или
чудится. Или не  неправильность.  .  а  как  раз  правильность,  природе  не
присущая...
   - Ну так идем?
   - Придется...
   - Ребята, распаковывайте ваши хитрушки. Они осторожно спустились в овраг.
Две  растяжки  Юрков  обнаружил  в  тех  самых  местах,  на  которые  указал
Курловский, еще  две  -  в  других,  не  менее  мастерски  выбранных.  Через
тонюсенькие  проволочки  пришлось  попросту  перешагивать  -  не  стоило   и
пробовать снять мины, не за тем они сюда пришли...  Ощущения,  как  водится,
были не из приятных, ну да ничего тут не поделаешь.
   - А вот теперь присмотрись. Ну-ка?
   - Точно. Правильность.
   - Мужики, да это ж маскировочная сеть!
   - Головастый ты человек, Курловский... Она самая.
   Теперь, когда они подошли к откосу метров на пять, видно было, что  часть
сухих корявых кустов обязана своим произрастанием вовсе не природе -  они  с
большим искусством были прикреплены к высокой маскировочной сети. Интересная
икебана, потребовала много времени, фантазии и сил.
   - Ну, посмотрим осторожненько?
   - Погоди, - сказал майор. - Как-никак имеем дело с Джинном  Каюм,  знаешь
ли, всего знать не может. Все только Джинн знает... Слава, попробуй?
   Неразговорчивый рэбовец  Слава  шагнул  вперед.  Сначала  он,  зажмурясь,
отрешившись от  всего  земного,  сосредоточенно  прижимал  к  ушам  большими
пальцами черные наушники, от которых  тянулся  провод  к  какому-то  хитрому
ящичку со шкалами и  стрелками.  Потом  ящичек  отсоединил,  а  к  наушникам
подключил круглую черную рамку на  штыре.  На  сей  раз  слушал  значительно
меньшее время, кивнул удовлетворенно:
   - Одно вам скажу со всей уверенностью: там, впереди, совсем  недалеко  от
нас,  присутствует  нехилая  масса  металла.  Параметрам   "бэхи"   примерно
соответствующая.
   - Уже хорошо, - сказал майор. - Но ты все же в  первую  очередь  сюрпризы
поищи. Искал уже? Еще поищи, пока всю машинерию не испробуешь...
   - Как скажете...
   И  еще  минут  пять  продолжалось  колдовство.  Как  ни  подмывало  обоих
спутников Славы поторапливать и надоедать, они  стоически  терпели.  Наконец
хмурый электронщик осклабился:
   - Есть, зараза!  -  Он  еще  поводил  другой  рамкой,  вытянуто-овальной,
кивнул:
   - Точно... Модулированный инфракрасный  луч...  С  хорошей  подпиткой  от
автономного источника. Проще изъясняясь, батарея  -  зверь.  Луч  одиночный,
слава богу, никакого пучка, а то есть модели, которые  целый  веер  пускают,
охватывают сектор до...
   - Стоп, стоп, - решительно прервал  майор.  -  Нет  никакого  веера  -  и
ладушки, обсуждать нечего... Где он, твой луч?
   - Идет примерно от того  подножия  куста...  если  провести  воображаемую
линию  градусов   на   двадцать   мимо   во-он   той   ветки...   Упирается,
соответственно, где-то вон там, в откос.
   Приглядевшись, майор тоже провел в  уме  несколько  воображаемых  прямых,
кивнул:
   - Ясненько. Установлено так, что любой двуногий  объект  параметров  гомо
сапиенс луч обязательно пересечет, как только полезет к сети. И  мимо  никак
не прошмыгнешь... Можно с этой пакостью что-нибудь сделать?
   - Что конкретно?  Вырубить,  подавить,  попробовать  обмануть?  Что  один
человек сделал. другой всегда разломать может. Не сказал бы, что это  особый
конструкторский изыск, блоки стандартные...
   -  Подожди,  подумаем.  Вопрос  только  в  том,  что  это  такое.   Мина?
Передатчик? Счетчик посещений? А то и комбинация чего-то с чем-то?
   - Люблю я с тобой работать, Влад, - проворчал  Слава.  -  Всегда  у  тебя
столько заказов, и все интересные, спасу нет... Пойдем  посмотрим,  длинный,
вдвоем работать веселее...
   Они с Юрковым направились к тому месту, откуда должен был  исходить  луч.
