  рявкнул  низенький  бородач,  благоухая  застарелым
перегаром.-Ясно, чуркестан?
   Час от часу не легче - не было в старые  времена  никаких  таких  старших
есаулов... Интересная ситуация. Что прикажете делать?  Прикрытие  что-то  не
торопилось на выручку - отсюда следует, что им предоставили решать  проблемы
собственными силами. В самом деле,  почему  бы  и  нет?  Легонькая  базарная
драчка с местными "станичниками" - еще один кирпичик в здание легенды,  надо
полагать?
   - Ты что это прикопался к русским деву