Занялись каждый своим делом, судя по движениям. Оставшийся на прежнем  месте
майор медленно присел на корточки, зажег сразу две сигареты и осторожненько,
стараясь  не  пересечь  трудноопределимую  границу,  принялся  выдыхать  дым
клубами. Средство примитивное, давно известное, но надежное - вскоре сразу в
трех местах бледно-розовым промельком обозначился  луч.  Оглядевшись,  майор
отломил длинную сухую  ветку,  с  хрустом  разломал  ее  на  три  палочки  и
обозначил ими лучик. Сразу стало чуточку комфортнее...
   Вернувшись, Слава покачал головой:
   - Скорее передатчик, чем мина. Чересчур маленький.
   - Точно, я проверил, - поддержал Юрков.  -  Крохотная  такая  звездюлинка
никак не может оказаться миной. Ручаюсь.
   - Так подавишь, Слава?
   - Отчего ж не подавить, подавим... Только вы работайте побыстрее. Я же не
могу знать все ихние новинки наперечет, окажется  еще,  что  при  длительном
подавлении какой-нибудь сюрприз выкинет - самоуничтожится или сигнал  подаст
о работе под контролем... Сейчас позову ребят, подключим еще кое-что. Толпой
и батьку бить сподручнее...
   Загадочные манипуляции продолжались еще минут пять, и  лишь  после  этого
начали осторожненько изучать маскировочную  сеть.  Не  обнаружили  ни  каких
ловушек  -  и  со  всеми  предосторожностями  освободили  краешек,  отогнули
чуть-чуть.
   Проскользнув  в  образовавшийся  проем,  майор  включил  фонарь  -  и  от
неожиданности слегка отпрянул. Все равно, что обнаружить  рядом  с  собой  в
темной комнате слона...
   Прямо перед ним,  в  каком-то  полуметре,  громоздился  бронетранспортер,
втиснутый в крохотную пещерку, как  апельсин  в  нагрудный  карман  рубашки.
Майор покачал головой, постучал пальцами по броне - ну, броня,  естественно,
не фанера же, -  пачкая  куртку,  пролез  меж  гусеницей  и  стеной  пещеры.
Вернулся на прежнее место. Никаких сомнений - БТР-95, новейший образец,  еще
не всеми в войсках виданный. Тот самый, что два месяца назад трудами  Джинна
испарился с далекого завода и  словно  бы  дематериализовался.  Вот  он  где
всплыл, какая встреча... Почему  же  его  до  сих  пор  не  использовали  на
боевых?
   Тщательно уничтожив все возможные следы своего пребывания, они  выбрались
наверх. Там уже ждал Сергей с рапортом.
   Возле оврага побывали совсем недавно  человек  шесть-семь.  На  местности
иногда невозможно скрыть остатки  привала.  Человек  должен  есть,  особенно
после долгого перехода, - значит, какие-то отбросы  будут.  Человек  должен,
пардон, испражняться -  и  остается  подтирочный  материал.  Иногда  следует
почистить оружие - опять-таки получится ветошь, капли ненароком пролитого на
землю оружейного масла и щелочного  раствора.  Уничтожить  все  это  дочиста
невозможно, разве что сжечь (но кострище - само  по  себе  заметная  улика),
остается лишь закапывать, а человек опытный эти захоронки  всегда  найдет...
Вот они и нашли.
   Ну  что  же,  теперь  можно  было  со  всей  уверенностью  сказать,   что
поступавшая от Каюма информация подтвердилась стопроцентно. А значит, она  и
в самом деле поступала от Каюма, никто с ними не играл дезу. Уже достижение,
позволяющее смотреть на мир с некоторым оптимизмом...
   Построив людей, майор повел их бездорожьем. Часа через  два  свернули  на
тридцать  градусов  по  азимуту,  вышли  на   дорогу   -   асфальтированную,
построенную в ранешние времена, на вид вполне мирную (ни следов  от  прохода
тяжелой военной техники, ни заложенных мин, ни отметин боев в виде воронок).
Вот только асфальт чертовски давно не подновлялся.  Наверняка  с  тех  самых
пор, как здесь началась кадриль, - и потому выбоин и ям предостаточно.
   - Самед, ты  случайно  не  помнишь,  откуда,  согласно  классике,  джинны
взялись? - спросил майор мимоходом.
   Дагестанец ответил мгновенно:
   - По Корану, сотворены еще до людей. "Из огня знойного".
   - Тогда понятно, - проворчал майор. - То-то Джинн носится  так,  будто  у
него огонь в заднице, вполне возможно, и знойный... Что, Костя?
   - Вон там, на горушке, засел какой-то пацак. Хорошее место для НП...
   - Передача идет, Влад, - доложил Слава, подходя с наушниками на голове. -
Стандартная армейская рация старого  образца.  Пацак  докладывает  о  нас  с
сообщением точного количества. Просит  собеседника  быстренько  уточнить  на
блокпосту, не ожидают ли они каких-нибудь своих...
   - Ну, это ничего, -  заключил  майор.  -  Это,  судя  по  всему,  местные
энцелопы...
   - Внимание!
   Те,  кто  шагал  впереди,  в  боевом  охранении,  на  некотором   отрыве,
изготовили оружие к стрельбе - скорее по привычке. Грохот мотора  разносился
далеко, и, еще не видя приближавшейся гравицапы, можно  заключить,  что  это
какой-то трактор.
   Так оно и оказалось - из-за  поворота  неторопливо  выкатил  раздолбанный
"Беларусь" с прицепом. Увидев вооруженных, сидевший за рулем притормозил, не
заглушая мотора, видно  было,  что  он  переложил  автомат  поближе.  Громко
спросил:
   - Кто такие?
   - Улсыг аюулаас хамгаалах  байгууллага,  -  без  промедления  откликнулся
Доктор Айболит, оказавшийся ближе других.
   Молодой чеченец хмуро поинтересовался:
   - Арабы, что ли?
   Рука  у  него  при  этом  определенно  лежала  на  автомате  так,   чтобы
моментально примостить ствол на дверцу и полоснуть очередью.
   -  Отнюдь,  -  сказал  Доктор  Айболит.  -  Российская  армия.  Документы
показать? Тракторист, обозрев  их  неприязненным  взглядом,  промолчал,  зло
поджимая
   губы. Судя по  всему,  он  не  отличался  ни  любопытством,  ни  желанием
поболтать о  пустяках  с  прохожими.  С  лязгом  дернул  рычаги,  и  трактор
прошкандыбал мимо, обдавая чадными выхлопами скверной солярки.
   Они двинулись дальше.
   - Ты что ему сказал? - спросил майор, догоняя Айболита.
   - Чисту правду,-доложил тот. - "Органы государственной безопасности" - на
чистейшем монгольском. Я  там  служил,  ты  ж  знаешь.  Не  бери  в  голову,
командир, знатоков монгольского, могу спорить, тут отродясь  не  было  и  не
будет еще долго...
   - Ну подожди, - с садистской мечтательностью сказал майор. - Когда в ы  и
де м, я тебя построю в две шеренги, в три ряда, и долго  ты  у  меня  будешь
маршировать рассыпным строем...
   - Да ну...
   - Р-разговорчики...
   За  следующим  поворотом  открылось  село  -  большое,  обширное,  вольно
разбросанные  дома   еще   издали   выглядели   иными,   чужими.   Солидные,
обстоятельные  кирпичные  особняки,  молча  рапортовавшие   об   устоявшемся
процветании. Кое-где вырыты окопы - довольно грамотно, именно там, где майор
сам бы их отрыл для толковой  обороны.  Справа,  на  протяженном  склоне,  -
двухэтажное здание без крыши, с незастекленными окнами. Неподалеку от него -
блокпост: три выцветших палатки,  "бэха",  развернутая  башенным  орудием  к
большой  дороге,  два  низких  строеньица  из  неизбежных  бетонных  блоков,
пулеметное гнездо, часовой у шлагбаума из стального троса, сейчас  лежавшего
на земле. Обычная картинка.
   - Двинулись, - приказал майор.
   - Идет передача. Они навели справки на блокпосту и малость успокоились.
   - Мелочь, а приятно...
   Шагая  по  выщербленному  временем  асфальту,  майор  повторял  в  памяти
коекакие  наставления,  написанные  серьезными  людьми   очень   давно,   но
актуальности ничуть не утратившие.
   "Крестьяне	  не   так   просты,   как   кажется.    Они    свободолюбивы,
трудноуправляемы,  хитры   и   изворотливы.   Первейшая   жизненная   задача
крестьянина любой национальности - выжить.  Выжить  при  любом  политическом
процессе. Власть меняется, а крестьяне остаются.  Крестьяне  инстинктивно  и
постоянно собирают абсолютно всю жизненную  информацию,  из  которой  делают
быстрые и  безошибочные  выводы.  Они  наблюдательны  от  природы,  обладают
способностью быстро сопоставлять факты и  мгновенно  просчитывать  ситуацию.
Нельзя  играть  с  крестьянином  в  психологические  игры,   особенно   если
инициатива исходит с его стороны.
   Психологически  переиграть  крестьянина   невозможно   -   его   мышление
происходит не столько на логическом, сколько на психоэнергетическом  уровне.
Крестьянина можно обмануть, но провести - никогда.
   Слабое  место  крестьянина  -  страх.  Именно  страх  перед   равнодушной
жестокостью обстоятельств делает крестьянина сговорчивым, очень сговорчивым.
Его разрушает страх перед  реальной  силой,  непреклонной  и  не  приемлющей
психологических провокаций. И чем больше гонора у крестьянина  снаружи,  тем
больше  животного  и  парализующего  сознание  страха  внутри.   Заскорузлое
мышление жадноватого от природы крестьянина определяется текущим моментом  -
выгодно ему или нет. Властям помогают недовольные и обиженные,  а  также  из
чувства мести, былой  зависти,  просто  из  пакости  -  крестьянин  обидчив,
злопамятен и мелочен".
   За свою службу майор не раз успел  убедиться,  что  подобные  наставления
писаны  людьми,  прекрасно  знавшими  свое  ремесло.   И   пользу   приносят
нешуточную. Беда только, что в конкретном случае у майора  не  было  рычагов
воздействия, вызвавших бы страх.  Наоборот,  ему  категорически  предписано,
несмотря ни на что, оставаться сраным дипломатом  во  фраке.  А  это  плохо,
между нами говоря. В иных ситуациях лучшее оружие как раз и  есть  внушаемый
другой стороне страх...
   - Стой, кто идет? - молодцевато выкрикнул часовой.
   - Скажи пехоте по-монгольски, - усмехнулся майор.
   Доктор Айболит обрадованно отбарабанил:
   - Улсыг аюулаас хамгаалах байгууллага! - И, видя, как у часового на  лице
изобразилось тупое удивление, осклабился: - Проще говоря, группа
   "Георгин". Предупреждал тебя командир про такую? Вот и вызови  командира,
боец, шустренько!
   ...Здешний командир, старлей с  ухоженными  светлыми  усами,  был  совсем
молодой, но на вид  расторопный.  Особист  оказался  постарше,  уже  малость
провяленный жизнью" почти ровесник майора.  Он  пока  что  молчал,  неслышно
передвигаясь за ними по склону,  а  старлей  говорил  и  говорил,  показывая
сигнальные растяжки, характеризуя местность, кратко и емко  вводя  майора  в
курс того необходимого минимума, что в данной ситуации полагался.  Все  было
дельно и правильно, но понемногу майор стал отмечать, что здешний  комендант
чересчур  уж  упирает  на  нейтралитет  села,  на  сложившиеся,  знаете  ли,
традиционные  отношения   мирного   сосуществования,   всецело   одобренного
командованием, а через него - и теми, кто повыше...
   Он ничего не сказал вслух. Хотя выводы для  себя  сделал.  Что  поделать,
такова  се  ля  ви.  Старлею  очень  нравилось  стоять  именно  здесь,   где
практически не стреляют, где лишь изредка  замаячит  на  горизонте  разведка
душков,  которую  в  первую  очередь  постараются  отогнать  сами  обитатели
кишлака. Уютное местечко посреди войны, где этой самой  войны  словно  бы  и
нет.
   И глупо было бы ставить старлею в вину эту потаенную радость  -  инстинкт
самосохранения человеку свойствен даже сильнее всех прочих инстинктов,  дело
житейское. И все же был тот легонький страх,  что  прочитывался  где-то  под
поверхностью, - опасался старлей, что  появление  загадочной  группы  может,
чего доброго, нарушить прежнюю идиллию, опасался, что уж там.
   А потому вызывал у майора чувства сложные  и  отнюдь  не  благостные:  от
легкой неприязни до разочарования непонятно чем и кем...
   Он покосился через плечо. Метрах в  ста  от  них,  у  ветхого  заборчика,
торчала стайка  местных  пацанов,  открыто  наблюдавших  за  новоприбывшими.
Хорошо еще, от этих не приходилось ждать пули в спину или брошенной гранаты,
как случалось в иных местах, но все равно, ручаться можно, они  тут  торчали
не просто так. Юные друзья пограничников - с учетом местной специфики. Глаза
и уши местной контрразведки,  как  ее  ни  именуй.  Не  мешает  учесть,  что
доморощенная ГБ, пожалуй что, работает в десять раз эффективнее и ревностнее
любой  аналогичной  государственной  службы,  потому  что  лишено   и   тени
бюрократии, являет собою плоть от плоти и кровь от  крови  села,  скорее  уж
деталь живого организма даже. Бактериофаги, мать их так...
   - Обстановка в последние два дня несколько напряженная, -  хмуро  сообщил
старлей. - Позавчера на одном из дальних пастбищ исчезли  трое  местных.  По
всем признакам, похищены. Двое - молодняк безусый, а вот третий - человек  в
селе авторитетный, справный хозяин. Местные в округе  рыщут  группами,  ищут
следы...
   - Мы встретили дозор.
   - Ага. Их там столько... В местной самообороне стволов двести.
   -  Конкретные  подозрения  на  кого-то  есть?  -   Вопрос   был   обращен
непосредственно к особисту Михалычу.
   - Трудно сказать, - подумав, ответил тот предельно взвешенно. -  Агентуры
у меня в селе нет, а всю исходящую от них  официальную  информацию  сто  раз
профильтровать следует... Вроде бы совершенно немотивированная акция.
   - А... этот?-спросил майор.
   - У него нет задачи освещать село, - ответил особист.
   Перехватив их взгляды, старлей словно бы оживился:
   - Я вам больше не нужен, товарищ майор, такое  впечатление?  У  вас  свои
дела пошли...
   - Да, вот именно. Можете идти.
   - Есть! - браво воскликнул старлей  и,  четко  повернувшись  через  левое
плечо, направился к блокпосту.
   - Нравится ему здесь, а? - не глядя на собеседника, спросил майор.
   - А кому бы не нравилось?  -  без  выражения  ответил  Михалыч.  -  Место
тихое...
   - Значит, у этого, вашего, нет задачи освещать село?
   - Ага.  Он,  вообще-то,  не  здешний,  не  того  тейпа,  просто  прижился
как-то...
   - Да, я знаю. Вы мне расскажите немножко подробнее, что за человек.
   - Кура Абалиев, шестьдесят пятого года  рождения.  "Кура"  -  по-местному
"ястреб". - Он усмехнулся, слегка отступив от  официального  тона.  -  Очень
удобно, и оперативного псевдонима искать не надо, вот он, готовый...  Бывший
лейтенант Советской армии,  танковые  войска.  В  восемьдесят  девятом,  так
сказать, самодемобилизовался. Семья была здесь, в Чечне, но куда-то  пропала
во  всей  этой  каше.  Дальнейшая  биография  -  темный  лес.  Вроде  бы   в
"незаконных" не числился, ихний тейп из Надтеречного  района,  с  дудаевцами
всегда был в  контрах.  Но  почему  он  обретается  здесь,  а  не  в  местах
компактного  проживания  тейпа,  непонятно.  Ссылается  на  личные  причины.
Никаких счетов  с  однотейповцами  у  него  нет,  это-то  как  раз  проверке
поддавалось...
   - А все остальное?
   - То, что он на  самом  деле  Кура  Абалиев,  лейтенант  и  танкист,  уже
проверено конкретно. С остальным - полный мрак, и тут уж ничего не поделать,
не от меня зависит. Сам понимаешь, майор,  -  агентурная  сеть  давным-давно
разрушена, восстанавливается с превеликими усилиями, документов нет, да и не
везде они остаются... Что тебе объяснять? Работает  он,  во  всяком  случае,
нормально. Все разы, что водил оперов на рандеву,  обходилось  гладко.  Ваши
так сами говорили. К кому вы там ходите, мне знать не полагается, а  значит,
и не стремлюсь знать. Главное, не было до сих пор накладок и жалоб.  У  тебя
что, есть на него какая-то компра?
   - Да нет, - ответил майор не раздумывая. - Просто хочу еще  раз  все  сам
обнюхать... Фиксируют,  а?  -  показал  он  подбородком  в  сторону  младого
поколения.
   - Уж это точно...
   - А местные засекают выходы на встречу?
   - Боюсь, что да, - признался Михалыч. - Даже наверняка. И ничего  тут  не
поделаешь - наблюдение у них отлично поставлено, а окрестности  знают  лучше
любого из нас. Или из вас. Я в свое  время  докладывал  эти  обстоятельства,
майор. Со мной согласились, что ничего тут не поделать...  В  любом  случае,
работать не мешали. Потому, надо полагать, что никакого  вреда  для  них  от
этого пока что не было. Они  тут  прагматики  по  жизни,  как  крестьянам  и
положено. Не помогают и не мешают.
   - А эта недавняя история с похищением может что-то изменить?
   - Трудно сказать, майор.  Трудно...  Непонятная  история.  О  выкупе,  во
всяком случае, вроде бы никто пока не заикался. Уж такое до меня дошло бы...
Непонятно,-повторил он со вздохом. - Этот ихний Алхазаров, которого  сцапали
с сыном и племянником, - мужик битый, ком